В городе уже тепло,
Ширится цветочный бизнес
И мужчин волнует близость
Женщины – чужой!- в метро.

Женщины – с ума сойти!
Где их только в зимы прячут?
В каждой грезится удача –
Как за нею не пойти!

В жилах стонет смутный зов,
Испестряются одежды,
И вселяются надежды
На Великую Любовь!

И читаются стихи,
И листаются романы,
Но заводит жизнь мечты
В тупики осенней драмы.

Но пока еще тепло,
А по вечерам прохладно…
В общем, - будь они неладны,
Эти женщины в метро!

Когда ТАКОЕ солнце
Когда ТАКОЕ небо,
Когда – ещё неделя! –
И вот она – весна!
Я думаю, – отныне
Всё будет – лучше не было.
Ни до меня, ни после –
В любые времена!

Я думаю: как после?
Когда ТАКОЕ небо!
Когда душа готова
Всех ближних возлюбить!
Я думаю: возможно,
Что раньше меня не было,
Но, думаю, не может
Меня потом не быть!

Нет, – думаю, – не может,
Когда ТАКОЕ небо!
Нет, – думаю, – не может,
Когда смеётся сын!..
Но неизбежно где-то
Уже в начале лета
Средь зелени замечу
Увядший лист один!..

Осенний Летний сад – неубрана листва,
На этом пятачке не подметают осень,
Такая красота, что просто быть хорошей,
И просто говорить хорошие слова.

Осенний Летний сад... Два лебедя в пруду
Любовно стерегут покой своих владений:
И скорбь - в который раз принявших смерть растений,
И мрамора - всегда!- живую красоту.

Осенний Летний сад... Ажур твоих оград
Берёт меня в кольцо и хороводы кружит.
Мне нравится бывать в плену у этих кружев,
Я пленница твоя, осенний Летний сад!

Осенний Летний сад... Как славно им брести
И ворошить листву неторопливым шагом,
Дышать иных веков анапестом и ямбом,
И выдыхать свои несмелые стихи.

Так горло режет гильотина –
Мгновенно и неотвратимо.

Так ураганный дикий ветер
Сметает все, что только встретит.

Так необузданная лава
Все на пути и жжет, и плавит.

Так омут храбреца любого
Беззвучно увлечет в пучину, –

Так вы, любимый мой мужчина
Меня лишили жизни.
Словом.

Мне приснился плач ребёнка
Не чужого – своего,
Очень жалобный и тонкий
Голосок был у него.

Чем утешить, как баюкать?
Но в спросоночном бреду
Гладят, гладят мои руки
Черноту и пустоту...

Как он плакал! Так не плачут
Дети, видевшие свет.
Нет, наверное, горше плача
Тех, кого на свете нет.

Ну и прекрасно! И - наплевать!
Девочкой - я б никогда не простила.
Девушкой - я бы за все отомстила.
Женщиной - я научилась прощать.
Ну и - прекрасно. И - наплевать!

Все кончилось, не начинаясь,
А, может, началось с конца.
Зима зимой не оказалась,
Но этим словом называлась,
Как я – любимой. И с лица
Сходила кровь от этой мысли,
И жизнь моя лишалась смысла,
И распадалось слово «МЫ».

И пряно пахло валерьяной,
И снег лежал простынкой драной
На грязном ложе не-зимы.
И сны такие лезли в ночи
И прятались в душе моей!..

А ночи были все длинней,
А молодость моя – короче…
И мне бывало плохо очень
В промокшем сером декабре,
И в январе… и в феврале…
Которые звались зимой,
Как я – любимой. Боже правый!
Дай знак, что это все – неправда,
И все случилось не со мной.
И не зимой. И не зимой...

Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе,-
Страна не зарыдает обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.

Они меня на кладбище снесут,
Простят долги и старые обиды.
Я отменяю воинский салют,
Не надо мне гражданской панихиды.

Не будет утром траурных газет,
Подписчики по мне не зарыдают,
Прости-прощай, Центральный Комитет,
Ах, гимна надо мною не сыграют.

Я никогда не ездил на слоне,
Имел в любви большие неудачи,
Страна не зарыдает обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.

* * *
У лошади была грудная жаба,
Но лошадь, как известно, не овца,
И лошадь на парады приезжала
И маршалу об этом ни словца...

А маршала сразила скарлатина,
Она его сразила наповал,
Но маршал был выносливый мужчина
И лошади об этом не сказал.
1959

Людей теряют только раз,
И след, теряя, не находят,
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.

А если он уходит днем,
Он все равно от вас уходит.
Давай сейчас его вернем,
Пока он площадь переходит.

Немедленно его вернем,
Поговорим и стол накроем,
Весь дом вверх дном перевернем
И праздник для него устроим.