Девочки сидели перед хирургом. Им было по восемь лет и они были сёстрами. Не близнецами, нет. Высокий и лысый хирург хмурился. Разговор должен был быть очень тяжелым и серьёзным. Он попросил их родителей выйти и дать ему пять всего минут. Ему очень хотелось поговорить и объяснить. Хотя. Ну, что тут можно объяснить?

То, что вероятность положительного исхода близка к нулю? Рассказать что-то о тщете жизни? О том, что все там будем? Восьмилетнему ребёнку?!

Он пытался подобрать слова и подсознательно оттягивал начало разговора.

-А с чего это вы обе лысые?

Спросил он у сестричек и инстинктивно провёл по своей лысине.

— А это я сбрила волосы в поддержку моей сестры.

Ответила одна малышка и сжала свей левой ладошкой правую руку сестры.

-Ты её очень любишь?

Продолжил хирург.

-Очень.

Ответила девочка.

-Вы, дядя доктор не волнуйтесь. Я сама очень хочу поделиться с ней своей печенью. Меня никто не уговаривал.

Она как заболела раком, так я и решила.

Всё-всё сделаю, чтобы она выздоровела.

Губы хирурга свело судорогой.

-Раньше бы немного.

Пробормотал он почти про себя.

-Что вы сказали, дядя?

Хором произнесли сестрички.

-Я говорю.

Нашелся хирург.

-Я говорю, а что больше всего вы любите?

И они затараторили.

Хирург с болью внутри смотрел на осунувшееся лицо больной девочки. Которое раскраснелось от хороших воспоминаний.

-Ох, раньше бы.

Повторял он про себя.

А дети перечисляли.

-Первым делом, как выздоровеет.

Она сможет поиграть с нашим любимым котом Фениксом.

Как мне станет легче, мы с сестрой пойдём в зоопарк посмотреть на больших какаду и сусликов.

-Любите животных?

Тянул время хирург.

-Очень.

Хором ответил сестрички.

-Дома только кот Феникс.

Мы маму просили, чтобы разрешила принести котёнка, который у нас в подъезде живёт, но.

Но она не разрешает. Говорит, что сестре пока нельзя.

-Правильно говорит.

Вздохнул доктор и принял решение.

— Вы вот что. Вы не волнуйтесь. Сделаю всё, что смогу. Но понимаете.

Хирург замялся.

-Тут такое дело. Я не волшебник. К огромному моему сожалению.

-Дядя доктор.

Встала девочка больная раком и подошла к хирургу.

-Дядя доктор. Вы не бойтесь. Я смерти не боюсь. У меня всё в жизни есть. И родители хорошие, и сестра, и кот Феникс. Они все меня очень любят. А значит, всегда будут помнить А тот, кого помнят, никогда не умирает. Правда?

Хирург задохнулся. Он пытался протолкнуть слова через горло. Откашлялся и погладил ребёнка по голове.

-Позовите мне ещё раз родителей.

Сказал он выходившим девочкам.

Разговор был тяжёлый. После подписания всех необходимых документов. Он кивнул им и они пошли к дверям походкой сразу страшно постаревших людей.

Мама девочек пыталась сдержать рыдания. Нельзя, чтобы дети видели.

— А знаете что?

Окликнул он их.

Родители малышек обернулись.

-Знаете что.

Повторил хирург.

-Принесите им сегодня того котёнка, которого они просили. Который живёт под лестницей.

-Грязный, блохастый. Чтобы перед операцией они заболели?

Возразила женщина.

Хирург встал и подошел к ним вплотную. Он посмотрел на мать и сказал тихо.

-Вы не понимаете, что это может быть её последняя радость? Мне надо объяснять такие простые вещи? Покупайте его. Обработайте от блох. Я не знаю. Делайте что хотите в конце концов.

Он отвернулся и сел за стол.

Родители вышли.

Через несколько дней девочек положили в больницу. И стали готовить к серьёзной операции по пересадке части печени.

Хирург долго стоял пере дверью в палату, прежде чем войти.

Он не верил в бога и всегда писал это слово с маленькой буквы, потому как.

Потому что, тот кто видел столько страданий и смертей, как он. Перестаёт верить во что-то хорошее.

А теперь он стоял перед дверями и пытался вспомнить слова какой-нибудь молитвы. Мама с ним в детстве разучивала.

Его губы беззвучно шевелились, но. Ни одно слово на ум не приходило.

Он толкнул двери и вошел.

-Дядя доктор!

Хором радостно закричали девочки и камень упал с его души.

-Дядя доктор! Это вы упросили маму?

Спросила одна из сестричек.

-Нет, нет.

Ответил он.

-Это она сама. Конечно сама.

Сказал он, присаживаясь на краешек кровати.

Девочки потянулись к нему и прикоснулись к его руке.

-Дядя доктор. Вы очень хороший.

Сказала одна, а вторая.

Поддержала.

-Спасибо вам.

Он всхлипнул и выскочил из палаты. Промчался по коридору и ворвавшись в свой кабинет, стал вытирать слёзы катившиеся по щекам, но тут.

Тут вдруг.

Кто-то рядом стал аплодировать.

Он с изумлением оглянулся. Стояли врачи отделения и мед сёстры. Они молча аплодировали.

Удивление на лице хирурга говорило само за себя.

-Безнадёжный случай, коллега.

Сказал самый старый хирург.

-Никто кроме вас не решился. И я, старый пёс, испугался. Не хотел перед пенсией. Не хотел так уйти.

-Я вас понимаю.

Ответил ему хирург.

-А вот я себя нет.

Возразил ему самый старый хирург, после чего протянул вперёд свои руки. Они не дрожали.

-Окажите мне честь, коллега.

Сказал он врачу.

-Возьмите в команду. Не дайте мне так уйти и потом жалеть до самого конца. Окей?

-Окей.

Улыбнулся хирург. И все опять аплодировали.

Перед наркозом больная девочка поманила хирурга. Тот подошел и наклонился.

-Спасибо вам за котика.

Сказала она и добавила.

-Я назвала его Надежда.

-Кошечка?

Спросил доктор.

-Нет, котик.

Ответила девочка и рассмеялась еле слышным смехом.

-У него там такие маленькие яйки.

Операция была очень долгой и тяжёлой. Я не стану перечислять все возникшие трудности. Скажу только, что маленькое сердечко больного ребёнка запускали дважды.

— Третий раз она не выдержит.

Сказал хирург ассистировавшего ему старому врачу.

-Третий раз будет последний.

И третий раз случился.

Маленькое сердечко дёрнулось и стало.

Все заметались и стали делать необходимые процедуры, а старый хирург отошел к стене и присел.

Он держался за своё сердце, а его губы шептали.

-Нет. Ни за что. Это мой последний бой и мне решать.

Сердце малышки вдруг заработало.

-Шьём, мммать вашу!

Закричал хирург и все бросились к столу и инструментам.

Когда всё было кончено. И девочек стали вывозить из операционной. Хирург вдруг заметил.

-Коллега. Коллега!

Позвал он старого хирурга прислонившегося к стенке.

Но тот молчал.

Хирург подошел и заглянул ему в глаза. Потом стянул с головы колпак.

— Ах, ты господи.

Сказал он.

-Как же так?

Потом заметил.

-Геройски ушёл. Отдал всё до конца.

Когда он вышел к их родителям, дежурившим в коридоре. Они вскочили и бросились к нему.

-Тихо, тихо.

Сказал он, подняв вверх руки.

-Операция прошла удачно, но это всё что я могу сказать.

Будем надеяться на хорошее.

Через год. Мама девочек позвонила доктору и попросила.

-Доктор. Не могли бы вы сделать нам такое одолжение?

Девочки очень хотят, чтобы вы с нами поехали в зоопарк. Вы могли бы?

Хирург согласился.

Малышки шли по проходу, держась за его руки. Они тараторили и улыбались. Они рассказывали ему всё. И о том, как живут. И о том, какой страшный шалун Надежда.

А хирург шел, слушал их и улыбался. У него в голове вдруг зазвучали те, давно забытые слова его мамы. Которая учила его молитве.

Буквы складывались в слова, слова в строчки.

И его губы сами собой шептали.

-Что, что?

Спросили хором сестрички.

-Я говорю.

Улыбнулся хирург.

-Я говорю. Вы обе, очень смелые девочки. Держитесь друг за друга. И тогда вам ничего не страшно.

Девочки прижались к нему и обняли, а у него перед глазами стоял. Самый старый хирург. Отдавший тогда свою жизнь. Он стоял и улыбался.

Вот и вся история.

И я не знаю о чём она.

О любви сестёр? О решимости врача взвалить на себя то, что другие не могут?

О старом хирурге, решившем уйти тихо, но не помешать спасению жизней детей?

Что тут важнее?

Как решить?

Как?

Олег Бондаренко-Транский