"Хедин - Темный"

Вы очень умный и мудрый человек. Вы всегда планируете свои дела заранее и всегда добиваетесь успеха. Помыслы других людей, зачастую, кажутся вам наивными, но вы не спешите отвергнуть их мнения.
Вы стараетесь изменить мир в лучшую сторону, вы хороший человек.


Пройти тест "Кто вы в книгах Ника Перумова."

"Вампир"

Даже если сейчас ты и не вампир, то у тебя есть все шансы стать им, если будешь продолжать в том же духе. Люди для тебя - всего лишь серые индивидумы, жизнь и чувства которых ничего не стоят, но наблюдать за ними - твоя духовная пища (а может и не только духовная :))


Пройти тест "Кто ты в магическом мире?"

"Он будет тебя успокаивать"

Ты будешь игрушкой в руках человека, если:
Он не будет тобой командовать, даже видя твою покорность. Он скорее возьмет тебя под свое покровительство. Он будет обращаться с тобой предупредительно и осторожно. Он будет взывать к твоему чувству долга. Если он и будет приказывать, то в то же время успокаивая и снимая твои тайные страхи. Он проявит к тебе нежность и выразит восхищение тобой. Он оценит твое воображение, твою творческую сущность, твою интеллигентность.



Пройти тест "В чьих руках ты будешь игрушкой? Да еще и с радостью!"

"Вы человек. с вами все ясно)"




Пройти тест "Кто вы в мире Арды?"

" КАКТУС Острый ум и язык.Никаких компромисов!Любовь с первого взгляда-детская сказка.Расчет-вот основопологающая любви.Нет любви-свыкнимся.Сверху или снизу не важно,главное эффектно и быс"




Пройти тест "Какой ты цветок в любви"

Пока ехал в Калугу, в электричке приходили разного рода фантастические сюжеты – чем не задумка для книги. В голове разом родился план фантастической эпопеи, от начала и до конца. Сюжет такой: в будущем примерно через пятьсот лет, человечество достигло всех мыслимых высот науки и открыла бессмертие. Вначале это открытие держалось в секрете, но потом после долгих сражений с госудраством, главный герой – ученый безбожник Ахилес достигает всеобщего распостранения секрета. Сам он становиться первым бессмертным, но все кто принимают бессмертие потом, проходят процесс принудительной стерилизации – поскольку равновесие жизни должно соблюдаться. В течении четырёх поколений бессмертными оказываются все – отвергнувших бессмертие ради потомства не остаёться, последнии потомки принимают трансмутацию бессмертия.
Однако оказывается что человеческий дух, так же подвержен скрытому старению. И имея возможность бесконечно регенирирочввать полоть и расширять возможности мозга до предела, люди оказываются бессильны против старения духа. Бессмертные, одержимые непереносимыми экзистенциальными муками, добровольно принимают смерть в ядерных реакторах – только так могут они прекратить свою жизнь.
Все человечекие мотивы оказываются бессильны – любовь, тщеславие, вожделения амбиции просто перестают работать. Единственный кто несмотря ни на что остаётся жить – тот самый Ахиллес, который и открыл это бессмертие. Единственным мотивом его является ненависть – и ненависть, не к человеку, но богу. Ахиллес, вслед за ортодоксами первых двух поколений противящимся мутации бессмертия уверен, что происходит страшный суд, и он не смотря ни на какие муки решает жить, дабы бросить вызов всесилию Бога, который положил границу духу человека. Он воображает себя зверем 666 и вытатуировав на лбу сию цифлу ходит по земле как зверь алкающий уже тогда когда последний человек покончил с собой. Муки старения духа, к которым прибавляются муки одиночества и муки ожидания, становиться невыносимыми. Однако Ахиллес, постигая древние труды по дисциплине сознания научился выжимать энергию жизни из всей биосферы, он прикасается к животным и растениям и они вянут, но он получает силу. Он практикует йогу, изучает все языки и всё что было создано человечеством за последние пятьсот лет. Тысячу лет он проводит на планете, его сознание стало выжимать силу не тольк оз биосферы земли, но и из далёких звёзд, он чувствует что сам стал Богом, и нет ему второго с кем он мог бы сразиться. Однако он настолько верит, что битва неизбежна, что всё равно продолжает жить пиатясь своей ненавистью.
Наконец через тысячу лет на землю возвращается экспедиция с далёких звёзд. Экспедиция эта была отправлена ещё до эпохи открытия бессмертия и на время перелёта экипаж, состоявший из двадцати женщин (экспедиция имела название Лилит и имела идеологические феминистические цели). Разумеется он вступает с этими женщинами в связь, и очень скоро оказывается, что от этого союза смертного и бессмертного рождаются раса сверхчеловеков, которые обладают способностями отца, но смягчённые мягкостью матерей. Итак сверхчеловечество, каждый из которых носит в себе десятки и сотни жизнепамятей, которыми свободно пользуется заселяет землю.
Вообще странно, что подобные фантазии приходят ко мне – сроду не был любителем фантастики – а тут готовый сюжет прям.

Пробую читать Жоржа Батая. Чувствую себя варваром оказавшимся в музее. Неужели я не смогу одолеть эту книгу. Одолеть, для меня это не просто понять – это так сказать проникнуть в скрытый ход мыслей автора понять по какому принципу она строиться, ощутить её логику как бы изнутри. А вот это у меня и никак не получается.

Только что приехал с второго дня фестиваля. Я всё таки выбрался туда – сила инерции была преодолена. Действительно очень доволен – не ожидал, что есть столько интересных музыкантов в наше время

Кроули последнее время стал моей основой. В его мыслях, я нахожу силу – я почти физически чувствую, как иногда произнеся про себя фразы из «Книги закона» я чувствую себя гораздо сильнее и увереннее. Тайна личности Кроули тревожит мою душу -0 кем же был великий зверь – магом, поэтом, пророком как много противоречий заключено в его трудах и его судьбе. Одно я могу сказать точно – наряду с Юнгом и Гессе это величайшая личность истории двадцатого века.

30 сентября. Похоже Ибсен ещё долго не оставит моих мыслей. Великий человек. Пишу о том, что вначале писать было страшно. «Его «Строитель Сорльнес» по настоящему меня напугал. Что если отдельные люди имеют такую способность силою желания превращать свои желания в реальность. Сольнес очень хортел пожара – он его получил.
Что будет со мной если исполняться те желания, которые помимо моей воли наполняют мою душу. Смогу ли я перешагнуть через трупы, и радостно пойти дальше – к исполнению своей воли. Смогу ли быть последовательным телемитом и всегда удержаться принципа – «Делай что желаешь – вот весь закон». Только глупцы воспринимают этот принцип, лишь как потакание своим слабостям. Или окажусь как этот несчастный Сольнес прикован к земле и воспоминаниям.

И опять Ибсен.
Юлиан Ибсена не выходит у меня из головы. И хотя бы часть мыслей, которые роятся у меня в голове на эту тему я попытаюсь выдать здесь.
Для начала историческая справка: Юлиан, прозванный христианскими историками отступниками, полное имя которого Флавий Клавдий Юлиан. Правивший Римской империей в период её упадка и последний кто рискнул стать на пути религии трупа – то есть христианства. Годы его правления (361-363) малы, но в историю Юлиан вошел, как отступник тиран и деспот.
Надо сказать это ложь. Реальный Юлиан не предпринимал специальных гонений на христиан, лишь пытаясь указать им место которое им подобает занимать. Несколько смутьяно в и бунтовщиков казнённых им, в последствии объявлены христианскими мучениками, но реальных мучеников просто не было. Единственная репрессивная мера против христиан была в его приказе вернуть все эллинские храмы, которые стали христианскими и запрет христианам к учительской деятельности, что если учитывать тот факт, что основное обучение тогда сводилось к греческой философии и литературе, к коей христиане всегда были враждебны, весьма оправданная мера.
Впрочем, в данном случае исторический Юлиан это лишь материал из которого Ибсен, а в последствии и Мережковский, создают своего Юлиана, и более того свой Рим, который отличается от реального.
Крайне интересно сравнивать этих двух Юлианов. Отталкиваясь от одного исторического материала Ибсен и Мережковский создают два непохожих, а в чём то и противоположных образа. Разумеется каждый из творцов понимает величие этой исторической фигуры. Но как же отличаются их мотивы! Юлиан Ибсена, объят гордыней и желает распространить власть кесаря на мир духа. Юлиан Мережковского, лишь пытается сохранить то, что было для него свято – и противостоять мракобесию которое наступает по всем фронтам. Христианин Мережковский выдаёт совершенный в своём антихристианстве образ, так что читатель никогда не догадается о истинных убеждениях Мережковского, тогда как Ибсен, будучи мятежником, создаёт менее убедительный образ.
Юлиан Ибсена в некоторых эпизодах становиться пародией на самого себя – в стране голод, а он гонит стада быков на алтарь богов – ничего подобного в трагедии Мережковского и близко нет. А как же по разному они обыгрывают сцену в заброшенном храме Аполлона, где жрец приносит гуся. У Ибсена это едва ли не вызов самому Юлиану, у Мережковского же Юлиан смиренно со слезами на глазах молиться Аполлону вместе с жрецом, который обречён погибнуть.
Лично я не читал более антихристианской вещи чем «Юлиан отступник» Мережковского, хотя автор разумеется имел в виду не то. Эта вещь настолько меня потрясла, что я потратил две недели на её сканирование, и она лежит у меня на сайте. Желающие почитать – castalia.boom.ru. Юлиан Ибсена, не смотря на мятеж автора выглядит напротив вещью христианской – т потому гораздо менее убедительной. Впрочем отдельные моменты действительно потрясают.

Последние обстоятельства моей жизни меня весьма радуют. У меня начался новый роман. А было это так – мы с Лёхой в очередной раз пошли на месный Бродвей понятно зачем. И вот мы уже отчаялись Лёха домой – и тут я вижу женщину к которой я понимаю что должен подойти. Познакомились. Через три часа уже был у неё в постели. Великолепный день. Когда приехал через три дня, оказалось что она настроена на длительный роман без лишних обязательств. Как раз то что мне нужно. Теперь я стал умнее и думаю воздержусь от представлений её в свете – себе дороже. Интересно сколько продлиться этот роман. Загадывать смысла не имеет, но я хотел бы продлить его как можно дольше.

Дочитываю последний том Генрика Ибсена. Осталось буквально пара его итоговых пьес. Как символично - назвать свою последнюю, предсмертную пьесу "Когда мы мёртвые возвращаемся". Я всегда ценил итоговые произведения мастеров, на мой взгляд в них достигается некая квинтэссенция духа.
Что можно сказать по прочтению.
Например прочитал Пьессу в двух частях "Кесарь и Гелилеянин" о императоре Юлиане оступнике. Если бы яя раньше не прочитал Юлиана Мережковского - был бы потрясён. Вообще чертовски интересно сравнивать этих двух Юлианов Юлиана мережковсого и Юлиана Ибсена. Мне кажетсья Мережковский ближе...
Потрясла пьеса "Строитель Сольнес" возможно одно из лучших творений Ибсена. А моежт это мне так показалось - я всегда питал слабость к богоборческим вещам.
"Бранд" потряс безусловно. Забавно - я понял эту вещь так же как сам её творец, который в одном из писем жаловался что её не правильно понимают критики - в религиозном ключе. Приятно оказаться умнее критиков....
Вот эту вещь я бы рекомендовал прочитать всякому кто ценит действительно вликие вещи. Не будь я Атоном - назвался бы Брандом.
Пара го вещей меня просто взбелили. НАпример "Дикая утка". На мой взгляд в ней он отрекается от всего провозглашенного в "Бранде".
Итак мне осталось две пьесы.
Вообще интересно читать подряд произведения одного автора - читать по порядку, их хронологии, как бы проживая их вместе с творцом. Это просто кайф.

Поскольку я являюсь действующим игроком команды калужского клуба "Что где когда" я должен был предоставить несколько вопросов. Перед тем как их играть публиковываю их здесь.

1) В первой половине двадцатого века, власти Парижа заказали статую Оскара Уальда. В этом действии была своя политика – то есть они хотели показать, что способны оценить гений независимо от его ориентации. Однако когда выяснилось, что скульптор сделал эту статую целиком в античном стиле – то есть обнаженным, они предпочли залепить фаллос на статуе фиговым листком. Некто, ночью пробрался к статуе и отколол фиговый листок, а затем появился в свете Лондона, приделав этот гипсовый листок к брюкам. Мы не просим вас назвать имя этого человека, назовите того персонажа в Библии которым он себя считал,
2) Алистер Кроули в предисловии к Каббале писал: Для этого слова различия в понимманиии разными философами очень велики. Иногда им обозначается Атман – то есть безличный принцип, иногда для индивидуальности отделенной от Бога, другие рассматривают её как эквивалент понимания, то есть разумной сущности человека, тогда как другим подразумевают животную часть – сознание соответствующее чувствам. Через минуту ответьте – какое общеупотребляемое слово на деле имеет столько разночтений.
3) Прослушайте пожалуйста ряд слов. Дурак, Маг, Верховная жрица, Императрица, Император. Жрец, Влюблённые. При желании этот ряд может быть продолжен ещё долго. Через минуту назовите цифру до которой может быть продолжен этот ряд.
4) В романе Умберто Эко «Имя розы» Главный герой спросил Вильгельма «Ну чем же вам так не нравиться покаяние? Через минуту ответьте одним словом, что сказал Вильгельм.
5) Карл Густав Юнг считал, что у этих людей тело белого человека, душа негра, а дух индейца. О ком идёт речь?
6) Назовите имя героя, к которому Дьявол пришел перед смертью, не для того, чтобы взять в Ад, но лишь желая переплавить его душу в один столовый инструмент.
7) Этот человек был одним из самых значимых фигур в русской литературе начала века. Писатель, поэт публицист, он является автором понятия «серебряный век», которое сейчас стала общеизвестным. Через минуту назовите Римского императора, которому была посвящена первая часть трилогии великого мастера.

Если кто ответит - пишите личным сообщением.

Маленькая ностальгия.
Давно хотел написать об этом, ведь мгновения подаренные мне Натальей были одними из совершенных мгновений моей жизни. История это относительно небольшая, и может показаться обычной, но всё же я испытываю желание написать о ней.
Всё началось на всероссийском синтон слёте, где собираются синтоновцы со всех городов – где то под пятьсот человек. Для тех кто не знает – поясняю – синтон, это психологический клуб. Синтоновская философия и воззрение на жизнь, способна вызвать у меня только улыбку, но компания синтоновцев, это очень интересная компания, кроме того тренинги бывают очень любопытны.
Синтоновцы на слёт приезжают командами и каждая команда делает свой костёр, на который капитан приглашает того или другого ведущего провести демонстрационное занятие. Параллельно проходит около пяти занятий и каждый должен выбрать что ему более важно – работа с внутренним ребёнком, шаманские посвящения, сексология или Козловская дистанция – тренинг личностного роста. Я разумеется выбрал Сексологию, о чём не пожалел.
Вначале шла долгая беседа о сексе, где разумеется ничего нового я не узнал. И вот настал момент – Устинов объявил презентацию. Презентация – это такое мероприятие в котором ту мужчины кто чувствуют должную уверенность в себе выходят вперёд и предлагают себя женщинам как любовника. Если какая нибудь женщина заинтересовалась той или иной презентацией – она поднимает руку и после тренинга они договариваются о встрече.
Устинов объявил презентацию и я первым заявил о себе. Надо сказать, когда на тебя смотрят сотни глаз презентовать и расхваливать себя, как любовника не так то просто. Я набрал воздуха и произнёс «Милые дамы, если вы хотите получить в свою постель страстного и нежного любовника, я с удовольствием предлагаю себя». На меня посыпался град вопросов. Вопросы надо сказать были весьма провокационные, например я серьёзно замялся на просьбу ответить сколько времени я не кончаю – вот уж считать время в такой момент у меня никогда и мысли не было.
Вот Вопросы кончились, и началось голосование. За меня было два голоса, что надо сказать в тот вечер оказалось пределом. Я запомнил ту, что за меня проголосовала и твёрдо решил не упускать меня из виду (со второй ничего так и не получилось). НА следующий день я узнал что её зовут Наташа и взял у неё телефон. Устроиться где нибудь в палатке у нас и мысли не возникло – ибо мы оба предпочитаем комфорт, и договорились встретиться.
Приехав со слёта мы часто перезванивались и я всё ждал когда она найдёт время приехать. И вот где-то через три месяца в разгаре лета, день приезда был назначен. Я встретил её с электричке и мы пошли домой. На мои первые активные попытки она заверила, меня что спешить не надо. Весь день мы проходили по улицам Калуги оказываяь в самых разных местах, а потом засели смотреть кино. Тарковского ставить ей я побоялся, но фильмы Формана и Кустурици она восприняла великолепно.
И какая же потом была ночь. У Торгтона Уальера один сенатор говорит другому, что есть тот редкий тип женщин, которые умеют отдаваться так совершенно, будто оказывают нам великую честь. Это невозможно описать – нюансы взгляда движения, слова, которой вдруг сказано так, что через три минуты после оргазма хочешь её опять. С ней я как будто проснулся. Желание пробуждалось во мне вновь и вновь и я только с лёгкой печалью понимал, что этот первый день будет последним. Так и оказалось – она уехала и мы больше не встерчались. Созванивались разумеется, но с каждым разом всё реже. Мне почему-то было страшно настаивать на повторении встречи – я не понимаю почему, но должно быть интуитивно я чувствовал что делать этого не следует.
Помню в одном из первых наших разговоров при встрече, она заявила, что у неё три любовника, причём они знают друг о друге. Сказала и ждёт. Она удивилась, моей естественной реакции – обычно это удивляет или шокирует. Я объяснил, что я всегда был и буду сторонником свободной любви и только приветствую проявление сексулаьной свободы. Я только предостерёг её не отступать от своего пути и по настоящему всегда оставаться свободным. Действительно в синтоне много глупости, но их философия свободной любви – всегда вызывала у меня уважение.
Интересно почему я пишу сегодня. Пролистывая в очередной раз своего любимого поэта я наткнулся на одна великолепное стихотворение которое тут же подобно попутному ветру отправила меня по волнам реки воспоминаний.

Итак наконец то публикую окончательный вариант статьи о Восприятии. полностью


К любому новому знанию, будь то философия, литература или любое другое искусство существует два подхода. При первом, и, увы, самом распространенном подходе, читающий лишь ищет подтверждение своим убеждениям – всё, что он познаёт, для него чётко разделяется на две категории – хорошо и плохо, то есть, по сути, то, что согласуется с его тоннелем реальности и то, что не согласуется. При этом индивид может иметь весьма большой объём знаний, но все эти знания чётко уложены по полочкам и подогнаны под его мировоззрение.
При втором подходе, напротив, индивид стремиться проникнуть в тоннель реальности писателя (философа, поэта, психолога) и понять, что же именно он имел в виду, что именно он чувствовал и какой архетип переживал, когда писал эту мысль. При этом подходе проявляется отказ от патологии психологического монотеизма, и индивид прилагает все усилия, чтобы пустить других богов в свой разум. Разумеется, эта метафора, но необходимо понять, что именно подразумевается под этой метафорой. Каждый человек является носителем своего опыта, через который совершенно по-особому преломляется то или иное понятие. Если мы вполне можем понять, что наш собеседник подразумевает под словом «Стол», поскольку достаточно легко соотнести опыт, то вот какой именно комплекс идей, мыслей и переживаний лежит в основе таких слов, как «Бог», «Свобода», «Любовь», или «Душа». Ничтожества уверены, что все подразумевают под этими словами абсолютно то же самое, что и они, в итоге возникает необозримая путаница.
Алистер Кроули в «Дневнике наркомана» писал что «наши попытки понять объективную реальность похожи на попытки понять шахматные законы имея в своём наблюдении только четыре клетки от всей шахматной доски.
Здесь на помощь приходит интуитивное восприятие. Например в разговоре, человек с хорошо отточенной интуицией вполне может почувствовать, какой именно комплекс идей, чувств и переживаний определяется у собеседника данным понятием. Скажем, слово «Бог» для меня ну никак не сочетается с словом «Свобода», однако я могу уверенно сказать, что такие люди есть – и более того, даже мне встречались. Если изучить тот спектр значений, который разные люди придают слову «Любовь», то можно было бы сделать вывод, что люди вообще друг друга не понимают.
Ближе, чем конкретные понятия, к объективному видению стоит символ. Заметьте – ближе, но отнюдь не является гарантом объективности. Однако опять же – развив определённую интуицию, мы вполне можем определить, что человек, который реагирует на этот символ определённым образом, принадлежит к определённому типу людей, с которым либо стоит сойтись, либо, напротив, по возможности держаться подальше. Можно сказать, что в самой основе души каждого человека лежит тот или иной архетип, через призму которого определяются все явления. Хиллман – ученик Юнга создавший своё направление – архитепическую психологию, очень точно определял разные типы восприятия именами богов – Сатурнический, Меркурианский, Апполонический. К сожаление данный подход к психике не получил широкого распространения, хотя давал очень важные ключи к пониманию психологии на самом глубинном уровне.
Скажем Сатурнический тип это крайне консервативный патриархальный тип – праотец. Человек управляемый этим архетипом будет смотреть на всё исходя из своего архетипа. Его система координат будет относить всё что помогает сохранить статическую форму к добру и благу, а всё новое к злу и скверне. Для апполонического типа система координат будет иной: к благу будет отнесено всё связанное со светом сознания неважно в динамическом или статическом аспекте, тогда как ко злу всё иррациональное, бессознательное. Для Афродитического архетипа добро будет отождествлено с любовью, которой может быть оправданна зачастую откровенная непорядочность, а ко злу всё равнодушное, холодное.
Интуитив обладает способностью чувствовать к какому архетипу относиться как его собеседник, так и автор книги им читаемой. Он, как бы изнутри видит ось координат данного писателя поэта философа и на какое то мгновение сливается с ней. Именно этот тип восприятия я считаю совершенным, ибо он если не даёт полной объективности, которая по определению невозможна, то приближает к ней насколько позволяет его восприятие.
Такой тип восприятия возможен лишь в том случае если есть должная абстрагированность от своих предрассудков. Разумеется подобное восприятие возможно если в психике данного индивида работают два конфликтующих архетипа, и он уже достиг определённой абстрагированности как от одного, так и от другого. Люди в основе психике которых есть только один архетип обычно мало интересны и просты. Они как бы одновалентны, и их тоннель реальности замкнут на себе, не пропуская ничего постороннего. Двухвалентными можно назвать тех, кто испытывает в себе два противоположных начала и оказывается между ними как между молотом и наковальней. Наличие внутреннего конфликта, является обязательным условием роста осознанности, но этот рост возможен только в том случае если конфликт осознан, а не вытеснен в бессознательное и спроецирован вовне.
Как известно на пике конфликта двух, рождается символ – третье примиряющее первое и второе. Эта простая схема была издревне известна оккультистам, и философам. Тот кто достиг, хотя бы частичного объединения двух начал в третьем и способен к подлинному восприятию. К примеру ощущая конфликт между архетипами Афины и Афродиты я нашел примиряющий символ в образе Лилит, которая в моей личной теологии занимает центральное место. Лилит как известно с одной стороны связанна с очень сильным эротическим, соблазняющим сексуальным началом (Афродита), а с другой с мятежом, борьбой за равенство, силой воли и бунта (Афина). Таким образом через образ Лилит я пришел к своей Самости, центру своего я.
В качестве теста, чего стоит стоящий передо мной новый знакомый, а точнее дабы проверить свои, отчасти сформированные представления о нём, я обычно давал прочесть «Дамиана» Германа Гессе, и затем старался как можно подробно узнать его мнение. В этом тесте имела большее значение невербальная реакция и та интонация, с которой говорил о ней этот человек. Человек более примитивный на моём месте мог бы видеть только два варианта – понравилось – не понравилось, соответственно, если понравилось – значит это достойный, а на нет и суда нет. Причём в среднем проценте такой подход наиболее вероятно будет верен – ибо большинство тех, кому не нравится «Дамиан», дешевые моралисты, которые хотят быть «правильными» детками родителей, системы, государства, («сатурнический юпитерианский или просто «детский архетип) тогда как большинство тех, кому эта вещь понравится, будут достойными бунтарями (архетип Люцифера, Прометея, Лилит. Необходимо заметить, что эти три архетипа тоже значительно отличаются).
Однако вот тут-то и возникает вопрос исключений, которые порой бывают ценнее, чем правила. Эта вещь может не понравиться, потому что для данного конкретного человека эти проблемы настолько примитивны и неактуальны, что просто вызвали скуку. Для него проблемой являются символические нюансы развития мысли Томаса Манна, а тут ему говорят, что дважды два четыре, а от морали нужно освобождаться. И в этом случае в первый момент можно ошибочно приписать юпетирианский архетип, в том случае если этот самый архетип находиться вытесненным в тень. Если он по какой-то причине не пожелает это уточнять, я вполне могу создать неверные представления о его личности. Пишу об этом, потому что однажды совершил подобную ошибку.
Как я уже писал, при втором подходе к чтению мы как бы видим явления глазами автора. Поскольку символы более объективны, чем отдельные понятия, войти в тоннель реальности писателя или поэта несколько легче, чем в тоннель реальности философа Разберём для примера творчество Ницше. При подходе к столь великой фигуре, как Ницше, необходима предельная осторожность в выводах и при этом максимальная свобода от тех стереотипов которые окружают этого великого и неоднозначного человека. . Далее я постараюсь понять какие именно изначальные мотивы лежали в основе его философии.
Понять философа несколько труднее чем писателя, поскольку второй говорит символами которые как уже было сказано стоят ближе к истине, нежели слова и концепции. Чтобы понять философа, необходимо хорошо знать его биографию и чувствовать, что же он понимал под теми или иными понятиями, вместо того чтобы проецировать свои суждения по этому поводу.
Для начала определим что представляет собой Ницше как в символ. Для десятков тысяч – Ницше, неважно знают они его или нет, есть символ бунта против морали, то есть люциферианский архетип. Соответственно, человек, симпатизирующий его идеям, будет в любом случае восприниматься мною лучше, чем тот, кто относится к Ницше враждебно. Люциферианский архетип однозначно и некритично приветствует Ницше, Сатурнический однозначно ему враждебен.
Однако сам Ницше неизмеримо сложнее того единого архетипа который на него проецируется. Ницше испытывал в своей душе конфликт Дионисийского и Апполонического начала. Психологу очевидно, что раз он сознательно всеми силами подчёркивал превосходство дионисийского над апполоническим, следовательно этим пытался компенсировать недостаток , именно дионисийского начала в своей душе, по принципу – больше всего мы ценим то чего меньше. .
В это великолепно проник Мережковский, который смог увидеть психологические факты, но увы не смог дать им должную оценку. Посмотрим, что пишет Мережковский сравнивая и противопоставляя Ницше и Толстого.
«Л. Толстой хотел раздать. Но не только не роздал, а приумножил своё именье… Всей своей жизнью он показал, что собственность – не слабая паутина, а самая крепкая из цепей для человеческого духа. Ницше доказывал нелепость христианского отречения от собственности, на деле же он был таким же бессеребренником и расточителем, как персонажи Достоевского… Толстой, уже чувствуя бессмыслицу и безобразие войны, готов был, однако, подобно князю Андрею, «отдать всё за минуту славы над людьми, за георгиевский крестик». Ницше, возобновляя, по уверению Толстого, разбойничий идеал Чингизхана и Стеньки Разина, добровольно сделался братом милосердия во время франко-прусской войны 1871 годя и так самоотверженно ухаживал за больными, что заразился дифтеритом, едва не умер и до конца жизни не смог оправиться от последствий этой болезни. Проповедник жестокости, он в жизни был «кротчайшим из людей на земле, производивший на близко знакомых людей впечатление исключительнейшего рыцарского достоинства». Толстой видел во всякой любви полов нечто свиное, стыдное, проповедовал прекращение рода человеческого посредством всеобщего воздержания, в течение сорока лет прижил 13 человек детей и был самым счастливым отцом счастливого семейства, чем-то вроде ветхозаветных Авраама, Исаака и Иакова. Ницше проповедовал оргийное сладострастие, но, кажется, он мог бы сказать, подобно князю Мышкину, «по болезни своей женщин не знаю», а может быть, наоборот – он был болен, потому что не захотел узнать женщин. Когда врачи советовали ему жениться, грозя в противном случае самым плачевным исходом нервной болезни – он предпочёл последнее. Ницше проповедовал святость плотских наслаждений, но кто меньше познал их? Кто более суровым отречением, более тяжкими духовными веригами умертвил плоть, как он? Кто более всех нарушил те заповеди, которые хотел дать людям Заратустра Антихрист? Он говорил, что жить надо так, как будто всё позволено, но в действительности ничего себе не позволил». (Мережковский «Религия»)
Что тут ещё добавить? Как разрешить тот неразрешимый парадокс, что открывался перед нами в судьбе Ницше? Не парадокс даже, но бездна оказывается разверзнута под нашими ногами, когда мы прикасаемся к судьбе и учению Ницше. Мещане с обеих сторон легко отмахнутся от этой бездны, сделают вид, что её не существует. Для них Ницше лишь символ, неважно какой – символ сверхчеловека без морали или символ морального падения – первые более правы в том смысле, что более свободны, но и те и другие одинаково слепы в своём неведении. Бездна, которая открывается при взгляде на неизъяснимые противоречия жизни и учения Ницше, не может быть отброшена упрёком в лицемерии – за всю историю философии не было мыслителя столь же искреннего, до обнажённости, как Ницше. Почему Ницше, воспевая страсти плоти, жар Дионисийской оргиастичности оказывается на самой холодной из гор – на горе Елеонской в объятиях зимы? Страшно становится при взгляде на такой финал – по настоящему страшно.
Мережковский, при всей его гениальности, оказывается всего лишь христианином. Говоря о слиянии двух правд, на деле превыше человекобога ставит богочеловека, хотя в каждом втором абзаце убеждает себя, что это суть одно. Слаб человек. Вот что пишет Мережковский о причине трагедии Ницше:
«Эта любовь к року у Ницше, как и у Кириллова, есть любовь не до конца, не святая любовь. Я не могу любить внешнее, мёртвое, безразличное, я могу любить только внутреннее, живое, родное, кровное – только «Отца». Ещали я полюблю рок последнею любовью, то рок перестанет быть для меня роком и становиться живым, родным отцом. Любовь к року, неосознанная христианская любовь к языческому року, это полу-Христос, полу-Дионис – не самое высшее, а средне высшее, то есть всё таки срединное, половинчатое, и нашим и вашим, ни белое ни чёрное, а только серое. И здесь и опять бесчестная, потому что слишком благоразумная, мещанская «серединка на половинке, «Несолёная соль, пронизывющая весь девятнадцатый век». (Мережковский, «Толстой и Достоевский») Какая непростительная подтасовка, в какой страшный конфликт с самим собой неосознанно вступает Мережковский, называя Ницше «Мещанской серединкой на половинке», когда в том же произведении пятьюдесятью страницами раньше он пишет о том же Ницше: «Теперь, когда он умер, мы можем прямо сказать: над жизнью этого человека сияет венец не только человеческой славы; это был больше чем гений – это был святой, равный величайшим подвижникам прошлых веков». И разве любовь к отцу, который ГАРАНТИРОВАННО любит вас, как раз не является той самой средне высшей серединкой, в отличие от аристократичной, безысходной и безответной любви к року?
Нет, не христианину разрешать проблему противоположностей. Через двадцать лет в Цюрихе родился тот, кто, познав и тьму и свет, и плоть и дух, нашел ту узкую тропу над пропастью, тот узкий проход в скалах между Сциллой религиозного сентиментализма и Харибдой мертвящего материализма. Он понял, что хоть Христос и имел в себе потенциал быть архетипом Самости, не он, но сын философов – Меркурий есть высочайший символ объединения противоположностей. Я говорю о Юнге.
Как свидетельствует Эмилий Метнер, Юнг был прекрасно знаком с наследием Мережковского и, приняв его величайшие инсайты, отвергнул заблуждения, заставлявшие первого клониться в сторону христианства.
Мережковский приближается к тайне объединения противоположностей, но увы, как и критикуемые им Толстой и Достоевский не делает последнего шага, а потому оказывается бессилен перед трагедией Ницше. По Мережковскому, Ницше должен был бы, подобно Юлиану из левых преданий, произнести дешевую по своей сентиментальности фразу – «ты победил, Галилеянин». Фразу, которую исторический Флавий Юлиан и не думал произносить, проведя последние минуты своей жизни в окружении друзей, потрясая их своим мужеством и беседуя о бессмертии души. Произнеси Ницше эту фразу, и он перестал бы быть Ницше. Новая эпоха не открылась бы.
В некотором смысле Ницше сделал то, о чём мечтал Мережковский – объединил противоположности, назвав себя распятым Дионисом, но объединил их через смерть, через безумие, тогда как тот, кто пришел потом, напротив, через жизнь, через ясность сознания.
Зачем же Ницше так противоречил себе, нарушая свои же заповеди? На мой взгляд, его проповедь аморализма была последней линией обороны против вторгающейся в сознание силы тёмного кастрирующего бога. До него все, как бы велик их дух ни был, столкнувшись с этой страшной силой, свершали «жертвоприношение разума» отказывались от своей свободы и становились игрушками в руках чудовищного бога с серпом, отсекающим естество. Ницше был первым, кто посмел дать бой. Все остальные: атеисты, деисты, разумные просвещенцы – просто не сталкивались в этой силой в своей душе. Они боролись с церковью, с догмой, наивно веря, что рациональные аргументы способны обуздать стихию религиозной бездны, точно осознав, что ураган опасен для жизни, можно остановить его. Их слепота и наивность была обусловлена тем, что они в своей душе никогда не сталкивались с этим страшным ураганом, после которого не остаётся ничего. Те же, кто сталкивался, раз и навсегда теряли всякую свободу воли и становились куклами этой силы.
Ницше первый дал Бой. Бог, тёмный ветхозаветный Яхве из бессознательного стучался в его разум. Я думаю, он догадывался, что значит этот «самый безобразный человек», от которого в страхе отшатнулся сам Заратустра. Он хотел жить, но эта сила волокла его к умерщвлению плоти и самооскоплению, он хотел страсти, но Бог сковал его холодом горы Елеонской, так что ему ничего не оставалось делать, как научиться жить в этом холоде. Он хотел плотских наслаждений, но заперт страшнее морального (кого, когда останавливали моральные запреты?!) сковал его плоть, запрет, пришедший словно из ниоткуда. Последний его бастион, последняя крепость, которая оставалась у него против этого вторжения, этого насилия, был его разум. Говорят, Мопассан, умирая, кричал, что хочет изнасиловать Бога, так вот Ницше был тем, кто был богом изнасилован. Разумом он судорожно цеплялся за всё, что могло быть противопоставлено этому вторжению. Бог морален? – да здравствует имморализм, Бог упорядочен и светел? – Да здравствует хаос и тьма! Для него мы все рабы? – Да приидет Сверхчеловек.
Мережковский со свойственной ему интуицией сказал, что бунтуют только рабы. В этой фразе есть лишь полуправда, ибо бунтуют не только рабы, (как раз настоящие рабы обычно бунтуют очень редко), бунтуют те, кого хотят обратить в раба, и тогда для защиты хороши абсолютно все средства. Бастионы воздвигал герой на пути божьего суховея, но эти бастионы рушились один за другим. Тот, кто не испытывал, что такое подобные вторжения, никогда не может понять Ницше, ибо жить по Ницше невозможно, по Ницше, если быть последовательным до конца, можно только умереть, как и умер он сам. Божий суховей хотел захватить его разум, и действительно, порой он говорил мыслями, находившими свои параллели в Евангелие.
Но случилось чудо. Тогда как божий суховей полностью уничтожил плотские желания, а потом и разум Ницше, он на последнем выдохе признав себя распятым Дионисом, по сути проник в сердцевину этого Божьего суховея, изменив ход истории распв его в себе. Последние пять веков – мир от Гёте до Ницше, от Ницше, до Юнга, от Юнга и на ближайшие пятьсот лет, до сверхчеловека, который будет, конечно, не таким, как предполагал Ницше. «Я лишь мост между человеком и Сверхчеловеком», говорил о себе Ницше. И, став этим последним мостом, соединил две бездны ценою своей жизни: Заратустра – Антихрист – Христос.
Возможно, моё понимание Ницше так же страдает односторонностью. Возможно, я не учитываю важных деталей, которые перевернут моё восприятие. Пусть так, я всегда готов учиться. Но кажется мне, что в этих ещё до конца не оформившихся мыслях я подошел к великой трагедии Ницше гораздо ближе, чем большинство современных ницшеанцев.

Опгрейд комнаты продолжается. Сегодня выволок из всех тумбочек всё что можно и большую часть выбросил. Пока я разбирался с коллекцией газет, вырезая из них названия, для экономии места, на меня нахлынула волна воспоминаний.
Я помню как впервые бежал в Москву, мне так понравилось убегать из дома, что как только у мня появлялись хоть какие нибудь деньги я тут же устремлялся в незнакомый город. В каждом городе я обязательно покумал любые открытки и буклеты связанные с этим городом, и обязательно местные газеты. Не зная НЛП, я самым настоящим образом устанавливал якорь на свои воспоминания. И этот якорь, дло сих пор действует. Вот я перебираю эти названия, и ряд дивных воспоминаний встёт пред моим внутренним взором.
Вот «Тула вечерняя, её я купил в 11 лет в киоске неподолёку от вокзала. Тула, был первый город после Москвы, коий я решил исследовать. Какой же музей оружия видел я в Туле. Там я впервые узнал, то оказывается кремль есть не только в Москве.
А вот, «Брянские ведомости», как же тяжело мне далось это путешествие. Я вспоминаю как я крадучись в два часа ночи выбираюсь из дома, и еду на вокзал. На вокзале мне отказались продавать билеты, и милиционер, предварительно прочитав лекцию, посадит мня обатно в автобус. Но я сошел с автобуса на полпути и уехал на электричке с другого вокзала. Впрочем сама поездка не оставила особых впечатлений. Один, огромный краеведческий музей и всё, что я видел.
Рядом лежат смоленские новости, сколько же музеев удалось мне посетить в этом городе. Очень спокойное и насыщенное путешествие. Каким же трепетом наполнялся я садясь в автобус.
Поездка в Орёл фактически вся прошла под дождём. А вот перед тем как оказаться во Владимире, мне пришлось провести ночь в камере милиции ярославльского вокзала. Наутро они позвонили родственникам и меня отпустили, строго приказав мне ехать домой. Что мне эти их строгости – уже через час я сидел в купе поезда «Москва Казань», с билетом до Владимира.
Аппетит приходит во время еды, и вот уже в 13 лет я устремился в Вологду. Там, в силу неприятных обстоятельств я оказался в детприёмнике и пробыл там две ночи до приезда матери. Какие буклеты остались мне от этого города.
Не минул меня детприёмник и в Курске, когда я возвращался домой мне слало плохо со здоровьем и я слёг с дизентерией. Сейчас это так весело вспоминать, а вот тогда мне казалось что мне конец пришел.
Не изменил я своей традиции покупать местные газеты и когда стал взрослым – всегда оказавшись в новом городе я делаю это. Вот газета подмосковного города Павлов посад, где я оказался на буддистском ритрите и лично сфотографировался с Борисом Гребенщиковым. Самое весёлое, было в том, что пройдя этот ритрит я понял что никакой я вовсе не буддист. Воспоминания, образы движутся предо мной сплошной чередой и на сердце становиться приятно – я всегда жил ярко и приключения сопровождали меня. Я убираю этот упрядоченный ворох газетных названий в ящик и довольно закрываю дверь. Вот.

Недавно мне пришла в голову мысль – так ли случайно, Герман Гессе назвал магистра Игры Йозефом Кнехтом, что соответствует Йозефу К у Франца Кафки. Быают же такие совпадения…

23 сен. 03 г.
На днях посмотрел любопытный авангардный фильм Янчо «гороскоп Иисуса Христа» Не могу сказать, что всё понял, поскольку это явно произведение относящееся к своему времени – мне несколько не хватает знаний, чтобы его оценить.
Однако отдельные моменты – поражают. Одна из последних сцен, где она разговаривает с полицейским пробирает до мороза по коже. Намёк на Кафку, а точнее на его персонаж Йозефа К очень интересен.

. Всю ночь снилась сплошная поножовщина. Дрался на ножах где-то с четверыми врагами, и когда уже приготовился умирать – оказалось что уже всех убил. Очень, очень много крови. Роберт Джонсон, писал что если сниться что теряешь много крови, значит происходит сильная утечка энергии. Хотел бы я знать почему.
А впрочем догадываюсь. Уже почти месяц кончился срок моего договора с Максом и я вернулся домой. Моя мать, похоже хорошо паразитирует и выжирает мою энергию. Одно её присутствие травит моё разум. Впрочем во сне в этой схватке я вышел победителем, что значит, что надо пробираться сквозь эту чёрную дыру вдруг образовывшуюся в моей душе.

Почему я не люблю русскую классику.
Эта тема так или иначе постоянно всплывает в тусовке, потому я решил попробовать письменно сформулировать свои взгляды на русскую и европейскую классику. Поскольку слово «классика» имеет большое семантическое поле значений, давайте условимся, что я буду подразумевать под классикой литературу написанную до двадцатого века.
Разница между европейской и русской классикой прежде всего в разнице акцентов. Русская классика на мой взгляд это большая история покаяний. Покаяние, покаяние и ещё раз покаяние. Главные герои – верные рабы божьи и неудачливые бунтари которые либо кончают с собой, что должно проиллюстрировать неверность выбранного ими пути (Ставрогин, Кириллов), либо опять же каяться (Раскольников).
Значение личности в русской литературе минимально – она вся обращена к утробе, к возвращению в детства, идеал – детушки божьи, от чего делается противно. Единственное приятное исключение Лермонтов. Пушкин – и тот под конец жизни ударился в православие.
Акценты европейской классики иные. Начиная с «Фауста» Гёте, это литература индивидуальности. Не назад в рай, но вперёд в неизвестность – таков посыл Европы. Здесь в центре стоит не покаяние, но самоутверждение, разумеется не в вульгарном смысле в каком употребляется это слово в наш несчастный век, а в его изначальном смысле – то есть обретение и утверждение себя перед лицом вечности. Иделаьный герой русской классике – будет ползать на коленях и каяться перед святы, герой Европы даже перед самим Богом, снимет шляпу поклониться, но не встанет на колени. Залог спасения Фауста – его дело, от которого он не отказывается гоня прочь заботу. Залог спасения любого героя русской литературе – напротив его покаяние, то есть полный отказ от себя.
Литература Европы – это литература титанов – её герои – Гамлет у Шекспира, Фауст и Прометей у Гёте, Заратустра у Ницше, Бранд и Ибсена индивидуальности до конца – неважно побеждают они или принимаю гибель, в любом случае они остаются верны себе. Герои русской классики, напротив малые мира сего – проституточка соня, смиренный Алёша и прочие отбросившие себя, опростившиеся персонажики.
Если кто-то готов оппонировать мне – я жду. Предупреждаю сразу, что отвечу я только на умные и аргументированные возражения, а не на штампованные ответы ничтожеств, типа «руки прочь от русской классики».
Кстати всё выше написанное ни в коем случае не относиться к русской литературе начала века (серебряный век), где идея индивидуальности уже потихоньку начала входить в кровь к поэтам и писателям, и тем более не относиться к литературе советского подполья, весьма любимой мною.

Ох истосковался же я по квартирникам.
В былые времена каждый месяц, проходило по крайней мере два концерта, а сейчас по нулям. Вчера Петерсон сказал, что можно договориться о квартирниках многих интересных музыкантов из Питера. Надеюсь в тусовке не иссяк интерес к новому и все пойдут на те имена которые им ещё не знакомы.

А винду надо переставлять. Сегодня всю ночь пока я сидел в и-нете, эта зараза перегружалась раз десять. Работать так невозможно.

Сегодня у себя на просмотре впервые посмотрел «Город женщин» Федерико Феллини. Более достойной иллюстрации фрейдисткой теории вряд ли можно найти. Первые полтора часа смотрелось как забавная комедия, а потом дошло что всё всерьёз, и это он гениально обнажает бессознательное наполненное комплексами, по Фрейду приемущствено сексуальными. Комплекс кастрации, эдиповы желания, недостижимый игрушечный идеал – только к концу я смог понять как глубоко он бьёт.

Сегодня дал Хиневре почитать Жульена Грака. До коликов интересно что же она о нём скажет.

20 Сентября. Великий день.
Вчера второй раз, я имел честь пировать с Константином Арбениным и Александром Петерсоном. Подобные эпизоды, это то что даёт жизни смысл. Когда общаешься с подлинным гением, которого можно по праву поставить в один ряд с великими гениями прошлого, на какой-то миг получаешь частичку света благодаря которой удаётся приподняться над обычным собой, над всем этим человеческим, слишком человеческим, которое так обнажил Ницше.
Зимовье зверей» приезжали к нам в Калугу второй раз, и я имел честь помогать организации их приезда. Как я боялся, что Калуга столь варварский город, что билеты будут не проданы. Опасения были напрасны и мне известно, что чуть больше чем через полгода они вновь приедут к нам. Подумать только, Калуга стал третьим городом, после Москвы и Питера в который они стали регулярно приезжать. Действительно великая честь.
Я убеждён, что если в будущем человечество преодолеет ту пропасть которая разверзлась в эту эпоху, когда плоть окончательно восторжествовала над духом, и подлинное искусство вновь начнёт цениться как в прежние времена из нашей эпохи в историю будет вписано имя Арбенина первым.

Толькол что изменил пароль. Бр, похоже с моего компа кто-то лазил и писал от моего имени. Славо богам, вовремя хватился.

Сегодня отдам большинство своих долгов. Я полностью выкупил стеллажи, разместил в них книги и теперь занимаюсь проблемой избавления от шкафов. Как мне кажется, теперь придёться ещё и покупать комод. Пытаюсь анализировать свою страсть к изменению облика моей комнаты – которую маэстро осудил как проявление скрытого мещанства. Впрочем оправдание у меня есть – в просторной комнате намного легче проводить квартирники, но исчерпывается ли этим вся мотивация? Думаю нет.
Дело в том, что я вернувшись из квартиры Макса, вдруг захотел чтобы моя комната была по настоящему МОЯ. В ближайшее время я надеюсь приступить к ритуальной магии, а потому мне необходим свой храм – в котором и будут проводится ритуалы. А могу ли я делать храмом место заполонённое шкафами битком набитыми вещами моей матери, окруженный вещами которые по большому счёту мне не принадлежат. Нет. Будет всё равно ощущение враждебности пространства в котором ни одна духовная практика не будет иметь должного эффекта.
А сейчас я хожу по своей комнате и наслаждаюсь – здесь всё так как я хотел. Одна стена комнаты от начала полностью закрыта стеллажами с книгами. Книгами и элитным кино. Теперь практически всё в моей комнате принадлежит мне, и я хожу и любуюсь всем что меня окружает.
В общем осталось купить комод – и я начну вновь собирать квартирники.

Истинно французский роман.
Прочитал роман Жульена Грака «Сумрачный красавец». Думаю что это произведение послужит хорошим аргументом в моем споре с Хиневрой о французах. Действительно, так как чувствуют французы больше не дано никому. Купил я эту книгу по рекомендации той самой очаровательной продавщицы, предложившей мне её на мою всегдашнюю просьбу «чего нибудь экзистенциального.
Сюжет пересказывать нет смысла, хотя надо сказать ничего подобного мне ещё читать не приходилось. Впрочем, здесь дело даже не в сюжете, а в тех бесконечных тончайших нюансах из которых состоит эта книга. Утонченность отношений, игра тонов и полутонов – так словно гениальный художник отношений вдруг решил написать книгу.
Жизнь в очередной раз переплетается с смертью. Сумрачный красавец – Анри задумал покончить с собой, решив прожить последний дни на курорте насладившись игрой чувствами других. Как совершенно он описан! Кажется, будто он является самим воплощением жизни её полнокровия и полнострастия. И вот – жизнь, дойдя до своего пика восторга оборачивается смертью.
Жульен, как истинный француз, не унизился до банального хеппи энда – это было бы откровенно пошло. Главный герой убивает себя в конце, убивает тогда когда ему больше не хочется умирать – из принципа из чести из безграничного утверждения своеволия. Но в отличии от бесчисленных героев самоубийц Достоевского, он не выглядит проигравшим – словно иллюстрируя своим примером философию воли Шопенгауэра.
Грак точно показывает, что полнота жизни и полнота смерти суть «две родные бездны» (Мережковский). Но дело тут даже не в идеях, которые он закладывал – как совершенно прописан каждый персонаж, каждый герой, каждая деталь разговора. Есть чувство будто созерцаешь тончайшую глубину игры жизни, словно шахматист перворазрядник, которому выпало счастье воочию созерцать партию гроссмейстеров.
Если кто по настоящему ценит экзистенциализм, дух экзистенциализма, где страсть смерть и мгновение срастаются в едином упоении я очень советую прочесть эту книгу. Хотя достать её думаю достаточно сложно и возможно только в Москве.

Хелен влюблена!!!
Для кого-то это не повод – для меня реквием. Хелен… Надо бы помянуть в дневнике… Итак с чего начать? Пожалуй со встречи. Я пришел на семинар психологов. Семинар который по ряду причин должен был бы быть недоступен для меня… Итак, пять девушек на семинаре. Четыре – полная пустота… Скука, так сказать смертная. Мой парень, моё мещанство... И вот пятая. Как я хотел быть ей интересен! С первого знакомства – случайное упоминание Довлатова – а это уже кой чего стоит. В первой же встрече, где я под ближайшем полуприличным предлогом напросился её проводить, я предположил что она имеет род от древних аристократов. В третью нашу встречу это предположение она подтвердила…
Элен… скольким же я ей обязан. Наши полуслучайные встречи за пивом, когда я варвар мнящий себя интеллектуалом узнавал что есть такие величины как Байрон или Бродский… Я вроде тоже чего то знал, иначе будь я ничем она и не удостоила бы меня и разговором. Но чёрт возьми в сравнении с ней, мои знания и моя порода – прах от праха…
Она сотворила из меня человека, как Смит или Хиневра, с самого начала наших встреч я давал понять что я так сказать, желаю более близких отношений, но как же совершенно она не замечала моих полунамёков… а я до сих пор надеялся. Даже когда она сказала, что её время ограничено я надеялся стать тем с ем ограничиться то время…
Реквием так реквием, о Элен, увижу ли я тебя теперь в театре или на закрытом психологическом семинаре, где я не имею право быть, но скорей всего буду, а ты имеешь полное право, но наверное аристократично его пропустишь.
И я не вправе судить. Теперь ты не прочтешь Стихи Иванова, и не посмотришь «Мать Иоанна от ангелов», а потому ты мертва. Мертва духом, а когда ты это поймешь твоя проблема.
И остаюсь жив я. Жив, хотя на взгляд многих я продался ещё до того как меня продали. Жив, хотя и я позволяю себе то что не сможет себе позволить себе ни один интеллектуал, порок и вожделение, а на взгляд жалких рабов морали я падший. Но я жив, а вот ты плюс минус неделю назад умерла. По тебе сейчас звучит реквием Моцарта, но ты его не услышишь…

12 сентября 2003 г.
О радость, я купил полное собрание сочинений Генрика Ибсена. Четыре огромных тома украсят мою и без того достойную библиотеку. Издание 1956 года, с по детски наивными предисловиями, видевшими под каждым кустом классовую борьбу…
Прочитал первый том. Странно, я не могу объяснить почему одни классики меня очаровывают с первой строки, других же (типа Тослстого) не заставишь читать под дулом пистолета. Кажется, я начинаю понимать – Ибсен из тех немногих, кто как бы это так сказать, не умещается в программу, в рамку. Не случайно он был напринимаем в своём обществе и как и Ницше считается предтечей символизму.
Он, создаёт вроде бы типичную драму, но дает ей ход и завершение, какой не должен был бы быть согласно общей запрограмированности. Ожидаемого конца всегда не получается – так, где ждёшь победы добра – он разрушает иллюзии, а там где согласно неписанному канону должно быть падение бунтаря, дабы его гибель или позор загладил прометеев грех, он как в «Кукольном домике» внезапно даёт достойную развязку.
Я люблю тех, кто нарушает правила. Неважно эти правила это правила общества, или скрытые внутренние неписанные правила сурового рока. Нарушать вторые намного сложнее. Гёте в Фаусте и Прометее, Ибсен в Норе и Пер Гюнте, Ницше в Заратустре нарушает именно скрытые, негласные правила.
С раннего детства меня не покидало ощущение всеобщей запраграмированности. Люди вокруг меня будто следовали программе и даже не замечали этого, наивно веря в свою свободу воли. Но хуже того: почти с самого первого мига самосознания я нутром чувствовал и свою запрограмированность.
В детстве я пытался её разрушить по детски – примитивный бунт, уходы со двора, начиная с пяти лет. Бродяжничество по другим городам с 11. Перед каждой поездкой мне казалось, что она никогда не состоится, случиться что-то, что помешает моим планам. И случалось. Правда, не всегда. Но и когда я уезжал, наполненный предчувствиями свободы – мгновение дионисийского экстаза от пребывания одному в поезде быстро сменялось скукой.
Мне казалось, что я что-то не учёл, что должно быть, если я уеду дальше, я буду свободнее, программы рухнут, но это было тщетно. Я постоянно ощущал в себе этого внутреннего врага, в минуты расслабления мне казалось что он где то в мире и если я сделаю что-то против него он будет уничтожен. Я бросался во все тяжкие, но ничто из моих действий не могло дать мне желанной свободы.
Вскоре я открыл психологию. Детский, слепой бунт, который по большому счёту включён в программу, как пятиминутки ненависти у Оруэлла, стал медленно и со скрипом сменяться более зрелым бунтом – бунтом духа.
Вся моя страсть к познанию не имеет ничего общего с человечками которые изучают ту же психологию или литературу, «Потому что так надо». Напротив – познание стало для меня единственным шансом нарушить тот негласный запрет который растворён в воздухе планеты земля, точно его и вовсе не существует. Я жажду яблок с древа познания, которыми готов насыщаться килограммами, пока мой разум принадлежит мне.
История того как я впервые прикоснулся к литературе – этой одной из плодоностнейшей ветви древа познания, весьма характерна для моего дионисийского темперамента. Мы шли с другом, и когда подошли к его подъезду, решили немного постоять дабы закончить наш разговор. Мне тогда было примерно 16. Через некоторое время к нам подошла пьяная дама лет 30, явно в неуравновешенном состоянии. Она здесь ждала мужа от любовницы, что само по себе показалось мне весьма пикантно. Друг поспешил ретироваться, а я остался в тщетной надежде убедить её воздать её мужу око за око (разумеется, со мной). Половину разговора эта дама бредила о некоем Камю, в котором по её словам заключена вся трагедия и гнусность мира. Намерения мои мне реализовать в тот вечер не удалось, но это имя надолго впало мне в память и когда через пару недель, проходя мимо одного книжного лотка я увидел названного ей Камю, я не задумываясь, купил. Будь благословен тот день когда я встретил ту несчастную женщину, ибо именно благодаря этой пятиминутной встрече я стал читать…
С какой улыбкой я вспоминаю те времена. Прочитав нескольких великих я уже был уверен что мне ведомо всё, а сейчас, когда прочитанных мною книг уже несколько сотен я с ужасом понимаю как ничтожны мои познания. Порой оглядываясь на этот нынешний мир окончательно погрязший в материи, ибо не было ещё эпохи когда дух был бы столь порабощён плотью, я кажусь себе великим исключением, венцом эволюции. Но стоит мне мысленно обратиться к наследию прошлых поколений и мне кажется что мысли мои и способности ничтожны и прах от праха в стравнении с тем величием некогда царившем в прошлом. Я кажусь себе аферистом прорвавшимся на закрытый спектакль по поддельному билету и только чудо что до сих пор никто не заметил что он подделен.
Подлинная литература, психология, философия и оккультизм – есть способы человека освободиться от этой самой скрытой запрограммированности. Древние называли это волей рока, сейчас в психологии говорят о семейных программах, но, по сути, изменилось только названия. Юджин о Нил лучше всех показал это бессилие, в пьесе «Траур – участь Электры», о которой я писал немного раньше.
Всю сферу духа человеческого можно разделить на две части – те, кто смиренны с программой и те, кто пытаются её разрушить. Страшно наблюдать бессилие великих. Как я возненавидел Акутогаву за его маленький рассказ о том, как должен был молчать оставленный на страже ученик мага и из-за матери нарушил свой обет. Большего приговора свободе ещё никто не произносил.
Итак, писатели могут выходить за пределы обусловленности, а могут и в ней оставаться. И чем больше писатель свободен от необъявленных законов по которым всё должно быть именно так – тем больше я ценю такого писателя. Ибсен как раз из тех, кто освободился. Разумеется, я имею в виду не тех, кто бунтует именно против внешнего, такой бунт следует оставить малым детям – нет истинный бунт разрушает именно скрытую обусловленность, нарушение коей порой вызывает великие волнения, а порой просто остаётся незамеченной.
Читать пьесы Ибсена – подлинная услада для духа моего. Подумать только – я всё-таки ошибся и «Пер Гюнт» оказался его ранним произведением. Похоже, Элен в очередной раз превзошла меня глубиной своего понимания литературы.

Во всём что мы делаем существует некая особая тонкая взаимосвязь, которую невозможно просчитать наперёд, но оглянувшись понимаешь что иначе и не могло быть. Сознание обычного человека слишком слабо чтобы уловить эту связь. В таких случаях возникает гипотеза о неких находящихся вовне богах и демонах, не подозревая о том что «Каждый мужчина и каждая женщина звезда».
Эта самая скрытая взаимосвязь подразумевает наличие некой «вплетённости» сознания в материю. Человек как бы продолжается – вовнутрь – через личные плохо осознаваемые комплексы – к общечеловеческим глубинам – и вовне, объемля в своём сознании весь осознаваемый мир.
Карл Густав Юнг писал о феномене синхронистичных совпадений – серии событий связанных по смыслу, но не по причине. Должно быть такие события происходят вследствии прикосновения эго индивида к некой реальности которая является источником и внешнего и внутреннего мира.
Однако само по себе это прикосновение ещё ничего не значит. Человек прикоснувшись к сверхчеловеку в своей психике, может испугаться, замереть, решить что весь мир иллюзорен и необходимо умерщвлять всякое проявление активности, дабы не спугнуть это состояние. При этом он не подозревает о том что как только он начал цепляться за него (состояние) оно исчезает, и чем больше происходит цепляние, тем ненадёжнее состояние. («призывая меня с чистым сердцем и Змеиным пламенем внутри, тогда придёшь ненадолго возлечь на грудь мою. За один поцелуй ты будешь готов отдать всё, но отдавший крупицу праха потеряет всё в тот же час»). Вот оно, это самое откровения высочайшего – отдать крупицу праха – в смысле отказаться от воли, ошибочно решив что она от нас этого хочет.
А всё дело в том, что как только происходит прорыв к Самости (Лилит, Нюит), наши внутренние паразиты активируются вдвое, ибо чувствуют опасность. Они убеждают нас в том, что только «отдав крупицу праха», можно обрести этот экстаз ещё раз. И они даже могут накочать нас в какой то момент энергией, дабы убедить в своей правоте и испытав высочайший экстаз Лилит, мы тот час подходим к пропасти в которую паразиты убеждают выбросить это злосчастную «крупицу праха» - нашу волю, которая кажется столь ничтожной в сравнении с той силой что вдруг нам приоткрылась. Но именно эта «крупица праха» и является единственным залогом союза эго и Лилит, и отдав её в пропасть индивид сам того не подозревает что предал этот союз самым страшным образом – союз который мог бы быть заключен.
Эти мысли появились у меня по прочтении книги Колина Уилсона «Паразиты сознания». В своём подходе к чтению я имею несколько нестандартный подход – сознательно не пытаясь выстроить никакой системы обучения себя в один прекрасный момент обнаруживаю что эта система проявилась помимо моей воли и лучше и не могло быть. Это лирическое отступление было необходимо для того чтобы сказанное мной дальнейшее было до конца понятно.
Иногда прогуливаясь по книжному рынку или книжному магазину я могу почувствовать особую тагу к той или иной книги – тягу которую трудно объяснить логически, ибо эта книга оказывается именно той книгой которая позволяет мне решить ту проблему которая сейчас для меня актуальна, потому я привык доверять этому зову. Благодаря такому зову, я к примеру прочитал Коэлье, за год до всеобщего на него бума, «Невыносимая лёгкость бытия»! была куплена мной по импульсу и в ней я обнаружил великолепно разработанное оружие против кича – в коем я тогда нуждался. На импульсе был куплен мной роман Мережковского «Юлиан отступник» - и с него начался новый цикл в моей жизни, хотя сознательно я боялся даже к нему прикасаться – ведь мне было известно что Мережковский христианский философ. Почти так же был открыт мною Эрих Нойман, Томас Манн и ещё многие имена ныне надёжно вплетённые в мою систему мировоззрения.
Итак сегодня я купил роман Колин Уилсона «Паразиты сознания». Частично тому причиной было совпадение фамилий с Робертом Антоном Уилсоном, частично полуслух что этот самый Колин писал биографию Кроули и находился под его влиянием. Таковы рациональные объяснения, кои на мой взгляд являются только малой частью истины, ибо та иррациональная тяга, которая заставляет нарушить все принципы и купить четвёртую книгу за один день (я предпочитаю покупать не более двух книг за одну закупку).
Кстати последнее время у меня происходил цикл синхронистичных совпадений связанных с именем римского заговорщика времён Юлия цезаря Гая Сергия Катилины. Достаточно всёрьёз интересуясь историей Рима я неожиданно для себя наткнулся на вскользь упомянутое это имя в «Метафизике христианства» Розанова. Решив что необходимо узнать о нём побольше я взялся читать «Римсую республику» Зелинского. К моему удивлению мой хороший друг с которым, надо сказать мы достаточно часто говорили о Риме так же упоминает это имя, без малейшей провокации с моей стороны, а буквально через неделю, из краткой биографии Ибсена я узнаю что первым его юношеским произведением является Поэма «Катилина». Цикл синхронизмов был завершен сегодня, когда я наконец нашел по приемлемой цене полное собрание сочинений Ибсена, причём как водиться совершенно случайно.
Впрочем данный пример синхронистичного поток не является для меня с толь значимыми, они представляют скорей эстетическую ценность, и используються мной дабы продемонстрировать принцип синхронистичности. А вот те синхронии, кое произошли сегодня, заслуживают особого внимания и заставляют задуматься о наличии некоего информационного эволюционирующего эгрегора.
Вот уже пол года я работаю над книгой названой мной «Евангелие от Елены». Центральным персонажем является некто Симон, тот самый Симон маг который в христианстве признан отцом всех ересей и блудником из блудников. По легенде он взял в Тире блудницу Елену которую выдавал за эпинойю Софии и Елены троянской. В моём же изложении напротив в Тире он был спасён некой Елены, которая держала гарем из двадцати восьми мужей, которые благодаря связи с ней обретали сверхчувственные способности и были тем единственным шансом для человечества когда нибудь в будущем совершить эволюционный переход – то есть той реальной солью земли, в отличии от приторно слащавых христиан.
Не буду останавливаться на подробностях сюжета, ибо это не так важно я остановлюсь на тех идеях которые я расчитывал внести в это книгу. Первая и ключевая идея это эволюционный переход из человека в нечто, что можно условно назвать сверхчеловеком. Идея не нова, однако я расчитывал показать что переход этот возможен только по узкому мосту эроса – как сублимированного, так и прямой сексуальности. Следующая идея которая представляется мне центральной это противопоставить так называемому уроборическому мистицизму, то есть мистицизму пути назад – мистицизму как бегству от трудностей и страданий жизни назад в утробу матери – мистицизм подлинный эволюционный, когда освоив мир реальный сознательный, герой устремляется в свои глубины. Опять же водораздел я расчитывал провести по линии эротизма сексуальности – чистая сексуальность не омрачённая инстинктом власти, ревностью и виной является путеводной тропой к более высшим состояниям сознания. Уроборическая, неосознанная ревниво властная сексуальность становиться причиной падения в пропасть. Третья идея произведения, это идея наличия паразитов которые как пиявки паразитируют на каждом человеке не давая ему наслаждаться полнотой свободы Лилит. Это разумеется аллегория тех автономных психических комплексов, которые поглощают энергию и ввергаю человека в чувство беспомощности и депрессии как только у него начинают появляться силы и готовность к тому чтобы порвать семейный или коллективный миф. Параллель с тем что я пишу настолько очевидно, что должно быть мне рпидёться добавлять ещё какие нибудь элементы, дабы не быть овинённым в плагиате. Такой вот «Невольный плагиат» и является одним из доказательств существования единого, коллективного бессознательного.
На данный момент я нахожусь на середине написания книги и с самого начала я испытывал весьма сильные психологические затруднения в её написании. Вчера я купил Книгу Колин Уилсона «Паразиты сознания», в коей я к своему огромному удивлению обнаружил тот же набор идей, какие были основным экзистенциальным ядром моего ещё не законченного произведения. Разумеется я был поражён. Гораздо больше было моё удивление когда я осознал, что последнее время я только и делаю что потворствую своим слабостям, вместо того чтобы бросить все свои силы на то чтобы как можно более интенсивно исполнять свою истинную волю.
Совпадало даже то понижение ментального уровня, которое я испытывал последнее время садясь за книгу. Даже сейчас, когда я записываю свои мысли и события вызвавшие эти мысли мой разум то и дело отвлекается на разные посторонние помехи.
В преодолении интерции и есть суть истинного символизма – символ даёт силы для дальнейшей эволюции и позволяет прикоснуться к тому живительному источнику бесконечной энергии которая эту эволюцию двигает. Ещё недавно я утверждал что фантастика не может иметь символической основы, но сейчас охотно признаю свою ошибку.
Из наблюдений, мыслей, догадок я намереваюсь вывести свою теорию, коя с одной стороны держу пари, будет «изобретением велосипеда», поскольку уже сейчас я нахожу мысли, кои я был уверен, принадлежали только мне. Однако я не считаю что это самое «изобретение велосипеда» в сфере духа так же лишено смысла, как в сфере материи. Идеи и архетипы подчиняются несколько иным законам, нежели материальные сущности и потому в сфере духа «изобрести велосипед», это не просто его изобрести, а если пользоваться метафорами скорее залить бензина в пустой бак машины.

"Твоя сексуальность и есть твое оружие. Поздравляю."

Тебе не нужны вспышки и молнии - у тебя есть ты сам. Радуйся этому.


Пройти тест "Какой магией ты владеешь?"

Похоже в результате ошибки я поместил в дневник не всю свою статью о Ницше, но только её последнюю часть. Заметив ошибку размещаю начало:
Пред, предпоследнюю часть следует считать концом данной статьи. Извиняюсь за невольную путаницу.

К чтению существует два подхода. При первом, и увы самом распостранённом подходе, читающий лишь ищет подтверждение своим убеждениям – всё что он читает для него чётко разделяется на две категории – хорошо и плохо, то есть по сути то что согласуется с его тоннелем реальности и то что не согласуется. При этом индивид может иметь весьма большой объём знаний, но все эти знания чётко уложены по полочкам и подогнаны под его мировоззрение.
При втором подходе напротив индивид стремиться проникнуть в тоннель релаьность писателя (Философа, поэта, психолога) и понять что же именно он имел в виду, что именно он чувствовал и какой архетип переживал когда писал эту мысль. При этом подходе проявляется отказ от паталогической психологического монотеизма, и индивид прилагает все усилия чтобы пустить других богов в своё разум. Разумеется эта метафора, но необходимо понять что именно подразумевается под этой метафорой. Каждый человек является носителем своего опыта через который совершенно по особому преломляется то или иное понятие. Если мы вполне можем понять что наш собеседник подразумевает под словом «Стол», поскольку достаточно легко соотнести опыт, то вот какой именно комплекс идей, мыслей и переживаний лежит в основе таких слов, как «Бог», «Свобода», «Любовь», или «Душа». Ничтожества уверены что все подразумевают под этими словами абсолютно тоже самое что и они в итоге возникает необозримая путаница.
Человек с хорошо отточенной интуицией вполне может это прочувствовать в разговоре. Скажем слово Бог, для меня ну никак не сочетается с словом «Свобода», однако я могу уверенно сказать что такие люди есть – и более того, даже мне встречались. Если изучить тот спектр значений который разные люди придают слову «Любовь», то можно было бы сделать вывод, что люди вообще друг друга не понимают.
Ближе чем конкретные понятия к объективному видению символ. Заметьте – ближе, но отнюдь не является гарантом объективности. Однако опять же – развив определённую интуицию мы вполне можем определять что человек который реагирует на этот символ определённым образом – принадлежит к определённому типу людей, с которым либо стоит сойтись, либо напротив по возможности держаться подальше.
В качестве теста, чего стоит стоящий передо мной новый знакомый я обычно давал ему прочесть «Дамиана» Германа Гессе, и затем старался как можно подробнее узнать его мнение. Однако в этом тесте имело большее значение невербальная реакция и та интонация с которой говорил о ней этот человек. Человек более примитивный, на моём месте мог бы видеть только два варианта – понравилось – не понравилось, соответственно если понравилось – значит это достойный, а на нет и суда нет. Причём в среднем проценте такой подход наиболее вероятно будет верен – ибо большинство тех кому не нравится «Дамиан», дешевые моралисты, которые хотят быть «Правильными» детками родителей, системы государства, тогда как большинство тех кому эта вешь понравиться будут достойными бунтарями. Однако вот тут то и возникает вопрос исключений, которые порой бывают ценнее чем правила. Эта вещь может не понравиться, потому что для данного конкретного человека эти проблемы – настолько примитивны и неактуальны, что просто вызвали скуку. Для него проблемой являются символические нюансы развития мысли Томаса Манна, а тут ему говорят что дважды два четыре, а от морали нужно освобождаться. Если он по какой то причине не пожелает это уточнять, я вполне могу создать неверные представления о его личности. Пишу об этом потому что один раз нарвался на подобную ошибку.
Таким образом даже восприятие символа не может дать нам объективной картины. Впрочем определённые вещи мы вполне можем понять если тот или другой символ враждебен индивиду, тогда как если этот символ чужд и он находится просто в другой парадигме, ясного понимания может не наступить.
При втором подходе к чтению мы как бы видим явления глазами автора. Поскольку символы более объективны чем отдельные понятия, войти в тоннель реальности писателя или поэта несколько легче чем в тоннель реальности философа.
Более того, те или иные имена часто становятся чем то вроде нарицательного. Например мне не раз приходилось встречать людей которые называли себя ницшеанами не разу ни читая Ницше. Забавно, что и говорить. Подходя к столь великой фигуре как Ницше необходима предельная осторожность в выводах и при этом максимальная свобода от общественного мнения.
Чтобы понять философа необходимо хорошо знать его биографию и чувствовать что же он понимал под теми или иными понятиями, вместо того чтобы проецировать свои суждения по этому поводу.
Выше написанные размышления являются необходимым предисловием к размышлению о такой сложной и неоднозначной фигуре как Ницше. В этой статье я в меру своих возможностей постараюсь разобраться в его изначальной мысли.
Прежде всего разберёмся в Ницше как символе. Для десятков тысяч – Ницше, неважно знают они его или нет, есть символ бунта против морали. Соответственно человек симпатизирующий его идеям будет в любом случае восприниматься мною более лучше чем тот кто относиться к Ницше враждебно.
Однако ни тот не другой, по сути не приближается к пониманию Ницше как такового. Я обращал внимания, что для одних в философии Ницше главное отрицание морали, его антихристианство. Такие люди действительно нуждаются в Ницше, как в необходимом противоядии против христианства, которое увы помогает далеко не всегда. Идеал сверхчеловека увы, обычно понимается крайне поверхностно – как тот кому всё можно. Эдакий анархист который воротит что в мозги взбредёт. Действительно – сверхчеловек свободен от морали, но значит ли это что он будет аморален? Здесь я хочу провести разницу между понятиями аморализма и иморализма, первый стремиться нарушить все запреты, дабы противопоставить себя морали, для вторго такой категории как мораль просто не существует. Заметим, что имморалист будет делать даже меньше того, что называется злом, поскольку в девяноста процентах такие действия откровенно невыгодны, и творятся по бессознательности. Однако если зло сделать необходимо, он не будет искать себе оправданий как средний человечек.
Так ли аморален был Ницше, и что имел в виду он когда говорил для себя, а ведь что бы мы не писали. Мы пишем это в первую очередь для себя, а лишь потом обращаем вовне. Мережковский даёт весьма интересный сравнительный анализ жизни Ницше и жизни Толстого, коий считается одним из светочей земли русской (тьфу!):
«Л. Толстой хотел раздать. Но не только не роздал, а приумножил своё именье… Всей своей жизнью он показал что собственность, не слабая паутина, а самая крепкая из цепей для человеческого духа. Ницше доказывал нелепость христианского отречения от собственности, не деле же он был таким же бессеребренником и расточителем как персонажи Достоевского… Толстой уже чувствуя бессмыслицу и безобразие войны, готов был однако подобно князю Андрею «Отдать всё за минуту славы над людьми, за георгиевский крестик». Ницше возобновляя по уверению Толстого разбойничий идеал Чингизхана и Стеньки Разина, сделался добpоваольно братом милосердия во время франко-прусской войны 1871 годя и там самоотверженно ухаживал за больными, что заразился дифтеритом, едва не умер и до конца жизни не смог оправиться от последствий этой болезни. Проповедник жестокости, в жизни был он в жизни, был «кротчайшим из людей на земле, производивший на близко знакомых людей впечетление исключительнейшего рыцарского достоинства. Толстой видел во всякой любви полов, нечто свиное стыдное, проповедовал прекращение рода человеческого посредством всеобщего воздержания, в течении сорока лет прижил 13 человек детей и был самым счастливым отцом счастливого семейства, чем-то вроде ветхозаветных Авраама, Исаака и Иакова. Ницше проповедовал оригийное сладострастие, но кажется он мог бы сказать, подобно князю Мышкину, « по болезни своей женщин не знаю», а может быть наоборот – он был болен потому что не захотел узнать женщин. Когда врачи советовали ему жениться, грозя в противном случае самым плачевным исходом нервной болезни – он предпочёл последнее. Ницше проповедовал святость плотских наслаждений, но кто меньше познал их? Кто более суровым отречением, более тяжкими духовными веригами умертвил плоть как он? Кто более всех нарушил те заповеди которые хотел дать людям Заратустра Антихрист? Он говорил что жить надо так, как будто всё позволено, но в действительности ничего себе не позволил.» (Мережковский «Религия»)
Что тут ещё добавить. Как разрешить тот неразрешимый парадокс, что открывался перед нами в судьбе Ницше. Не парадокс даже, но бездна оказывается разверзнута под нашими ногами когда мы прикасаемся к судьбе и учению Ницше. Мещане с обеих сторон легко отмахнуться от этой бездны, сделают вид что её не сушествует. Для них Ницше лишь символ, неважно какой – символ сверхчеловека без морали или символ морального падения – первые более правы в том смысле что более свободны, но и те и другие одинаково слепы в своём неведении. Бездна которая открывается при взгляде на неизъяснимые противоречия жизни и учения Ницше, не может быть отброшена упрёком в лицемерии – во всю историю философии не было мыслителя столь же искреннего, до обнажённости как Ницше. Почему Ницше воспевая страсти плоти, жар Дионисийской оригастичности оказывается на самой холодной из гор – на горе елеонской в объятиях зимы. Страшно становиться при взгляде на такой финал – по настоящему страшно.
Мережковский при всей его гениальности оказывается всего лишь христианином. Говоря о слиянии двух правд, на деле превыше человекобога ставит богочеловека, хотя в каждом втором абзаце убеждает себя что это суть одно. Слаб человек. Вот что пишет Мережковский о причине трагедии Ницше
«Эта любовь к року у Ницше, как и у Кириллова, есть любовь не до конца, не святая любовь. Я не могу любить внешнее, мёртвое безразличное, я могу любить только внутреннее, живое, родное, кровное – только «Отца». Ещали я полюблю рок последнею любовью, то рок перестанет быть для меня роком и становиться живым, родным отцом. Любовь к року неосознанная христианская любовь к языческому року, это полу-Христос, полу-Дионис – не самое высшее, а средне высшее, то есть всё таки срединное, половинчатое и нашим и вашим, не белое ни чёрное, а только серое. И здесь и опять бесчестная, потому что слишком благоразумная, мещанская «серединка на половинке, «Несолёная соль, пронизывющая весь девятнадцатый век». (Мережковский «Толстой и Достоевский) Какая непростительная подтасовка, в какой страшный конфликт с самим собой неосознанно вступает Мережковский называя Ницше «Мещанской серединкой на половинке», когда в том же произведении, пятидесятью страницами раньше он пишет о том же Ницше: «Теперь когда он умер мы мы можем прямо сказать: над жизнью этого человека сияет венец не только человеческой славы; это был больше чем гений – это был святой, равный величайщим подвижникам прошлых веков».
Нет, не христианину, разрешать проблему противоположностей. Через двадцать лет в Цюрихе родился тот, кто познав и тьму и свет и плоть и дух, нашел ту узкую тропу между над пропастью, тот узкий проход в скалах между Сциллой религиозного сентиментализма и Харибдой мертвящего материализма. Он понял что хоть и Христос имел в себе потенциал быть архетипом Самости, не он, но сын философов – Меркурий есть высочайший символ объединения противоположностей. Я говорю о Юнге.
Как свидетельствует Эмилий Метнер Юнг был прекрасно знаком с наследием Мережковского и приняв его величайшие инсайты, отвергнул заблуждения заставлявшие первого клониться в сторону христианства.
Мережковский приближается к тайне объединения противоположностей, но увы как и критикуемые им Толстой и Достоевский не делает последнего шага, а потому оказывается бессилен перед трагедией Ницше. По Мережковскому, Ницше, должен был бы подобно Юлиану из левых преданий произнести дешевую по своей сентиментальности фразу – «ты победил Галилеянин». Фразу которую исторический Флавий Юлиан и не думал произносить, проведя последние минуты своей жизни в окружении друзей потрясая их своим мужеством и беседуя о бессмертии души. Произнеси Ницше эту фразу и он перестал бы быть Ницше. Новая эпоха не открылась бы.

Вчера произошел интересный эпизод, что в который раз я убеждаюсь в том что Лилит, госпожа наша, специально создайт ситуацию для того чтобы мы работали. Придя вечером от друга я обнаружил что папка "Графомания", где имеются в наличии все мои работы исчезла. Функция "поиск" ничего на дала. К счастью "Евангелие от Елены" было ещё на двух компьютерах, но три новых разработки, плюс "История одного анализа", которой я написал уже десять страниц похоже
сгинула безвозвратно. Произнеся пару крепких слов, я совершенно убиый лёг спать. Просыпаться не хотелось, однако когда я проснулся меня взяла такая злость, что я решил, что яхве до меня добрался и как бы оно не было начать работать назло. Из принципа.Я почти о конца дописал один рассказик, и написал одну весьма качественную статью о Ницше, которыю здесь и размещаю.
Когда я дописал статью и
довольный развалился в кресле раздался телефонный звонок. Звонол Зверь, то есть тот кто последний работал в компе и судя по всему угробил мою грофоманию. Я было начал высказывать всё что о нём думаю, но он заверил меня что всё живо. Запрятал он этот каталог, на третий логический диск, а поиск почему то не сработал. Как же немного надо человеку чтобы почувствовать себя счастливым...

В некотором смысле Ницше сделал то, о чём мечтал Мережковский – объеденил противоположности назвав себя распятым Дионисом, но объединил их через смерть, через безумие, тогда как тот кто пришел потом напротив через жизнь, через ясность сознания.
Зачем же Ницше так противоречил себе нарушая свои же заповеди. На мой взгляд его проповедь аморализма, была последней линией обороны против вторгающейся в сознание силы тёмного кастрирующего бога. До него, все как бы велик их дух не был столкнувшись с этой страшной силой свершали «жертвоприношение разума» отказывались от своей свободы, и становились игрушками в руках чудовищного бога с серпом отсекающим естество. Ницше, был первым кто посмел дать бой. Все остальные, атеисты, деисты, разумные просвещенцы, просто не сталкивались в этой силой в своей душе. Они боролись с церковью, с догмой, наивно веря что рациональные аргументы способны обуздать стихию религиозной бездны, точно осознав что ураган опасен для жизни можно остановить его. Их слепота и наивность была обусловлена тем, что они в своей душе никогда не сталкивались с этим страшным ураганом, после которого не остаётся ничего. Те же кто сталкивался, раз и навсегда теряли всякую свободу воли и становились куклами этой силы.
Ницше первый дал Бой. Бог, тёмный ветхозаветный Яхве из бессознательного стучался в его разум. Я думаю он догадывался что значит этот «самый безобразный человек» от которого в страхе отшатнулся сам Заратустра. Он хотел жить, но эта сила волокла его к умерщвлению плоти и самооскоплению, он хотел страсти, но Бог сковал его холодом горы елеонской, так что ему ничего не оставалось делать что научиться жить в этом холоде. Он хотел плотских наслаждений, но заперт страшнее морального (кого когда останавливали моральные запреты?!) сковал его плоть, запрет пришедший словно из ниоткуда. Последний его бастион, последняя крепость, которая оставалась у него против этого вторжения, этого насилия, был его разум. Говорят Мопассан умирая кричал что хочет изнасиловать Бога, так вот Ницше был тем кто был богом изнасилован. Разумом он судорожно цеплялся за всё, что могло быть противопоставлено этому вторжению. Бог морален? – да стадвствует имморализм, Бог упорядочен и светел? Да здравствует хаос и тьма! Для него мы все рабы? Да приидет Сверхчеловек.
Мережковский со свойственной ему интуицией сказал что бунтуют только рабы. В этой фразу есть лишь полуправда, ибо бунтуют не только рабы, (как раз настоящие рабы обычно бунтуют очень редко), бунтуют те кого хотят обратить в раба, и тогда для защиты хороши абсолютно все средства. Бастионы воздвигал герой на пути божьего суховея, но эти бастионы рушились один за другим. Тот кто не испытывал что такое подобные вторжения, никогда не может понять Ницше, ибо жить по Ницше невозможно, по Ницше, если быть последовательным до конца можно только умереть, как и умер он сам. Божий суховей хотел захватить его разум, и едйствительно порой он говорил мыслями находившим свои параллели в Евангелие.
Но случилось чудо. Тогда как божий суховей полностью уничтожил плотские желания, а потом и разум Ницше, он на последнем выдохе признав себя распятым Дионисом, епо сути проник в сердцевину этого Божьего суховея изменив ход истории. Последние пять веков – мир от Гёте до Ницше, от Ницше, до Юнга, от Юнга и на ближайшие пятьсот лет, до сверхчеловека, который будет конечно не таким как предполагал Ницше. Я лишь мост, между человеком и Сверхчеловеком, говорил о себе Ницше. И Став этим последним мостом соединил две бездны ценою своей жизни – Заратустра – Антихрист – Христос.
Возможно моё понимание Ницше так же страдает односторонностью. Возможно я не учитываю важных деталей которые перевернут моё восприятие. Пусть так, я всегда готов учиться. Но кажется мне, что в этих, ещё до конца не оформившихся мыслях подошел я к великой трагедии Ницше, гораздо ближе чем большинство современных ницшеан.

1 сентября. Таки переехал. Пишу эти строки уже из своей комнаты изначального жилища. Крайне неохотно переехал обратно, но думаю тот жизненный опыт коий был приобретён за этот год будет мне на пользу. Вчера приезжал Варракс. Это был действительно достойный сэйшн, который как и стоило ожидать кончился вызовом милиции со стороны соседей. Ну я напоследок им устроил, козлам. Блэк металл в 2 часа ночи на полную - это достойно. Самое смешное что за год проживания я создал максовой квартире официальный статус притона. То есть квартира в которой останавливался сам К.А. является притоном, согласно свобкам Ф.С.Б. и милиции. Какая удивительная ирония судьбы. Во всяком случае что-то в этом есть... Соседям - через месяц другой - укол яйца в обивку двери и ипоксидки в замок.
В некотором смысле я своей жизнью реализую свой идеал объединения дионисийского и аполонического начала. С одной стороны - интеллектуал, философ, выверяю каждое слово, ни дня без прочитанной книги, с другой - ШАБАШ, свободная любовь, идеалы необузданной страсти, бездна опьянения и вакханалии. И ни одну из своих частей я не отдам ни за что.
Отдельные диалоги кои звучали на вчерашнем сэйшне действительно были бы достойно цитирования. В ближайшее время покупаю диктофон - сачок для мыслей.
И ещё одно: таки куплены полки для книг. Шкафы пойдут на помойку, а стену будут закрыть различные полки для книг. Моя мечта закрыть все стены квартиры книгами похоже скоро осуществиться.

30 Августа. Судя по статистике на Li.ru, достойное искусство (Русский Рок) слушает большинство. В связи с этим хочу поднять вопрос: есть ли те, кто ценит и знает группы и исполнителей второй волны русского рока. Поясню, что я под этим подразумеваю. Первая волна – это те, кому посчастливилось жить в эпоху запретов и цензуры. Именно посчастливилось, потому что именно эти самые запреты и создавали имя. Скажем, «Силу на её стороне» Гребенщикова способен понять немногий, но мятеж песни «Этот поезд в огне» чувствовал всякий, кто способен хоть что-то чувствовать.
Запрет действовал в точности по Лао Цзы: то, что стараются ослабить и уничтожить – усиливается и расцветает. Слово для первой волны имело свою ЦЕНУ, и каждый понимал какую цену могут они заплатить. Не в этой ли цене слова скрывается отгадка жутковатого парадокса, что искусство расцветает в самые страшные периоды истории (Возрождение на фоне инквизиции, серебряный век на фоне революции). Потому не удивительно, что при уничтожении цензуры первая волна либо сошла на нет и добровольно самоустранилась, (Великолепный прощальный альбом «Атлантида» Наутилуса), либо пошла на компромисс и слегка (а нельзя быть «слегка беременной») опопсела. Достаточно послушать великолепный ранний Сплин времён пыльной были и то что они гонят сейчас или чистый выверенный классический декаданс, с полной передачей атмосферы девятнадцатого века у «Агаты Кристи», и те чудовищные техно ремиксы которыми они опоганили свои же творения.
Оставаться в духе и творить так словно ничего не произошло на мой взгляд получился только у Бориса Гребенщикова, которого хоть и обвиняют что он «Не тот» или «Стар стал», эти обвинения свидетельствуют исключительно о дилетантизме и автоматичности обвинителей. У Б.Г. его альбомы идут скачками – после слабенькой «Гипербореи» мощнейшая «Лилит», а после двух сильнейших альбомов («Пси» и «Сестра хаос»), эти невразумительные «Песни рыбака». Я думаю что в ближайшее время он нас снова порадует чем то действительно великим.
На смену року народился особого рода стиль – рокопопс – яркий представитель тому Земфира, которая ещё не, но и уже не… Этот рокопопс не несёт в себе особого концепта, и не бунтует, но тем не менее порой послушать его бывает приятно. Основная группа ценителей рокопопса это те кто умеют думать и чувствовать, то есть весьма неглупы, но увы слишком ленивы чтобы совершенствовать свой вкус.
Однако к року всё же этот феномен имеет весьма маленькое отношение. Новые рокеры столкнулись с особого рода цензурой, которую я могу назвать «Природной цензурой», коя как оказалось более непробиваема чем цензура искусственная. Нет запрета, который делал запрещённый талант всенародным за какие то пару лет. Но что ещё печальнее, так это то, что и старые ценители рока не спешат открывать объятия новым творцам.
Но вторая волна есть. И эта «Вторая волна» имеет особого рода славу, которая с одной стороны самая благородная, а с другой самая печальная – Широкая известность в узких кругах». Москва и Питер здесь в более выигрышном положение, поскольку количество рок клубов где можно услышать достаточно велико, а вот провинция, даже ближайшая провинция оказывается в информационном вакууме. Есть первая волна и она слава Богам, достаточно востребована, есть великолепные подборки «Легенд» которые выходят большими тиражами, что говорит о том, что наше поколение не безнадёжно, однако второй волны как бы нет, ну если не считать рокопопса, который, я повторюсь, к року не имеет особого отношения.
Итак тема которую я хочу поднять это собственно эта вторая волна, которая далеко не так известна как первая, при том что, отдельные её представители первой волне вовсе не уступают.
Поделюсь своими предпочтениями среди второй волны. Выше всех из второй волны я ценю Константина Арбенина, с Группой «Зимовье зверей». Это действительно аристократ рока. С глубиной символического с ним может посоперничать разве что легендарный Гребенщиков. О творчестве Арбенина на моём сайте лежит статья, где я анализирую его тесты с психологической точки зрения и эта статья была удостоена быть выложенной на официальном сайте «Зимовья». Послушать «Зимовье зверей» я рекомендую всякому кто действительно ценит красоту слова.
Следующим кого я бы выделил это Сергей Калугин. К сожалению у него выходило всего два альбома (И два пиратских бутлега), но какие это альбомы! Сергей бесспорно гений, а гению простительно всё даже православные убеждения. Впрочем о этих убеждениях можно узнать из его интервью, но не из песен – многие мне просто не верили. К слову сказать, даже в серебряном веке, коий мы считаем вершиной расцвета в жанре венка сонетов могли работать только Максимильян Волошин и кажется (поправьте если ошибаюсь) Андрей Белый. У Калугина есть венок сонетов и ещё какой!. Помниться мне я находил на каком то сайте его МП3, так что как говориться ищите и обращете. Любимая его песня для меня пожалуй «Ночь защиты», однако каждая его песня это подлинный шедевр.
Третьим гигантом второй волны я могу выделить Раду Анчевскую. Чтобы её воспринять мозги дожны быть повёрнуты особым образом её песни чем то напоминают сновидения – общий концепт выделить почти невозможно, но особое очарование просто обволакивает. Советую начинать её слушать с альбома «Любовь моя печаль» или как вариант «Печальные звуки». Последний её альбом «Саламандра» у меня не пошел, но это исключительно мои проблемы…
Силён поздний Рыбьяков с командой «Кооператив ништяк». Уточняю – именно поздний. Ранний Рыбьяков – типичный панк каких много – поздний уникальный мастер чёрного оккультизма. Он близок к Фаусту, Кроули, Бруно и прочим Адептам пути Левой руки.
Нельзя не отметить Александра Непомнящего, которого, за исключением пары песен, я весьма не люблю. Уж больно он воинственен и вульгарен этот Непомнящий. Хотя отдельные его песни всё же заслуживают внимания. Послушать чтобы ознакомиться всё таи стоит. Любопытно, но не более.
Поднимая эту тему я надеюсь по возможности узнать мнение о названных мною мастерах, содействовать их распространению и по возможности самому узнать о других интересных представителях «второй волны», с творчеством коих я пока не соприкасался. Итак тема открыта…

Жаль что вот уже три года я не пишу стихов. Разместить что-ли кое что из некогда написанного ранее:
Зов
Идущий на смерть приветствует вас.
Идущий на трон преклоняет колени.
Упавший с небес призывает сейчас.
Выбросить маски и стать словно тени.
Выпить бокал ядовитой свободы.
И насладится изысканным вкусом.
На миг променять грядущие годы.
Сказать пошли прочь лакеям и трусам.
Бросить вызов законам и полететь.
Не думая о предстоящем падении.
Презреть эту жизнь и принять свою смерть.
Без страха горечи и сожаления

ОЧЕРЕДНОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ
Мой горделивый дух сегодня посрамлён.
Упал на дно с небес. Покинул светлый трон
Низринулся в Аид судьбе Тантала рад
И сожалеет рай и торжествует ад
Я в адские круги зерном на жернова
В свинцовой тишине беспомощны слова
Бессильный искупить безмерную вину
Тону тону тону тону тону тону

"Ты любишь и умеешь любить. Тебе важен не столь конечный результат - сколько сам процесс. Тебе важно, что бы твоя партнёрша была удовлетворена. Секс для тебя больше исскуство чем животная страсть."





Пройти тест "Для мужчин: Какой ТЫ в сексе......"

Читаю Мережковского "Толстой и Достоевский". Их самих читать не могу, а вот о них - не оторвёшься. Мережковский вообще хорош - основная проблема которой он затрагивает - объединение плоти и духа - пожалуй самая важная психологическая проблема. Но вот в чём его ошибка - в качестве объединителя он пытается постулировать Христа и "новое христианство", а время действия этого символа уже давно прошла. Так сказать, "Заливает новое вино в стариые меха". Юнг оттолкнувшись от того же Мережковского, нашел новый гораздо более действенный и живой символ - третий сын, камень философов, Самость, Меркурий - низший и высший Бог. В итоге Юнг таки объединил, а Мережковский - нет. Хотя, о боги, как же интересны эти его попытки.

День прошел не зря. С интеерсом изучал записи учасников данного проекта. Надо сказать я рад, особенно радует то что больширнство слушают рок, на попсу приходиться практически ничтожный процент. А ведь как говориться скажи мне что ты слушаешь...
По тестам я сатанист и гот. Забавно. Но не более. Должно быть любой кто ставит себя точно между светом и тьмой будет обречён выглядеть светлым в глазах тёмных и тёмным в глазах светлых. Тесты эти явно светлые создавали...
Интересно есть ли здесь кто интересуется глубинной психологией? Анализ там снов. разумеется не в контексте "К добру, не к добру", работа с подсознаниями и прочим...

"Чёрный маг,колдун(колдунья),ведьма или ведьмак.Ну,на крайняк,особо выученный сатанист."

Вам ближе тьма и вы с удовольствием порежете кошку "на тряпочки",притом так,что бы она пищала и мучалась.Ненависть к людям может и знает границы,но обычно вы их не замечаете,или делаете вид,что не замечаете.Короче,привет сородичам!


Пройти тест "Какая магическая сторона вам ближе?"

"Вы - гот, child of darkness."

Огромные подведенные тушью глаза на белом от пудры лице, торчащие во все стороны волосы цвета вороньего крыла и черная одежда... Обычный человек может называть их ненормальными, сектантами или даже сатанистами, но сами они выбрали для себя другое имя: ГОТЫ. Это не дикие племена, предки германцев. Это люди в черном. Они хотят всем показать, что чернота у них снаружи и внутри. Корни готической эстетики - в средневековье, в мрачных временах чумных эпидемий и кровавого разгула инквизиции. Именно оттуда современные готы позаимствовали таинственную бледность, черные одежды и непонятное для остальных поклонение перед смертью.



Пройти тест "Какая субкультура Вам ближе?"

"Вы лёд , но далеко не в плохом смысле слова."

Вы лёд. Вашими поступками движут мысли и логика. Вы умеете держать себя в руках. Не часто показываете свои эмоции и переживания Это большой плюс. Но не стоит боятся провялять эмоции. Будьте теплее и мягче.


Пройти тест "Огонь или Лёд?"

24 августа 2003 г. О боги, целый месяц! На целый месяц я подобно Антею обречён быть оторван от той, что для меня является источником силы и разума. Чувствую то, что Юнг назвал «Понижением ментального уровня».

На днях прочитал Фадея Зелинского «римская республика». На что до сих пор не был любителем истории, но Зелинский увлекает не меньше иных психологов. Рим! Какая уникальная эпоха была в истории человечества. Это римское достоинство покоряет до глубины души. Из этой книги просто можно переписывать отдельные эпизоды и фразы, фразы, которые не могли быть произнесёнными ни в какое, другое время, особенно сейчас. Не случайно я начал свою повесть с похвалы Риму.
История знала тысячи войн, которые велись за право сохранить свой язык и свою традицию, но лишь единожды была. Интересный факт – единственная в истории война за право принять язык была союзническая война в первом веке до нашей эры. Рим это действительно аристократизм духа. Что сгубило Рим? Ответов много, версий тоже, но на мой взгляд – принятие христианства. Рим стоял двенадцать веков несмотря ни на что, какие бы негодяи не приходили к власти – Рим возрождался, ибо живы были Боги Рима. Стоило Риму отторгнуть своих Богов – падение было неизбежно.

Свершилось! Я наконец то отсканил "Луннное дитя" Алистера Кроули, и в ближайшие пару недель Паша выложит плоды моего труда на сайт. Сколько мучений мне это стоило - казалось всё против меня. И всё таки сделал. Более грамотной книги по оккультизму я ещё не встречал. Вообще надо продвигать идеи Кроули.
Задумывался над личностью самого Кроули. По мне это величайший после Юнга человек двадццатого века. Это-ж надо подумать - и альпинист, и писатель и поэт и шахматист, но самое главное - мастер оккультного знания.
Всевозможные ничтожества от эзотерики его разумеется терпеть не могут. А всё дело в том что он был личность и действительно чего то мог, а вся эта псевдооккультная тусовка, от которой о сих пор веет душком викитарианства и сексуальных комлпексах, по сути ничего из себя не представляет.
Ближайшие планы - как файн восстановят - наччну сканить либо "Книгу лжей", того же Кроули, либо Эстер Хардинг "Психическую энергию".

Открытый дневник
19 мая Явно начался новый цикл в жизни. Недавно я имел честь пировать за одним столом с самим Константином Арбениным. Старая мечта, исполнилась, хотя казалась неисполнимой. Когда выпадает счастье общаться с действительно великим человеком, не побоюсь этого слова гением – как то сам приподнимаешься над собой. Он ничего не делает, рассказывает красивую историю из своей жизни а в этот момент раз=- и ты уже другой – изменённый. Разум яснее, дух свободней и откуда то берутся силы писать. Он упоминал что считает необходимым вести дневник прочитанного и к концу года подводить итоги, очень мудрая мысль. Решение вести дневник – зрело давно, и теперь пора начать. Личная традиция Арбенина – в конце каждого года подводить итог – чего достиг, чего прочитал, будет полезна для меня Наконец-то я дозрел до решения вести дневник. Прежде всего записываться сюда будут впечатления от прочитанных книг и просмотренных фильмов, если эти впечатления остались.
21 Мая: Элен о августовском путче:
«К путчистам отношусь хорошо: мне наконец-то дали возможность посмотреть балет «Лебединое озеро» полностью». Вот он - истинный аристократизм духа, истинная надмирность, в сравнении с которой все мои потуги лишь прах от праха.
30 мая Слушая «Зимовье»
В современном роке есть три гения – Калугин, Гребенщиков и Арбенин. Каждый из них представляет свой совершенно неповторимый мир, что не мешает им иметь сильную опору в традиции. Калугин черпает силы во Христе, Гребенщиков в Будде, а Арбенин в Ницше. Каждый в своей традиции и полон её огнём, остальные идут от эго и ничего по настоящему интересного не получается. Впрочем можно ещё назвать Раду Анчевскую, хотя её традицию мне определить не удалось.
1 Июня
Недавно размышлял о Пелевине. Прав Б.Г. – Пелевин недооценен. Вовсе он не постмодернист. По мне Пелевин - последний русский символист. Ведь что есть символизм, если кратко? Прорыв за пределы через символ. Всякую чащу – святости иль порока – до дна и за пределы. Этот прорыв может идти к свету, может во тьму, а может в неизвестность. Пелевин рвётся в неизвестность. Какая дивная смесь цинизма и веры. Горячий и холодный ад – кастрюля и сковородка на которой жарятся куры (здесь же параллель с Кастанедой). Вообще к «Затворнику и шестипалому» у меня особое отношение. В этом ёрнической повестушки Пелевин демонстрирует такое понимание законов мироздания, какое вряд ли в каком философском трактате найдёшь. Только вот не понимают они. Читают, а не понимают. Когда Пелевин понял, что пробив лбом стену лишь оказался в соседней камере, он писать перестал, а напоследок выдал пародию на самого себя – «Поколение пи». Сущая пощёчина системе, но и её проглотили. Домохозяйки зачитываются, а почему? Модно. Господи, наверно тому же Пелевину было бы лучше если бы его запретили.
1 Июля. Сартр и Камю:
Почему так мало народу замечают разницу между Сартром и Камю? На мой взгляд экзистенциалист из них только Камю, Сартр, же обычный невротик, выдающий собственные комплексы, за экзистенциализм. Камю надличностен и выясняет отношения исключительно с Богом, лишь для приличия утверждая, что оный отсутствует. Сартр же погряз в комплексах детства, явно застряв на эдиповой фазе. Бог с которым ведёт войну Сартр, не более чем несуществующий папочка, на которого так сильна обида. Трагедия Постороннего у Камю - это действительно трагедия постороннего, который даже в глубине души не представляет чего от него хотят эти ничтожества от общества. Сартр же напротив, готов всеми силами привлекать к себе внимание этих ничтожеств, и весь его бунт не более чем истерия. Наконец Камю не ищет компромиссов удобных для себя, постулирую единственно возможное подлинное бытие по ту сторону концепций и догм, где бунт становится просто способом бытия, самим бытием перед абсурдом неизбежной смерти. Сартр же усиленно цепляется за различные учения, цепляясь то за марксизм, то за фрейдизм. Единственная вещь у Сартра, заслуживающая внимание – это «Мухи».
3Июля Мысли навеянные Кроули.
Есть два пути и они равны – путь Змея и путь Голубя. Это два символа едины для всех, познание или неискушённость. Святость простоты обманчива – простота всего лишь не ведает о своём зле, она не способна осознавать зло, что не значит что она его не творит. Змей напротив желает знать. Змей наслаждается своей добродетелью и своим грехом принимая всё что дано бытием, всё, кроме покаяния. Именно потому я так ненавижу русскую классику – от неё воняет покаянием. Ни Гёте, ни Джойс никогда не унижались до покаяния, Достоевский и Толстой только этим и занимались. Вспоминается Цитата из Уберто Эко – «Но чем вам не нравятся идеи покаяния? Поспешностью.» Каждый на свой лад, но одним и тем же бессмысленным занятием. Всё славянофильство пропитано покаянием. Тошнит. Всякий свободный и гордый духом – ищи свежего ветра с запада. Сентиментальность страшнее всех страстей, ибо ради её услады свершаются самые большие подлости. Ослеплённый сентиментальностью, страшнее ослеплённого похотью, страшнее ослеплённого алчностью. Закон змея – Любовь контролируемая волей, закон голубя – инстинкт выдаваемый за любовь, инстинкт не плоти (если бы только), инстинкт одержимого духа страшнее. Инстинкт выдаваемый за любовь – так легко переходит в ненависть. О друг мой, видел бы ты искривлённое от ненависти рожу экзальтированной жирной училки, доказывающей, что в ней нет гнева, и всех надо любить.
22 июля.
Недавно я прочитал два журнала Зелинского «Новая весна». Есть повод себя похвалить – моя интуиция меня не подвела – Юнг действительно многое взял от символистов. Проблема противоположностей была впервые им оценена благодаря Мережковскому, и в «Либидо: метаморфозы и символы» действительно сильно влияние Мережковского. Как великолепны оказались рассуждения Метнера о Юнге. Именно таким я и представлял себе великого мастера – правнука Гёте! Ещё одно сходство Юнга и Кроули – они оба были чужды сентиментальности в любом её виде. Зелинский – один из немногих, едва ли не единственный из ныне живущих, кто действительно постиг дух учения Юнга. Остальные, в абсолютном большинстве, к сожалению только букву, да и то не всегда. Как бы я хотел найти первый выпуск «Новой весны»!
26 июля. Комментарии по ходу чтения Хаксли.
Последнее время я был весьма продуктивен и прочитал достаточно. Должно быть сказалось расставание с Александрой, которая похоже уже начала портить мой дух. Первое на чём стоит остановиться – это Хаксли, который стоял у меня на полке года четыре, и только сейчас был прочитан. Что поражает – откровенное несоответствие: отдельные гениальные прозрения и откровенные сексуальные комплексы. Второе конечно есть у всех, кому выпало несчастье родиться в ту эпоху, но настолько выпячивать наличие «матушкиных запретов» которые он, похоже, так и не преодолел. Хаксли явно не в ладу с собой – то пишет «Двери восприятия», где связывает самые лучшие надежды с использованием мескалина и желает науке поскорей разработать психоделик абсолютно без побочных эффектов. А то вдруг будто кается перед невидимым судьёй и пишет «О дивный новый мир», описывая там цивилизацию, которая приняла на вооружение его идею - и ничего хорошего из этого не получается. Клянёт матушкино пуританство, а сам пишет по крайней мере два романа, где тоталитаризм связан с промискуитетом. Оруэл в этом смысле намного реалистичнее – он понимает, что любая диктатура будет запрещать сексуальную активность как потенциально опасную – ибо секс это свобода.
Впрочем, время потраченное на чтение Хаксли я потерянным не считаю. В той же «Гений и богиня», где главный герой кажется мне полнейшим ничтожеством, есть очень интересные прозрения о таинстве плотского пресуществления – идея, которая легла в основу книги над которой я сейчас работаю. Однако общий контекст унижает эту идею до невозможности – она выглядит как самооправдание ничтожного маминкиного сынка. Признаться мне было противно читать его ахи и охи по поводу хранящихся у профессора энциклопедий сексуальной жизни. Однако какие рассуждения порой встречаются у Хаксли! Вот например: «Какая пропасть между впечатлением и запечатлением! Такова наша доля – чувствовать подобно Шекспиру, а писать о своих чувствах (если конечно тебе не выпадает один шанс на миллион – быть Шекспиром), словно агенты по продаже автомобилей или желторотые юнцы.» Это из «гений и богиня». А вот цитатка из «Обезьяны и сущность: «Трагедия – это фарс, вызывающий у нас сочувствие, фарс – трагедия которая происходит не с нами». А вот опять из «Гений и богиня», как эти мысли напоминают иные прозрения Юнга Мережковского или Томаса Манна: «На одном конце спектра это чистый дух, свободное сияние пустоты; на другом – это инстинкт, это здоровье, безупречное функционирование организма, который не станет давать сбоев если ему не мешать; а где-то посередине между двумя крайностями лежит то, что св. Павел назвал «Христом» - божественное, перешедшее в человеческое. Благодать духовная, благодать животная и благодать человеческая - суть три проявления одной и той же всеобъемлющей тайны». Впрочем, к чести Юнга, у него хватало мудрости поставить в центр не Христа, а Аниму или амбивалентного и парадоксального Меркурия, что выражает более глубокое понимание.
Ёще на днях прочитал цикл пьес об Атридах – от Эсхила до Сартра. Книга называлась «Античность и современность сквозь призму мифа о Атридах». Подборка бесценная, жаль что на другие мифологические сюжеты не выходило ничего подобного. И всё же в книги несколько не хватает эпилога, так сказать подведения итогов, выводов от сравнения античного и современного видения мифа. Кое-какие мысли, их то я и спешу написать пока… не стёрло их из моей памяти. Эта подборка подтверждает мою излюбленную теорию, которая наверняка кем-то разработана, и я в очередной раз открываю велосипед. Моя излюбленная теория если её высказать в двух словах, заключается в том, что эволюция искусства происходит от искусства типов к искусству личности. В античных пьесах, поражающих своим величием и красотой практически отсутствует личный элемент, как личность персонажей, так и личность автора. Некоторым исключением показалось мне повествование Еврепида – нотки осознания экзистенциальной бессмысленности и уход от однозначных оценок уже скользят у гения который, по справедливому мнению критиков, «Опередил свою эпоху». Современные же пьесы лишены того величия и монументальности, но зато в них сполна обретено личностное начало героев. Это уже не безличные герои и злодеи; предатели и искупители – это индивидуальности, которые оказались в тисках обстоятельств и бессильные что либо изменить. Особенно поразила меня пьеса Юджина О’Нила «Траур участь Электры». Здесь роль слепого рока исполняет так сказать семейное бессознательное. Словно вторя Юнгу о проклятиях Атридов – то есть семейные неврозы, передающиеся из поколения в поколение. О’Нил переносит действие трагедии в наше время. Верно в предисловии критик отметил, что О Нил, испытывал влияние Юнговской философии. Пуританство Меннонов, их неспособность любить и стремление к любви, словно мотылька к огню передано до мороза по коже.
Что меня сильно порадовало так это смещение мифа – если симпатии античности всецело на стороне Электры и Ореста, то современность (исключая Сартра) переносит акценты на Клитеместру. У того же О’Нила в первой части пьесы Электра выглядит высохшей пуританкой, дочерью своего отца, с корнями куда-то к Фрейду, тогда как Клитеместра предстаёт сияющей женщиной, борющейся за свою любовь. Символом искупления в античности становиться городской совет, народное собрание или храм Аполлона. У О’Нила представлен символом райских островов, где туземцы любят и не ведают греха. Такие тонкости не могут меня не радовать, ибо явственно свидетельствуют о смене парадигмы мышления – от патриархата к эре Лилит.
30 Июля 2003 г. Слушая Гребенщикова.
Людей можно условно разделить на три категории по тому, как они относятся к предисловиям и послесловиям. Первые – Гордецы, никогда их не читают считая своё мнение превыше всякого другого, даже специалиста. Вторые – конформисты, сначала прочитывают предисловия и послесловия, дабы точно знать как должно воспринимать сие произведение. Третья категория – либералы, к коей я себя отношу, предпочитают получить двойное удовольствие – сначала прочитать произведение и сформировать своё беспристрастное мнение, а затем прочитав предисловие, сравнить своё мнение с чужим.
1 августа. Комментарии по ходу чтения Ибсена.
Не далее чем пару дней назад прочитал томик пьес Ибсена. Первые пьесы не произвели на меня сильного впечатления, ввиду их неактуальности в данной эпохе (для своей эпохи они были бесспорно революционны), тогда как последняя пьеса – «Пер Гюнт» поразила мой дух до его основы. По прочтению я могу сказать, что в мировой литературе есть три великих произведения искусства, стоящих по ту сторону времени и всяческих оценок и суждений. Это «Заратустра» Ницше, «Фауст» Гёте и уже упомянутый Пер Гюнт Ибсена. С некоторой натяжкой в этот список можно было занести театрологию неизвестного автора – предположительно иудейского реформатора – я имею в виду евангелие. В Пер Гюнте даётся невиданная по простоте и одновременно сложности теология индивидуации – «человек является сам собой – тролль сам собой доволен». Это альфа и омега индивидуации – дважды два четыре и одновременно сложнейший парадокс вечности. Начав читать я ожидал, что столкнусь с банальной легендой, с классическим попаданием в ад ослушника, и первые два действия читал без особого интереса. Однако тот неожиданный переход, который произошел с начала третьего действия и достиг пика кульминации в действии последнем – встрече Гюнта с пуговичником, который – нет, не в ад его забирал, а всего лишь собирался переплавить в ложку, ибо на большее его мелкие грешки не тянут. Гюнт родственен Фаусту, являясь так сказать его простонародным вульгарным вариантом. Родственность в природе искупления – для Гюнта искуплением становиться Сольвейг, для Фауста - София. Эти новейшие с точки зрения истории мифы – два века для архетипов ничтожный срок, говорят что старый бог умер, и только вечная женственность способна дать искупление.
Впрочем, если продолжать сравнивать Гюнта и Фауста, то при всей симпатии к проказнику Гюнту в конце возникает чувство, что в отличии от Фауста, его искупление не было заслуженным. Фауст всегда знал что делал, Гюнт оставался слеп до смертного одра. Грехи Гюнта которые, с точки зрение традиционной морали, являются признаком величайшей развращённости и мятежности, в свете последнего рандеву представляются такими ничтожными и пародийными, что в отличие от Фауста, это спасение у Сольвейг кажется просто незаслуженным. Он действительно ничего не заслуживает кроме как быть переплавленным в ложку. Не злодей, но трус предстаёт нам в последней сцене. Его спасение – есть невообразимый парадокс, который невозможно объяснить. Проситься евангельское «Проститься, ибо не ведают что творят», и «Блаженны нищие духом», но в контексте трагедии эта параллель кажется неуместной. Здесь что-то глубже…
Пятое действие «Пер Гюнта» суть вершина символического искусства в той же степени, как вторая часть «Фауста». Фауст, обретающий искупление у Софии и Гюнт, спасающийся у Сольвейг, кажется чем-то близким, но по сути между ними пропасть. Фауст изначально пошел на союз с Мефистофелем именно желая «Являться сам собой», не играя по правилам ни бога, ни чёрта. Гюнт, напротив суть блаженная бессознательность от первой до последней минуты своей жизни, не человек, но и не тролль – так, середина на половину. И эта середина, пройдя свой путь, обретает спасение. Нонсенс? Парадокс? Безумие? Или некая скрытая закономерность? Блаженны не ведающие, но кто может сказать что он ведает? Именно этот страшный вопрос читается между строк. Кто тот, обладающий чистой праведностью или бездной греха? Середина на половину, как и Гюнт? В ложку? Не хотим? А куда? В раю скучно в аду больно. В ложку! Хуже ада, и к тому же реально. Ничего потрачено не будет. Интересно: оказывается спасение тоже может быть разным – величественное спасение Фауста и странноприимное Пер Гюнта – одновременно и одно и тоже и совершенно разное.
2 Августа. Время 05-27.
За последние года три я ещё не испытывал такого ужаса от обычного сна. Попробую вспомнить, но мысли меня не слушаются. Мне по настоящему страшно. И так сон, вспоминаю что могу поскольку до этого тоже что-то было, что-то связанное с метро. Похоже эгрегор яхве до меня добрался: Я вижу себя, женщину которая в жизни является единственным смыслом жизни, её дитя, и двух друзей – и в жизни и во сне супружескую пару. Мир в котором мы живём – немного странный, там – ну может происходить разное, как бы материализоваться детские страшики но из ниоткуда в никуда, не по детски… Я собираюсь сделать какое то очень страшное зло, возможно отравить её и её дитя. Кажется я был с её дитя несколько часов назад здесь же и я что-то делал, возможно давал ему яд. Что-то происходит и она начинает подозревать меня сама не понимая в чём. Мы идём по улице Стрепана разина вверх и я знаю что динственное доказательство моего Зла, ещё раз уточню что моё каково моё зло против неё, я не могу чётко вспомнить, отравление ближайшая ассоциация. Я начинаю сьедать страницу дневника где записано стихотворение которое меня выдаёт. Женщина понимает что люди так сказать бумагу не едят и в её обращении ко мне появляется какое то отчаяние. Я начинаю логично успокаивать её успокаиваю в очень логичной форме, дескать ругал я её в этом стихе, не хотел чтобы она прочитала, любовь она те всегда в подсознании с ненавистью связана. И вот так заговариваю я её, заговариваю мы поднялись ровно до середины улицы и вдруг оглянувшись я вижу то чего бояться все кто живёт в этом мире – пляшущие огоньки. Это круг танцующих не то огоньков, не то шаровых молний, глубочайший идущий из детства страх: что-то вроде «Огоньки которые забиают душу». И понимая что из нас четверых кто-то должен будет нет даже не погибнуть а быть забран ИМИ, я с фразой «Огоньки мои огоньки за мной пришли», несмотря на женщину которая пытается удерживать мою руку делаю несколько шагов назад пока остальные бегут, и на этом просыпаюсь с ощущением буквально леденящего ужаса. И пока я пишу эти строки леденящий ужас не проходит, возникает жуткое чувство озноба. .

3 августа
Интересные дела творятся с тех пор, как я решил отсканить «Лунное дитя» Алистера Кроули. Сначала упала одна винда и пришлось ставить NT которая, как оказалось, не воспринимает дрова к сканеру. Когда после долгих мытарств мне вернули родную 98 и сканер вновь заработал, как только отсканенный текст был переведён в Ворд, оказалось, что для ворда его редактирование - это «Недопустимая функция и программа будет закрыта». Когда я забил на всё и начал редактировать текст, сохраняясь каждые десять секунд, вновь слетела винда. Когда её с горем пополам восстановили, я назло всем богам вновь приступил к редактированию текста, переводя его из ворда в вордпад, из вордпада в текстовый файл, а потом обратно в ворд. Как ни странно, эти операции оказались небезуспешными, и запрет на редактирование был снят. Но вот сюрприз: оказалось, что шесть страниц было пропущено. Я было собрался их заново отсканировать – но вот сюрприз – на этот раз слетел сканер. При чём два эксперта ничего не могут понять и даже не могут найти скази карту. Если будет нужно, я куплю новый сканер, но «Лунное дитя» БУДЕТ лежать у меня на сайте.
Читаю Гиппиус. Похоже самые великие писатели остаются малоизвестны. Все знают о Гиппиус поэте, но о том что Гиппиус писала прозу не слышали даже известные мне интеллектуалы. А КАКУЮ прозу она писала! Все современные игры в безысходность с обилием инфернальных извращений, ничто по сравнению с её короткими рассказами которые вполне могли бы быть где-то в реальности. И самое интересное, что скорей всего современное поколение просто не сможет её оценить – просто им, даже самым образованным в своём абсолютном большинстве надо, чтобы точки над и были расставлены и позиция автора была понятна. А здесь – то восторг бездной, то стремление к свету, то восторг светом, то стремление в бездну. И от каждого рассказа – леденящий холод из самого центра ада. Самое интересное, что невозможно рассказать сюжет её рассказов – стоит начать, так со всех сторон польются возгласы о лютой банальности сюжета, дескать всё это было и всё это слышали. Только вот когда читаешь – понимаешь – да было, да слышали, только было и слышали без этого самого холодного ветра который бросает душу в озноб – так сквознячки да ветерки. Я, обычно легко прочитывающий сто пятьдесят страниц подряд, обнаружил, что после каждого рассказа мне нужен отдых хотя бы полчаса, ветер просто замораживает всякую способность воспринимать, для которой нужна хоть капля тепла. Гиппиус приводит меня в истинный восторг – но это совершенно иной восторг нежели скажем от Гессе или Камю. Я не пожалею денег и скуплю все двенадцать томов Гиппиус, включая её публицистику – ТАКОЕ упускать нельзя.
В истории человечества никто так не понимал величие трагедии как Ницще, а из него сделали пугало для христиан. Люблю Ницще, но терпеть не могу ницшеанцев – дальше «Антихриста» видеть не может. Сказать что Иисус был умалишенным – могли бы многие, а вот прочувствовать трагедию как высочайший дионисийский экстаз – вот величие духа. Долго не мог заставить себя читать Ницше из-за идиотического «Идешь к женщине – бери плётку». Ничтожества всех мастей наверно только эту фразу из Ницше и знают.
Проклятие нынешней эпохи в её полной неспособности понять трагедию. Фарс, комедия и мелодрама - святая троица современности. Трагедия придаёт бытию полнокровие – именно поэтому Орест у Сартра так отчаянно стремиться обрести свою судьбу. Сартру, в отличие от своего героя, так и не удалось её обрести. Невыносимая лёгкость бытия, более точного определению нынешнему бытию при всём желании найти невозможно - всё либо смешно либо сентиментально. Даже топтать чужие сентиментальности не хочется – банально. У каждой эпохи свой персонаж, свой герой, своё лицо. Лицо современности – Сорокин. Впрочем при всём моём к нему отвращении я бы расстрелял любого кто действительно бы добился его запрета – из принципа.
Впрочем темна ночь перед рассветом, и появление таких титанов как Арбенин в роке или Пелевин в литературе, говорит что ещё не всё потеряно. Пелевин конечно склонен к фарсу – кто бы его иначе стал слушать. Впрочем это скорей не фарс, а абсурд, гримированный под фарс - кто знаком с театром абсурда поймут разницу. Самое интересное, что эти ничтожества ставят Пелевина и Сорокина в один ряд. Это действительно смешно. Об этом даже писать нет смысла – всё настолько очевидно.
Часты вопросы – почему именно Юнг стал для меня основой мировоззрения? Он один из немногих, кому удалось пройти по краю. Справа – Сцилла сентиментальной религиозности – слева Харибда воинствующего материализма. Юнг встаёт над ними и говорит: «Я не верю, я знаю». Он – суть чистый и беспристрастный исследователь – себя, других, богов и сил. Близорукий Фрейд упрекал его в пуританстве, но разве пуританин стал бы писать о необходимости интеграции чётвёртого, женского эротического начала в классическую одностороннюю троицу? Всё дело в том, что Юнг был чистый исследователь и то что видел, то и говорил, остальным обязательно надо во что-то верить.
4Августа. Изысканный разговор с лучшим другом за бутылкой водки. Путь домой на такси. Кошка перед колесами – единственный инстинктивный выкрик – какой? – Мяу! Не «Стой!», не «Кошка», а именно «Мяу» - Вот она – связь с природой о которой гнал Руссо.
7Августа. Прочитал «Распад атома» Георгия Иванова. Вот он – приговор нынешней цивилизации – точнее и не скажешь. Проклятье гуманизму который утвердил что старуха на картину Рембранта важнее самой картины. Жизнь стала человечнее, но утратила своё величие. Действительно – читаешь кого нибудь из писателей начала или даже середины ушедшего века и удивляешься – да они «ЖИЛИ»! То что было смыслом и основой ныне лишь повод для снобизма. Вспоминаю до скрежета зубовного как читая «Московский гамбит» люто завидовал тем кому выпало счастье жить в том духовном мире. А «Распад атома» я таки отсканю и выложу на сайте.
8 Августа. Проклятье узкому профессионализму! Прав Ортега Де Гассет: узкая специализация – проклятие и смерть будущей цивилизации. Специализация – для насекомых – гордо говорит Роберт Уилсон, который имеет право так сказать – он и психолог и режиссёр и философ и писатель. Узкие специалисту подобны одноглазым и одноруким. Раньше я удивлялся почему лучший психолог Калуги выдаёт такие перлы в плане кино что жуть берёт, а одна из лучших авторов сайта по архетипам, комментирует «Илиаду», мыслями простительными среднему мещанину, но не лучшему психологу. Необходимо иметь хотя бы две сферы деятельности дабы держать баланс и сохранить хотя бы подобие объективности, абсолютной объективности не дано никому.
Должно быть именно в этом особое величие Элен – она будучи одновременно психологом, филологом и экспертом в области мистического знания, способна видеть полноту реальности, не подгоняя данность под своё тоннель.
Продолжаю читать рассказы Гиппиус. Первый том – полный восторг, второй восторг смешанный с раздражением, третий раздражение смешанное с восторгом. Какие то рассказы приводят в восхищение, а какие-то хочется зашвырнуть подальше. Чем дальше в лес, чем больше соборности – фи… Впрочем к Гиппиус неприминимы те системы оценок, примемлимые для других писателей. Она Гений априори, талант вызывает восхищение хотя отдельные мысли свозящие в некоторых рассказах вызываю просто ярость.
Влияние Достоевского огромно, но она значительно поумней. Поумней хотя бы тем, что в отличии от вышеуказанного не пытается встать на одну сторону, а стремиться объединить противоположности. Порой – в духе античной трагедии – через смерть. Впрочем для меня самоубийство более оптимистично, чем христианское смирение перед жизнью которое тоже проскальзывает в отдельных рассказах, которые вызывали у меня ярость.
Как она умудрилась в 1892 году, задолго до Фрейда в совершенстве прочувствовать весь ужас эдипого комплекса, де ещё со стороны мужчины!? Это уже на грани невыразимого, вопрос «как» раузмеется риторический. Какой масштаб духа – вместить в себя все грани бытия, бога, беса, человека. Её мятежные рассказы близки до озноба, но везде где скользит смирение возникает ярость. Хоть я и говорю о объединении противоположностей, но вот на таком уровне их объединить не могу. И крыша едет. Прочитал ещё только полтора тома, впереди пять с половиной.
Ей удается отобразить движения души своих героев, так словно она могла поставить себя на место каждого из них. Нынешние в принципе не поймут. «Всякую чашу – до дна» - суть её творчества. Она то с Богом то с бесом, то с человеком – и всё на одном выдохе. Хотел бы я почувствовать какой набор чувств концепция переживаний стоит у неё за понятием «Бог», уж явно не то что под этим понимают большинство. Но всё же, как неприятна идея покаяния, даже в устах столь великого гения.
Что заставляет восхищаться, так это отношение к смерти. Дух превыше плоти, и не перед людьми, и даже не перед абстрактным богом (это у неё увы потом появилось), а перед собой. Дух превыше, и с одинаковым достоинством приноситься в жертву и своя («ведьма»), и чужая («Сумерки духа»), жизнь. И все сомнения – в её исполнении – признак слабости. Я всё таки соберу все её тома.
12 авг. 03 г. Любопытное наблюдение – оказывается Луна на меня ещё как действует! Когда после разговора с Элен я пришел к брату, я был в большом духовном подъеме и особенным образом общался. Когда Игорь (мой брат) в шутку сказал, уж не полнолуние ли сегодня, я почему-то ответил стопроцентной уверенностью, которая подтвердилась когда я вышел на балкон… Луна на всех действует по разному. Как я слышал для многих полнолунье – тяжелое время, повышаются разные там аварии, суициды… Для меня же это время самого большого подъёма – просто наслаждаешься силой которая входит в самое глубинное… Надо купить календарь и всегда знать какая сейчас луна.
15 авг.г.
Делай что велит тебе Воля и в этом закон»
Прочитал «Дневник наркомана» Алистера Кроули. Впечатлений масса, впрочем иначе и быть не могло. Не знаю с чего начать. А начинать велит моя вола. Символичен уже сам момент покупки на прилавке где я подолгу останавливаюсь и иногда покупаю книги, не в последнюю очередь потому что там продаёт самая очаровательная продавщица всего книжного рынка, я произучал прилавок где то полчаса купил там критические статьи о Бродском. Постояв и полюбовавшись (Не то на книгу, не то на прекрасную даму) я пошел по книжному дальше и будучи уже где то в тридцати метрах от лотка, подошел к другому лотку с оккультной литературой и спросил есть ли у них Кроули. Спрашивал я не особо надеясь получить положительный ответ, хотел найти хоть что-тоо в подарок. Услышав ожидаемый отказ, а последнее время я наслаждаюсь просто тем, что спрашиваю о Кроули и лицезрею перекошенные лица, я вдруг к своему удивлению услышал за спиной голос той самой прекрасной дамы, которая пять минут назад продала мне Статьи о Бродском. Оказывается Кроули есть у неё, и причём за приемлимую цену 9Хотя – за Кроули я бы отдал и в три раза больше). Я купил «Дневник наркомана», и с наслаждением занырнул в чтение. Пятьсот страниц за шесть часов – отрываясь только по крайней необходимости. Мыслей масса – попробую выразить.
Истинная вола… Делай что велит твоя воля и в этом закон. Превосходные слова, но кто может учеренно говорить что понимает их значение. Я, и то несколько искажал в удобном для себя свете. А между тем, истинная воля, сродни истинному предназначению и её исполнение не имеет ничего общего с плебейским слепые потаканиям своим слабостям. Впрочем прикрытья можно за любые слова – было бы желание.
Как удивительно не сочетается два Кроули – Кроули в понимании Виктора … и как собственно оно было на самом деле. Впрочем в этом я убедился ещё читая «Лунное дитя».
Кажется я начинаю понимать для чего я читаю. Дабы пережить мгновение присутствия, той кого я называю Лилит, а Кроули истинной волей. Ощущение внутреннего света ясности, я лишь проводник, в этом мире нет ничего сладостнее. Особенно явственно я ощутил присутствие ЕЁ читая последнюю сотню страниц «Дневника наркомана». И рядом с этим как всегда рождается лёгкий стыд. Стыд, который не имеет ничего общего с тем что накладывают на это понятие тысячи ничтожеств. Не стыд перед миром, не стыд перед запрограмированной родительской «Совестью», даже не стыд перед божеством, хотя это определение формально было бы ближе всего. Стыд, как недоумение на себя – мне столько дано, мне столько открыто, больше чем любому из них, а я… Оглядываюсь назад, смотрю сколько я сделал, а сколько мог, и как то начинаешь сравнивать себя с этими наркоманами, даже не с ними, а с теми мелкими писателишками, не выдержавших в аббатстве и пару недель.
Правда мой наркотик – не героин. Мой наркотик совершенно иного толка – признание. Сейчас, прочитав дневник, впервые с ослепительной ясностью в ушах слышаться слова Ленки, о моей амбициозности, которая губит. От наркотиков не надо отказываться, их надо подчинить – такова основная мысль Кроули, но как только я думаю о уменьшении контактов во имя исполнения истинной воли, в сознание вмешиваются столько мыслей… в общем всё по Кроули.
В самом деле, когда три самых уважаемых людей говорят одно и тоже, чуть разными словами – повод задуматься. Мысль о уединении, даже временном, пугает до озноба, но только так я могу работать – писать.
Нужен учитель, до озноба нужен, а тут как нарочно разорвалась переписка с единственной женщиной которая могла хоть чем-то научить. Да и от ордена вестей нет, должно быть чем-то не правильно я ответил им на письмо. Надеюсь придёт когда настанет время. Видимо я пока не готов.
«Любовь есть закон, любовь, управляемая волей»…

Синхронистичные совпадения – признак активации седьмого контура, так написано у Уилсона. Следовательно работать с Таро, имеет смысл когда чувствуешь ЕЁ присутствие.
16 авг.
Сон: Я стою в дверях квартиры в которой был в детстве лет в пять. Я ищу повод напроситься в гости к ним, дабы вспомнить какие либо эпизоды из детства. К моему удивлению когда я звоню в дверь мне открывают те же люди и тот час узнают меня. Принимают очень радушно. Ещё больше моё удивление, когда я понимаю что всем кто живёт в этой квартире осталость столько же лет как и тогда, хотя в реальности прошло почти двадцать лет. Я стою в дверях, и всё не решаюсь пройти – ощущение иррациональности охватывает меня, однако радушие хозяйки меня несколько успокаивает. Квартира куда я попадаю – огромна и я оказываюсь в воспониманиях которых в реальной жизни не было. Во первых в этой огромной квартире оказывается тайный выход на совершенно своё кладбище, что-то вроде семейного склепа. В сновидении я уверен что это именно мои воспоминания пяти лет, хотя как нетрудно догадаться это абсурд. Далее сами размеры квартиры превышающие раз впять размеры самой большой квартиры в том времени. И тем не менее у меня чёткое ощущение что «ВСЕ В ТОЧНОСТИ КАК БЫЛО». Я лицезрею их библиотеку, которая поражает моё воображение – древние, прекрасные фолианты, которые держишь в руках с огромным почтением. Согластно сюжету сна, это место, где я впервые соприкоснулся с аристократизмом и при мне шел разговор о сталинских репрессиях в которых убили многих из них. Я особенно чётко помню возмущённый голос не то мамы не то бабушки, на тему «нельзя же при ребёнке говорить о таких вещах и свою благодарность пожилому мужчине который сурово её ответил – «пусть знает весь ужас». Затем в сновидении появляются смутные места которые я не помню. Общий смысл – попадание к какую то сумеречную зону революции где хотят запретиить театр и мне угрожает опасность для жизни, однако я понимаю что должен отстоять театр. Последний кадр сна – я вижу как пуля попадает в лоб некой неизвестной мне женщины, которая во сне по оуещениям очень остро связана со мной хотя никаких особых чувств это не вызывает. Жаль что не помню подробно вторую часть сна, хотя впрочем согласно учению самое важное в сновидении помниться прежде всего.
16 авг.
Итак. Приехал домой на такси от маэстро. Мыслей как всегда достаточно. Я ехал на такси – какая же это сладость. Много спорят о грани между бедностью и состоятельностью, так вот для меня бедность это в один прекрасный момент не иметь возможности доехать на такси…
17 авг.
Очень доволен собой – написал ещё четыре страницы «Евангелия и отправляю своё дневник на Li.ru. Твори свою волю и в этом закон.

Открытый дневник
19 мая Явно начался новый цикл в жизни. Недавно я имел честь пировать за одним столом с самим Константином Арбениным. Старая мечта, исполнилась, хотя казалась неисполнимой. Когда выпадает счастье общаться с действительно великим человеком, не побоюсь этого слова гением – как то сам приподнимаешься над собой. Он ничего не делает, рассказывает красивую историю из своей жизни а в этот момент раз=- и ты уже другой – изменённый. Разум яснее, дух свободней и откуда то берутся силы писать. Он упоминал что считает необходимым вести дневник прочитанного и к концу года подводить итоги, очень мудрая мысль. Решение вести дневник – зрело давно, не случайно уже полгода на LI.RU пустая страница. Личная традиция Арбенина – в конце каждого года подводить итог – чего достиг, чего прочитал, будет полезна для меня Наконец-то я дозрел до решения вести дневник. Прежде всего записываться сюда будут впечатления от прочитанных книг и просмотренных фильмов, если эти впечатления остались. Когда будет что выложить, опубликуюсь.
21 Мая: Элен о августовском путче:
«К путчистам отношусь хорошо: мне наконец-то дали возможность посмотреть балет «Лебединое озеро» полностью». Вот он - истинный аристократизм духа, истинная надмирность, в сравнении с которой все мои потуги лишь прах от праха.
30 мая Слушая «Зимовье»
В современном роке есть три гения – Калугин, Гребенщиков и Арбенин. Каждый из них представляет свой совершенно неповторимый мир, что не мешает им иметь сильную опору в традиции. Калугин черпает силы во Христе, Гребенщиков в Будде, а Арбенин в Ницше. Каждый в своей традиции и полон её огнём, остальные идут от эго и ничего по настоящему интересного не получается. Впрочем можно ещё назвать Раду Анчевскую, хотя её традицию мне определить не удалось.
1 Июня
Недавно размышлял о Пелевине. Прав Б.Г. – Пелевин недооценен. Вовсе он не постмодернист. По мне Пелевин - последний русский символист. Ведь что есть символизм, если кратко? Прорыв за пределы через символ. Всякую чащу – святости иль порока – до дна и за пределы. Этот прорыв может идти к свету, может во тьму, а может в неизвестность. Пелевин рвётся в неизвестность. Какая дивная смесь цинизма и веры. Горячий и холодный ад – кастрюля и сковородка на которой жарятся куры (здесь же параллель с Кастанедой). Вообще к «Затворнику и шестипалому» у меня особое отношение. В этом ёрнической повестушки Пелевин демонстрирует такое понимание законов мироздания, какое вряд ли в каком философском трактате найдёшь. Только вот не понимают они. Читают, а не понимают. Когда Пелевин понял, что пробив лбом стену лишь оказался в соседней камере, он писать перестал, а напоследок выдал пародию на самого себя – «Поколение пи». Сущая пощёчина системе, но и её проглотили. Домохозяйки зачитываются, а почему? Модно. Господи, наверно тому же Пелевину было бы лучше если бы его запретили.
1 Июля. Сартр и Камю:
Почему так мало народу замечают разницу между Сартром и Камю? На мой взгляд экзистенциалист из них только Камю, Сартр, же обычный невротик, выдающий собственные комплексы, за экзистенциализм. Камю надличностен и выясняет отношения исключительно с Богом, лишь для приличия утверждая, что оный отсутствует. Сартр же погряз в комплексах детства, явно застряв на эдиповой фазе. Бог с которым ведёт войну Сартр, не более чем несуществующий папочка, на которого так сильна обида. Трагедия Постороннего у Камю - это действительно трагедия постороннего, который даже в глубине души не представляет чего от него хотят эти ничтожества от общества. Сартр же напротив, готов всеми силами привлекать к себе внимание этих ничтожеств, и весь его бунт не более чем истерия. Наконец Камю не ищет компромиссов удобных для себя, постулирую единственно возможное подлинное бытие по ту сторону концепций и догм, где бунт становится просто способом бытия, самим бытием перед абсурдом неизбежной смерти. Сартр же усиленно цепляется за различные учения, цепляясь то за марксизм, то за фрейдизм. Единственная вещь у Сартра, заслуживающая внимание – это «Мухи».
3Июля Мысли навеянные Кроули.
Есть два пути и они равны – путь Змея и путь Голубя. Это два символа едины для всех, познание или неискушённость. Святость простоты обманчива – простота всего лишь не ведает о своём зле, она не способна осознавать зло, что не значит что она его не творит. Змей напротив желает знать. Змей наслаждается своей добродетелью и своим грехом принимая всё что дано бытием, всё, кроме покаяния. Именно потому я так ненавижу русскую классику – от неё воняет покаянием. Ни Гёте, ни Джойс никогда не унижались до покаяния, Достоевский и Толстой только этим и занимались. Вспоминается Цитата из Уберто Эко – «Но чем вам не нравятся идеи покаяния? Поспешностью.» Каждый на свой лад, но одним и тем же бессмысленным занятием. Всё славянофильство пропитано покаянием. Тошнит. Всякий свободный и гордый духом – ищи свежего ветра с запада. Сентиментальность страшнее всех страстей, ибо ради её услады свершаются самые большие подлости. Ослеплённый сентиментальностью, страшнее ослеплённого похотью, страшнее ослеплённого алчностью. Закон змея – Любовь контролируемая волей, закон голубя – инстинкт выдаваемый за любовь, инстинкт не плоти (если бы только), инстинкт одержимого духа страшнее. Инстинкт выдаваемый за любовь – так легко переходит в ненависть. О друг мой, видел бы ты искривлённое от ненависти рожу экзальтированной жирной училки, доказывающей, что в ней нет гнева, и всех надо любить.
22 июля.
Недавно я прочитал два журнала Зелинского «Новая весна». Есть повод себя похвалить – моя интуиция меня не подвела – Юнг действительно многое взял от символистов. Проблема противоположностей была впервые им оценена благодаря Мережковскому, и в «Либидо: метаморфозы и символы» действительно сильно влияние Мережковского. Как великолепны оказались рассуждения Метнера о Юнге. Именно таким я и представлял себе великого мастера – правнука Гёте! Ещё одно сходство Юнга и Кроули – они оба были чужды сентиментальности в любом её виде. Зелинский – один из немногих, едва ли не единственный из ныне живущих, кто действительно постиг дух учения Юнга. Остальные, в абсолютном большинстве, к сожалению только букву, да и то не всегда. Как бы я хотел найти первый выпуск «Новой весны»!
26 июля. Комментарии по ходу чтения Хаксли.
Последнее время я был весьма продуктивен и прочитал достаточно. Должно быть сказалось расставание с Александрой, которая похоже уже начала портить мой дух. Первое на чём стоит остановиться – это Хаксли, который стоял у меня на полке года четыре, и только сейчас был прочитан. Что поражает – откровенное несоответствие: отдельные гениальные прозрения и откровенные сексуальные комплексы. Второе конечно есть у всех, кому выпало несчастье родиться в ту эпоху, но настолько выпячивать наличие «матушкиных запретов» которые он, похоже, так и не преодолел. Хаксли явно не в ладу с собой – то пишет «Двери восприятия», где связывает самые лучшие надежды с использованием мескалина и желает науке поскорей разработать психоделик абсолютно без побочных эффектов. А то вдруг будто кается перед невидимым судьёй и пишет «О дивный новый мир», описывая там цивилизацию, которая приняла на вооружение его идею - и ничего хорошего из этого не получается. Клянёт матушкино пуританство, а сам пишет по крайней мере два романа, где тоталитаризм связан с промискуитетом. Оруэл в этом смысле намного реалистичнее – он понимает, что любая диктатура будет запрещать сексуальную активность как потенциально опасную – ибо секс это свобода.
Впрочем, время потраченное на чтение Хаксли я потерянным не считаю. В той же «Гений и богиня», где главный герой кажется мне полнейшим ничтожеством, есть очень интересные прозрения о таинстве плотского пресуществления – идея, которая легла в основу книги над которой я сейчас работаю. Однако общий контекст унижает эту идею до невозможности – она выглядит как самооправдание ничтожного маминкиного сынка. Признаться мне было противно читать его ахи и охи по поводу хранящихся у профессора энциклопедий сексуальной жизни. Однако какие рассуждения порой встречаются у Хаксли! Вот например: «Какая пропасть между впечатлением и запечатлением! Такова наша доля – чувствовать подобно Шекспиру, а писать о своих чувствах (если конечно тебе не выпадает один шанс на миллион – быть Шекспиром), словно агенты по продаже автомобилей или желторотые юнцы.» Это из «гений и богиня». А вот цитатка из «Обезьяны и сущность: «Трагедия – это фарс, вызывающий у нас сочувствие, фарс – трагедия которая происходит не с нами». А вот опять из «Гений и богиня», как эти мысли напоминают иные прозрения Юнга Мережковского или Томаса Манна: «На одном конце спектра это чистый дух, свободное сияние пустоты; на другом – это инстинкт, это здоровье, безупречное функционирование организма, который не станет давать сбоев если ему не мешать; а где-то посередине между двумя крайностями лежит то, что св. Павел назвал «Христом» - божественное, перешедшее в человеческое. Благодать духовная, благодать животная и благодать человеческая - суть три проявления одной и той же всеобъемлющей тайны». Впрочем, к чести Юнга, у него хватало мудрости поставить в центр не Христа, а Аниму или амбивалентного и парадоксального Меркурия, что выражает более глубокое понимание.
Ёще на днях прочитал цикл пьес об Атридах – от Эсхила до Сартра. Книга называлась «Античность и современность сквозь призму мифа о Атридах». Подборка бесценная, жаль что на другие мифологические сюжеты не выходило ничего подобного. И всё же в книги несколько не хватает эпилога, так сказать подведения итогов, выводов от сравнения античного и современного видения мифа. Кое-какие мысли, их то я и спешу написать пока… не стёрло их из моей памяти. Эта подборка подтверждает мою излюбленную теорию, которая наверняка кем-то разработана, и я в очередной раз открываю велосипед. Моя излюбленная теория если её высказать в двух словах, заключается в том, что эволюция искусства происходит от искусства типов к искусству личности. В античных пьесах, поражающих своим величием и красотой практически отсутствует личный элемент, как личность персонажей, так и личность автора. Некоторым исключением показалось мне повествование Еврепида – нотки осознания экзистенциальной бессмысленности и уход от однозначных оценок уже скользят у гения который, по справедливому мнению критиков, «Опередил свою эпоху». Современные же пьесы лишены того величия и монументальности, но зато в них сполна обретено личностное начало героев. Это уже не безличные герои и злодеи; предатели и искупители – это индивидуальности, которые оказались в тисках обстоятельств и бессильные что либо изменить. Особенно поразила меня пьеса Юджина О’Нила «Траур участь Электры». Здесь роль слепого рока исполняет так сказать семейное бессознательное. Словно вторя Юнгу о проклятиях Атридов – то есть семейные неврозы, передающиеся из поколения в поколение. О’Нил переносит действие трагедии в наше время. Верно в предисловии критик отметил, что О Нил, испытывал влияние Юнговской философии. Пуританство Меннонов, их неспособность любить и стремление к любви, словно мотылька к огню передано до мороза по коже.
Что меня сильно порадовало так это смещение мифа – если симпатии античности всецело на стороне Электры и Ореста, то современность (исключая Сартра) переносит акценты на Клитеместру. У того же О’Нила в первой части пьесы Электра выглядит высохшей пуританкой, дочерью своего отца, с корнями куда-то к Фрейду, тогда как Клитеместра предстаёт сияющей женщиной, борющейся за свою любовь. Символом искупления в античности становиться городской совет, народное собрание или храм Аполлона. У О’Нила представлен символом райских островов, где туземцы любят и не ведают греха. Такие тонкости не могут меня не радовать, ибо явственно свидетельствуют о смене парадигмы мышления – от патриархата к эре Лилит.
30 Июля 2003 г. Слушая Гребенщикова.
Людей можно условно разделить на три категории по тому, как они относятся к предисловиям и послесловиям. Первые – Гордецы, никогда их не читают считая своё мнение превыше всякого другого, даже специалиста. Вторые – конформисты, сначала прочитывают предисловия и послесловия, дабы точно знать как должно воспринимать сие произведение. Третья категория – либералы, к коей я себя отношу, предпочитают получить двойное удовольствие – сначала прочитать произведение и сформировать своё беспристрастное мнение, а затем прочитав предисловие, сравнить своё мнение с чужим.
1 августа. Комментарии по ходу чтения Ибсена.
Не далее чем пару дней назад прочитал томик пьес Ибсена. Первые пьесы не произвели на меня сильного впечатления, ввиду их неактуальности в данной эпохе (для своей эпохи они были бесспорно революционны), тогда как последняя пьеса – «Пер Гюнт» поразила мой дух до его основы. По прочтению я могу сказать, что в мировой литературе есть три великих произведения искусства, стоящих по ту сторону времени и всяческих оценок и суждений. Это «Заратустра» Ницше, «Фауст» Гёте и уже упомянутый Пер Гюнт Ибсена. С некоторой натяжкой в этот список можно было занести театрологию неизвестного автора – предположительно иудейского реформатора – я имею в виду евангелие. В Пер Гюнте даётся невиданная по простоте и одновременно сложности теология индивидуации – «человек является сам собой – тролль сам собой доволен». Это альфа и омега индивидуации – дважды два четыре и одновременно сложнейший парадокс вечности. Начав читать я ожидал, что столкнусь с банальной легендой, с классическим попаданием в ад ослушника, и первые два действия читал без особого интереса. Однако тот неожиданный переход, который произошел с начала третьего действия и достиг пика кульминации в действии последнем – встрече Гюнта с пуговичником, который – нет, не в ад его забирал, а всего лишь собирался переплавить в ложку, ибо на большее его мелкие грешки не тянут. Гюнт родственен Фаусту, являясь так сказать его простонародным вульгарным вариантом. Родственность в природе искупления – для Гюнта искуплением становиться Сольвейг, для Фауста - София. Эти новейшие с точки зрения истории мифы – два века для архетипов ничтожный срок, говорят что старый бог умер, и только вечная женственность способна дать искупление.
Впрочем, если продолжать сравнивать Гюнта и Фауста, то при всей симпатии к проказнику Гюнту в конце возникает чувство, что в отличии от Фауста, его искупление не было заслуженным. Фауст всегда знал что делал, Гюнт оставался слеп до смертного одра. Грехи Гюнта которые, с точки зрение традиционной морали, являются признаком величайшей развращённости и мятежности, в свете последнего рандеву представляются такими ничтожными и пародийными, что в отличие от Фауста, это спасение у Сольвейг кажется просто незаслуженным. Он действительно ничего не заслуживает кроме как быть переплавленным в ложку. Не злодей, но трус предстаёт нам в последней сцене. Его спасение – есть невообразимый парадокс, который невозможно объяснить. Проситься евангельское «Проститься, ибо не ведают что творят», и «Блаженны нищие духом», но в контексте трагедии эта параллель кажется неуместной. Здесь что-то глубже…
Пятое действие «Пер Гюнта» суть вершина символического искусства в той же степени, как вторая часть «Фауста». Фауст, обретающий искупление у Софии и Гюнт, спасающийся у Сольвейг, кажется чем-то близким, но по сути между ними пропасть. Фауст изначально пошел на союз с Мефистофелем именно желая «Являться сам собой», не играя по правилам ни бога, ни чёрта. Гюнт, напротив суть блаженная бессознательность от первой до последней минуты своей жизни, не человек, но и не тролль – так, середина на половину. И эта середина, пройдя свой путь, обретает спасение. Нонсенс? Парадокс? Безумие? Или некая скрытая закономерность? Блаженны не ведающие, но кто может сказать что он ведает? Именно этот страшный вопрос читается между строк. Кто тот, обладающий чистой праведностью или бездной греха? Середина на половину, как и Гюнт? В ложку? Не хотим? А куда? В раю скучно в аду больно. В ложку! Хуже ада, и к тому же реально. Ничего потрачено не будет. Интересно: оказывается спасение тоже может быть разным – величественное спасение Фауста и странноприимное Пер Гюнта – одновременно и одно и тоже и совершенно разное.
2 Августа. Время 05-27.
За последние года три я ещё не испытывал такого ужаса от обычного сна. Попробую вспомнить, но мысли меня не слушаются. Мне по настоящему страшно. И так сон, вспоминаю что могу поскольку до этого тоже что-то было, что-то связанное с метро. Похоже эгрегор яхве до меня добрался: Я вижу себя, женщину которая в жизни является единственным смыслом жизни, её дитя, и двух друзей – и в жизни и во сне супружескую пару. Мир в котором мы живём – немного странный, там – ну может происходить разное, как бы материализоваться детские страшики но из ниоткуда в никуда, не по детски… Я собираюсь сделать какое то очень страшное зло, возможно отравить её и её дитя. Кажется я был с её дитя несколько часов назад здесь же и я что-то делал, возможно давал ему яд. Что-то происходит и она начинает подозревать меня сама не понимая в чём. Мы идём по улице Стрепана разина вверх и я знаю что динственное доказательство моего Зла, ещё раз уточню что моё каково моё зло против неё, я не могу чётко вспомнить, отравление ближайшая ассоциация. Я начинаю сьедать страницу дневника где записано стихотворение которое меня выдаёт. Женщина понимает что люди так сказать бумагу не едят и в её обращении ко мне появляется какое то отчаяние. Я начинаю логично успокаивать её успокаиваю в очень логичной форме, дескать ругал я её в этом стихе, не хотел чтобы она прочитала, любовь она те всегда в подсознании с ненавистью связана. И вот так заговариваю я её, заговариваю мы поднялись ровно до середины улицы и вдруг оглянувшись я вижу то чего бояться все кто живёт в этом мире – пляшущие огоньки. Это круг танцующих не то огоньков, не то шаровых молний, глубочайший идущий из детства страх: что-то вроде «Огоньки которые забиают душу». И понимая что из нас четверых кто-то должен будет нет даже не погибнуть а быть забран ИМИ, я с фразой «Огоньки мои огоньки за мной пришли», несмотря на женщину которая пытается удерживать мою руку делаю несколько шагов назад пока остальные бегут, и на этом просыпаюсь с ощущением буквально леденящего ужаса. И пока я пишу эти строки леденящий ужас не проходит, возникает жуткое чувство озноба. .

3 августа
Интересные дела творятся с тех пор, как я решил отсканить «Лунное дитя» Алистера Кроули. Сначала упала одна винда и пришлось ставить NT которая, как оказалось, не воспринимает дрова к сканеру. Когда после долгих мытарств мне вернули родную 98 и сканер вновь заработал, как только отсканенный текст был переведён в Ворд, оказалось, что для ворда его редактирование - это «Недопустимая функция и программа будет закрыта». Когда я забил на всё и начал редактировать текст, сохраняясь каждые десять секунд, вновь слетела винда. Когда её с горем пополам восстановили, я назло всем богам вновь приступил к редактированию текста, переводя его из ворда в вордпад, из вордпада в текстовый файл, а потом обратно в ворд. Как ни странно, эти операции оказались небезуспешными, и запрет на редактирование был снят. Но вот сюрприз: оказалось, что шесть страниц было пропущено. Я было собрался их заново отсканировать – но вот сюрприз – на этот раз слетел сканер. При чём два эксперта ничего не могут понять и даже не могут найти скази карту. Если будет нужно, я куплю новый сканер, но «Лунное дитя» БУДЕТ лежать у меня на сайте.
Читаю Гиппиус. Похоже самые великие писатели остаются малоизвестны. Все знают о Гиппиус поэте, но о том что Гиппиус писала прозу не слышали даже известные мне интеллектуалы. А КАКУЮ прозу она писала! Все современные игры в безысходность с обилием инфернальных извращений, ничто по сравнению с её короткими рассказами которые вполне могли бы быть где-то в реальности. И самое интересное, что скорей всего современное поколение просто не сможет её оценить – просто им, даже самым образованным в своём абсолютном большинстве надо, чтобы точки над и были расставлены и позиция автора была понятна. А здесь – то восторг бездной, то стремление к свету, то восторг светом, то стремление в бездну. И от каждого рассказа – леденящий холод из самого центра ада. Самое интересное, что невозможно рассказать сюжет её рассказов – стоит начать, так со всех сторон польются возгласы о лютой банальности сюжета, дескать всё это было и всё это слышали. Только вот когда читаешь – понимаешь – да было, да слышали, только было и слышали без этого самого холодного ветра который бросает душу в озноб – так сквознячки да ветерки. Я, обычно легко прочитывающий сто пятьдесят страниц подряд, обнаружил, что после каждого рассказа мне нужен отдых хотя бы полчаса, ветер просто замораживает всякую способность воспринимать, для которой нужна хоть капля тепла. Гиппиус приводит меня в истинный восторг – но это совершенно иной восторг нежели скажем от Гессе или Камю. Я не пожалею денег и скуплю все двенадцать томов Гиппиус, включая её публицистику – ТАКОЕ упускать нельзя.
В истории человечества никто так не понимал величие трагедии как Ницще, а из него сделали пугало для христиан. Люблю Ницще, но терпеть не могу ницшеанцев – дальше «Антихриста» видеть не может. Сказать что Иисус был умалишенным – могли бы многие, а вот прочувствовать трагедию как высочайший дионисийский экстаз – вот величие духа. Долго не мог заставить себя читать Ницше из-за идиотического «Идешь к женщине – бери плётку». Ничтожества всех мастей наверно только эту фразу из Ницше и знают.
Проклятие нынешней эпохи в её полной неспособности понять трагедию. Фарс, комедия и мелодрама - святая троица современности. Трагедия придаёт бытию полнокровие – именно поэтому Орест у Сартра так отчаянно стремиться обрести свою судьбу. Сартру, в отличие от своего героя, так и не удалось её обрести. Невыносимая лёгкость бытия, более точного определению нынешнему бытию при всём желании найти невозможно - всё либо смешно либо сентиментально. Даже топтать чужие сентиментальности не хочется – банально. У каждой эпохи свой персонаж, свой герой, своё лицо. Лицо современности – Сорокин. Впрочем при всём моём к нему отвращении я бы расстрелял любого кто действительно бы добился его запрета – из принципа.
Впрочем темна ночь перед рассветом, и появление таких титанов как Арбенин в роке или Пелевин в литературе, говорит что ещё не всё потеряно. Пелевин конечно склонен к фарсу – кто бы его иначе стал слушать. Впрочем это скорей не фарс, а абсурд, гримированный под фарс - кто знаком с театром абсурда поймут разницу. Самое интересное, что эти ничтожества ставят Пелевина и Сорокина в один ряд. Это действительно смешно. Об этом даже писать нет смысла – всё настолько очевидно.
Часты вопросы – почему именно Юнг стал для меня основой мировоззрения? Он один из немногих, кому удалось пройти по краю. Справа – Сцилла сентиментальной религиозности – слева Харибда воинствующего материализма. Юнг встаёт над ними и говорит: «Я не верю, я знаю». Он – суть чистый и беспристрастный исследователь – себя, других, богов и сил. Близорукий Фрейд упрекал его в пуританстве, но разве пуританин стал бы писать о необходимости интеграции чётвёртого, женского эротического начала в классическую одностороннюю троицу? Всё дело в том, что Юнг был чистый исследователь и то что видел, то и говорил, остальным обязательно надо во что-то верить.
4Августа. Изысканный разговор с лучшим другом за бутылкой водки. Путь домой на такси. Кошка перед колесами – единственный инстинктивный выкрик – какой? – Мяу! Не «Стой!», не «Кошка», а именно «Мяу» - Вот она – связь с природой о которой гнал Руссо.
7Августа. Прочитал «Распад атома» Георгия Иванова. Вот он – приговор нынешней цивилизации – точнее и не скажешь. Проклятье гуманизму который утвердил что старуха на картину Рембранта важнее самой картины. Жизнь стала человечнее, но утратила своё величие. Действительно – читаешь кого нибудь из писателей начала или даже середины ушедшего века и удивляешься – да они «ЖИЛИ»! То что было смыслом и основой ныне лишь повод для снобизма. Вспоминаю до скрежета зубовного как читая «Московский гамбит» люто завидовал тем кому выпало счастье жить в том духовном мире. А «Распад атома» я таки отсканю и выложу на сайте.
8 Августа. Проклятье узкому профессионализму! Прав Ортега Де Гассет: узкая специализация – проклятие и смерть будущей цивилизации. Специализация – для насекомых – гордо говорит Роберт Уилсон, который имеет право так сказать – он и психолог и режиссёр и философ и писатель. Узкие специалисту подобны одноглазым и одноруким. Раньше я удивлялся почему лучший психолог Калуги выдаёт такие перлы в плане кино что жуть берёт, а одна из лучших авторов сайта по архетипам, комментирует «Илиаду», мыслями простительными среднему мещанину, но не лучшему психологу. Необходимо иметь хотя бы две сферы деятельности дабы держать баланс и сохранить хотя бы подобие объективности, абсолютной объективности не дано никому.
Должно быть именно в этом особое величие Элен – она будучи одновременно психологом, филологом и экспертом в области мистического знания, способна видеть полноту реальности, не подгоняя данность под своё тоннель.
Продолжаю читать рассказы Гиппиус. Первый том – полный восторг, второй восторг смешанный с раздражением, третий раздражение смешанное с восторгом. Какие то рассказы приводят в восхищение, а какие-то хочется зашвырнуть подальше. Чем дальше в лес, чем больше соборности – фи… Впрочем к Гиппиус неприминимы те системы оценок, примемлимые для других писателей. Она Гений априори, талант вызывает восхищение хотя отдельные мысли свозящие в некоторых рассказах вызываю просто ярость.
Влияние Достоевского огромно, но она значительно поумней. Поумней хотя бы тем, что в отличии от вышеуказанного не пытается встать на одну сторону, а стремиться объединить противоположности. Порой – в духе античной трагедии – через смерть. Впрочем для меня самоубийство более оптимистично, чем христианское смирение перед жизнью которое тоже проскальзывает в отдельных рассказах, которые вызывали у меня ярость.
Как она умудрилась в 1892 году, задолго до Фрейда в совершенстве прочувствовать весь ужас эдипого комплекса, де ещё со стороны мужчины!? Это уже на грани невыразимого, вопрос «как» раузмеется риторический. Какой масштаб духа – вместить в себя все грани бытия, бога, беса, человека. Её мятежные рассказы близки до озноба, но везде где скользит смирение возникает ярость. Хоть я и говорю о объединении противоположностей, но вот на таком уровне их объединить не могу. И крыша едет. Прочитал ещё только полтора тома, впереди пять с половиной.
Ей удается отобразить движения души своих героев, так словно она могла поставить себя на место каждого из них. Нынешние в принципе не поймут. «Всякую чашу – до дна» - суть её творчества. Она то с Богом то с бесом, то с человеком – и всё на одном выдохе. Хотел бы я почувствовать какой набор чувств концепция переживаний стоит у неё за понятием «Бог», уж явно не то что под этим понимают большинство. Но всё же, как неприятна идея покаяния, даже в устах столь великого гения.
Что заставляет восхищаться, так это отношение к смерти. Дух превыше плоти, и не перед людьми, и даже не перед абстрактным богом (это у неё увы потом появилось), а перед собой. Дух превыше, и с одинаковым достоинством приноситься в жертву и своя («ведьма»), и чужая («Сумерки духа»), жизнь. И все сомнения – в её исполнении – признак слабости. Я всё таки соберу все её тома.
12 авг. 03 г. Любопытное наблюдение – оказывается Луна на меня ещё как действует! Когда после разговора с Элен я пришел к брату, я был в большом духовном подъеме и особенным образом общался. Когда Игорь (мой брат) в шутку сказал, уж не полнолуние ли сегодня, я почему-то ответил стопроцентной уверенностью, которая подтвердилась когда я вышел на балкон… Луна на всех действует по разному. Как я слышал для многих полнолунье – тяжелое время, повышаются разные там аварии, суициды… Для меня же это время самого большого подъёма – просто наслаждаешься силой которая входит в самое глубинное… Надо купить календарь и всегда знать какая сейчас луна.
15 авг.г.
Делай что велит тебе Воля и в этом закон»
Прочитал «Дневник наркомана» Алистера Кроули. Впечатлений масса, впрочем иначе и быть не могло. Не знаю с чего начать. А начинать велит моя вола. Символичен уже сам момент покупки на прилавке где я подолгу останавливаюсь и иногда покупаю книги, не в последнюю очередь потому что там продаёт самая очаровательная продавщица всего книжного рынка, я произучал прилавок где то полчаса купил там критические статьи о Бродском. Постояв и полюбовавшись (Не то на книгу, не то на прекрасную даму) я пошел по книжному дальше и будучи уже где то в тридцати метрах от лотка, подошел к другому лотку с оккультной литературой и спросил есть ли у них Кроули. Спрашивал я не особо надеясь получить положительный ответ, хотел найти хоть что-тоо в подарок. Услышав ожидаемый отказ, а последнее время я наслаждаюсь просто тем, что спрашиваю о Кроули и лицезрею перекошенные лица, я вдруг к своему удивлению услышал за спиной голос той самой прекрасной дамы, которая пять минут назад продала мне Статьи о Бродском. Оказывается Кроули есть у неё, и причём за приемлимую цену 9Хотя – за Кроули я бы отдал и в три раза больше). Я купил «Дневник наркомана», и с наслаждением занырнул в чтение. Пятьсот страниц за шесть часов – отрываясь только по крайней необходимости. Мыслей масса – попробую выразить.
Истинная вола… Делай что велит твоя воля и в этом закон. Превосходные слова, но кто может учеренно говорить что понимает их значение. Я, и то несколько искажал в удобном для себя свете. А между тем, истинная воля, сродни истинному предназначению и её исполнение не имеет ничего общего с плебейским слепые потаканиям своим слабостям. Впрочем прикрытья можно за любые слова – было бы желание.
Как удивительно не сочетается два Кроули – Кроули в понимании Виктора … и как собственно оно было на самом деле. Впрочем в этом я убедился ещё читая «Лунное дитя».
Кажется я начинаю понимать для чего я читаю. Дабы пережить мгновение присутствия, той кого я называю Лилит, а Кроули истинной волей. Ощущение внутреннего света ясности, я лишь проводник, в этом мире нет ничего сладостнее. Особенно явственно я ощутил присутствие ЕЁ читая последнюю сотню страниц «Дневника наркомана». И рядом с этим как всегда рождается лёгкий стыд. Стыд, который не имеет ничего общего с тем что накладывают на это понятие тысячи ничтожеств. Не стыд перед миром, не стыд перед запрограмированной родительской «Совестью», даже не стыд перед божеством, хотя это определение формально было бы ближе всего. Стыд, как недоумение на себя – мне столько дано, мне столько открыто, больше чем любому из них, а я… Оглядываюсь назад, смотрю сколько я сделал, а сколько мог, и как то начинаешь сравнивать себя с этими наркоманами, даже не с ними, а с теми мелкими писателишками, не выдержавших в аббатстве и пару недель.
Правда мой наркотик – не героин. Мой наркотик совершенно иного толка – признание. Сейчас, прочитав дневник, впервые с ослепительной ясностью в ушах слышаться слова Ленки, о моей амбициозности, которая губит. От наркотиков не надо отказываться, их надо подчинить – такова основная мысль Кроули, но как только я думаю о уменьшении контактов во имя исполнения истинной воли, в сознание вмешиваются столько мыслей… в общем всё по Кроули.
В самом деле, когда три самых уважаемых людей говорят одно и тоже, чуть разными словами – повод задуматься. Мысль о уединении, даже временном, пугает до озноба, но только так я могу работать – писать.
Нужен учитель, до озноба нужен, а тут как нарочно разорвалась переписка с единственной женщиной которая могла хоть чем-то научить. Да и от ордена вестей нет, должно быть чем-то не правильно я ответил им на письмо. Надеюсь придёт когда настанет время. Видимо я пока не готов.
«Любовь есть закон, любовь, управляемая волей»…

Синхронистичные совпадения – признак активации седьмого контура, так написано у Уилсона. Следовательно работать с Таро, имеет смысл когда чувствуешь ЕЁ присутствие.
16 авг.
Сон: Я стою в дверях квартиры в которой был в детстве лет в пять. Я ищу повод напроситься в гости к ним, дабы вспомнить какие либо эпизоды из детства. К моему удивлению когда я звоню в дверь мне открывают те же люди и тот час узнают меня. Принимают очень радушно. Ещё больше моё удивление, когда я понимаю что всем кто живёт в этой квартире осталость столько же лет как и тогда, хотя в реальности прошло почти двадцать лет. Я стою в дверях, и всё не решаюсь пройти – ощущение иррациональности охватывает меня, однако радушие хозяйки меня несколько успокаивает. Квартира куда я попадаю – огромна и я оказываюсь в воспониманиях которых в реальной жизни не было. Во первых в этой огромной квартире оказывается тайный выход на совершенно своё кладбище, что-то вроде семейного склепа. В сновидении я уверен что это именно мои воспоминания пяти лет, хотя как нетрудно догадаться это абсурд. Далее сами размеры квартиры превышающие раз впять размеры самой большой квартиры в том времени. И тем не менее у меня чёткое ощущение что «ВСЕ В ТОЧНОСТИ КАК БЫЛО». Я лицезрею их библиотеку, которая поражает моё воображение – древние, прекрасные фолианты, которые держишь в руках с огромным почтением. Согластно сюжету сна, это место, где я впервые соприкоснулся с аристократизмом и при мне шел разговор о сталинских репрессиях в которых убили многих из них. Я особенно чётко помню возмущённый голос не то мамы не то бабушки, на тему «нельзя же при ребёнке говорить о таких вещах и свою благодарность пожилому мужчине который сурово её ответил – «пусть знает весь ужас». Затем в сновидении появляются смутные места которые я не помню. Общий смысл – попадание к какую то сумеречную зону революции где хотят запретиить театр и мне угрожает опасность для жизни, однако я понимаю что должен отстоять театр. Последний кадр сна – я вижу как пуля попадает в лоб некой неизвестной мне женщины, которая во сне по оуещениям очень остро связана со мной хотя никаких особых чувств это не вызывает. Жаль что не помню подробно вторую часть сна, хотя впрочем согласно учению самое важное в сновидении помниться прежде всего.
Анализ: Начнём прежде всего с реальных фактов. В этой квартире я действительно был в пять лет у матери любовника моей матери. Однако никаких разговоров о репрессии там не было и единственное что я боле мене могу припомнить, так это как я опозорил мать рассказав там крамольный стишек от неё же услышанный.
Соответственно реальные зацепки минимальные. Следовательно необходимо найди символическое значение, и рассмотреть сновидение по пунктам дабы ничего не упустить. Кладбище чётко ассоциируется со смертью, следовательно наличие кладбища в квартире говорит о близости смерти. Не удивлюсь если в ближайшее время будет известно о смерти кого-либо из этой семьи. Возможно оно просто символизирует интеграцию страха смерти который с раннего детства был у меня крайне силён.
Интересен момент неизменности. Согласно сну оказывается что в этой квартире ничего не меняется некий идеальный застывший мир.
16 авг.
Итак. Приехал домой на такси от маэстро. Мыслей как всегда достаточно. Я ехал на такси – какая же это сладость. Много спорят о грани между бедностью и состоятельностью, так вот для меня бедность это в один прекрасный момент не иметь возможности доехать на такси…
17 авг.
Очень доволен собой – написал ещё четыре страницы «Евангелия и отправляю своё дневник на Li.ru. Твори свою волю и в этом закон.

Это дневник Атона из Калуги. Набрёл на этот сайт я уже давно и готовил свой дневник вот уже три месяца - надеюсь будет интересно. Мне 23 года, по Уилсону мистическое число. Мои интересы самые разнообразные - например аналитическая психология литература, поэзия, элитное кино. Сам я являюсь организатором квартирников (квартирных концертов), а так же собираю регулярные психологические групы посвящённые анализу сновидений и вообще аналитической психологии. У меня есть свой сайт, по адресу, castalia.boom.ru и если вы интересуетесь психологией вы можете заййти на мой сайт, где лежать мои статьи, отсканированные книги последователей Юнга и возможно в ближайшее время появятся труды Кроули.
Если говорить о моих вкусах то любимых писателей у меня три - это Томас Манн, Герман Гессе и Дмитрий Мережковский - все они подошли к одной из моих любимых проблемм - проблеме объединения противоположностей. Люблю русский рок и бардовскую песню. Хотя из бардов всё же ценю только отдельных представителей как то Мирзоян, Бережков, Болтянская. Любимый режиссёр - Андрей Тарковский и Ингмар Бергман. Сейчас сам пишу книгу не знаю удасться ли мне её закончить. Интересуюсь оккультизмом Алистера Кроули. Если кратко так это всё.