Все завидовали ему. Ещё бы, такой кот. Перед тем, как зайти на мостки уходящие на несколько метров в речку и закинуть удочки. Петрович копал червяков. Прямо тут же. Перед причалом. Земля была жирная и влажная. Поэтому, червяков было много, но не это было главное. Его кот. Мефодий. Большой и уважительный. Копал вместе с ним. Он разрывал ямку рядом и внимательно рассматривал результаты. А когда замечал кончик шевелящийся в земле. Выуживал его когтем правой передней лапы и относил Петровичу.

-Помощник. Гордо объяснял тот другим рыбакам и те. Гладили Мефодия и разговаривали с ним уважительно, как и полагается говорить с человеком, разбирающимся в рыбалке. Пойманную рыбу Петрович делил честно.

Коту чистил от чешуи и костей, а домой приносил самые большие рыбины. Так они и жили. Река, рыбная ловля, свой небольшой домик рядом, хозяйство и жена с дочкой.

Пока, однажды утром Петрович не вышел обеспокоенный криком. Который разносился далеко за пределы их маленького хозяйства. Жена его. Уважительная во всех отношениях Зинаида Марковна. Стояла посреди двора, уперев руки в боки. И призывала весь честной народ возмущаться вместе с ней. Вместе с ней и возмущались. Четыре гуся, пять курочек. Хавронья по кличке Хрюня, корова Мулька и собака непойми какой породы Мотька. Которая, на всякий случай не выходила из сарая, а просто высунула голову и с любопытством наблюдала за происходящим.

Крутой нрав Зинаиды был ей хорошо известен.

Посреди этого балагана. Сидел кот Мефодий, смущенно отворачивая голову и скосив глаза, а рядом с ним. Прижавшись.

Сидела маленькая серая кошечка с большим животом.

-В подоле принесла! Кричала Зинаида Марковна.

И как ты подлец такой умудрился?

Кричала она отворачивающемуся Мефодию.

-Ты же, кастрированный. Откуда, я спрашиваю, это взялось?

И она указывала полотенцем, зажатым в правую руку на кошечку. Смотревшую на кричащую женщину испуганными глазами. И ещё больше прижимавшуюся к Мефодию.

-А? Я тебя спрашиваю? Повернулась она к Петровичу.

Вы там чем на своей рыбалке занимаетесь?

Петрович, смущённо разводил руками. Он не знал, что ответить. И на всякий случай спросил.

-Прогнать, что ли?

За что получил по спине полотенцем.

-Я те, прогоню! Я те прогоню!!!

Закричала ещё сильнее Зинаида.

-Ты что, не видишь, что дама на сносях?!

А ну, неси старый плед в спальню.

И обращаясь уже к кошечке, сказала.

— Уж мне эти мужики. Набезобразничают, а потом говорят, выгоню.

Я те выгоню!!!!

И Петрович ещё раз получил по спине полотенцем. После чего рысью бросился в дом.

Через два дня. Зинаида Марковна принимала роды. В двери заглядывали все. Четыре гуся, курочки, хавронья Хрюня, корова Мулька и собака Мотька.

Вся компания очень волновалась, и время от времени пыталась комментировать происходящее. На что Зинаида Марковна грозно кричала.

— Цыц. Я кому сказала!

Три прелестных котёнка лежали возле мамы. Которую назвали, Маня.

Мефодий не отходил он семейки. Он то обнюхивал котят, то облизывал кошечку.

Зинаида умилялась.

— Ты ж гляди какой заботливый? Нашел себе семью. Привёл. Не смог пройти мимо.

-Правильный кот. Попытался поддакнуть Петрович, надеясь угодить Зинаиде Марковне.

За что получил опять полотенцем по спине.

— Не тебе об этом рассуждать. Заметила Зинаида.

Ты к ребёнку подойти боялся.

Смущенный Петрович ушел на улицу.

Вечером.

Зинаида позвала дочку.

-Смотри, как папаня наш с Мефодием разговаривает.

Посреди стола стояла бутылка самогона и Петрович со стаканом в руках рассуждал.

-Ты, теперь человек семейный. А значит того, этого.

Должен заботиться. Котёнков воспитывать. Чтобы послушные были, в школе хорошо учились. Не баловались. Разговор у нас мужчинский. Промеж собой.

Дочка прыснула. И зажала рот рукавом, чтобы не помешать мужчинскому разговору.

Мефодий сидел на столе, рядом с бутылкой самогона и внимательно слушал Петровича.

-Мама. Спросила дочка. Забрать у бати выпивку?

-Не трогай. Благодушно ответила та. Пусть себе поговорят и порадуются. Ты дочка должна учиться и понимать. Оно, конечно. Нельзя допускать. Но иногда надо и отпустить. Чтобы, значит, душа у мужика могла развернуться.

И она ушла в дом. За ней пошла и дочка. А вокруг стола собралась вся честная компания.

Гуси, куры, хавронья Хрюня, корова Мулька и собака Мотька. Все смотрели в рот Петровичу и от этого. Ему казалось, что он говорит с внимательными слушателями.

Он учил Мефодия основам семейного быта и правилам воспитания детёв.

Ночью под тёплым боком Зинаиды Марковны. Попахивая перегаром Петрович. Толкнул её правым локтем и спросил.

— А что, может и нам ещё котёнков себе завести.

-Ах ты, греховодник! Набросилась на него Зинаида. Но Петрович обнял её и поцеловал.

-А кот-то у наc какой. Сказал он. Мущинский, прямо кот.

— Не в пример тебе. Ответила Зинаида Марковна.

-Не скажи. Не согласился Петрович.

Через девять месяцев у них родилась ещё одна дочка.

Петрович ходил гоголем. А за ним ходили.

Гуси, куры, собака Мотька, корова Мулька, хавронья Хрюня, кот Мефодий, кошка Маня и её три дочки.

Петрович останавливался и начинал читать им лекцию о семейных отношениях.

И подмигивая Мефодию, говорил.

-Мущинские дела. Куда им бабам понять нас.

А через три дня, началась война.

Нет больше домика возле речки с мостками. Нет.

И писать больше не о чем.

ОЛЕГ БОНДАРЕНК-ТРАНСКИЙ