Научи меня Боже,
Ушедшие годы считать,
Может стану тогда я
Хотя бы немного умней,
А то буду до смерти
Унылые песни слагать:
О земле, о любви,
О судьбе безприютной своей.

Мне мечталось по жизни пройти
С безпокойно горящей душой,
Освещая пути,
Зажигая умы и сердца.
Но душа, обгорая,
Рассыпалась теплой золой,
И былое куда-то исчезло,
Как дым от костра.

И теперь вот я мыслями разными,
Словно чумой, заражен,
Забываю о хлебе
И сыт я печалью одной.
Мне осталось к старухе с косою
Идти на поклон,
Чтоб под корень меня резанула,
Как стебель сухой.

День зачем мне,
Когда при сиянье его
я отчетливей вижу
Развалины наших святынь?
Ни к чему мне и ночь -
Я уснуть не могу все равно,
Словно ворон на кровле,
Сижу у лампады один.

Так зачем же Ты, Боже,
Мне радость познанья дарил,
Подавал вдохновенье
По прихоти глупой моей,
Коль теперь я жалею,
Что денег совсем не скопил
И не добыл почета себе
И хвалебных речей?

Пощади меня, Господи мой,
Ибо время прошло,
Ибо даже лукавые
Стали грехи вспоминать,
Воздыхают о прошлом,
Развалины ценят его,
Научи меня Боже,
Ушедшие годы считать.

Спаси меня, Господи ныне,
Ибо верный и тот оскудел,
Ибо истинный пусть ко святыне
Умалился от важности дел.

Каждый лжет в суете по привычке,
Даже ближним своим и родным,
И хвалу воздает для приличья,
Когда сердце наполнено злым.

Истребив все лукавые речи
И источники лести Господь,
С корнем вырвет язык человечий,
Что красиво в погибель ведет.

Истребив утверждающих ныне:
“Мы велики, уста ведь при нас!
Мы весь мир языком пересилим,
Кто же Бог нам в сегодняшний час?”

Ради бед, нищеты, воздыханий,
Я восстану, Господь говорит,
И поставлю в дали от страданий
Сохранивших смиренье и стыд.

От небес откровения чисты,
Как в горниле литое сребро,
В горни его очищал седмирицей
И отстала земля от него.

В круг меня нечестивые ходят,
Так оно и бывает когда,
Все ничтожные рода людского,
Превозвысились силой греха.

О Боже, Ты выслушай вопли мои,
Их больше не слышал никто,
Молитве моей стихотворной внемли,
Коль мне вдохновенье дано.

От самого дна океанских глубин,
Из пропасти самой ночной
Где эха уж нет и живу я один,
Взываю я рифмой простой.

Когда разгорюется сердце мое,
Воздвигни меня на скалу,
На гору, на камни, на что то еще,
Куда мне не влезть самому.

С Тобой становлюсь я как тот исполин,
Что держит все небо плечом,
С Тобой я взлетаю орлом молодым,
Туман рассекая крылом.

Услышал Ты, Боже, обеты мои,
И мне возвестил в тишине,
Что дал мне в наследие петь о любви,
О грустной моей стороне.

И Ты приложи удивительным дням
Еще удивительней дни,
И слишком короткие жизни певцам,
Хотя б после смерти продли.

И я буду Имени петь Твоему,
Пока на земле моя тень,
И буду тянуться губами к Кресту,
В Воскресный и в Праздничный день.

Сколько б мир я не пел и не славил,
Если что, он забудет меня,
Потому, против нынешних правил,
Уповаю на Господа я.

И на что мне в делах опереться,
Коль все будет пепел и прах,
А безсмертье живет по соседству,
В неуклюжих Библейских Словах.

Утвердиться на чем вдохновенью,
Неустройство кругом и разбой,
Лишь на время церковное пенье
Мне дарует блаженный покой.

Что ж братишки, лукавым законом
Вы насели на плечи мои?
И наводите с милым поклоном
Мои мысли на омут петли?

Хотя всякий поэт - недотрога,
И с ним сладить до смеха легко,
Но пока, не оставлен я Богом -
Устою против мира сего.

И народ просить не устану,
Очищать от лукавства сердца,
И чтоб было меж нас без обмана,
Начинать обещаю с себя.

Бог сказал, и услышал я дважды,
Что для каждого суд по делам,
Когда умер отец, и однажды,
Когда к смерти готовился сам.

Ты испытал меня, Боже, и знаешь,
Ведаешь все недоступное мне,
Часто наверно сомненья прощаешь,
Видно которое только Тебе.

Пусть я шатаюсь по свету тревожно,
Пусть укрываюсь в домашнем углу,
Ты обнимаешь меня словно воздух,
Руку в скорбях предлагая Свою.

Знаю, когда мной слагаются песни,
Нет еще слова на чистом листе,
Ты его видишь прозреньем чудесным
В сердце влагая настойчиво мне.

Сколько я рылся на кладбищах книжных,
Сколько я дум передумал в себе,
Всех не сумев вдохновением постигнуть,
В церковь пошел помолиться Тебе.

Дивен мне разум небесного свода,
Дивно свеченье далекой звезды,
Видел я край совершенства земного,
Слово же Божье обширней земли.

Где от души мне своей затаиться?
Где не настигнут раздумья меня?
Я по Вселенной промчался как птица,
Места такого не знает она.

Если скажу, может тьма меня скроет,
Будет мне ночь неприступной стеной,
Сердце тот час заскулит и завоет,
Ночь освещая тоскою грудной.

Дивно я создан Божественным Словом,
Будто бы соткан из ткани земли,
С замысловатым телесным узором,
С тайным до времени светом внутри.

Боже, меня испытай и поведай,
Что притаилось за словом моим,
С книгой тогда я оставлю беседы,
Духом начну обучаться Святым.
Ты испытал меня, Боже, и знаешь...

Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь.
Перед разлукой у дверей
Нежнее с ними попрощайтесь.

И уходить за поворот
Вы не спешите, не спешите,
И ей, стоящей у ворот,
Как можно дольше помашите.

Вздыхают матери в тиши,
В тиши ночей, в тиши тревожной.
Для них мы вечно малыши,
И с этим спорить невозможно.

Так будьте чуточку добрей,
Опекой их не раздражайтесь,
Не обижайте матерей.
На матерей не обижайтесь.

Они страдают от разлук,
И нам в дороге беспредельной
Без материнских добрых рук –
Как малышам без колыбельной.

Пишите письма им скорей
И слов высоких не стесняйтесь,
Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь.

Здравствуй, милый сынок! С новым годом тебя поздравляю!
Ты за почерк прости — что-то снова рука подвела.
Я тебя вот наверное, Коля, от дел отрываю…
Да всю ночь не спалось — как у вас на чужбине дела?

Ты не пишешь совсем — не в упрек,не подумай, сыночек
Я же все понимаю — заботы , все снова с нуля…
Ты черкни, Николаша, о внуках хоть несколько строчек,
Хорошо или нет приняла их чужая земля?

А у нас все как прежде: зимою сменяется лето,
Наш Семеныч ворчит на погоду, да жмется в пальто…
Сын его обещался приехать в прошедшую среду —
Вот теперь аки сыч , все сидит, да вздыхает в окно.

А Андреевну помнишь? Я в прошлом письме написала,
Что забрали домой — да вчера возвратилась опять —
Говорит: -«Слишком шумно, да дочке мешаться не стала»…
Только врет все. Небось снова стали ее выгонять.

Ведь она, почитай, пятый раз то туда, то оттуда —
Видно зять все бурчит…неохота со старой хлопот
Что ж за помощь от ей. Им самим — то в двух комнатах трудно..
Ну а может другое…Да кто там его разберет…

А Геннадий Семенович помер…детей не дождался…
Со своею тетрадкой в обнимку, во сне и затих…
Все в ней что —то писал…да о чем — рассказать постеснялся,
А как помер — взглянули, а в ней незаконченный стих…

О любви сочинял! Ну чудак. Ведь старик — а туда же!
Но красиво писал, как прочли — так на сердце тепло.
Да тетрадку у нас отобрали «начальники» наши.
Разорвали…в клочки :- „Ерунда все“- ..прикрикнули зло…

Нет, сынок, не подумай. Меня тут и кормят и поят,
Телевизор здесь есть, все как дома почти, только вот…
Мне бы Коленька мой, повидаться разочек с тобою…
Ведь теперь — то уже на счету, почитай, каждый год…

Все боюсь не дождаться, а внуков так хочется видеть,
А Сереженька старший похож как с твоим —то отцом…
Вы уж их за проказы не сильно там, Коля, журите,
Подрастут — все пройдет, ты таким же бывал сорванцом!

Вон как время летит…только сверток к груди прижимала
Ты агукал смешно, улыбался во сне и вздыхал…
Помню вот как сейчас, как я в ясли тебя отдавала-
Ты отчаянно плакал…и очень за мной тосковал…

Что — то я не про то. Ты прости, так, нахлынуло будто.
Что то вроде хотела сказать, да твержу не о том.
Я тебя отвлекать закорючками больше не буду,
И давно рассвело.Снова снег припустил за окном…

Ветер ветки как гнет…, непогодица будет сегодня
Ты, сынок, берегись, и побольше, прошу, отдыхай
Обними там ребяток, Алене привет и здоровья,
Ну а я буду ждать.Буду ждать.Только ты приезжай….

Пришлые, Боже, в наследье вошли,
В Святилища как в кладовые вступили,
И город великий, столицу земли,
В хранилище снеди людской обратили.

На век ублажили они воронье,
Кормя его в волю глазами людскими
И было довольно земное зверье
Питаясь по норам телами святыми.

И так полюбилась им наша земля,
Что воду они перепутали с кровью
И долгое время горчило слегка
Зерно напоенное этой любовью.

Мы стали посмешищем мира всего,
Молчим, а глаза свои в сторону прячем,
Но сколько же, Господи, сердце Твое,
Еще не услышит сыновьего плача?

Сколько еще отплатить мы должны
В счет прегрешений хмельного отцовства,
Мы уж и так, как пригоршня золы,
Ветром которая в поле несется.

Что б не твердили нам, где же наш Бог?
Сам отомсти этим скраденным пришлым,
Только б увидеть униженный мог,
Только б сумел погребенный услышать.

Пусть содрогнется пред Господом твердь,
От всех воздыханий прошедших безвестно,
Тогда может нас, обреченных на смерть,
Спасешь Ты невидимо Духом чудесным.

О, Господи, доколе будешь Ты,
Все забывать меня и забывать,
Но сколько же еще глаза Твои,
Не будут моим взглядам отвечать?

Но сколько утешать себя могу,
Коль сердце плачет день и плачет ночь,
И сколько буду клясть свою судьбу,
Когда не в силах сам себе помочь?

Ты, Господи, хоть раз взгляни сюда,
Услыши хоть обрывки слов моих,
Осмысли, растолкуй мне бытия,
Пока я сном последним не затих,

Пока не намекнули мне друзья,
Что сломлен я и выбился из сил
Пока не поклонилась голова,
Тем, кто меня когда-то не взлюбил.

Я ж уповаю к милости и жду-
Пролей ее живительным дождем,
Тогда я о любви Твоей спою,
Как я пою об Имени Твоем.

Что же мы сделали Боже не так,
Что же мы забыли себе на беду?
Ты отвернулся и всякий пустяк
Стал обращаться в лихую нужду.

Вспомни заслугу нам прежних князей
В чине монашеском принявших смерть.
Вспомни сияние Русских Церквей,
Что оглашали по праздникам твердь.

И вместе с нами пройдись по земле
С нами развалины наши оплачь,
Видишь - отметины пуль на стене,
Камень замшелый от крови горяч.

Слышишь как зычно вопит воронье
Рядом с могилами наших Святых,
Как разбивают Распятье Твое
Каменных знаков наставив своих?

Мы затвердили навечно урок
С гидрой ужасной и правым мечем
Слишком кроваво он землю иссек
Слишком отчаянной слышался стон.

Разом хотелось им все разнести,
Чтоб воцарились лишь пепел и страх.
И опустели тогда Алтари
И запылали иконы в кострах.

Боже, знамений не видит никто,
Нет и пророка, чтоб душам прозреть,
С нами не стало почти никого,
Кто бы сказал: ”Долго ль это терпеть?”

Боже, Вселенную Ты утвердил,
Солнце поставил в знамение нам,
Вспомни, кто Имя Твое поносил,
Кто наших братьев душил по углам.

Содрогнулось вчера было сердце мое,
И во всем разуверилась было душа,
Я увидел безпечных лихое житье,
И опять позавидовал им за глаза.

Никогда не тревожат их скорби и плачь,
Им до смерти величие, дерзость даны,
Веселит их собрания яркий кумач,
Когда людям полшага еще до беды.

Откровенно, без страха лукавят всегда,
Затаенные помыслы пряча свои,
А когда издеваться начнут с высока,
То слова их подобны фонтану воды.

К небесам подниматься бы этой струе,
И сверкая на солнце и радуя глаз,
Но она припадает к могучей земле,
И разводит по всюду болотную грязь.

И народ возмутив по лесам родники,
Эту воду в мертвящую жадностью пьет,
Говорят, как несведуще были отцы
Уверяя, что Бог нам безсмертье дает.

И вот эту лукавые раставщики,
Благоденствия ставят превыше всего,
Так напрасно я что ли учился любви,
Очищая от мерзости сердце свое?

Так напрасно ль я что ли по долгим ночам,
Наизнанку судьбу выворачивал всю?
И себя же витал по горячим щекам,
И от совести прятался в темном углу.

Я бы стал перед прошлым земли виноват,
Если б так рассуждая сварливость обрел,
И не мог ничего я на свете понять,
И скитаясь по случаю в Церковь вошел.

Я увидел, о Боже, конец этой лжи,
Я воспел на коленях величье Твое,
Так пускай погадают о судьбах земли
Все равно Ты однажды осудишь ее...

Вы послушайте-ка люди Православные
Речь мою былинную гуслярскую.
Преклоните головы могучие
Да постойте с думой, думой долгою.
И простому люду и бояринам,
И князьям и Божиим служителям,
Расскажу я вам притчами издревности
Помяну о прежнем малой присказкой.
Лишь уста бывает учат мудрости
И порой лишь сердце нам советует
Потому напевами забытыми
Думы свои ведаю глубокие.

А внучатам нашим, новой поросли,
Продолжению рода христианскаго,
О делах и заповедях Божиих,
О чудесных Храмах, о всех праотцах.
Наскажу под гусельки с три короба,
Чтобы предали когда вырастут,
И своим плаксивым непослушникам
Пересказали строго настрого.
Ограждать себя святой молитвою,
Да не забывать заветов дедовских,
И не быть как племя басурманское,
Что с душой греховной и мятежною.
Сердцем непокойным и неверным,
Хвастая делами сатанинскими.