Сказать новое слово в бесконечно фонтанирующей полифонии города – меня не услышат. И только лишним блуждающим током, грозящим всей незащищенной системе, останется абсолютно безответно-безответственное существование статуи с моторчиком, прах которой уже начал развеваться ветром и высокой скоростью. Хлебными крошками, чтобы когда-нибудь отсюда выйти и дернуть опрометью на новый уровень, туда, где - !Может быть? – заинтересуют.

Сейчас же длящийся уже 3 года decay, заставляющий ловить капающий с макаронных проводов прогорклый воняющий жир информации и с жадностью глотать его до закатывания зрачков. До блевания кровью, до потения десен, пока нервами пережевываемый, обгладываемый совестью и корнями, к которым пришел по ниткам мыслей, я превращаюсь в такой же жировой ком, застывший и посиневший… В сыром деревенском подзаборье, по которому вечерами прыгают оптимистичные лягушки-light и ultra-light, где не засыпаны еще земляные островки-клумбы, из которых по весне, может, что и вырастет – там лучше, может, чуть-чуть бесперспективнее, но добрее и проще. А тут ходишь по лабиринтам из горящих конопляных полей и в полумраке внутри головы стремишься отыскать лекарство против поглощающего внутренности цинизма.

А оно-то на поверхности. Но отпускает тебя по всем шести векторам, обнимая так, что в экстазе ломаются ребра…

Happy decay!