Александр Дадиани

Коллекционер. Один из самых известных московских антикваров. Родители из древней аристократической семьи Дадиани. Родился и провел юность в Баку. С 18 лет живет в Москве. Владелец «Александр Арт галереи» , магазина в ТЦ «Базар  (Жуковка) и еще двух в «Крокус Сити Молле». Помогал собирать коллекции икон таким знаменитым коллекционерам, как А. Бондаренко и В. Логвиненко. Спас знаменитое полотно «Тарквиний и Лукреция» Питера Пауэла Рубенса. Сейчас увлеченно собирает коллекцию живописи Нико Пиросмани.

  На этой картине Александр Керенский изображен в удивительных бликах солнечного света, озарявшего Зимний дворец осенью 1918 года. Репина привлекала неповторимая индивидуальность каждого человека. И для решения художественных задач он выбирал особую, неповторимую технику и острый, порой переломный момент в судьбе своих героев, который обнаруживал сложность их внутреннего мира. А. Ф. Керенский, человек с такой неожиданной карьерой, к 36 годам взлетевший до председателя Временного правительства, запечатлен на грани падения режима и своего трагического бегства из России.

Репин, как мне кажется, увидел в нем противоречивую личность. В Музее современной политической истории России хранится еще один репинский портрет Керенского, тоже датированный 1918 годом (в 1926-м  художник сам подарил его Музею революции). Оба портрета написаны на основе небольших этюдов, сделанных в Зимнем дворце.

О том, как Керенский позировал, рассказал Исаак Бродский, ученик художника, который вместе с учителем работал над портретом знаменитого политика. До 1930 года «мой» портрет находился в Пенатах. А после смерти Репина перешел в руки дочери, Татьяны Ильиничны, которая увезла полотно во Францию.

Тяга к коллекционированию возникла у меня еще в юности. Дом, моих родителей всегда был наполнен предметами, имевшими историю и хранившими память о наших предках; они завораживали особой красотой и вкусом (помню чудные настольные нефритовые часы с бриллиантами).

Чуть позже я понял, что эти качества отличают работы настоящих старых мастеров, и вслед за семейными реликвиями появилась небольшая, но очень хорошая коллекция Фаберже.

В 1980-х в моем собрании было почти шестьдесят вещей. Но ближе моему сердцу все же древнерусская иконопись. Собирание икон — это особый внутренний путь, в моем случае — даже возникновение нового видения. Ведь я начинал с образцов XIX — начала XX века, покупал яркие иконы в окладах, эмали; но со временем мне открылись особая изысканная простота и красота старинного письма.

Из последних увлечений — живопись Нико Пиросмани. Это особая страница в наивном искусстве начала XX века. Его наследие крайне малочисленно (за всю жизнь он написал всего 250–300 работ и потому особенно ценно. Живопись Пиросмани очень лаконична и вместе с тем глубоко трогает мое сердце.

Информация с сайта «Кростби».