Всё, что мы знаем о любом человеке, так или иначе можно разложить на эти три категории. Причём слова являются, в некоторой мере, поступками, а мотивы - залогом тех же поступков. На первый взгляд, всё упирается именно в человеческие дела, потому-то, видимо, получило долгую жизнь выражение о том, что человек - это его поступки. Действительно, слово без дела - пыль, есть оно или нет, не меняется, ровным счётом, ничего, а мотивы, как правило, скрыты, потому что человеку даже в собственных-то мотивах часто свойственно сомневаться, что уж там говорить о чужих? Причём никакие слова не приоткрывают завесу ни на йоту, так как слова не передают всей информации, а лишь ту её часть, которую сам автор хотел бы передать, да и ту он непременно подкорректирует, пропустив через линзу своего субъективного мнения, а то и умышленно исказит, добиваясь тех или иных собственных целей.

Как же можно знать мотивы, если не через слова? Ну, во-первых, вопрос веры существовал во все времена и непреложное соответствие слов и поступков неизменно повышает вес и силу слов, придавая последним всё больше и больше значимости и даже, не побоюсь этого слова, материальности. Но, повторюсь, всё это работает только при условии доступа к иным, невербальным формам познания поступков, так как слова, сами по себе, не могут вызывать доверия. Это, по меньшей мере, алогично, а по большей - очень опасно. Поясню на конкретном примере. Человек может сколько угодно говорить о том, насколько счастлива его семья, но достаточно одного вечера наблюдений за его плачущими и никому не нужными детьми, чтобы усомниться не только в этих его словах, но и во всех прошлых и будущих. А где нет доверия, о мотивах говорить вообще нет смысла.

Во-вторых, речь - далеко не единственный и отнюдь не лучший источник информации, что, конечно, ни для кого не новость, однако, по непонятным мне по сей день причинам, ей по-прежнему уделяют чуть ли не главенствующую роль. Связано это, я думаю, с тем, что языки жестов, мимики и оттенков голоса, как правило, намного менее доступны для понимания, но усилия ради познания этих языков, безусловно, окупаются сторицей, что неоднократно подтверждено практикой, однако, по-прежнему, не является убедительным аргументом для огромной массы людей, что также остаётся для меня не ясным.

Но всё же одним сильным неотъемлемым свойством речь обладает несомненно. А именно, она является тем рычагом, через который часто запускаются потенциально способные перерасти в значимые поступки механизмы человеческой психики. Слыша то или иное слово или фразу, человек рисует себе некий (ассоциативный) образ, часто соответствующий каким-то реально существующим вещам или явлениям, с которыми ему доводилось сталкиваться ранее, но это, как говорится, полдела. А само дело в том, что свойства этих воображаемых объектов немедленно начинают переноситься в сознании человека на свойства объектов, о которых идёт речь. Благодаря этому бессознательному делегированию свойств чаще всего и возникает то самое обычное непонимание между людьми. И чем более краткой была речь, тем выше опасность возникновения этих несоответствий, потому-то я так не люблю краткость.

Но даже обстоятельная речь, даже если она не тщательно продумана, а является чистой импровизацией (только вот как можно быть в этом уверенным до конца?), всё равно не может стать залогом ни мотивов, ни поступков. Что уж говорить о речи продуманной, спланированной, записанной на бумагу или иной носитель, а затем прочтённой. Она вообще, кроме как с точки зрения искусства, никакой ценности не несёт. Просто бесполезный, в практическом плане познания автора, шедевр, не более того. Шедевр – это в самом лучшем случае. Ни об авторе, ни о его мотивах, ни о его поступках, ни о его намерении по такой речи сказать вообще ничего нельзя. Зато можно очень много придумать и дополнить "от себя", что на практике с успехом и делается. Причём, используя в разной степени известные приёмы, есть возможность даже отчасти управлять процессом создания этих образов в сознании слышащего или читающего, применяя определённые речевые конструкции. Это и есть "слово - сильнейшее оружие" в действии. Но, в отличие от изобретения господина Калашникова, действует оно, к счастью, не на всех.

Если даже речь соответствует поступкам, если по остальным каналам поступления информации, как говорится, всё чисто, если даже нам с той или иной вероятностью, вооружившись верой, удалось, как нам кажется, познать мотивы человека, это также не даёт нам даже отдалённого представления о его внутреннем мире. Ведь всякий его мотив есть его личное, субъективное убеждение в том, что так, как он делает, правильно и что именно так и нужно поступать. А тому, кому эти поступки мешают добиться своих целей, на мотивы будет, вернее всего, наплевать. Так почему же мотивы столь важны в оценке человека? А всё просто. Они важны, когда они совпадают с мотивами оценивающего. И только в этом случае. Ведь тогда тот, кто даёт оценку и формирует представление, может оставить себе лазейку для того, чтобы верить, что, раз мотивы схожи, в будущем, возможно, оцениваемый поступит иным образом, таким, который будет воспринят более адекватно. Но это будущее должно быть соизмеримо с продолжительностью жизни, в противном случае подобный подход также алогичен и опасен, как и доверие к словам без поступков. Если брать конкретный пример, неосмотрительно и нерационально (если не сказать больше) полжизни оправдывать поведение человека высокими мотивами, если само поведение поднимается не выше уровня плинтуса.

Таким образом, человек - это не его слова, не его поступки, не его мотивы и даже не всё это, вместе взятое. Человек - это образ в нашем сознании, вызванный его словами и поступками, влияющими на нашу жизнь через призму наших собственных убеждений. Именно потому и бывает так, что один и тот же человек, в одной и той же ситуации может быть оценен разными людьми настолько противоречиво, что можно задуматься, а кому верить-то? В этом случае лучше верить самому себе. Только такой подход и будет наиболее оптимальным. И опираться нужно не на слова, а на их взаимосвязь с поступками, только так. Мотивы же играют роль лишь в том случае, если они совпадают с нашими собственными, ибо во всех остальных случаях мы человека просто не понимаем, а потому не можем оценивать его сколько-нибудь объективно. Если даже совпадают, важным фактором является время. А именно, сколько его мы готовы отдать на "испытание" созданного нами образа.

Возникает забавная картинка. Социальные сети - это череда продуманных, написанных текстов, иных каналов информации нет, поступков не видно вовсе, о мотивах можно только гадать на кофейной гуще. О каком взаимопознании, доверии, оценках может вообще идти речь? Вопрос риторический. В таком случае, что в них социального? Они социальны не более, чем можно назвать пищевой промышленностью придумывание текстов для колбасных этикеток.

LI 7.05.22