"Он не удерживается в границах повседневности, выламывается из них - вот, пожалуй, единственное извинение для фантастов".

    Это приблизительная цитата из старой советской литературоведческой статьи. Приведена она здесь исключительно ввиду моего категорического несогласия с ней.
    Я не считаю, что фантаст должен за что-либо извиняться.
    Я не считаю, что введение фантастического допущения должно быть "крайней мерой" или "всего лишь инструментом".
    Фальшь подобных утверждений поражала меня ещё в те давние постсоветские годы.
    Я полагаю, что фантаст имеет право на всё. И первоочередная цель фантастики как особого и уникального жанра - если я вообще вправе выносить суждения о столь глобальных категориях - заключается скорее в развитии воображения, чем во внушении моральных стандартов.
    Под воображением, естественно, я подразумеваю не просто "способность представить себе любую фигню безо всяких на то оснований" - подобные способности не более относятся к воображению, чем написание картин методом выплёскивания краски из ведра на холст относится к живописи. Под воображением я подразумеваю "способность представить любую фигню и дать ей обоснование". Или "способность правдоподобно изобразить психологическую реакцию людей на эту фигню наряду с другими её последствиями" - причём настолько правдоподобно, чтобы безосновательность самой фигни отошла на второй план. Или хотя бы "способность эстетически фигню прописать".
    Что касается "внушения моральных стандартов", то ему гораздо лучше служат иные жанры литературы.

    Разумеется, моё мнение не имеет силы императива или приказа.
    Я не указываю никому, как и о чём писать.
    Просто оно мне кажется наиболее соответствующим тому, чего ожидают от фантастики, - и наиболее способствующим раскрытию её сильных сторон как жанра.