это точно моя идеалогия
The Free Man
рецензии (43)оценкидрузья
«Пока ты не сделал свой выбор — возможно все».
26 февраля 2010 | 08:55 «Господин Никто» — самый удивительный авангардистский экспериментальный эзотерический фильм в истории кино. Став самым дорогим фильмом для Бельгии, первым англоязычным фильмом Ван Дормеля, над которым он работал целых девять лет, первым его фильмом за последние 14 лет — еще задолго до выхода на экраны он считался едва ли не самой ожидаемой европейской премьерой 2010 г. Продюсер «Господина Никто» — Филипп Годо, близкий друг Ван Дормеля, вложивший в фильм свои личные 20 миллионов евро, очень рассчитывал на его победу на Каннском или Венецианском фестивале в 2009 г. и успешный прокат в США и Англии. Но на конкурс Каннского фестиваля фильм не попал. В Венеции он вызвал неоднозначную оценку критиков и членов жюри, получив лишь утешительный, специально учрежденный для него приз: «За техническое совершенство». После фестиваля в Торонто, важнейшем для мирового кинорынка, ни один американский и английский дистрибьютор так и не решился купить фильм даже для ограниченного проката. «Господин Никто» превратился в фильм-призрак, фильм-легенду, в фильм-ничто. В чем его загадка? В эзотеричности, сакральности, сюрреальности и экспериментальности? Или в противоречивой личности самого режиссера — Яко Ван Дормеля?
Как часто бывает, истина лежит где-то посередине. Прежде всего, нельзя не отметить специфическое отношение к Ван Дормелю в мире современного кино. Получив в детстве тяжелейшую родовую травму, он чудом выжил, с большим трудом окончил школу, но сумел получить образование циркового режиссера, полжизни проработав клоуном. Самым грустным и мудрым клоуном в мире. Потому что пережив смерть, Ван Дормель научился от нее, по-особому, ценить и понимать жизнь. Время от времени, Яко снимал малобюджетное сюрреальное кино для эстетов и получал за него призы на европейских кинофестивалях. Но эти призы, в большей степени, были наградой за все перипетии его непростой судьбы, данью сложности и необычности его фильмов, не претендующих на какую-либо окупаемость и широкий показ.
Когда же Ван Дормель, после долгого перерыва, представил новый фильм с нереальным для европейского кино бюджетом, звездами категории «А» и претензией на новую философию и киноэстетику, то многие просто не смогли ему это простить. Не смогли простить, потому что Ван Дормель создал такой пронзительный, проективный фильм, который просто взрывался в сознании каждого зрителя. Ведь «грустный клоун» указал в нем на такие стороны человеческого бытия, о которых многие стараются не задумываться в своей жизни, старательно вытесняя их в самые сокровенные глубины подсознания. Кроме этого, критиков просто взбесило отсутствие в фильме четкой структуры, привычной линейности, однозначности сюжета и очевидных для всех выводов.
И все же главная причина недооценки «Господина Никто» — очевидная проблема объективной интерпретации любого метафоричного произведения эзотерического искусства. Проблема интерпретации предельных смыслов, зачастую не до конца понятных даже их творцу. Где проходит тонкая грань между художественной ценностью и полной сюрреальностью, доступностью и эзотеричностью? Можно ли сравнить художественное значение «Черного квадрата» Малевича и «Улыбки Джоконды» Леонардо да Винчи? Оценивать «Господина Никто» можно с самых разных позиций. Позиции киноискусства, философии, психоанализа, визуальной эстетики. Проблема заключается лишь в том, что основная идея фильма о бесконечных возможностях выборов, стоящих перед каждым человеком, о различных жизнях, которые человек может прожить под воздействием каждого из них, может быть осмыслена только через субъективизм сознания и эмоций каждого отдельного человека, а не путем объективной, абстрактной и единой оценки.
Когда ты вдумчиво смотришь «Господина Никто», просто наслаждаясь им, пропуская его через свои ощущения, то он с первой секунды превращается для тебя из униженного критиками «гадкого утенка» в прекрасного лебедя. Творение Ван Дормеля превращается в особый и неповторимый фильм, с невероятно красивым образным и звуковым кинорядом, сочетающим пригородные провинциальные пейзажи Европы и футуристический мир космических марсианских станций, волшебную фортепианную музыку Эрика Сати и современные аранжировки брата Ван Дормеля — Пьера. «Господин Никто» становится захватывающим авангардистским киноэтюдом, удивительно тонко соединившим непостижимую мистику сюжета и уникальную философию жизни. Ведь все проблемы пространственно-временного континуума жизненного пути в нем представлены не с традиционной точки зрения «эффекта бабочки» и «теории хаоса»: один выбор — новая параллельная жизнь, как это было показано в: «Эффекте бабочки» и «Осторожно, двери закрываются», а с позиции ленты Мебиуса, воплощенной на уровне субъективной поэтики переживаний.
В этом пронзительно нереальном фильме реально только одно — Немо Никто родился в 1974 г. и умер ранним утром 12 февраля 2092 г. Все остальное в «Господине Никто» не более, чем проекция нашего собственного сознания, судорожно пытающегося найти основу в постоянно ускользающем и запутанном хаотичном лабиринте событий. Три вероятные жизни господина Немо Никто (Джаред Лето), три его вероятные жены, которых сыграли Дайан Крюгер, Сара Полли и Лин Дэн Пэм и три его вероятные смерти поразительно переплетаются в фильме с двенадцатью пересекающимися путями, возникающими в виде едва заметных проекций на заднем фоне (кстати, во время одной из таких проекций, на экране в небольшом камео появляется и сам режиссер). Каждая вероятная жизнь Немо имеет свой особый графический проект, вдохновленный знаменитыми фотографиями Мартина Пара, свой уникальный цвет и завораживающую музыку. По-сути, в визуальное пространство «Господина Никто» Ван Дормель органично интегрировал три совершенно разных фильма, с уникальным образным, цветовым, смысловым и эмоциональным наполнением, пересекающихся только в единой точке выбора девятилетнего Немо на вокзале под метафоричным названием «Шанс». Того самого главного выбора всего его жизненного пути, когда юный Никто должен решить с кем он останется: с матерью в Канаде или с отцом в Англии.
Сцена на вокзале — важнейшая в фильме. Именно через нее Ван Дормель показывает свое уникальное видение мира. Мира, в котором человек появляется на свет уже имея предопределение, уже имея заложенный в нем потенциал, стремящийся к реализации в каждом выборе. Но лишь до определенного возраста дети способны делать их спонтанно и правильно. Они способны на это, пока на них не давят общество и взрослые, со своими исковерканными, безжизненными идеями. Именно поэтому самые счастливые и яркие воспоминания Никто — его детство. Единственное время, в котором он был целостен и счастлив, живя в полной гармонии с миром и самим собой. Лишь в момент принятия первого «взрослого» решения, личность девятилетнего Никто раздваивается и дробится по ходу лет на все меньшие и меньшие частицы, постепенно ускользающие из памяти, как последние лучи, уходящего за горизонт событий, света.
И вот спустя сотню лет, на глазах скучающего журналиста реалити-шоу и психотерапевта в далеком 2092 г., в мире тотального бессмертия, 118-летний Немо Никто, погружаясь в собственное бессознательное, должен решить для себя задачу поиска предельного смысла: жил ли он правильной жизнью, любил ли он женщину, которую он, как предполагалось, любил, и имел ли детей, которые предназначались именно ему.
В отличие от всех других фильмов, в которых данная задача решалась самым примитивным образом, в «Господине Никто» никто не даст на него окончательного ответа. Потому что, не зная своего подлинного предопределения, никто и никогда не сможет решить какой жизненный выбор правильный, а какой нет. Потому что, не существует ни одной объективной системы оценки применительно к человеческой жизни. Предвидеть всех последствий выборов не дано никому. Так стоит ли рисовать рисунки на прибрежном песке, зная, что их через мгновение смоют волны прибоя? У дороги жизни всегда одно направление. Если цель ясна, ты можешь идти в любую сторону и все равно придешь туда, куда захочешь. Как найти эту цель? Для этого нужно просто снова стать ребенком и жить спонтанностью собственного, подлинного «Я», а не под воздействием ложных выборов и стереотипов, навязанных семьей и обществом.
«В жизни каждого из нас каждый день происходит сотня выборов и не бывает их хороших или плохих. Просто каждый из выборов создает другую жизнь, другой неповторимый мир. Но каждая жизнь заслуживает того, чтобы ее прожить, каждая тропа — чтобы быть пройденной». — Жако Ван Дормель: режиссер, клоун, человек, однажды обманувший саму Смерть. За это он получил от нее самый изысканный подарок — особое видение мира, которое он и приоткрыл перед нами в своем уникальном эзотерическом фильме, далеко выходящим за грани привычного всем киноискусства.
