Я определенно не болею графоманией.
Каждая мысль, претендующая на литературное воплощение, предварительно совершает в пределах черепной коробки тысяча и одну попытку самоумерщвления. Обуздать этих камикадзе зачастую является поступком, не лишенным героизма. 

О чем ты думаешь?

Как часто я задаю себе этот идиотский вопрос.
Не потому, что действую необдуманно (хотя и без этого не обошлось), а по большей части оттого, что человеческий мозг, очевидно, бывает не в ладах с собственными скрытыми резервами, латентными возможностями, потенциальной мощью. Посему, когда подобные дива сверх всякого чаяния вступают в стадию разархивации, товарищ Интеллект, случается, откровенно не внимает происходящему и лишь тупо моргает своим внезапно распахнувшимся "третьим глазом". Футуристический орган превосходит все ожидаемые диапазоны восприятия -- и вот она, перегрузка сервера. Кажется, параметры "железа" устарели перед новейшими методами обработки информации. 

Мобилизировать ум,
стимулировать память,
модифицировать восприятие, 
консолидировать внимание,
систематизировать базу данных.


Как совершить себя?

Основополагающий вопрос для 17-летней инженю, затерявшейся в лабиринтах познания без  какой-либо нити Ариадны.
Практикуя некоторые психологические ухтщрения, я выбираю веру в технологическую сингулярность, в саморазвитие via преодоление и в гармоничное слияние разумного и чувственного начал.
Это фарс.

Тем не менее, весьма благовидный фарс. Он творит передо мной новую Надежду.
Так как бытие без надежды бесполезно и беспроигрышно. А еще его не бывает, ведь каждый из нас иным часом с болезненной сладостью ощущает это вопрощающее из глубин бессознательного желание проиграть. Оно неизбежно и непреодолимо, как смерть. Собственно, оно и есть -- смерть.
Таким образом, надежда нужна нам, как спутник в Преисподнюю.
Этим объясняется то, почему она почивала на самом дне ящика, встревоженного любопытной Пандорой:  венец человеческих мытарств. 

Витиеватый паралогизм. 


Если бы мне можно было подарить себе что угодно одно, я бы даровала себе стимул.
Потому что во всей путанице и кутерьме идей, символов, иррациональных рвений, рациональных тактик и трансцендентных образов, снующих в рядах текстовых посланий и непосредственно в моей голове, отсутствует единственный ключевой ингредиент.

 И если он не появится, я, верно, завершу себя  много прежде, чем совершу.
А это, как ни крути, прискорбно.