Мама моя из тех женщин, для которых молчание - каторга. До трёх лет я вообще не говорил - слушал маму. Тогда мне казалось: так устроен мир. Все молчат, и только мама разговаривает. Когда мне исполнилось три,   она поняла: с ребёнком что-то не так. Не может человек столько лет молчать  и оставаться счастливым. Пришлось овладеть искусством произносить слова вслух. Правильно говорят, что природа на детях отдыхает: я и сейчас не большой любитель болтать.  

В гости мама  без гостинца не ходит. Когда гостинцев нет, она проявляет чудеса изобретательности и всё равно что-нибудь приносит. Надо сказать, что голос у неё, несмотря на солидный возраст и болезни, по-прежнему звонкий и громкий. Слышали когда-нибудь, как звенит трамвай, когда просит уступить дорогу на перекрёстке? Если на перекрёстке будет по телефону разговаривать мама, трамвай никто не услышит.

Иду я на днях на трамвайную остановку – щёки и подбородок выбриты, остаток волос на голове вымыт, рубашка новая – и вдруг понимаю: деньги на проезд и обед я в другой рубашке оставил. Лежат себе дома в кармашке, пока я по нечищеным тротуарам по колено в снегу пробиваюсь сквозь метель. Может,  у других трамвайная остановка прямо под окном, а  у меня – в сорока минутах ходьбы против ветра. И четверть часа из них уже двадцать минут как миновало. 

У Африканца сегодня тема супермаркета, и читая его диалог с охранником, я подумал, что через 4 года буду праздновать юбилей - 50 лет самостоятельных походов в магазин. Да-да, родители отправляли меня за хлебом и молоком с 4-х лет... Сегодня в магазинах я совсем не вижу детей дошкольного возраста. Это раз.

Прошло почти полвека, но меня по-прежнему отправляют в магазин исключительно за хлебом и молоком. Тогда - мама, теперь - жена. Считается, что не разобравшись, я куплю что-нибудь не то.  Либо не того производителя, либо дорогое, либо просроченное, либо просроченное и дорогое не того производителя. Это два.

А вот магазины стали теперь лучше: многие работают круглосуточно.  Можно пойти в четыре-пять утра (моё любимое время суток) и спокойно, без очередей и толп, выбрать из пятидесяти сортов хлеба и пятнадцати сортов молока. Это три.

Кстати, о просроченном... Помню как-то я все-таки купил торт на какой-то домашний праздник, но торт оказался двухнедельной давности. Жена отнесла его в магазин, заявив, что муж отравился и лежит при смерти и если они сейчас же не вернут ей за торт деньги... В общем вернули. В другой раз в купленной мной  бутылке сухого вина оказалось такое скверное пойло, что даже собака отказалась его пить. Тут  уж я пошел в магазин и заявил, что жена с собакой отравились и лежат при смерти и если они сейчас же не вернут мне за бутылку деньги... В общем, вернули еще быстрее, чем жене за торт. 

Полетел аккумулятор в сотовом телефоне. Рано утром я обнаружил, что он отключен и  не заряжается, хотя всю ночь провел со шнурком в розетке. Пришлось силой отобрать телефон у жены сроком на один день.  Не потому, что я зверь по характеру, а потому что по работе нужно было съездить в солидную фирму, торгующую солидным оборудованием. Я даже галстук нашел  и натянул брюки вместо штанов.  И пальто вместо куртки-алкоголички. В солидной фирме мое пальто повесили на плечиках в шкаф. И вот стою я весь такой в галстуке, беседую о солидном оборудовании с солидными господами. Под окном стоят их солидные машины с личными водителями. Ну и мой солидный трамвай тоже видно. Его по рельсам туда-сюда личный водитель с личным кондуктором гоняют. И тут из шкафа во все горло начинает петь    незнакомый мужской голос :

Hа речном песочке я Марусю встретил-
В розовых чулочках, талия - в корсете!

Разговор замолкает и господа, которые даже спят в галстуках,  недоуменно переглядываются. Я тоже недоуменно переглядываюсь, пока не вспоминаю, что вечером решил разыграть жену и установил на ее телефон песню из фильма "Свадьба в Малиновке". Куплеты Попандопуло.

- Да-да-да! Да-да-да! - настаивает тем временем Попандопуло. - В розовых чулочках..  Да-да-да! Да-да-да! Талия в корсете.

 Я бросаюсь к шкафу, открываю дверцу и пытаюсь отыскать своё пальто. 

- Вдруг - патруль, облава. Заштормило море, -  ещё громче надрывается  Попандопуло, . - До свиданья пава, я вернусь не скоро!

И пока я роюсь в карманах, достаю телефон  и пытаюсь отключить звонок, он успевает  пожаловаться на весь офис:

Где же ты, Маруся, с кем теперь гуляешь?
Одного целуешь, а меня кусаешь!
А-тпру, а-тпру, одного целуешь...
А-тпру, а-тпру, а меня кусаешь...