Никто и никогда бы не подумал, что здесь может кто-то жить. Замок, спрятанный среди скал так, что заметить его можно только тогда, когда упрёшься в огромные окованные железом ворота. Замок, стены которого вплотную прилегают к краю глубокого ущелья, на дне которого чуть слышно шумит горная река. Вода её чиста и холодна как смерть. Замок, стены которого сложены из чёрного камня, который делает замок похожим на богатый фамильный склеп.
Замок великолепен, но погружён в холод и мрак. Если вы не местный обитатель, внутри вас вряд ли ждёт радушный приём.
В этот поздний вечерний час замок погружён в личные проблемы, а суета прошедшего дня отступила под натиском сумрака и тишины. Пуст и мрачен внутренний двор, пуст сад. Основная громада замка ужасает, но и притягивает каким-то странным холодным очарованием. Пустые замковые залы залиты тягучим липким мраком. Вот на секунду появился и тут же вновь исчез силуэт духа. Большой обеденный зал. Здесь тоже тихо, лишь потрескивает в одном из трёх каминов огонь. Над камином большой, во всю стену, гербовый щит. На тёмно-сером поле герба искусно выгравирована чёрная роза потрясающей красоты. Теперь-то знающий догадается, что попал он в обитель Рыцарей Чёрной Розы.
У огня двое мужчин. Обоим лет тридцать, оба безумно красивы. У одного простое располагающее лицо, яркая живая искра в широко распахнутых карих глазах и чёрные волосы, собранные в длинный хвост. Другой – обладатель царственно-аристократического лица, словно высеченного из холодного мрамора. Пышные блестящие каштановые локоны, ниспадающие на плечи, отбрасывают на лицо причудливые тени, делая его полуприкрытые зелёные глаза ещё более глубокими и жуткими. Один вальяжно раскинулся на мягком кресле, а другой сидел, гордо подняв голову и слегка прислонившись к спинке. Оба упаднически красиво одеты. Один в узких чёрных брюках и кипельно-белой батистовой рубашке с манжетами и небрежно расстёгнутым воротником. Другой – в роскошном костюме из чёрного атласа, в белой рубашке с накрахмаленными кружевными манжетами и накрахмаленном кружевном галстуке-платке. Чёрный атласный плащ с красной подкладкой спадает с подлокотника кресла на покрытый ковром пол. На расстоянии вытянутой руки от мужчин лежат изящная боевая коса и шпага в дорогих ножнах.
- Турнир уже объявлен, и участники начали съезжаться. Может и нам стоит туда поехать?! – сказал темноволосый, сладко потягиваясь.
Его собеседник недовольно поморщился.
- Не стоит беспокоиться. Турниру ничего не угрожает. Во всяком случае – пока! А тебе, Ксандр, стоит подумать о своём здоровье. С твоим недугом опасно влипать в неприятности!
- Да ладно тебе, Визас! Прекрати читать мне нотации! – с ехидным смешком заметил Ксандр. – И не называй меня полным именем – я этого не люблю!
- Если я не буду читать тебе нотаций, Ксан, кто же удержит тебя от глупых опрометчивых поступков!? – Визас улыбнулся во все клыки.
- Ах, ты, вомпирюка! – расхохотался темноволосый рыцарь.
Вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня.
Скрипнула дверь, и в зал вошёл молодой рыцарь. Ему было около двадцати. Коротко остриженные светлые волосы, опушенные в пол глаза, на лице застыло выражение стыда и нерешительности.
Рыцарь робко приблизился и протянул вампиру хрустальный бокал на треть заполненный густой рубиновой жидкостью, стыдливо пряча под манжет рубашки забинтованное запястье.
- Благодарю, Джареф! – сказал Визас, принимая бокал из подрагивающих рук парня.
Потом он откинулся на спинку, запрокинул голову и потянулся к Джарефу свободной рукой, предлагая тому наклониться.
Молодой рыцарь подчинился. Вампир обнял его рукой за шею, привлёк к себе и поцеловал ближе к подбородку, а затем томно промурлыкал в ухо:
- Я жду тебя этой ночью!
Ксан, сидевший напротив, видел, как по обращённой к нему щеке парня пробежала крошечная слезинка.
Визас отпустил Джарефа и тот, поклонившись Ксану как главе Ордена Чёрной Розы, вышел.
Вампир пригубил из бокала и встал, собираясь уходить.
- Странные у тебя пристрастия, Визас! – кольнул Ксан, не удосуживаясь подняться в ответном учтивом жесте.
- Джареф добровольно согласился отдавать мне свою кровь раз в три дня. Я знаю, что это хотел делать ты, но я не могу пить кровь главы Ордена! – Визас укоризненно посмотрел на собеседника, залпом осушая бокал и ставя его на стол.
- Я не про кровь! – отмахнулся Ксан
- Пожалуй, меня влечёт к тому, чью кровь я пью. А вот тебе, вместо того, чтобы совать нос в чужие дела, стоит подумать о том, чтобы найти себе девушку. Тридцать лет всё-таки! Тебе нужен наследник или наследница, которые смогут продолжить род Чёрной Розы и сохранить Орден.
- А почему тебе не найти себе девушку? – в глазах Ксана вспыхнул задорный огонёк. Тебе тридцать, а я, между прочим, на месяц младше. К тому же, твой род нуждается в продолжении не меньше моего!
- Знаешь, как сложно найти девушку вампира? Вряд ли обычная девушка захочет составить мне компанию. Я не могу связать себя с девушкой из Ордена – это запрещено и ты это знаешь. А обращать кого-то ради этого я не соглашусь ни за что! – вампир передёрнулся. – Что ж, я пойду – меня ждёт чудесная ночь. А ты не вздумай уехать на турнир в одиночку!
Визас галантно поклонился и, подобрав шпагу и плащ, растворился в тягучем сумраке обеденного зала.
***
Ксан спускался в ущелье по едва различимой тропинке между скал. Полная луна заливала камни мертвенным светом. Спать не хотелось. Перед рыцарем, после очередного поворота, раскинулась река, наличие которой можно было установить лишь по лунным бликам на тёмной поверхности воды.
Ксан скинул рубашку, обнажая плечи, торс и длинный белый шрам, пересекающий спину по диагонали. След на память.
В тот раз Ксан чуть не умер. Второй раз в жизни. Первый был в шестнадцать лет.
Ксан, как и любой шаман, от рождения имел определённый уровень контроля над духами – фурёку – расходуемый и восстанавливающийся потенциал. В шестнадцать лет он и его родители узнали, что он смертельно болен. Тогда, когда юный шаман был при смерти, у него получилось то, что не удавалось никому из рода Чёрной Розы. Он сумел призвать дух леди Лисандры, основательницы рода, отдавшей жизнь для спасения других. Она спасла мальчика от смерти и стала его духом-хранителем, подтвердив право возглавить род и Орден. В тот момент выяснилось, что жизнь Ксана зависит от постоянства уровня его фурёку. Если он потратит всё своё фурёку, он погибнет, и никто не сможет ему помочь. Но этот шрам он при других обстоятельствах.
Лет в двадцать, уже возглавив Орден, Ксан на одной из тренировок сорвался с замковой стены. Упал неудачно. На скалы. Распорол спину и сломал позвоночник. Когда его нашли, он был очень плох. Ксан умолял Визаса, самого близкого человека из Ордена, прервать его мучения и даровать смерть. Но вампир был непреклонен. Он не мог обратить Ксана, но взялся выходить. Выходил, вернул способность нормально двигаться, потратив на это целый год. В память об этом неприятном событии остался только шрам.
Ксан нырнул. Красиво, без всплеска. Ледяная вода обожгла и уколола миллиардами иголок. Рыцарь вынырнул, отбрасывая с лица длинные мокрые волосы. По встревоженной поверхности воды плясали блики.
Ксан плавал и нырял несколько часов, собираясь с мыслями. Для себя он давно решил, что поедет на турнир шаманов, во что бы то ни стало.
***
Визас в рубашке и брюках лежал на большой мягкой кровати с балдахином. Шёлк, бархат и атлас струились вокруг тёплыми потоками, впитывая или отражая мягкий свет свечей.
В дверь робко постучали. Вампир поднялся и открыл. Вошёл Джареф, скромно опустив глаза в пол. Визас задвинул засов на двери и повернулся к молодому рыцарю. Подошёл, взял за подбородок и поднял лицо, заглядывая в глаза. Отпустил. Усадил на кровать, засучил рукав, обнажая забинтованное запястье Джарефа. Медленно развязал повязку. Бинты упали на пол. Визас поцеловал исполосованное запястье. Джареф вздрогнул. Вампир сел рядом и расстегнул верхние пуговицы на рубашке парня. Прикоснулся к шее, провёл ладонями до плеч, запуская руки под воротник и одновременно укладывая молодого рыцаря. Целовал в губы, шею, плечи. Джареф вздрагивал – поцелуи вампира обжигали, оставаясь на коже капельками горячей ртути, его томное дыхание обдавало жаром. У парня двоилось в глазах, тело заполняла сладостная истома. Молодой рыцарь чувствовал, что его щёки и кончики ушей пунцовеют и горят.
Несколько свечей погасли, подвластные движению Визаса, погрузив комнату в полумрак, полный страсти. Скомканная рубашка отброшена в сторону, за ней ещё одна. Тяжёлое бархатное покрывало сползло на пол. Балдахин всколыхнулся и опал.
Вампир был страстен и настойчив в своих ласках, но нежен и внимателен. Ни губы, ни пальцы его не делали ни одного лишнего или неприятного движения. Он чувствовал малейшее изменение настроения молодого рыцаря и тут же менялся сам, становясь то мягче то грубее, то ласковее то строже. Было только обоюдное наслаждение и приято-болезненная истома от дурманящих прикосновений губ вампира. Эйфория давно вытеснила стыд из души Джарефа.
Визас, в очередной раз, коснувшись губами шеи рыцаря, укусил. Джареф всхлипнул, но тут же отдался новой волне страстного наслаждения. А дальше был долгий глоток.
***
Джареф в одних брюках сидел на краю измятой постели, вперив взгляд в две скомканные белые рубашки, валяющиеся в углу комнаты. За окном, завешенным плотными бархатными шторами угадывался рассвет. Эйфория позорно дезертировала, вновь сдав позиции стыду. Молодой рыцарь потёр шею, на которой виднелись два аккуратных следа от укуса на пике наслаждения. Ничего, заживёт через пару дней. Джареф поднял глаза на Визаса. Вампир ходил по комнате, постепенно застёгивая пуговицы свежей рубашки, надевая пиджак, расправляя накрахмаленные манжеты и галстук-платок. Его разметавшиеся после ночи каштановые локоны и побледневшее лицо делали Визаса похожим на падшего ангела, на воплощение страсти. Поймав себя на этом сравнении, Джареф почувствовал тягостную пустоту и грусть, оставленные ушедшей эйфорией. О, какой стыд и какое унижение он испытал этой ночью, но какое наслаждение и какую страсть. Таким нежным и страстным Визас не был никогда. А это нехороший знак. Что-то произойдёт. Страстный вампир – это горящий индикатор неприятностей.
Наконец Визас оделся, подошёл к Джарефу и, наклонившись, шёпотом спросил:
- Надеюсь, тебе было хорошо со мной сегодня ночью?
Джареф кивнул, вновь уставившись в пол.
- Ступай, выспись! Тренировку можешь начать после обеда.
С этими словами Визас вышел, на прощание, коснувшись губами обнажённого плеча Джарефа.

***
Ксан подтянул подпругу и вскочил в украшенное золотым шитьём кожаное седло как раз в тот момент, когда во двор, в развевающемся чёрном плаще с красной подкладкой, вылетел Визас.
- Куда это ты собрался?
- Я решил поехать на турнир. Посмотрю на бои, встречусь с леди Марией, да мало ли, вдруг понадобится вмешательство Рыцаря Чёрной Розы.
- Ты что, думаешь, что над турниром шаманов вновь нависла угроза?
- Возможно! Я сужу по твоему состоянию – давно не видел тебя на взводе.
- С чего ты взял?!
- Твоя жажда крови стала сильнее, Визас! И не только она. Только не говори, что это не бросается в глаза! – сказал Ксан, проверяя, хорошо ли закреплена коса в чехле.
- Кажется, ты прав! Ладно, поезжай. У тебя есть пять дней прежде, чем команда Чёрной Розы во главе со мной, отправится вслед за тобой. И будь осторожен, Ксандр, - Ордену нужен живой глава, а мне – живой напарник!
- Спасибо, Визас!
Ксан пришпорил вороного коня и, подобно чёрной молнии, вылетел из замка.
Визас, проводив взглядом умчавшегося всадника, отдал приказ закрывать ворота.
***
Солнце вышло из-за скал, непонятным образом разместившихся посреди пустыни, и осветило внутренний двор замка тёплым утренним светом. Замок просыпался. На конюшнях ржали и фыркали кони, к которым спешили зевающие конюхи. Сменилась стража на стенах.
Джарефу не хватило сил дойти до своей комнаты, и он заснул прямо в спальне вампира, упав поперёк измятой за ночь кровати со съехавшим покрывалом. Тяжёлые бархатные шторы надёжно охраняли его покой, не пропуская в комнату лучи яркого утреннего солнца. Свечи сгорели и теперь от обугленных фитильков поднимались узенькие струйки дыма, постепенно всё больше истончаясь и тая.


лето 2006г.