Тело размыто двустворчатой фигурой из ткани, прятавшей резцы, я расплавлен жаром от факелов серо-голубо-зеленоватого цвета, отпечатки пальцев встречаются через сквозные отверстия, а на месте старых губ ярко-алые следы от зубов, доставлявших сладкую боль мозгу, подключившемуся к розетке для более полной отдачи…

Пластилин затвердел, и теперь я такой навечно. Хожу, будто из живота аквариума выглядывая наружу, на резиновых, ватных, металлических, серных, пластиковых или туалетнобумажных людей, каждого со своими свойствами. О которых написано прямо на лице – как у меня... Ведь все-таки материал, из которого мы сделаны, работает на нас, пусть и забирает на собственные нужды годы возможной жизни…

Я похож на дерево, охотно делюсь частями, чтобы потом жить без них, ограниченно, но кое-как, даже не задумываюсь, «прорастут» они или нет.

Во мне есть что-то от резины, но уж точно не верность собственной форме…

При определенном умении и подходе, сделать из меня можно что угодно, а потом поставить на полку, выбросить из окна либо поломать, перелепив в какого-нибудь типичного барана.

В этом моя пластилиновая сущность, да? Нет, внутри же определенно что-то дышит, бьется, носится, сокращается и растворяет, а это значит…

Блядь.

Мясо, залитое синтетикой. Как банально!