Затаюсь от тебя на четыре недели,
Просто лягу на дно, отключив телефоны…
На работе усядусь в соседнем отделе –
Запретил там inet наш директор Сафонов.

Задавлю на корню любопытство к прочтенью
SMS-ок, e-mail-ов из почты публичной.
Представляю, как вечером ты с возмущеньем
(Эти женщины!!!) с другом сидел за «Столичной»!

По прошествии этих недель объявившись
Обновлённой Собой на твоём горизонте,
Заявлю тебе с понтом, что третий – не лишний,
И что больше вопрос не стоит об аборте.

Твоему возмущенью не будет предела,
Ты забудешь меня на недели четыре…
Как посмела решить всё сама? Как посмела?
Нас и так до фига в этой тесной квартире!!!

А потом вдруг ты с видом придёшь виноватым,
В супермаркете купишь икру из лосося,
И, уткнувшись в живот, мне шепнёшь: «Тесновато,
Нам придётся, но как-нибудь там разберёмся!!!

Я тебя почешу, как собаку, за ухом:
Ну, прости! И тут ты, заливаемый краской
Тихо-тихо (проблем я не знаю со слухом)
Скажешь мне: «А вот там мы поставим коляску!!!»

Ты накупишь к чему-то Никитиных книжек,
Наконец разгребёшь барахло на балконе,
И узнаешь, где цены на памперсы ниже,
И зайдёшь в свою школу (тебя еще помнят?)…

Будешь вечером слушать толчки из утробы,
Умиляться; и вот, в заключенье этапов,
Погуляв шесть часов по январским сугробам,
Ты услышишь слова: «Поздравляю Вас, папа!»

И тогда, почему-то совсем не стесняясь
Акушерки уставшей, сестёр – ты заплачешь.
Да, от счастья, конечно. И слёзы тут в радость.
Всё могло у нас быть совершенно иначе...