- Гример талантлив и велик, изменит к лучшему мой лик!
Как корреспондент «Комсомолки» Александр Мешков снимался в криминальном сериале «Висяки-2»
В ожидании роли
Пару лет назад я разместил свое портфолио в одном известном актерском агентстве, которое подыскивает работу таким не очень раскрученным парням, как я. Время от времени меня приглашают на кастинги и кинопробы. Хожу я туда частенько, а в фильмах снимаюсь почему-то реже, чем, допустим, Гоша Куценко, Алексей Чадов или хотя бы тот же Джеки Чан. Как-то, на мой взгляд, легкомысленно недооценивает меня пока что российский кинопроизводитель, впрочем, равно как и западный. В один прекрасный день в моем кармане раздался дребезжащий звонок телефона и нежный женский голос сообщил мне, что я приглашен на роль астролога и черного мага Вяземского в сериал «Висяки».
- Съемки завтра. Текст роли я высылаю на ваш электронный адрес.
Завтра? А как же многочасовые репетиции, бессонные ночи и многочисленные попытки осмысления характера героя? Целый вечер я метался возле компьютера в ожидании роли. Под вечер не вынес муки неизвестности и лично позвонил на киностудию помощнице режиссера.
- Я роли жду, а роли нет и нет! - сказал я капризно, словно незаслуженно забытая звезда сериала.
- Ой! Я забыла, - смущенно засмеялась девушка. - У нас такая запарка. Сейчас же вышлю.
«Ничего, - оптимистично думал я, - столько лет ждал, еще подожду!»
Создавая образ
Рано утром я таки получил долгожданный текст роли и стремительным торнадо ворвался в волшебный мир сериала. В эти минуты я чувствовал себя пусть неприметным, скромным, но непримиримым борцом с гегемонией голливудского конвейера за сохранение национальных традиций отечественного кинематографа.
Роль чародея Вяземского была исполнена огромных душевных и физических мук и метаний, достойных актерского гения Бориса Щукина и Максима Штрауха в роли Ленина. По ходу фильма этого горе-мага начинало жутко тошнить! Смогу ли я, простой российский самородок, возросший на фильмах Бунюэля, передать всю палитру эмоциональных асексуальных красок этого персонажа?
По дороге на съемку в электричке я вновь и вновь как бы напряженно всматривался в эзотерические потемки души своего героя, перешептывая такие простые, но исполненные глубокого смысла слова:
- Я так просто не сдамся! Не на того напали! Всех выведу на чистую воду! Вы еще узнаете, кто такой Вяземский!
Когда я попытался говорить эти слова якобы сквозь подступающие рвотные массы, старушка, сидевшая рядом со мной, встала и поспешно перебежала в конец вагона. Вот она - сила моего таланта!
Фабрика грез
Кинокомпания, которая производила мой сериал, располагалась на первом этаже жилого дома. В длинном коридоре, на стенах, - портреты известных актеров, которым, видимо, как и мне, посчастливилось здесь работать. Тут и Якубович, и Басилашвили, и Панкратов-Черный, и Жириновский. Кругом софиты, провода, кинематографическая суета. Главный режиссер Саша молод, задорен и энергичен. Он тепло встречает коллег и актеров.
- Вы Вяземский? - критически осматривает он меня.
- К вашим услугам! - чопорно кланяюсь я.
Маленькая комната на моих глазах преображается из строгого, пуританского кабинета следователей в пафосный кабинет главного мага и кудесника Центра восточной медицины Дмитрия Вяземского. Грузчики вносят новую мебель. Появляются китайские вазы, магические шары и клетка с настоящим попугаем Кешей. Этот кинематографический попугай, как я узнал, довольно часто появляется на российских телеэкранах. А что, очень удобно: ему не надо платить заоблачных гонораров, а фильму какое-никакое оживление.
В гримерной собираются актеры снимаемой серии: три женщины согласно сценарию - «жены олигархов», следователи: молодые парень и девушка, и, конечно, я. По сценарию злобные жены с помошью моей магии убивают своих мужей. А потом заодно и меня.
Жены олигархов - такие же любительницы, как и я: две женщины - ярко выраженные многодетные домохозяйки и одна - гламурная, увешанная золотыми цацками, как рождественская елка, подкатившая к «кинофабрике» на громадном джипе. Они, сидя на диване, уже мирно вслух репетируют роли. «Следователи» - профессиональные актеры - держатся особнячком, блюдя с нами, любителями, субординацию.
Прогон
Сцены с моим участием снимали в первую очередь. Костюмеры споро переодели меня в серую, невыразительную китайскую робу. Гримеры причесали меня и запудрили мне виски. Я стал похож на помпезного мандарина.
«Сцена первая. Кабинет астролога. Радостный Вяземский, напевая песенку, заваривает чай в китайском чайнике». Какую песенку напевает Вяземский - авторы не уточнили, давая мне простор для импровизации. Поэтому я, как мне казалось, голосом Фредди Меркьюри запел под нос знаменитую «Богемскую рапсодию» группы Queen.
- Фу! Что это? Стоп! А какую-нибудь другую песню вы не знаете? - спросил Саша, недовольно морщась. - И не надо так громко. Вы ведь не в «Олимпийском» поете.
Я пожал плечами и покорно проныл на выбор «Вы мной играете, я вижу. Забавно вам меня терзать» и «В Кейптаунском порту, с пробоиной в борту «Жанетта» поправляла такелаж»...
Сошлись на «Ах, Самара-городок», исполнение которой даже близко не могло удовлетворить мои вокальные амбиции. Вот так кинематографическая недальновидность и авторитаризм в одночасье порушили мои тайные претензии на «Грэмми».
- Вы превращаете мой фильм в какой-то фарс! В мюзикл. А это серьезная картина, - сетовал обиженно режиссер.
Я, как заводной зайчик, двадцать раз напевая хит моего отрочества «Самару-городок», заваривал один и тот же чай и выпивал его тоже раз десять. Но разве могла эта безобидная вакханалия идти в какое-то сравнение с предстоящими испытаниями...
KP.RU
