Близость и одиночество вообще у нас рядом живут. И часто мы бежим от близости в одиночество, когда в близости было больно и страшно. Иногда даже не было близости, но было уже так страшно, что проще оказалось сбежать в одиночество.

А бывает, что в одиночестве становится так невыносимо, что мы бежим в любую «близость», только бы не быть одному. Но такое бегство к близости не приводит. В лучшем случае – это будет эмоциональное слияние (конфлюенция) с потерей самого себя, что, конечно, избавляет от чувства одиночества и покинутости. В каком-то смысле слияние – это возвращение в период до рождения, единственный период в жизни человека, где для него совершенно не актуальна экзистенциальная данность «одиночество». Но и цена такого избавления – велика. При этом мы теряем (в той или иной мере) самого себя, свои чувства, свою жизнь и контакт с реальностью, заменяя их на чувства и ощущения другого человека или вообще на какой-то фантом из фантазий. И это всё совсем не близость.

Иногда мы убегаем от одиночества и пробегаем мимо тех людей, с кем можем быть близки, потому что наше представления и мечты о том, что такое близость, не совпадают с реальностью. Если мы ожидаем что близость – это противоположность одиночеству, то мы обязательно ошибёмся. Потому что у настоящего близкого контакта с другим человеком много общего с настоящим одиночеством, когда мы чувствуем полный контакт с самим собой. И если меня пугает одиночество, значит, я не могу быть в контакте с самим собой, и значит - я не смогу быть в близком контакте с Другим человеком.

И, как ни парадоксально это звучит, близость увеличивает чувство одиночества. Как бы я не был близок с человеком, я понимаю, что он другой, он разный и не предсказуемый. У него другие чувства, другие мысли, другое понимание. Он свободен и в любой момент может уйти. И контакт, если это контакт, а не слияние, в любой момент может прекратиться. Кроме того, в партнёре отражаются такие мои части, которые мне совсем не хочется в себе замечать и принимать. Но это тоже я, и какие-то собственные бездны я могу разглядеть в другом человеке, но жить мне с ними самому. И это тоже может пугать, что другой человек с моими непростыми качествами сталкивается иногда, а мне с ними жить приходится двадцать четыре часа в сутки. И со всеми своими страшными внутренними демонами я встречаюсь один на один. И в близости экзистенциальное одиночество зачастую становится актуальнее.

Но ведь близость даёт и силы и ресурс, чтоб принять это одиночество. Да, я один, но я могу протянуть руку и попросить поддержку. И в контакте с другим человеком мне проще пережить и принять своё одиночество. Близость – это не избавление от одиночества, это путь к одиночеству и все необходимые ресурсы, чтоб с этим одиночеством встретиться.

Есть и другая сторона у этого процесса. Когда я смогу принять своё одиночество в экзистенциальном смысле, или хотя бы искренне попытаюсь это сделать, не убегая от себя, тогда станет возможной подлинная Встреча с Другим человеком. Я буду искать встречи не для того, чтоб избежать одиночества или наполнить пустоту в себе, а для того чтобы поделиться с другим человеком богатством своего мира и открыто принять другой такой же богатый мир. Получается что это два встречных пути в одном направлении – одиночество ради близости и близость ради одиночества.

Евгений Заморников