Дело в том, что все идеи, так или иначе, опираются на материальный мир, на законы взаимодействий между материальными объектами и так далее. То есть ЛЮБАЯ идея, в конечном итоге, сводится ко вполне материальным, осязаемым вещам. Даже идея мира во всём мире продвигается, в первую очередь, именно для того, чтобы потом, когда этот мир наступит, можно было спокойно, без страха кушать в себя материальную еду, пить в себя материальные жидкости и пихать друг в друга выступающие части своих материальных тел. Ах да, ну конечно, ещё любоваться красотой окружающего нас материального мира, вдыхать запахи материальных тел и веществ, ощущать текстуры материальных поверхностей, пробовать на вкус материальные плоды и слушать звуки, издаваемые материальными телами.

Принимая во внимание этот факт, восемьдесят процентов людей (материалистов) отличаются от оставшихся двадцати (идеалистов) лишь тем, что несколько торопят события, как бы "пропуская" то, что не способны осязать или эти ощущения не стимулируют их к жизни. Конечные же цели у всех ста процентов примерно одинаковы, только путь первых короткий, простой и понятный всем, а меньшинство (нередко только по этому критерию уже считающее себя "элитой") предпочитает "по кочкам, по кочкам, по гладеньким дорожкам", но сколько бы ни шёл петух, всё одно - в ямку бух. Причём в материальную ямку. По крайней мере, до тех пор, пока не родится первый НЕматериальный человек. Однако ничего такого ещё не произошло ни разу, а потому попытки поставить идею выше материи неизбежно напоминают бессмертную сказку о голом короле.

Пока мы все сделаны из вполне осязаемых твёрдых и жидких веществ, для существования которых нужны другие твёрдые и жидкие вещества, впрочем они нужны и для существования тканей, где зарождаются и хранятся те самые идеи, да и передаются последние также, увы, вполне материальным путём. И вообще, если бактерия может быть живой и совершенно безыдейной, то ни одна идея не может существовать без своего материального носителя.

Конечно, любой голый король всегда сможет найти немало таких же голых, чтобы вместе убеждать друг друга в красоте своих одеяний. Особенно, если у обоих нет рядом искренних, способных открыть им глаза, непосредственных в простоте и доступности своих суждений экспертов - детей. Вот кого, как правило, не хватает идеалистам, ведь, по сути, нематериальные формирования хоть и возникают повсюду наряду с материальными, но первенство они способны захватить лишь там, где материальные потребности явным или иным образом в большинстве своём уже удовлетворены, в противном случае идея сильно рискует исчезнуть по причине гибели её носителя. Иными словами, о звёздах мечтают те, чей желудок уже набит. И, разумеется, их и только их право смотреть на звёзды и думать о них вместо того, чтобы думать о других голодных людях (например, о собственных детях, если, конечно, они у них вообще есть), однако ставить звёзды выше этих самых голодных людей это уже, по-моему, слишком. Нет, на это у них тоже есть неотъемлемое право, безусловно, однако подобная позиция говорит сама за себя. И говорит многое.

Конечно же, "не хлебом единым", но хлеб всё же на первом месте, ибо именно он - "всему голова" и никак иначе. И, хотя "народу нужно хлеба и зрелищ", голодный народ зрелищами не накормить, а сытый сам себе зрелища найдёт. А не найдёт, так сделает своими руками. Пуркуа бы и па, коль собственное брюхо набито, а на остальные брюха, по большому счёту, наплевать. Ведь любые идеи, какими бы они ни были, делятся лишь на две категории: либо они о чём-то вполне материальном (выше я это указал), либо являются, по сути, сорняками, с успехом процветающими на материальной, благодатно возделанной почве.

LI 7.05.22