Мой день начался, как обычно, любовью к четырем апельсинам: как обычно, запил безвкусную капсулу витрума стаканом свежевыжатого апельсинового сока. Прокофьев не дружил с числами. На один апельсин меньше, и удовольствие уже совсем не такое. Проверял.

Пока давил сок и ел витамины, вспомнил одну инфернальную историю, сейчас расскажу.

Было это в 2002-м поздней весной, как раз аккурат после моей победы в конкурсе и незадолго до защиты диссертаци. Ал...шин, тогда еще член-корр., распорядился, чтоб местная пресса написала о победителе, обо мне то бишь. Вот честно скажу, восторга я от этого не испытал, но, в силу обстоятельств, я совсем не желал вступать в спор с член-корр-ом, т.к. первый член названия его должности хорошо отражал сущность этого человека в целом. Как говорится, не трожь...

Жизненные обстоятельства мои никак не располагали меня ни к каким интервью, фотоссесиям на фоне лабораторной установки, но все это я прошел, включая также муторную редакторскую правку, т.к. девочка-корреспондент, считала, что надо писать как красивее, а не как было на самом деле (в итоге, кстати, сошлись на компромиссе, т.к. я понимал, что еще немного споров, и я ее убью, а сидеть очень не хотелось. Даже несмотря на жизненные обстоятельства).

А жизненные обстоятельства были прозаичны. Года за пол перед всем этим я влюбился в одну девицу, назовем ее Галей. Влюбился болезнеено-порочно, я так понимаю, оттого что давно хотелось влюбиться. Порочность заключалась в том, что ее безнадежно любил мой друг Вадим. А тут я, пришел, увидел, затащил в постель. Что меня особенно пугало и добавляло сладострастия, так это то, что Вадиму я наставил рога.

Вообще, депрессии того времени заставляли меня ударяться во все тяжкие. Пил я, как лошадь, и отнюдь не воду. Куролесил, глотал транквилизаторы. При этом (как я сейчас понимаю, надо было забить на все, но не забил) я пахал в лаборатории, тоже, как лошадь, писал статьи, диссертацию, победил вот в конкурсе. Да! Ведь я состоял еще и в комиссии по коммерциализации научно-технических разработок. О, это совсем отдельная история. Думаю, это была активность нервно истощенного невростеника. И любовь эта неожиданная из той же оперы.

Забыл упомянуть, что Галя была тоже непростой девчкой. Несколько лет училась в Америке, принадлежала к профессорской семье, также, как и я (как, впрочем, все из нашей компании) выиграла конкурс им. Ба...на, только годом или двумя ранее.

В отношениях с ней я впервые столкнулся с тем, что со мной можно обращаться, как с собакой. Наверное, я сам был таким с другими своими женщинами, ни одну из которых я не любил. А тут влюбился. Об меня вытирали ноги. Я унижался. Об меня опять вытирали ноги. Такая вот игра была у нас.

Плюс ко всему, она неравнодушно поглядывала на моего друга-бабника Пашку. Догадываюсь, что Пашка ее... Еб твою мать, это была не жизнь, а пытка.

В итоге, я сжал кулаки, бросил Галу. Тяжело мне это далось. Вышиб клин клином, сошелся с Любой, которая сохла по мне уже года два, как Вадим по Гале. Каков же был для меня удар, когда оказалось, что мой друг-бабник Паша и Люба были любовниками. Несмотря на всю горечь, я Пашку не винил, т.к. в чем-то понимал его. Для него это было что-то вроде спортивного интереса и самоутверждения. Его несколько задевала, наверное, моя внешняя тогдашняя успешность, вот он и трахал баб, которые по праву были моими. Мне кажется, даже бабы это понимали. Но вот понять Любу я до сих пор не в состоянии. Она, действительно, хотела, любила и все такое - меня. Но еблась с моим лучшим другом. Я никогда этого не смогу понять.

Короче, работа, пьянство, транквилизаторы и бабы не замедлили сказаться.

В 2002-м поздней весной, как раз аккурат после моей победы в конкурсе и незадолго до защиты диссертаци, проснулся я утром и сказал сам себе: "Пора это все кончать." Вышел напоследок прогуляться по лесу и вокруг пруда. День был очень теплый, солнечный. Вернулся к себе. Выпил лошадиную дозу транквилизаторов, все, что у меня было. Написал записочку: "Я это все сделал сам." Лег.

А на следующее утро проснулся.

Первые мои слова были - крик искреннего сожаления: "Блядь, живой!"

В этот же день вышел новый номер местной газеты со статьей обо мне, с фотографиями.

Статья называлась "Я - оптимист".

Все это сущая правда.