Единственным дедушкой у меня был мой Деда. Сильно его любила. По отцовской линии я уже никого не застала. Маминой мамы тоже. У меня кроме него никого не было, для кого я была внучкой.
Он всегда по утрам рано-рано уходил на рыбалку. Приносил нам с Кузьмой карасиков. Мне на завтрак жарил, Кузьке погонять по тазу и потом тоже съесть. Иногда брал меня с собой. Всегда вместе готовили прикормку. Катали глиняные шарики со жмыхом внутри. Научил чистить и потрошить бычков.
Он очень любил яблони. Все поднимал меня, чтобы вместе разглядеть бутоны. Очень огорчался, если во время цветения дождь отнимал у белых яблочных облаков время. Однажды попросила мама собрать яблоки, что упали. Ну, я собрала, но мне показалось, что мало их. К сараю была приставлена стремянка – я, конечно, сорвала все неспелое, до чего дотянулась. Яблок получилось много – влетело мне.
Я только у него просила прощения. Больше ни у кого. Он выходил на крыльцо, а я боялась что стала ему ненужной, обнимала его. Садились рядом на ступеньки, смотрели на калитку. Я говорила « Прости» и мы принимались смотреть на самолеты.
Ходила с дедом в магазин. Всегда ходил с тряпичной черной клетчатой сумкой. Даже за хлебом. Покупал мне жевачки. Вели с ним тетрадку с наклейками из них и в коробку собирали вкладыши. Ели воблу – он мне всегда чистил и говорил, что «самое вкусное, это икра», а я не любила.
И за грибами. Всегда брал меня в лес и в путешествие по оврагам. Находил для меня землянику. И всегда брал яблоки апортовские – на привалах кормил меня. И шкурку срезал тонко-тонко -длинной спиралью. Перетаскивал через ручейки.
Как то защищал от целой своры собак – попали на собачью свадьбу – с тех пор я их не боюсь.
Ловил для меня ёжиков. Потом поили их молоком и кормили колбасными шкурками.
Осенью делали с ним рябиновые бусы и обязательно складывали немного в заморозку, чтоб ягоды стали сладкими. Суп я ела исключительно его военной ложкой. Полуполовником, что он принёс с собой, иначе никак. И исключительно с Дедой
Он любил песню «Тёмная ночь». Ставил пластинку Утёсова, немного хрипящую, у него скатывалась слеза . В мае на день победы телевизор мы не включали. Разве что парад. Он никогда не говорил о войне.

Вот сегодня увидела в метро до боли похожего на него человека. Слёзы покатились. Еле дошла до дома. Пишу плачу. Уже как одиннадцать лет нет моего Деды. Я жалею в жизни пожалуй о двух моментах: что его не стало, и что я не родилась хоть лет на пять пораньше. Не смогла с ним поговорить о многих вещах.