Смотреть еще

Новый Албанский язык



Отвечая на звонок, говорить "Алло", "Да" и "Какого хера!" стало старомодно.
В албанском есть нужное слово: "Внемлю". Если неологизм с перепугу забылся,
можно заменить фразой "Кому я понадобился?", произносимую со МХАТовским
драматизмом.

На нежелательные вопросы, требующие немедленного ответа "Тебя *бет?!", есть
замечательная албанская фраза: "Вам, сударь, какая печаль?".

Целый ряд идиоматических выражений типа: "*б твою мать" и "ну ни*уя себе ты
купила" заменяется фразой: "Больно слышать", произносимой с шекспировским
трагизмом.

В ходе научного спора, аргумент "Я тебе сейчас в табло закатаю!" по
правилам албанской грамматики необходимо заменить фразой: "Голубчик, не
утруждайте себя в поисках профанаций".

Читать далее...

Притча. Возможно боянистая, но какая жизненная.



Настроение сейчас - Нет его.

Король сказал, что двери его сокровищницы открыты передо мной! – буркнул рыцарь.
   - Они и открыты, - миролюбиво откликнулся кладовщик. – Прямо перед твоим носом.
   - Тогда дай мне войти.
   Кладовщик не сошел с порога.
   Рыцарь нахмурился:
   - Ты не выполнишь приказ короля?
   Кладовщик покачал головой:
   - Если ты войдешь, двери сокровищницы будут открыты не перед, а за тобой. Вот это – уже серьезное нарушение приказа.
   - Для чего мне распахнутые двери, если я не могу пройти внутрь? – вспылил рыцарь.
   - Понятия не имею. Строить догадки о королевских намерениях не в моих привычках.
   - Король хотел, чтобы я сам выбрал себе в сокровищнице награду!
   - Он именно так и сказал?
   - Нет, - признался рыцарь. – Он произнес: «В награду за то, что ты поразил дракона, двери моей сокровищницы открыты перед тобой!»
   - Угу, - кивнул кладовщик. – Я так и думал.
   Рыцарь взялся за меч.
   - Я при исполнении, - напомнил кладовщик. – Не советую.
   Насупившись, рыцарь произнес:
   - Ладно. Я скоро вернусь.
   Он развернулся и зашагал прочь.
   - Как только ты появишься тут, двери тотчас же перед тобой откроются! – заверил кладовщик рыцарскую спину и сомкнул створки.
   Через полчаса у входа в сокровищницу загрохотала железная перчатка.
   Кладовщик выглянул:
   - Быстро ты.
   - Пропускай! – бросил ему рыцарь брюзгливо.
   Кладовщик поднял брови:
   - Король сказал еще что-нибудь?
   - Нет, - ответил рыцарь. – Он не сказал. Король написал.
   Рыцарь протянул кладовщику свиток, тот развернул его и медленно, по складам, прочел: «Подателю сего, рыцарю, поразившему дракона, разрешено войти в королевскую сокровищницу и взять там то, что рыцарь сочтет достойной для себя наградой».
   - А потом ты положишь то, что взял, на место? – поинтересовался кладовщик.
   - Читай дальше, - скомандовал рыцарь.
   Кладовщик отмотал от свитка еще немного и продолжил: «Взятое рыцарь волен вынести из сокровищницы и использовать по своему разумению, для своего блага и без всяких ограничений. Подпись – Король».
   - Какой король имеется в виду? – уточнил кладовщик.
   Рыцарь ткнул в самый конец свитка – там стояла приписка: «Нашего королевства». Под текстом красовались три печати – чернильная, из воска и из красного сургуча.
   - Все верно, - с сожалением согласился кладовщик. – Что ж, выбирай.
   Рыцарь ступил через порог, повел носом и прошелся вдоль полок.
   - Я возьму это, - сказал он, ткнув пальцем в ближайшую драгоценность.
   - Ты уверен? – кладовщик всем своим видом советовал рыцарю отказаться от замысла.
   - Абсолютно.
   Кладовщик что-то нацарапал на бумажном листе.
   - И еще это, - рыцарь, надувая щеки и натужно краснея, снял с верхней полки огромный ларец.
   Кладовщик сокрушенно добавил каракулей.
   - Какая нужда записывать? – с подозрением спросил рыцарь.
   - Для порядка.
   - Король увидит список?
   - Не исключено. Если его величество вдруг пожелает узнать, какую награду ты выбрал, я буду готов к отчету.
   - Ладно, пусть будет так, - рыцарь потер ладони. – Тогда еще это, и это, и вон то.
   - Не многовато ли? – со значением в голосе заметил кладовщик.
   - В самый раз. Тем более, что я не закончил.
   - Думаю, будет лучше, если я сейчас же сообщу королю, что тут делается, - тоскливо вздохнул кладовщик.
   Рыцарь небрежно вынул из-за пазухи клочок пергамента и предъявил его кладовщику. На пергаменте значилось: «Рыцарю – не мешать!» Внизу, как положено, вилась подпись «Король. Нашего королевства.», и виднелись три печати.
   Пыхтя, рыцарь выволок из угла туго набитый объемистый мешок.
   - Ми-шок, - произнес вслух кладовщик, ожесточенно карябая пером, и добавил: - Сколько добра уходит!
   - У кого уходит, а кому добавляется, - процедил рыцарь, шатаясь под тяжестью толстенного рулона.
   - Зачем тебе ковер? – возмутился кладовщик.
   - В дополнение к гобеленам! – отрезал рыцарь и полез за гобеленами.
   Кладовщик перевернул свой листок на другую сторону.
   - А это что? – полюбопытствовал рыцарь, разглядывая массивную кованую конструкцию непонятного назначения.
   - Не знаю, - пожал плечами кладовщик. – Раз находится здесь, наверное, что-то ценное.
   - Беру, - решил рыцарь.
   Кладовщик вывел в реестре: «Жулезяка тижолая – 1 шту.», - и шмыгнул носом.
   - Ну, теперь вон тот сундук, два ящика и короб со шкатулками. Пожалуй, все, - рыцарь вытер пот со лба. – Ах, да! Еще тележку!
   Кладовщик встрепенулся:
   - В приказе было написано «вынести». Все, что не сможешь унести, останется здесь!
   Рыцарь пошарил за пазухой. На очередном куске пергамента имелось короткое разрешение «Пусть вывозит!», заверенное королевской подписью и тремя печатями.
   Взвалив на тележку свою награду и перевязав ее веревками, чтобы куча не рассыпалась, рыцарь попробовал сдвинуть тележку с места. У него ничего не вышло.
   - Помогай! – пропыхтел он утомленно.
   - И не подумаю! – мотнул головой кладовщик. – Об этом речи не было.
   Рыцарь полез за пазуху. Кладовщик вздохнул и налег на тележку. Колеса страдальчески скрипнули.
   Они с трудом выпихнули поклажу через двери.
   - Дальше на меня не рассчитывай! – злорадно заявил кладовщик. – Мое место в сокровищнице!
   - А ты мне больше и не нужен.
   Рыцарь свистнул.
   Пол и стены затряслись, и в галерею ступил дракон.
   - Тащи! – крикнул рыцарь и бросил дракону конец каната, привязанного к тележке.
   - Ну, ты даешь! – хмыкнул дракон, обозрев гору ценностей.
   Кладовщик раскрыл рот и сполз спиной по стенке.
   - Представляешь? – дракон подмигнул кладовщику и кивнул на рыцаря. – Этот прохиндей собрал уже четырех принцесс! Каре!
   Рыцарь пожал плечами.
   - Ты же утверждал, что поразил дракона! – в отчаянии крикнул ему кладовщик.
   - Конечно, поразил! – подтвердил дракон, впрягаясь в тележку. – Этот рыцарь и теперь продолжает меня поражать.










И еще одна.

Абpам пеpеселился в один посёлок, где жили одни католики, пpичём в дом, pасположенный pядом с цеpковью. И каждый четвеpг, считающийся у католиков pыбным днем, Абpам жаpил мясо у себя в саду, запах этого мяса доходил до цеpкви, и это сильно смущало пpихожан. И pешили они уговоpить Абpама пpинять католицизм. Это было очень нелегко, но всё же под давлением общественности Абpам в конце концов соглашается. Во вpемя обpяда пpинятия новой pелигии священник окpопляет лоб Абpама святой водой и пpоизносит: - Ты pодился иудеем. Ты выpос иудеем. А тепеpь ты католик. Все жители вздохнули с облегчением. Однако в следующий четвеpг они снова ощутили запах жаpеного мяса. Все тут же отпpавляются к Абpаму, чтобы напомнить ему, кто он тепеpь есть, и видят такую сцену: Абpам жаpит кусок мяса и пpоизносит: - Ты pодилась коpовой. Ты выpосла коpовой. А тепеpь ты pыба.

Стивен Кинг. Оно.

Настоящие чудовища - это взрослые.

* * *

Она бежала сквозь сон, сквозь тишину, а может быть, просто сквозь время. Годы шли быстро. Годы бежали. Годы летели. Если вы повернетесь и побежите за своим детством, вам не нужно сдерживать свой бег...

* * *

Как бы ты не изгибался, последние капли всегда упадут тебе в штаны.

* * *

Думать о том, что смотреть вперёд можно, лишь оглядываясь назад, и что жизнь каждого человека имеет собственную имитацию вечности: колесо.

* * *

Оба они говорили одно и то же, хотя ни один из них не понимал, что говорит другой.

* * *

… человек должен платить за то, что получает в этом мире. Может быть поэтому Господь сперва делает нас детьми и ставит к земле поближе, ибо знает: вам предстоит много падать и истекать кровью, прежде чем вы выучите этот простой урок. Платить за то, что имеете, обладать тем, за что платите… и рано или поздно, чем бы вы не владели, все возвращается к вам домой.

* * *

… вера имеет вторую грань. Десять тысяч средневековых крестьян создали вампиров верой в их реальность, может быть, один – возможно, ребенок – будет в состоянии вообразить кол, чтобы его убить. Но кол – это только глупая деревяшка, мозг – вот молот, который вгоняет его в тело вампира.

* * *

Неприятных историй всегда достаточно. Хроника города -как старый, беспорядочно перестраивающийся особняк со множеством комнат, уютных закутков, помещений для белья, чердаков и всякого рода потайных местечек... не говоря уже о неожиданных тайных проходах. Если ты примешься исследовать Дерри, как такой вот особняк, то все это найдешь в нем. Да, потом ты пожалеешь об этом, но уж коль скоро найдешь, то надо обосновать. Некоторые комнаты закрыты, но есть ключи... есть ключи.

* * *

Нельзя сразу перестать быть ребенком, сразу, с громким треском, как лопнувший воздушный шарик со смешными надписями по бокам. Ребенок просто выходит из тебя, как воздух из шины. И однажды ты смотришь на себя в зеркало, а оттуда на тебя глядит взрослый человек. Можно продолжать носить голубые джинсы, по-прежнему ходить на концерты Спрингстина и Сигера, можно подкрашивать волосы, но лицо останется таким же – взрослого человека.


* * *

Я пришел на Землю, чтобы сожрать всех женщин и изнасиловать всех мужчин. И научиться делать мятную жвачку. И танцевать твист!

* * *

...вот тебе нож и вилка, друг мой: иди посмотри, что ты можешь разрезать ими.

* * *

... Бог любит камни, мух, сорняки и бедных людей превыше всего из всех Его созданий. Вот почему Он создал их так много.

* * *

... если Бог столь низок и подл, что проклинает верующих за то, что им хочется более всего в жизни, то Он, быть может, достаточно ловкий и ушлый, чтобы предложить что-нибудь смешное в дороге?

* * *

... кто знает, как долго длится боль от потерь? Если 30, 40 лет спустя после смерти ребёнка, или брата, или сестры вы в полусне вспоминаете умершего близкого человека с прежней болью, ощущаете прежнюю пустоту от его потери, то невольно возникает чувство, что эта пустота никогда не заполнится, даже после вашей смерти.

* * *

Мне казалось, да и сейчас кажется, что когда мужчина или женщина умирают, то это должно происходить быстро.

* * *

Не провели ли они, все семеро, все это длинное лето, самое длинное в своей жизни, смеясь, как помешанные? Вы смеетесь, потому что все страшное и неизвестное - смешно, вы смеетесь, как иногда маленькие детишки смеются и плачут в одно и то же время, когда подходит цирковой клоун, зная, что здесь нужно смеяться.., но это тоже неизвестность, полная неизвестной вечной мощи.

* * *

Уезжай и старайся улыбаться. Послушай немного рок-н-ролл по радио и иди вперед по жизни со всей храбростью, на которую способен, и со всей верой, которую можешь наскрести. Будь честным, будь смелым, выдержи. Все остальное – темнота.

* * *

Круг замыкается, колесо крутится, и это все, что осталось.

* * *

Лица их были юными, но упрямыми… достаточно упрямыми, чтобы стать теми людьми, которыми они станут, и достаточно упрямыми, чтобы понять, может быть, что те люди, которыми они станут, обязательно должны стать теми людьми, которыми они были прежде.

* * *

Не все корабли, которые уплывают во тьму, пропадают, не увидев рассвета. Если жизнь и учит чему-нибудь, то она учит, что существует очень много счастливых концов…

* * *

…наверное, не такая уж хорошая затея – оглядываться назад, все книги об этом говорят. Посмотри, что произошло с женой Лота. Лучше не оглядываться. Лучше верить, что ты будешь счастливее там, впереди, где бы то ни было.

* * *

Все забудется, сотрется из памяти, как стираются из памяти дурные сны. Ты просыпаешься тяжело дыша и обливаясь потом, а через пятнадцать минут не можешь вспомнить, что тебе снилось.

* * *

… я чувствую себя как человек, стоящий у края старой осыпающейся шахты: он стоит там и прощается с дневным светом.

* * *

Что толку рассказывать, если все равно никогда не удается описать словами свои чувства.

* * *

Ребенок, родившийся слепым, не подозревает что он слепой, пока кто-нибудь не скажет ему об этом. Даже тогда он будет иметь смутное представление о слепоте; только зрячие знают, что это такое.

* * *

Все становится гораздо сложнее, когда ничего нельзя сделать. Когда задыхаешься, например. Когда ничего нельзя сделать.

* * *

Иногда дом - это место, где лежит твое сердце.

* * *

Дом - это место, где тебя всегда должны принимать, когда ты идешь туда. Увы, это также место, откуда тебя не хотят выпускать.

* * *

Снова дома, с Миррой - с толстой, жирной свиньей. Да, толстой, жирной свиньей, но любимой, дорогой свиньей. Он любил ее, и никакой другой возможности у него вообще не было. Она приворожила его к себе фатальной, гипнотизирующей мудростью.

* * *

Она снова начала рыдать. Слезы служили ей обороной, так же как матери защитой: нежное оружие, которое парализует и превращает доброту и нежность в неизбежные прорехи в вышей обороне.

* * *

Нет, это уж слишком! Как говаривал Авраам Линкольн, или Сократ, или кто-то еще: "Буду рыбу есть и мясо, а говна я не хочу".

* * *

Если это дорога его памяти, то он предпочитал, чтобы в час пик она была свободна.

* * *

А вот мальчишка понесется на доске быстро и ловко, понесется как угорелый, понесется так (чтобы обогнать самого черта), как будто не будет никакого завтра.

* * *

Когда тебя бьют, все самое худшее происходит внутри тебя, оно причиняет тебе душевные страдания. В таких случаях, должно быть, говорят, что душа истекает кровью.

* * *

Некоторые вещи делают наперекор риску. Это первое, что я выяснил для себя сам, без помощи мамы.

* * *

О Господи, если взрослые ломают головы над этой чепухой, то я не хочу, не хочу быть взрослым.

* * *

Его решение было твердым, но мучительным.

* * *

Ну, в конце концов все это оказалось неправдой. Энергия, которой вы распоряжались так беззаботно, когда были ребенком, энергия, которая, казалось, никогда не истощится, - вдруг испарилась где-то в возрасте от 18 до 24 лет. Ее сменило что-то скучное, что-то вроде искусственного кайфа от кокаина: может быть, даже высокие цели.

* * *

It doesn't matter. The love is what matters, the caring... it's always the desire, never the time. Maybe that's all we get to take with us when we go out of the blue and into the black. Cold comfort, maybe, but better than no comfort at all.

* * *

That's what we all should have done, just stayed away. We've got no business here. Coming back to where you grew up is like doing some crazy yoga trick, putting your feet in your own mouth and somehow swallowing yourself so there's nothing left; it can't be done, and any sane person ought to be fucking glad it can't...

* * *

Sometimes home is where the heart is... I believe that. Old Bobby Frost said home's the place where, when you have to go there, they have to take you in. Unfortunately, it's also the place where, once you're in there, they don't ever want to let you out.

* * *

That's what happened when you got back to your used-to-be, as the song put it. The frosting on the cake was sweet, but the stuff underneath was bitter. People forgot you, or died on you, or lost their hair and teeth. In some cases you found that they had lost their minds. Oh it was great to be alive. Boy howdy.

* * *

Люди забывают вас или умирают, теряют волосы и зубы. Иногда вы обнаруживанте, что они сошли с ума. О, как хорошо быть живым! Господи, помилуй!

* * *

Будь честным, будь смелым, выдержи. Всё остальное - темнота.

* * *

Они были с ним, в этот короткий миг тишина была наполнена добротой.

* * *

Но когда вы вырастаете, всё меняется. Вот больше не лежите без сна в кровати, услышав, что кто-то возится в туалете, или скребется у окна. Когда действительно случается нечто не поддающееся логическому обьяснению, цепи перегружаются, элементы перегреваются. Вы начинаете нервничать, трястись, ваше воображение перепрыгивает с одного места на другое. Вы не можете это переварить. Вы возвращаететсь к этому снова и снова. Пока наконец не сходите с ума или не убираетесь в такое место, где до вас никому нет дела.

* * *

Это были его друзья, и его мама ошибалась: они не были плохими друзьями. Может быть таких вещей как плохие или хорошие друзья нет,а друзья всегда просто друзья - те люди, которые стоят с тобой рядом, плечом к плечу в трудную минуту и готовы помочь. Наверное,они всегда стоят того,чтобы за них беспокоиться и жить ради них,может даже умереть за них, если понадобиться. Не хорошие друзья. И не плохие. Просто те люди, кого тебе хочеться видеть, кто занимает место в твоем сердце.

* * *

Он размышлял. Вещи со временем менялись, не так ли? Но, когда ты участвуешь в этих переменах, тебе труднее их замечать. Нужно сделать шаг в сторону, чтобы увидеть их... постараться, во всяком случае.

* * *

Maybe, he thought, there aren’t any such things as good friends or bad friends - maybe there are just friends, people who stand by you when you’re hurt and who kelp you feel not so lonely. Maybe they’re always worth being scared for, and hoping for, and living for. Maybe worth dying for, too, if that’s what has to be. No good friends. No bad friends. Only people you want, need to be with; people who build their houses in your heart.

* * *

Maybe that’s why God made us kids first and built us close to the ground, because He knows you got to fall down a lot and bleed a lot before you learn that one simple lesson. You pay for what you get, you own what you pay for . . . and sooner or later whatever you own comes back home to you.

* * *

But who knows how long a grief may last? Isn’t it possible that, even thirty or forty years after the death of a child or a brother or a sister, one may half-waken, thinking of that person with that same lost emptiness, that feeling of places which may never be filled . . . perhaps not even in death?

* * *

Мы лучше всего лжем самим себе.

* * *

Наверно они всегда стоят того, что бы за них беспокоиться и жить ради них, может быть даже умереть за них, если понадобиться. Не хорошие друзья. И не плохие друзья. Просто те люди, кого тебе хочеться видеть, кто занимает место в твоем сердце.

* * *

– Я не хочу, чтобы ты курила рядом со мной... Я вынужден вдыхать это дерьмо на вечеринках и в офисе, но я не хочу дышать им, когда я с тобой. Ты знаешь, на что это похоже? Я скажу тебе правду, хотя и неприятную. Это все равно что есть чьи-то сопли.

* * *

The thing was to get through this one, to get the power back on, and then to forget it. In Derry such forgetting of tragedy and disaster was almost an art, as Bill Denbrough would come to discover in the course of time.

LibClub