Владыко Вседержителю, Святый Царю. Призри с небесе и виждь, како враждуют людие земли нашея и замышляют друг на друга суетное и злобное. О, Многомилостиве! Прости грехи и беззакония наша, ихже ради многия скорби, беды и устрашения приидоша на ны. Благодатию Пресвятаго Духа ороси любовию изсохшия сердца людския, тернием самолюбия, ненависти, зависти, злобы, вражды, лукавства и иных беззаконий поросшия, да возрастят горящую к Тебе и братиям своим любовь, и ею да будут истреблены вси распри, раздоры, разделения во Отечестве нашем.
Усердно молим Тя: мир державе нашей даруй, Церкви Твоей и всем людем земли нашея. Ты бо еси Царь мира и мира Твоего несть предела и Тебе слава и благодарение и поклонение от всех да возсылается, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

"Ты боишься показаться глупым, невежливым, нетактичным только потому, что чувствуешь свою глупость, невежливость и нетактичность. Если у меня в руке есть яблоко, а надо мной начнут смеяться и говорить, что яблока у меня нет, стану ли я обращать внимание на подобные замечания? Вряд ли.

...есть один волшебный вопрос, способный разбить чары сложности. Вопрос этот рождён святоотеческой мыслью из осознания ценности души человеческой: а есть ли польза душе твоей — душе бездонной и бесконечной — от разгадывания головоломки «что обо мне подумают» и подобных?

Этот вопрос возвращает зрение и помогает увидеть вещи такими, какие они есть; делает простое простым, а несущественное несущественным. В дебатах со сложностью без него не обойтись.

«Тебя хотели осмеять», — говорит сложность. — «Вовсе нет», — говорит здравый смысл. Сложность настаивает на своём и приводит множество доводов. Их столько, что спорить бесполезно. На каждый мой контраргумент она изобретает ещё два. В таких случаях я прибегаю к хитрости: притворяюсь побеждённой и разрешаю ей развернуть свой сценарий до конца. И в момент, казалось бы, её окончательного триумфа подсовываю ей этот коронный вопрос: ну и что? Что изменится для меня, для моей души, для моей жизни, если это на самом деле так, если действительно меня хотели провести или поставить в неловкое положение? И, корчась от негодования, сложность вынуждена поднять белый флаг…

Ведь и вправду ничего не изменится. Кроме, разве что, одного. Того, что, по меткому замечанию Честертона, прекрасно выражено в самом слове «провести»: «Тот, кого провели, вошёл внутрь, в самую суть бытия» (в оригинале Честертон употребляет глагол taken in, который объединяет в себе значения «проникнуть в суть» и «провести», «облапошить»). Если даже меня и хотели осмеять, для меня же лучше. Мне дают шанс хотя бы на шаг приблизиться к тому, что открывает, как говорят святые отцы, все тайны мира. К смирению.

Только смирение возвращает нас в утраченный и забытый нами мир простоты. «Простота есть неразлучная черта смирения, почему, когда нет простоты, нет и смирения. Простота не лукава, не подозрительна, не обидчива, не видит себя, никакого себе значения не придаёт, не мудрствует и прочее. Всё сие смирение означает», — пишет Феофан Затворник.

Устав путаться в бессмысленной паутине сложности, мы ищем простоту, где только можно. Разве не из поиска простоты рождается нелюбовь к официозу, разве не отсюда шутливо и невпопад бросаемые «расслабься» и «будь проще»? А не отсюда ли мода на простоту — в одежде, интерьере, пище и внешней жизни вообще?

Но мы не найдем её здесь. Мы попросту стоим не к той кассе. Здесь могут дать только фальшивую бумажку, в лучшем случае — билет до следующей остановки, где придётся выйти и снова мыкаться коридорами сложности.

Билеты в страну простоты продаются лишь в кассе смирения.

Да, возможно, нам слишком высокой покажется цена — непрестанный труд над собой и ежесекундное небезболезненное наступание на свою гордость. Но оно стоит того. Потому что страна простоты — это страна счастья. Это страна, где смотрят на мир своими глазами. Без очков.

Побывав там однажды, невозможно не стремиться туда снова. И пусть сразу обосноваться там навсегда не получится, пусть ещё не раз придётся возвращаться в мир сложности, но незабываемая музыка этой страны будет звучать в сердце, призывая вернуться домой."

полностью здесь http://www.pravmir.ru/vsyo%E2%80%82prosto/

 

из статьи http://www.pravmir.ru/semya-na-grani-gibeli/

—  ... Существует ли универсальное духовное оружие для борьбы с раздражением и гневом на ближнего?

— При всем разнообразии темпераментов, характеров и условий, думаю, для каждого можно найти такое универсальное оружие. И оно, заметьте, хорошо известно каждому — это смирение. Если гордость — мать всех пороков, а смирение противоположно гордости, то у нас есть все шансы победить этим же оружием наше раздражение.

Еду на машине, кто-то «наглеет», нарушает правила, но я в этот момент подумаю: «А я сам всегда безгрешен, всегда езжу строго по правилам? Может быть, у этого человека случилась беда, или он плохо соображает, или у него просто болит живот? Помоги ему Господь!..»

Дети расшалились, не слушают меня — я подумаю: «Они живут в своем мире, мире игры и фантазий, мои указания сейчас не воспринимают, да и нужно ли мне сейчас пытаться исправить их поведение? Ведь они не делают ничего смертельно опасного или злого… Пускай поиграют, не буду на них давить».

Мама говорит нечто странное, явно ошибочное — я подумаю: «Она — пожилой человек, много в жизни переживший и страдавший, навряд ли полезно читать ей лекции. Лучше сделаю ей что-то доброе».

Ссора, конфликт, несогласие с женой — тут уж совсем просто: «Это моя жена, ее мне дал Господь для любви и добра. Сделаю все как она просит, не потому, что это истинно и справедливо, а потому, что я ее люблю». И ей об этом скажу в таких же словах.

Средства эти, как видите, весьма просты, но принять их трудновато… Мешает все тот же наш грех. Недостаточно ведь хромому сказать: «Не хромай!», или простуженному: «Не кашляй!». Всякий грех — это болезнь души, и всем нам необходимо лечиться (т. е. каяться, исправляться, совершенствоваться).

Успех лечения гарантирован, если мы будем верны Христу, нашему Небесному Врачу, если ответим любовью на Его любовь. Он исцеляет меня через мое личное отношение к Нему Самому и к ближнему как к Его дару и образу. (с)

"Царствие Божие после вольного нашего грехопадения уже не иначе берется как силою, и только употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Отчего узкие врата и тесный путь ведут к жизни? Кто суживает путь избранных? Кто делает тесными врата? Мир теснит избранных, дьявол теснит, плоть теснит: они суживают путь наш к Царствию Небесному." (с)

Когда Бог разрешает твои проблемы, ты веришь в Его способности;
когда Бог не разрешает твои проблемы, Он верит в твои способности.
(с)

"Руководство к духовной жизни старца Адриана Югского или переписка с разными лицами в вопросах и ответах"

"Батюшка! Чуть не впали в уныние: время прошло, а с вами мало поговорили?
- Перышком почаще со мною разговаривайте.

Унываю грешница?
- Почаще молись да дома держись.

Желала бы вашего совета: сколько читать и молиться?
- Читай и рукодельничай - попеременно, а молись почаще до усталости.

Вообразилось: что недостанет мне на содержание?
- Если Бога будешь любить, так и этого не прожить.

Которое полезнее: в церкви или дома молиться?
- С усердием везде хорошо.

И в том простите: пиша к вам, об одном и том же повторяю и в другом письме?
- Частое вспоминание о грехах остерегает от гордости.

Чем больна, о том больше и повторяю?
- А видимые-то раны легче и успешнее и лечить.

У Господа не заслуживаю Его милости и помощи?
- Сеяй скудостию скудостию и пожнет.

Как Господь поможет в силах?
- Господь силен во брани.

Прежде слыхали от вас совет: что для нас нужны книги: Василия Великаго, Иоанна Злат. и Тихона Задонского?
- Еще прежде дайте о вас самих узнать: для кого книги-то покупать?

Надеюсь на милосердие Божие, через сознание получить изцеление?
- На открытыя раны и пластырь явится.

Теперь представилось, что Господь не потерпит: сошлет болезнь?
- Наше дело молиться, а не планы сочинять.

И. Н. сознается, что имеет горячий характер.
- Сим мы Иисуса Христа от себя удаляем.

... Мне многие говорят, что это грех?
- Что без намерения, то не грешно.

Продолжать торговлю или нет?
- Бог-то в книгах сидит: почаще приходи к нему и со вниманием выслушивай, что Он приказывает.

Простите меня, батюшка, и не презрите?
- Исповедуйте друг другу согрешения ваша, - чтоб изцелеть.

Можно ли вас видеть: мы собираемся ехать?
- Я ведь, сударыня, учтиво-то разговаривать не умею: потому-то и явиться-то пред вами не смею.

Простите: пороптала на товарочку?
- На что бы ты не роптала, а все себя обижала.

Споря, никому не уступлю - сама не рада?
- Ад-то широк, и про тебя место будет.

Боюсь, чтобы в сердце мое не вкралась страсть любить тленныя вещи?
- Помни последняя твоя, - и вовеки не согрешиши.

Молюсь: хоть бы Господь разлучил душу мою от тела?
- Надобно молиться о смерти грехов, а не тела.

...Дома молиться негде?
- Курица и овца места имеют, только ты себе найти не хочешь!

Остаюсь покорный слуга.
- Кабы Богу-то, а не человеку!

Желала бы жить и служить под присмотром?
- Да, старее-то себя вы никого не хотите иметь.

Но, кажется, не стою такого покоя?
- Ищи в себе.

Вот как мне нелегко?
- Да без терпения и спастись-то невозможно.

...Вера без добрых дел мертва?
- И добрыя дела, да не у места, - делаются не добрыми.

Так мой братец и вздыхает, что я худо живу?
- А через кого же и вы-то уверитесь, что он верный благочестия распорядитель?

Что дескать она скажет?
- С ребенком многословить душевредно.

Помолитесь и научите: что говорить?
- Сколько можно осторожнее говорите.

Мне думается: они жалеют, что я худо делаю?
- А их-то умы сходны ли с Новым Заветом? И так эти умники что-то жалки!

Говорят: ты нам духовно ничего не скажешь?
- Себя прежде излечи: - тогда разве людей учи.

Приходит мысль: так, живя, умрешь?
- Для мира умри, а для Бога оживляйся."

"...Люди измеряли Бога человеком. И Бог выглядел зависимым от человека.

Люди измеряли достоинства быстротою успеха. И достоинства стали дешевыми и деспотическими.

Люди хвалились своим прогрессом, сравнивая себя с животными, которые всегда топчутся на одном и том же месте той же дороги. Эту похвальбу Небо презрело, а животные даже не заметили.

А еще люди измеряли родство и близость человека к человеку или по крови, или по мыслям, или по расстоянию между домами и селами, в которых они жили на земле, или по языкам, или по сотне других признаков. Но все эти меры родства и близости не могли людей ни сроднить, ни сблизить...

...Бог не измеряется человеком, как гончар не измеряется горшком. Нет меры для Бога, ибо Бог есть Мера всему и Судия всех.

Не измеряются достоинства быстрым успехом. Ибо колесо, что быстро поднимается из грязи, быстро возвращается в грязь. Достоинства измеряются Законом Божиим.

Человеческий прогресс измеряется не отсутствием прогресса у животных, но сокращением расстояния между человеком и Богом.

А истинная мера родства, по-настоящему соединяющая и сближающая и людей, и народы, - не столько кровь, сколько милосердие. Несчастье одного и милосердие другого человека делают их более родными и близкими, чем кровь - родных братьев. Ибо всякие кровные узы временны и имеют некоторое значение лишь в этой преходящей жизни, служа образом прочных и вечных уз духовного родства. А духовные близнецы, рождающиеся при встрече несчастья и милосердия, остаются братьями в вечности. Для родных по крови братьев Бог является только Творцом, для духовных братьев, рожденных от милосердия, Бог есть Отец."

http://www.pravoslavie.ru/put/43100.htm

"Один монах-экскурсовод  в Иерусалиме рассказывал нам  иерусалимское предание: один из служащих в храме Гроба Господня монах возроптал: «Господи, я вот Тебя здесь сорок лет стерегу. А вот что мне за это будет?» И был ему ответ: «Глупец, это Я тебя тут сорок лет стерегу!»"

"Сегодня быть христианином – то же самое, что и 2 тысячи лет назад, жить по Слову Христа, иметь ко всем деятельную любовь и не иметь ненависти ни к кому. Я помню, что на заре моего личного христианства на меня очень большое впечатление произвели слова преп. Паисия Величковского, которые он положил  себе за правило с самой  юности: первое – ближнего своего не осуждать, хотя бы собственными глазами видел его согрешающим;  второе – ни к кому не питать  ненависти; и, третье – от всего сердца прощать обиды."

"...Преподобный Силуан Афонский рекомендовал есть столько, чтобы после трапезы хотелось молиться. Это правило можно отнести и к одежде — одеваться так, чтобы было удобно и легко ходить пред Богом. Душа жаждет смысла, наполненности, того, что согрело бы её. Но будучи дезориентированной, она всю свою страсть выпускает совершенно не по адресу. Почему и не получает насыщения. Если от пищи нет удовлетворения, это нехорошая пища. Если кока-кола не утоляет жажду, то зачем её пить?
Если у тебя есть жажда накопления, она внушена тебе Богом. Только ты употребил её не совсем верно. Надо накапливать мысли, идеи, опыт. Опыт — это единственное, что ты можешь взять с собой в вечность, с чем ты предстанешь пред лицом Божиим. Всё остальное — рефлексия на внешний мир..."

"...Я вполне разделяю мысль Новалиса: даже если ты не прав, ты должен быть в мире с самим собой. Святыми становятся цельные люди, а не те, у которых расщеплённое сознание и не прекращается гражданская война на территории души, сердца и ума. Если немецкий романтик для нас не авторитет, то вспомним блаженного Августина. Возможно, я немного переиначил, но смысл его слов таков: пока ты не скажешь себе «аминь», ты не можешь произнести Господу «аллилуия». То есть — пока не признаешь, что ты есть ты, твоя молитва Богу будет несостоятельной. Это будет молитва без обратного адреса: тебя ещё нет, ты не обрёл лица, ты не признал в себе самого себя, не полюбил свою судьбу и себя принимаешь за того, кем не являешься. Соответственно, твоя молитва не может быть исполнена — нет обратного адреса. Это очень важный момент христианского мироощущения..."

книга "Духовное пробуждение" т. 2

"— Геронда, один юноша исчез, оставив своим родителям записку, что хочет покончить с собой, потому что он некрасив, а виноваты в этом они...

— Люди не постигли еще глубочайшего смысла жизни. Они не верят в жизнь иную. Все их мучения начинаются с этого. "Я несправедливо обижен, — говорит человек, — другие радуются, а я нет." Люди недовольны тем, что имеют, подмешивается эгоизм, и они мучаются. Бог любит всех людей. Каждому человеку Он дал то, что ему полезно: рост ли, отвагу ли, красоту или что-то еще. Он дал человеку то, что может помочь ему спастись, если он употребит это с пользой. Однако мир терзается: "Почему я такой, а он такой?" Но ведь у тебя есть одно, а у него другое. Один Христа ради юродивый румын, подвизавшийся на Святой Горе, рассказал кому-то из терзавших себя подобными помыслами такую историю: "Увидела лягушка буйвола и сказала: "Я тоже хочу стать буйволом!" Дулась, дулась и под конец лопнула. Ведь Бог-то кого лягушкой сделал, а кого буйволом. А лягушка чего учудила: захотела стать буйволом! Ну и лопнула!" Пусть каждый радуется тому, каким сделал его Творец.

Как только человек использует данную ему благоприятную возможность уверовать в Бога и в будущую вечную жизнь, то есть, когда он постигнет глубочайший смысл жизни и, покаявшись, перестроит ее, так сразу же придут божественное утешение с Благодатью Божией, и Благодать изменит его, изгоняя и все его наследственные недостатки. Многие покаявшиеся грешники смиренно подъяли любочестный подвиг, прияли Благодать, стали святыми, и сейчас мы с благоговением поклоняемся им и просим их молитв. А прежде они имели немало страстей, в том числе и наследственных.