Тут вход в гостиную без дверей

Людям важнее найти что-то интересное для релакса, ежели что-то более важное и глубокое по смыслу.

Бездарности и неучи живут в состоянии вечной зависти.
http://www.liveinternet.ru/users/gold-a/profile/

... нежности туалетной подтирочной бумаги, о немытом и грязном белье и тому ...
Скорпион, который сам себя укусил.
Для таких, как он, требуется изоляция и принудительное лечение, так как этот человек опасен как для себя самого, так и для других людей.
... действий главного героя этой новой почти что эпической криминальной драмы, а за его личное благополучие, ....

http://www.google.ru/search?q=%D0%97%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%92.%D0%9C.&hl=ru&newwindow=1&source=lnms&tbm=isch&sa=X&ei=SislUcKGLuGm4ATP4oG4CQ&ved=0CAcQ_AUoAQ&biw=1276&bih=605

и того с седалища стаскивати, ногами побивати, да мигало з гуделом во срам затолкати. ... стропами привязати, да катати лихо по деревням и селам, пока стыд оного не застудити. ... Бедняга

Потрясающе

это шикарно))

Спасибо! Это потрясающе красивое произведение!

Эта группа полная хуйня, а автор полнейший долбаёб!!!

Тот кто придумал этот отстой - полный долбоёб с душевными расройствами!!!!
А тот кто это добавил к себе, в 100 раз хуже!!!

Это не просто замечательная вещь! Она впечатляюща!!!

Северус тут такой канонный, по-моему. Не Рикмановский, но канонный. И Гарри более-менее адекватный. Чудное произведение.

прекрасная вещь
спасибо!

еле еле до 30, представь себе всё и теперь посмотри и так будет каждый день до смерти пенсии чуувства совесть тому подобное давно уже ненужны важнее неопаздать на работу
лицимерие деньги начальство плати за кв только успевай пожить уволим отберём посадим и харонить не будем, чтож

Эм-м ещё 19 есть а так спасибо)
автор к сожалению дальше писать не будет Т_Т

Глава 19.


Как известно, арранкары эволюционируют из Вастар Лордов или адьюкасов. А те в свою очередь вылупляются из меносов. Ну а наши носатые друзья слеплены из сотни социально-озлобленных сущностей, в народе именуемых пустыми. Так вот, если Гриммджо действительно можно было заподозрить в том, что его сотня была из испанцев (как, возможно, и предполагает название «Эспада»), щедро разбавленная американцами (в народе этот симбиоз называется мексиканцами, но к делу это отношения не имеет), то у Улькиорры, конечно, все было сложнее. Судя по всему, он был слеплен из жуткой помеси итальянцев (из-за абсолютной невозможности вести с ним конструктивные беседы и при этом не выйти из себя), немцев (из-за патологической дотошности) и японцев (из-за склонности к анализу всего, что движется и не совсем). Все остальное, а именно большая часть, была досыпана бравыми скандинавами, преимущественно эстонцами. Почему, объяснять не надо. И, собственно говоря, из-за этой отвратительной смеси темпераментов на данный момент Шестому хотелось взвыть в голос и срочно переквалифицироваться в некрофила, потому что желание свернуть шею одному зудящему субъекту росло с каждой секундой. Другие желания росли не медленнее.
-Предположим, что ты извинился, и, следуя здешним традициям, я даровал тебе прощение, - Кватра уже почти опомнился от культурного шока и весьма настойчиво пытался вывернуться из цепких лап и хвоста, обкрутившего его на манер веревок на куске ветчины. – Только я не понимаю, почему я, согласно твоей теории, должен заняться с тобой совокуплением.
-Улька, да что б ты сдох со своими отвратными словечками, - передернуло Гриммджо. Захлопнув за собой дверь, он окинул взглядом комнату, пытаясь решить сложную моральную дилемму: на диване, на одной из кроватей, на ковре или вообще к стеночке прислонить. Улькиорра его терзаний не оценил.
-Ты не ответил на мой вопрос.
-Ну, - Секста решил, что проще ему поднести в качестве обоснования какую-нибудь ересь, чем говорить реальные причины, которые он и себе-то с трудом мог адекватно объяснить. Мысль об изнасиловании отметалась как негодящая. Правда, с очень великим сожалением. – Все пары так делают, когда помирятся.
-С чего ты взял? – Кватра был непреклонен и уже почти высвободил одну руку. А еще его напрягало, что синеволосый арранкар эдаким ледоколом мечется по комнате, явно находясь в умственном кризисе. Как бы ненароком не сломал чего.
-Да сегодня с утра я от скуки со старпером этим эту ересь… - Шестой хохотнул, примериваясь к ковру. – То есть эту гениальнейшую хрень смотрел. «Страстная ночь» которая. Там они… Чуть не поубивали друг друга, а потом… Ну того.
-Что того? – Четвертый не был склонен разбираться в чужих косноязычиях и с опаской поглядывал на приближающийся к его голове весьма плешивый ворс ковра.
-Да потрахались! Ну ты совсем тупишь! – встряхнул его Шестой, уже чуть ли не облизываясь от предвкушения.
-А мы разве пара? – взялся за следующий вопрос Улькиорра. Тяга к знаниям никого до добра не доводила, но его мало сей факт волновал.
-Да, мы гребанная пара арранкаров, которых сюда от скуки закинул твой разлюбимый Айзен! – не выдержав, рявкнул Гриммджо.
-Звучит разумно, - после некоторых раздумий, кивнул Кватра.
-Все, приступим, раз разумно, - почти облегченно вздохнул Джаггерджек. – Давай, раздевайся.
-И все-таки я считаю… - поджал губы Четвертый, пытаясь выразить все своё сомнение по отношению к сложившейся ситуации, на Секста уже его не слушал, со всей дури рванув одежду на арранкаре и пытаясь стянуть ее одним куском. Ткань жалобно затрещала, но поддалась.
Шестой потер руки, точнее лапы, разложил Улькиорру морской звездой на ковре и приготовился к своему триумфальному восхождению на вершины блаженства.
-Остановись, - неожиданно резко сказал Кватра, вскидывая руку вверх.
-Что ж ты делаешь? - взвыл Шестой, хватаясь за кончик хвоста. – На хрена ты меня пассатижами за хвост, а? И вообще, зачем они тебе с собой?
-Ты меня утащил вместе с ними, - педантично заметил Четвертый, задумчиво щелкая инструментом. – А по-другому тебя было не остановить. Взгляд у тебя был затуманенный, так что я взял на себя смелость предположить, что ты был не слишком адекватен, чтобы воспринять мои слова. А лучший способ привести в чувство – болевой шок.
-Да ну тебя, Шиффер, с твоими предположениями, - передернуло арранкара. – Ну чего надо-то? Ты меня всегда будешь отвлекать, да?
-Ты что-то говорил про добрые намерения и, если я понял из той странной пантомимы, которую ты мне недавно изображал, то это что-то связано с пальцами, - прищурив глаза, медленно проговорил Четвертый.
-Ах, да, ну ты не боись, я тебя… Оприходую, - податливо согласился Шестой, выразительно помотав лапой перед носом Улькиорры.
-Как, хотел бы я знать, - Кватра с подозрением покосился на Джаггерджека.
-Ну… Засунуть в тебя, - как-то даже стушевался Гриммджо.
-Значит, я правильно понял. А теперь внимательно посмотри на свои пальцы, - кисло проговорил Четвертый таким тоном, каким говорят учителя, окруженные детьми-даунами.
-Пальцы как пальцы. Вполне чистые даже… - пожал плечами Секста.
-На них когти, если ты не заметил. Каждый по десять сантиметров длиной. Смею заметить, что на добрые намерения это не слишком похоже, - наконец дошел до сути проблемы Шиффер.
-Какие мы нежные! – взвился Шестой.
-Тогда мне пора, - с нажимом сказал Улькиорра, приподнимаясь на ковре.
-Ладно-ладно, ща… - буркнул синеволосый арранкар, выходя из релиза. – Тогда убери свои рога, а то мне неуютно как-то…
-Это не рога, - поправил его Четвертый.
-А что тогда?
-Это рог. Он один, - Кватра поучительно поднял палец вверх.
-Да мать же твою, хоть десять! Если ты свою рейацу не уберешь, то мало того, что я откинусь, так еще и набежит шинигами сюда, как говна! А мне не надо, чтоб они в окна заглядывали в такие моменты, - Гриммджо раздраженно рассеял и свою маску. Потому что шинигами действительно здесь меньше всех нужны.
-Миссия, - немного вяло спохватился Четвертый, проводя рукой по виску. Черные волосы разметались по ковру, вульгарно контрастируя с некогда трогательно-розовым цветом ворса. – Да, ты, пожалуй прав. Мне надо собирать информацию, я выбиваюсь из графика. Ты, кстати, тоже. Давай, вставай, одевайся и пошли.
-Щас же! В этот раз ты мне кайф не обломишь, - поспешил заверить его Секста, прижимая за руки к ковру, что б не рыпался. В мозгу снова забрезжила привлекательная мысль об изнасиловании. Взгляд упал на брошенные пассатижи. – Смотри, если что… Я тебя сам. Пассатижами.
-Тебе, чтобы до них дотянуться, придется отпустить мои руки, - вполне резонно заметил Улькиорра.
-Улька, ну почему тебе так мозги давят, а? – почти с жалостью спросил Шестой. – Кстати, а почему ты так быстро согласился? Ну, что бы я тебя трахнул и все такое…
Улькиорра растерянно заморгал, вперившись удивленным и посекундно мутнеющим взглядом в Гриммджо. Было видно, что он не в состоянии ответить на этот вопрос.
-Я… - медленно протянул Четвертый и запнулся, как будто бы замкнуло. А действительно, почему? Можно ж было не обратить внимания на абсолютно бредовые при ближайшем рассмотрении доводы и преспокойно отослать этого озабоченного болвана в родной Хуэко Мундо, только предварительно наградив его благословением, в честь прощения.
Шестой, узрев, что система зависла и восстановлению вот-вот перестанет подлежать, решил быстрее взять дело в свои руки, а если быть точнее, то тело. Соответственно, Улькиорры. И не совсем в руки, ибо были заняты, удерживая Четвертого от необдуманных поступков, вроде подхватиться и убежать в безопасное для своей задницы место.
Кватра же, видно созрел до более-менее адекватного ответа, который, судя по его не слишком довольному лицу, эволюционировал во что-то вроде «я решил, что мне это не впало и, вообще, я тут засиделся». Однако как только он открыл рот, чтобы высказать свою гениальную мысль, его рот весьма бесцеремонно заткнули поцелуем, который, если не был полон чувственности, то энтузиазма уж точно.
Глубокомысленный ответ Шиффера застрял где-то в районе Дыры, и поэтому, не встретив никакого особого сопротивления, Гриммджо предпринял попытку углубить поцелуй и даже посчитал, что вполне можно найти своим похотливым рукам более достойное применение, нежели простое удерживание. Собственно, он тут же его и нашел, умостив ладони на не обремененных излишками боках Улькиорры.
Так как сопротивления не было, но и ответа никакого тоже, Шестой понял, что не может работать в таких условиях. Он тут трудится, а отдачи никакой. Оторвавшись от губ Четвертого, он подумал, что может тот перестанет зависать на задворках бытия, если… Взгляд задержался на Дыре между ключиц. Тут же возникла масса крамольных мыслей, но с сожалением отмелась. Даже очень сильно себе польстив, Гриммджо вряд ли бы получил хоть какое-нибудь удовольствие. Хотя вот Кватра точно очнется, если засунуть туда что-нибудь эдакое… Но только что-то подсказывало, что не оценит.
Передислоцировав руки на бедра своего весьма условного партнера, более всего сейчас напоминающего разлагающийся труп, Секста наклонился ниже, предоставив тому сомнительное удовольствие созерцать голубую спутанную шевелюру. Покосившись еще раз на Дыру пытливым взглядом, Джаггерджек, тяжко вздохнув, вцепился в ее край зубами. Улькиорра вздрогнул, выпав из своего аморфного состояния.
-Не… Не трогай, - хриплым шепотом проговорил Кватра, не испытав ровным счётом никаких даже условно приятных ощущений от подобного хамского обращения с его Дырой. Гриммджо, свято уверенный, что его действия должны были вознести Улькиорру как минимум на вершины блаженства, пришёл в недоумение и, решив, что наверно слабо постарался, усилил напор, словно старался выгрызть Четвертому половину грудины. Тот, судя по всему, пришёл от сего действа в дичайший восторг. Джаггерджек тут же почувствовал, как длинные тонкие пальцы вплетаются в его волосы, и самодовольно заухмылялся, решив, что восторг Четвертого был настолько велик, что он «больше не мог сопротивляться своим истинным желаниям и отдался во власть сладостных искушений», как любил комментировать со слезами на глазах Цисси, когда нечто подобное происходило в его любимом сериале. Но резкий рывок за эти самые волосы быстро вывел Шестого из приятных размышлений о своём таланте непревзойдённого обольстителя. Оказалось, Шиффера такие манипуляции с его любимой и единственной достаточно крупной Дырой в экстаз не приводили, хоть Сексте она и показалась очень даже грызабельной. Пальцы из волос тут же убрались, и рука Улькиорры опять заняла своё уже належенное место на полу.
-Не грызи, – сказал он таким голосом, каким обычно говорят «фу» шкодливым псам, и опять потерял к происходящему добрую долю интереса, найдя разглядывание потолка куда более занимательным занятием. Гриммджо его заинтересованности не разделил и покосился на потолок, как на весьма серьёзного соперника, пообещав сквозь зубы ему что-то неразборчивое, но, несомненно, весьма угрожающее. Тот, как истинный джентельмен, скромно промолчал.
После этого инцидента дело как-то не шло. Руки пару раз предприняли попытку хотя бы облапать валявшегося на полу сломанной куклой Улькиорру за, по предположениям Гриммджо, наиболее округлую и аппетитную часть его тела, дабы повысить производимость да и рабочий дух в целом, но их затея с треском провалилась из-за пола, который уже плотно и довольно нагло обжимался с этой самой вышеупомянутой частью.
Горестно вздохнув от такого внезапного наплыва соперников, Джаггерджек решил отбить хотя бы самое ценное, чем он тут же и занялся, перевернув Кватру, как говориться, лицом в ковёр, а этим самым «самым ценным» к себе. Полюбовавшись немного своим трофеем, который, при ближайшем рассмотрении, оказался не таким уж и ценным, а тощим и костлявым, Гриммджо опять вздохнул. Но делать нечего. Не пропадать же добру. Улькиорра на такую смену положений отреагировать ещё не успел, чётко и конструктивно формулируя своё мнение по этому поводу. Сей процесс занимал всю его оперативную память, и потому он все воспринимал чисто со скандинавской неторопливостью. Только что гудение не издавал, как старорежимные компьютеры.
Ощутив, что Шиффер вот-вот выдаст что-нибудь, явно претендующее на гениальность и тем самым не несущее никакой положительной смысловой нагрузки, Шестой понял, что пора его заново загрузить. Для верности ущипнув его за филейную часть и, тем самым, дав ему новую обширную пищу для размышлений, а вместе с тем и фору самому себе для дальнейших раздумий, Джаггерджек, припомнив пару сцен из любимого сериала стариков и некоторые страницы из пособия по подобным делам, наклонился, запечатлев на плече Четвертого неуверенный, но весьма слюнявый поцелуй. Кажется, это делалось как-то так. Раньше Секста никогда не имел дела с предварительными приготовлениями, так как все его дамы сами на него кидались, а ему оставалось только, собственно, наслаждаться. Но Улькиорра всем своим видом давал понять, что никуда и ни на кого бросаться не собирается.
Однако последнее действие вроде как понравилось Четвертому, так как он даже приподнялся на локтях и немного удивлённо оглянулся, явно надеясь, что это его любимый Айзен-сама пришёл его утешить. Хотя вопрос, на кой Владыке слюнявить чьи-то плечи, повис в воздухе. Да и Кватра был не слишком уверен, что на самом деле он этого сильно бы возжелал. Хотя, если вдруг у великого Создателя возникло бы неконтролируемое желание облобызать любимца из Эспады, то тот, конечно бы не воспротивился, и…
-Прекрати думать про Айзена, у тебя что, других дел нету? – заметив мутно-мечтательный взгляд Шиффера, Гриммджо решил не льстить себе, прекрасно зная, что эта бледная немочь вряд ли посвятит свои томные раздумья его лучезарной персоне. Двинувшись вперед, он перешел губами с плеча вверх, подавляя желание вцепиться зубами в злосчастную Дыру, оставляя за собой влажную дорожку. Четвертый даже как-то приободрился, еще сильнее оборачиваясь и впериваясь взглядом в голубоволосую макушку. В его голове начала постепенно зреть другая мысль, еще более масштабная, чем про Айзена с лобызаниями.
Секста поднял взгляд вверх, встречаясь с заинтересованным взором своего весьма унылого партнера. В голову пришла мысль, что во время подобных дел Улькиорре следует не только затыкать рот, но и завязывать глаза, потому что возникала стойкая ассоциация с теми моментами, когда натыкаешься в тарелке на рыбью голову и понимаешь, что есть ты больше не в состоянии. Выгнав эти антивозбуждающие мысли из головы, Шестой притянул за затылок к себе Кватру, путаясь пальцами в черных волосах и неумолимо приближая их состояние к пакле, и приник губами к его. Сие дело не требовало зрительного контакта, так что становилось как-то спокойнее. Четвертый сегодня явно был в ударе, что даже расщедрился на разделение энтузиазма и кое-как пытался отвечать на поцелуй, действуя по ему одному понятной схеме. Его мысль все зрела и зрела, и скоро он был готов ее родить.
-Мммм… Мусор, - Улькиорра отстранился, проговаривая нежно любимое слово с интонацией, которую тщательно до этого тренировал в мозгу. Таким голосом обычно Айзен предлагал зайти на ночную чашечку чая Ичимару после собрания. С чего у Гина тут же появлялась еще более загадочная улыбка, и тот с дурацким хихиканьем сообщал, что обязательно заглянет.
Вместо того, чтобы справедливо озвереть после такого заявления, на лице у Сексты появилась преданно-счастливая улыбка, зашевелился он как-то поактивнее, уткнувшись лицом где-то в район шеи Четвертого, совершая какие-то странные телодвижения, видимо, пытаясь потереться. Кватра удовлетворенно кивнул сам себе. Так и есть. Цисси был прав относительно кошек, они реагируют только на интонацию. Вот если бы он сказанул про любимейшие отходы своим обычным равнодушным тоном, Шестой бы уже отгрыз ему что-нибудь. Видно, во время подобных действ, сознание Гриммджо уходило куда-то по соседству с любимым местом обитанием Шиффера, астралом, и потому место его занимал именно кот. Правда, гораздо более злобный, крупный и неадекватный, чем домашний. Улькиорра уже хотел затеять очередной дебат с самим собой относительно своих притязаний к животным не в совсем пристойных планах, благо явные причины на то уже имелись хотя бы в виде некоторых неудобств, не позволяющих нормально распластаться по полу, отчего приходилось приподниматься и вжиматься собственной филейной частью в крайне интересную часть тела Шестого, которой он уже активно терся о Кватру, что заставляло задуматься о жизни и сохранности своей персоны. Так вот, его интеллектуальные мысли прервались из-за того, что то ли Джаггерджек решил, что детские игры закончились и началось кое-что более любопытное, то ли еще что, но он оторвал руку от пола, провел языком по собственной ладони, прошелся ею по животу Четвертого и обхватил его член, начиная водить вверх-вниз с таким энтузиазмом, как будто бы пытался высечь огонь. Глаза Кватры расширились, руки подкосились, дыхание участилось.
-Держи меня, - севшим голосом проговорил он, таращась в пространство. Перед глазами заскакали цветные круги, какие обычно посещают заядлых наркоманов.
Неизвестно как пробилась эта фраза через туман, застилавший большую часть и так не слишком светлого сознания Гриммджо, но тот вполне адекватно кивнул, оглянулся по сторонам и отполз чуть вперед, впечатывая Шиффера в диван, явно намекая, что поддержка из кожаного монстра будет куда надежнее, потому что тот, в отличие от добропорядочного Шестого, не занят ублажением кое-каких вечно снулых арранкаров. Улькиорра не слишком впечатлился, но вцепился в обивку, как в спасательный круг, скользя по ней пальцами и проклиная про себя нечуткого Сексту. Но когда тот возобновил движение рукой, все вопросы о его нечуткости как-то отпали.
-Медленнее, - решил все-таки внести свою лепту в процесс Четвертый. Заручившись поддержкой дивана, он как-то сразу почувствовал себя увереннее и смог вычленить немного разума, чтобы весьма конструктивно мыслить. – И…
-Что? – не слишком довольно поинтересовался Шестой, отрываясь от крайне важного процесса. Пока Шиффер был не совсем в адеквате, он все проторачивал себе путь из укусов-поцелуев к заветной Дыре, явно надеясь от нее оттяпать кусок. Точнее, от ее краев. Это уже была идея-фикс.
-Я видел в журнале… - медленно проговорил Кватра, не зная как точно сформулировать свою мысль, чтобы она дошла до не обремененных лишним интеллектом мозгов второго арранкара. – Я хочу, что бы ты делал то, что делаешь рукой, ртом, - высказав свою точку зрения, он замолк, ожидая реакции.
-Что? – аж закашлялся Гриммджо. Вот чего-чего, а такой прыти от такого со всех сторон приличного Четвертого он не ожидал. – То есть ты хочешь, чтобы я тебе отсосал?
-А что в этом такого? – Улькиорра развернулся и прислонился спиной к дивану, оказываясь лицом к лицу с Шестым. Протянув руку вперед, он зарылся пальцами в голубые волосы и весьма настойчиво попытался изменить положение его головы на желаемое.
-Ну, одно дело руками, а другое дело… - Джаггерджек нервно хохотнул, критично оглядывая предлагаемый объект.
-Что-то мне кажется, что я по миссии в график не укладываюсь… - предупреждающим тоном начал Улькиорра.
-Ладно, Шиффер, хрен с тобой, - пошел на попятную Секста. Тяжко вздохнув о том, что искусство требует жертв и все такое, он склонился вниз, хотя было уже большое желание дать этому нахалу по голове торшером, ставшим почти родным, поставить раком и драть, пока не надоест.
-Молодец, мусор, - по слогам проговорил Четвертый тем самым айзеновским тоном. На чарующую интонацию тут же последовала незамедлительная реакция. Разумная часть Гриммджо снова отключилась, и он с маниакальным киванием опустился между ног арранкара.
Улькиорра чуть раздвинул ноги, так как с наличием совсем не маленького Сексты между ними стало немного тесновато. Созерцать макушку Шестого было не самым занимательным занятием и Четвертый переключился на созерцание противоположной стены. Однако бедной стене не долго предстояло купаться в лучах внимания черноволосого арранкара. Резко пробежавшая по позвоночнику дрожь заставила закрыть глаза и прерывисто выдохнуть. Тело, воспользовавшись тем, что Кватра отвлёкся, само отреагировало на новые ощущения, которых, как оно, тело, считало, уже никогда не испытает. Ещё бы. Кто вообще в своём уме согласился бы что-то иметь с подобным дотошным субъектом, который явно вышел мировым победителем программы «Хочу всё знать»? Улькиорра, опять опустив взгляд на голову Гриммджо, решил ещё немного побеседовать с собой о вреде путешествий на грунт и интереса ради запустил пальцы во взлохмаченную голубую шевелюру, чуть почесывая. Секста от сего действа издал какой-то звук, очень отдалённо напоминающий урчание, хотя скорее звук бормашины и явно преисполнился энтузиазма, усиленно работая языком в лучших кошачьих традициях, уже напрочь забыв о том, что совсем недавно не особо о подобном мечтал. Тем не менее, вскоре ему начало смутно казаться, что сие действо – вовсе не то, чем он собирался тут, после стольких трудов праведных, заняться. Немного приведя свои мозги в порядок, но продолжая своё грязное дело, дабы не выводить Кватру из транса, в который тот, судя по всему, успешно впал, Шестой на несколько секунд оторвался, поставив на замену руку, и щедро снабдил слюной путем тщательного облизывания пальцы второй руки. Немного подумав, решил, что двоих будет вполне достаточно, и опять вернулся к своему основному занятию, так как Четвертый уже начал как-то подозрительно пытаться выпутать свою руку из голубых волос. Увеличив темп своих движений в целях отвлечения, Джаггерджек примерился и пропихнул пока один заготовленный палец, ожидая реакции.
Улькиорра вздрогнул и временно выпал из астрала, в коей уже успел отправится, и чуть поморщился. Однако действия Гриммджо уже возымели нужный эффект и болевые ощущения у Четвертого, впрочем, как и многие другие, заметно притупились. Он решил, что это одно из составляющих данного действа, и опять ушел в раздумья на эту тему. Шестой, заметив, что ему пока никто не собирается давать по башке за такое хамское самоуправство, приободрился и добавил второй палец, смутно полагая, что если сделать это быстро, то никто и не заметит. В конце-то концов, пальцем больше, пальцем меньше… Кватра, если и заметил, выпадать опять из астрала отказался, и пальцы вскоре влились в единый темп со ртом, заставив Четвертого чуть выгнуться, но на сим завершить демонстрацию своих ощущений. Через пару минут весьма вымученный, но честных трудов, Гриммджо наконец решил, что пора с этим завязывать. А то, чего доброго, Улькиорра вдруг решил ограничится только этим и не видать тогда Шестому никакой моральной и физической компенсации. Посему он оперативно оторвался, облизнув губы, и критично осмотрел уже совсем завернувшегося в себя Шиффера. Осмысленность во взгляде отсутствовала, но это делу не мешало. А даже способствовало. Споро перевернув его обратно как надо, а именно лицом в диван, Секста приноровился, чтобы посподручней было, на этот раз всё же более аккуратно, чем в прошлую неудачную попытку, двинулся вперед и вошел почти до конца, сжав рукой одну из ягодиц Кватры. Уж такое надругательство над собой, тщедушным, Улькиорра бездейственно стерпеть не мог, потому немного выгнулся и вцепился пальцами в обивку дивана, издав какой-то странный стон, скорее похожий на предсмертный хрип утопающего в момент непосредственного ухода под воду. Гриммджо же воспринял это очень по-своему, а именно как призыв к действию, потому весьма резво задвигался, сопровождая сие действие молодецким покриком.
Четвертому, мало того, что было не шибко приятно, что в него, мало того, что засадили по самое оно, так ещё и двигались явно не под тем углом, который был описан в журнале и, судя инструкции, должен был приносить «просто невероятные райские муки блаженства».
-Угол… - попытался сказать свое веское слово Кватра, выбрав секунду, когда его рот не находился в прямом контакте с обивкой дивана.
-Какой угол? – даже на миг застыл Джаггерджек от такого неожиданного заявления. – Шиффер, на кой тебе углы? Тебе прямой или тупой понадобился? – блеснул эрудицией арранкар, благо к Тоусену его отсылали часто на насильственное образование. – Или ты хочешь, что бы я продолжил в углу?.. Там же неудобно!
-Да под другим углом зайди, мусор! – прошипел сквозь зубы Улькиорра, чуть ли не впервые в жизни выйдя из своего аморфного состояния.
Секста скривился, пробурчал что-то про «чем-то вечно недовольных слабаков», но угол своего захода все-таки поменял, прижавшись грудью к спине второго арранкара.
Четвертый коротко выдохнул. Боль и раздражение во всех местах, о которых не принято говорить в приличном обществе, куда-то начала постепенно исчезать, уступив место какому-то странному ощущению. При некотором раздумии его можно было отнести к чему-то такому же хорошему, как чаепития с Айзеном. Однако и это чувство глушило какое-то другое.
-Гриммджо, - прерывисто проговорил Кватра. Как ему удавалось вполне связно говорить, чуть ли не ежесекундно ударяясь головой об диван, оставалось загадкой. – Я…. Ты ничего не чувствуешь?
-Улькиорра, мать твою… Да потом я с тобой поговорю, хоть о маме, хоть о детях! – рявкнул Шестой, не замедляя темпа. Голос Четвертого был воспринят как раздражитель. – Чувствую-чувствую, кончу скоро, что тебе еще надо?
-Рейацу. Здесь… Чья-то чужая рейацу.

Я просто не могу, у меня болит живот от смеха!!!!! XDDDDDDDDDDD Это то, что я искала!!!!!! Сначало красная шапочка, это спящая красавица, я слышала еще есть 3 поросенка!!??? Мне не терпется его найти!!! Автор - ты БОГ, я тебя абажаю)))

я лежала под столом!!!! а красная шапочка это ваще!

есть на Слизеринском форуме(требуется регистрация)

Гарри легко втянулся в школьную жизнь. Учиться было очень интересно. Раздражало только повышенное внимание к нему. Казалось, ученики выучили его расписание, они подстерегали его в коридорах, перед аудиториями, не спускали с него глаз в большом зале. Драко все это развлекало.
– О, я иду рядом с самим Гарри Поттером. Я буду рассказывать об этом своим детям, – манерно растягивая слова, подтрунивал он над ним.
– Если ты сейчас не заткнешься, то род Малфоев на тебе прервется, – обычно отвечал ему Гарри. Пэнси которая часто ходила вместе с ними, гасила все начинающиеся ссоры.
Только слизеринцы относились к нему спокойно, они считали ниже своего достоинства вести себя подобным образом. И Гарри, в который раз порадовался, что выбрал правильный факультет.
Любимым предметом оказались Зелья. Наверное, на это повлияло отношение к зельям Драко. Тот ими буквально грезил, с удовольствием рассказывал всем о своих успехах. Гарри смущало только отношение Северуса к нему. Нет, он не снимал с него баллы, не назначал отработки, но он постоянно язвил, сравнивал его с отцом, придирался по мелочам, а потом вдруг переставал замечать. Драко тоже был в недоумении от такого отношения и решил в тайне от Гарри написать отцу. В тайне, потому что не хотел лишний раз расстраивать друга. Ответ он получил через два дня за завтраком.
– Прочти, – Драко передал письмо Гарри, – это тебе ответ, почему наш декан так тебя любит.
Гарри быстро пробежал письмо глазами и смутился.
– Теперь понятно хотя бы, почему он сравнивает меня с отцом. – Гарри вздохнул. – И что теперь делать?
– Как что? Узнать все про Мародеров, – глаза Драко загорелись. – Это чисто с исследовательской стороны. Хотелось бы знать, чем еще, помимо издевательства над нашим деканом, прославился твой отец с друзьями.
– И как мы узнавать-то будем? – Гарри встрепенулся, узнать хоть что-то об отце он очень хотел.
– Спросим у того, кто их знал, – победно ответил Драко.
– У Снейпа?
– Идиот! Кто знал твоих родителей еще школьниками.
– Директор. Я к нему не пойду, не нравиться мне, как он на меня смотрит.
– Подумай еще, – Драко вздохнул и сжалился над другом, – ты знаешь, в чем-то Северус по отношению к тебе прав - до тебя уж очень все долго доходит. Это же Хагрид.
Гарри моментально расслабился, Хагрид ему тоже не очень нравился, но он был намного лучше, чем директор.
– Драко, ты гений. Как же я мог забыть? Он мне сам рассказывал, что неплохо знал моего отца. – Драко снисходительно улыбнулся. – Когда идем, на выходных?
– Зачем же ждать так долго? Вот сегодня после ужина и пойдем.
Занятия в тот день тянулись нестерпимо долго. Профессор МакГонагал задала им огромное домашнее задание, после, на Травологии, они все перепачкались в земле, последний урок были Чары с Хаффлпаффцами. Заняв свое место, Гарри привычным взглядом окинул класс и заметил Рона Уизли, тот сверлил его гневным взглядом.
– Ну и что я ему опять сделал? – Гарри вздохнул. – Сегодня у нас еще даже занятий вместе не было.
Драко посмотрел на Рона.
– Не обращай внимания. Он тебе сделать ничего не может.
Наконец, урок начался, и в класс вошел профессор Флитвик.
– Сегодня мы будем проходить заклинание «Вингардиум Левиосса» оно необходимо для перемещения предметов. Ну-ка, запоминайте. – И он стал показывать, как правильно надо двигать палочкой. – Отводите руку вправо и вверх. Так, тренируйтесь.
К концу занятия только у Драко перо оторвалось от стола.
– Молодец. Все посмотрите на мистера Малфоя, – верещал Флитвик, – 20 баллов Слизерину.
В это время раздался небольшой взрыв, и повалил темный дым. Все повыскакивали с мест, смотря на Рона Уизли. Тот сидел весь в саже, перед ним лежало обугленное перо.
– Мистер Уизли, надо быть аккуратнее. Я же объяснял, как правильно читать заклинание. – Флитвик рассердился. – 10 баллов с Хаффлпаффа. И пойдите, приведите себя в порядок.
Рон вскочил с места, собрал свои вещи и выбежал за дверь. Гарри посмотрел вслед Рону, ощущая жалость к тому. Но Драко не дал ему времени на раздумья.
– Пойдем скорее на ужин, а после к Хагрду. Нам еще надо успеть до отбоя, а не то с нас Снейп три шкуры снимет. – Драко фактически тащил Гарри в Большой зал.
– Так может, пойдем в выходные? – Гарри с надеждой взглянул на друга.
– Ну, уж нет. Мы же решили идти сегодня. Или ты уже не хочешь узнать о своем отце? – Драко знал, о чем нужно напомнить Гарри. – Конечно, если ты не хочешь, то и мне не очень надо. – Гарри вздохнул. Домашнее задание по зельям на завтра еще не было готово, но переубедить Драко не было никакой возможности. Заметив в глазах Гарри обреченность, Драко весело стукнул его по плечу.
– Не беспокойся. Я уверен, что Снейп нас не поймает. С зельями я тебе помогу, у меня все готово. – После этого обещания Гарри снова улыбнулся. В принципе, не только Драко умел добиваться своего.
Оставив вещи в комнате, они вышли из школы.
– Так, Гарри, до отбоя у нас час, поэтому я предлагаю поторопиться. – И Драко быстро пошел по направлению к домику лесника. Проучившись в школе две недели, Гарри так и не поговорил ни разу с Хагридом. Лесник прислал ему приглашение на чай в пятницу в конце первой учебной недели, но в этот день у Гарри были дополнительные занятия по Зельям, и он не пошел, впрочем, он не очень-то и хотел. Добравшись до дома Хагрида, они постучали в дверь. Внутри залаяла собака, и раздались неторопливые шаги.
– А здорова, Гарри, – взгляд лесника скользнул по Драко, – и тебе, Малфой, – Драко сморщился от такого обращения, но промолчал.
– Хагрид, мы к тебе по делу, – Гарри, помня про отбой, перешел к делу.
– Ну, э-э-э-э, тогда заходите, – лесник посторонился, и Драко с Гарри вошли в дом. Это была одна большая комната, в дальнем углу стояла кровать, в центре находился стол, рядом стояло несколько стульев. С потолка свисали какие-то сушеные травы.
– Может чайку, того, сделать, – он с надеждой посмотрел на Гарри, тот отрицательно покачал головой. – Ну, тогда садись и выкладывай, чего случилось.
– Хагрид, расскажи про мародеров, – лесничий заулыбался.
– Понятно, про папку хочешь узнать? Расскажу все, что помню. Мародеры, они это твой отец, Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Ремус Люпин и Питер Петтегрю. Они как близнецы Уизли, никакого с ними сладу не было.
– Они издевались над профессором Снейпом?
– Гарри, ты пойми, они детьми были, ну как вы с Малфоем. Они просто розыгрыши любили, а так как все они из Гриффиндора, то доставалось в основном слизеринцам. А профессор Снейп был очень нелюдим, да потом эта история с Лили. – Великан мгновенно замолчал.
– А что с моей мамой?
– Ну, в общем, они со Снейпом, ну, как бы тебе сказать, дружили, в общем, а Джеймс в нее влюблен был, – Хагрид покраснел, стараясь не смотреть в глаза Гарри. – Вот, в общем, так. А чего это вы заинтересовались мародерами? – Попытался он сменить тему.
– Хагрид, ты назвал четыре имени, – лесник вздрогнул. – А что случилось с остальными тремя мародерами? – Гарри внимательно смотрел на лесника, от него не укрылось, как тот занервничал, Драко тоже с возрастающим интересом прислушивался к беседе.
– Сириус Блэк? Гарри, моя мама в девичестве носила фамилию Блэк!
– Да, кузен это ее, – нехотя проговорил Хагрид. – Что с ними случилось, не помню я, Гарри, честное слово. – Хагрид посмотрел в окно. – И вообще идти вам пора. Отбой был пять минут назад.
Когда мальчики вышли на крыльцо, Хагрид, помаявшись, произнес:
– Гарри, ты не бери все это в голову, ну то, что я тебе сказал. И заходи, ну просто так, чайку попить.
Не сказав друг другу ни слова, мальчики заспешили к школе. Каждый думал о своем. Гарри не мог понять, что это за тайна с друзьями отца и дружбой мамы со Снейпом. А Драко пытался вспомнить о Сириусе Блэке. Казалось, он совсем недавно что-то такое слышал. В таких раздумьях они и подошли к дверям и замерли.
– Прекрасно, мистер Поттер, наша знаменитость, и его верный друг, мистер Малфой. Порядки не для вас? – профессор Снейп окинул их цепким взглядом, из-за его спины выглядывал довольный Рон. – Драко, как ты считаешь, что скажет Люциус, когда я напишу ему о твоем поведении? – голос декана был бархатный, – а вам, Поттер, наверное, хочется отработок у меня. Вашим опекунам, кажется, маглам я писать не буду. – Драко побледнел при упоминании своего отца. – Ждите меня в моем кабинете, а я пока разберусь с мистером Уизли. – Гарри заметил, как с лица Рона пропала довольная улыбка. Они с Драко нехотя поплелись в кабинет декана, Гарри корил себя, ведь не хотел же он идти. Драко тоже шел подавленный, отец будет очень недоволен этой выходкой.
– Не переживай, – Гарри остановился перед дверью в кабинет Снейпа и посмотрел на Драко. – Снейп мне отомстить хочет, а не тебе.
– Ладно, Гарри, ты ни в чем не виноват. Я понимаю, нас Уизли заложил. Будем думать, как отомстить. – В это мгновение к ним подошел Снейп и, открыв кабинет, пропустил их вперед.
– Прекрасно, мистер Поттер, вы подбили Драко на прогулку по школьной территории. Ну и где вы были, я предполагаю, быть может, в запретном лесу? – Снейп распалялся все больше и больше, – и вам, конечно, все равно, какие проблемы могут быть из-за вас у Драко. Вы такой же, как и ваш отец.
– Крестный, это я уговорил Гарри пойти к Хагриду, – Драко посмотрел на Снейпа, – во всем виноват я, а не он.
– Драко, я не верю тебе. Ты защищаешь друга, это красиво, но не по-слизерински.
– Да, сэр, Драко просто хочет меня защитить, – Гарри быстро взглянул на Драко, надеясь, что тот все поймет. – Я уговорил его пойти со мной к Хагриду, так как хотел кое-что узнать. Мы заговорились и не заметили сколько время. Он не виноват.
– И что же вы такого хотели узнать у нашего доблестного лесника, хотел бы я знать, – Снейп подошел к своему столу и сел, – неужели это не могло подождать, скажем, до выходных?
– Нет, не могло, сэр. Я хотел узнать, – Гарри улыбнулся и прямо взглянул в глаза Снейпу, – кто такие мародеры, что они делали. – Снейп побледнел.
– Вы удовлетворили свое любопытство? – он говорил тихим голосом.
– Да сэр, но не до конца, – Гарри решил, умирать так с музыкой – вы не хотите ответить на пару вопросов? – Он перестал обращать внимание на Драко, который дергал его за рукав. – Скажите, что такого вам сделал мой отец или моя мама. – Гарри смотрел на ошеломленного Снейпа, представляя, что же тот с ним сделает. – А не могли бы вы сказать мне: кто такой Сириус Блэк?
– Довольно, мистер Поттер, – Снейп пришел в себя, его губы сжались в тонкую линию, на скулах заиграли желваки. – Вы уже много всего сказали, пора бы уж остановиться. Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Вам интересно, вот, вы и ищите на них ответы. – На минуту в кабинете повисла тишина. – Драко, я ничего не скажу Люциусу, я понимаю, ты в этом не виноват. Мистер Поттер, месяц взысканий у меня и, – он запнулся, снимать баллы с собственного факультета не хотелось, – вы свободны.
Драко и Гарри вылетели из кабинета и, пробежав в сторону гостиной, остановились перед пустым классом. Драко, схватив Гарри за руку, затащил того вовнутрь.
– Зачем ты устроил этот спектакль? – он гневно смотрел на него. – Зачем нужно было Снейпа так доводить? Идиот, он же тебя теперь еще больше ненавидеть будет.
– Пойми, Драко, – весь запал Гарри прошел и он сел на парту, – если бы я не перевел все на себя, то он бы написал твоему отцу, и тебе бы досталось. Меня же он в любом случае ненавидит, так хоть теперь есть за что. Нас двоих могли наказать, а теперь только меня одного, это не так уж и плохо. – Гарри и Драко замолчали.
– Ладно, как я говорил, во всем виноват Уизли, надо придумать, как ему отомстить.
– Что мы можем сделать? – Гарри смотрел на друга, тот, как правило, был генератором идей, правда, не всегда успешных.
– Для начала, я полагаю, Снейп снял с него баллов 20.
– За что?
– Как за что? Сплетничать на своих товарищей это не красиво, – Драко пытался скопировать манеру Снейпа говорить и с улыбкой смотрел, как друг оживился, – знаешь, я читал про одно зелье, которое на краткий период лишает человека ума.
– Это как? – Гарри стал заинтересованным.
– Ну, он как будто сходит с ума, но через два часа действие зелья проходит. – Драко задумчиво рассматривал стену. – Рецепт есть в одной книге у нас в поместье. Я напишу отцу, и мы его сварим.
– А где ингредиенты брать будем? – Гарри уже представил, как они отомстят рыжему.
– Ну, ты же на месяц подписался к Снейпу на отработки, герой ты наш. – Драко ухмыльнулся. – Варить буду я. Решено, пошли писать письма.
Выйдя из пустого класса, они направились в гостиную, она уже была полупустая.
– Надо бы еще спросить у мамы по поводу ее кузена, Сириуса Блэка, – продолжал Драко, – кстати, ты не забыл про эссе по Зельям? – услышав стон Гарри, он продолжил. – Не бойся, мы, Малфои, друзей не бросаем, сейчас принесу свое и помогу написать тебе.
Через три часа уставшие, но довольные они пошли спать. Эссе было сделано, письма отцу и матери были написаны, план мести составлен.

Все первокурсники столпились на берегу озера. До замка им предстояло добираться на небольших лодках. Как объяснил им Хагрид, это была традиция, берущая свое начало ещё со времен основателей. В лодках помещалось по четыре человека. В одной лодке с Гарри оказались Драко, Рон и Невилл. Рыжий видимо решил, что ещё не все потеряно, и пытался возобновить разговор, кидая в сторону Драко гневные взгляды. Гарри было не до него. В непроглядной тьме, будто прямо из воды, поднимался величественный замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд. Он отвлекся и не заметил, как Рон с Драко затеяли потасовку. Лодка начала раскачиваться, Гарри вскочил, чтобы остановить их, но не удержался и свалился за борт. Мальчишка, не успев даже испугаться, быстро ушел под воду. Но тут, кто-то или что-то приподняло его и швырнуло в лодку. Отдышавшись, он огляделся. Все первокурсники с любопытством наблюдали за произошедшим. Кто-то тыкал пальцем в его сторону, несколько девчонок до сих пор испуганно повизгивали, а кто-то, видимо из будущих Гриффиндорцев, готовился нырять ему на выручку. Рон сидел красный как рак. Драко виновато поглядывал на Гарри.
– Что это было? – шокировано спросил несостоявшийся утопленник.
– Наверное, это был гигантский кальмар. Мне про него рассказывал дядя, – ответил Невилл.
– Драко, что произошло? – обратился к приятелю Гарри, вытирая чудом уцелевшие очки мокрым подолом мантии.
На эту реплику отреагировал Уизли:
– Малфой полез ко мне. Из-за него ты и свалился. Я уверен, он хотел тебя убить, ну или покалечить, а еще…
Что же он хотел сказать еще, Гарри так и не узнал. На этот раз вмешался Невилл:
– Гарри, он врет. Рон сам начал задирать Драко, а когда ты вскочил, он сильно качнул лодку, – Невилл испуганно посмотрел на Гарри, – я ничего не смог сделать, я держал Тревора.
– Тревора? – Драко уже успокоился и снова начал растягивать слова.
– Тревор – это моя жаба. Он постоянно пытается убежать. Еще раз извини, Гарри.
– Невилл, прекрати извиняться. Главное - мы разобрались, кто виноват, – Гарри обвиняюще посмотрел на Рона. Тот ничуть не смутился.
– А он врет, – пожал плечами рыжий.
– Хватит, Уизли. Мы и так уже все поняли. По-твоему, здесь лгут все, кроме тебя. Надоело, – отрезал Гарри, выжимая рукав мантии.
В этот момент они подплыли к берегу, где их уже встречал Хагрид.
– Так, все за мной. Не отставать. Потеряетесь – искать не будем. – Он громко рассмеялся. – Гарри, а ты чего мокрый такой?
– Я в воду упал, – Гарри чувствовал себя отвратительно. Одежда была тяжелой и после щупалец кальмара сильно отдавала рыбой, с волос капало, к тому же было очень холодно.
– Ничего, профессор МакГонагалл тебя приведет в порядок. Или, хочешь, я могу… – великан уже потянулся за зонтиком.
– Э-э-э, нет-нет, спасибо, я потерплю! – Гарри почему-то вдруг отчетливо вспомнился хвостик Дадли, и он решил не рисковать.
Хагрид остановился перед высокой дверью и трижды постучал. Тут же дверь распахнулась. За ней находилась небольшая комната с высоким потолком, без окон, лишь в противоположном конце была еще одна дверь.
– Здеся я вас оставлю. Ждите, профессор МакГонагалл скоро заберет вас, – с этими словами Хагрид развернулся и исчез. Долго ждать не пришлось. Мгновение спустя в комнату, через вторую дверь вошла высокая, худая женщина со строгим лицом.
– Сейчас вы будете проходить распределение по факультетам. На протяжении всего срока обучения ваши достижения будут приносить вашему факультету очки, а за ваши проделки очки будут сниматься. Вы будете жить и проводить свободное время в комнатах, принадлежащих вашему факультету. У вас будут деканы – те, к кому вы можете подойти с любой просьбой или претензией. Они постараются решить все ваши проблемы, – строгим взглядом пробежавшись по перепуганным первокурсникам, она остановила свой взгляд на Гарри. Поджав губы, волшебница взмахнула палочкой, и его одежда мгновенно высохла. Со всех сторон раздался восторженный шепот.
– Спасибо, – тихо проговорил Гарри. Профессор уже отвернулась и пошла вперед. Все двинулись за ней. Как только они вошли в Большой Зал, их на мгновение оглушил гул сотен голосов. Гарри был просто поражён. Зал был такой огромный, что там легко поместился бы дом Дурслей. На каменных стенах – точно так же, как в «Гринготтс», – горели факелы, потолок терялся где–то вверху, пол был вымощен булыжником. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе. Вот стоят четыре длинных стола, над каждым из них висят флаги. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Сейчас все смотрели на них – студенты со смесью иронии и любопытства, учителя оценивая. Перед главным столом стоял трехногий табурет, на котором лежала старая, потрепанная, латаная шляпа. Рядом с собой Гарри внезапно услышал восторженный шепот:
– …говорят, его зачаровывал сам профессор Дамблдор и он отображает состояние неба, – это говорила растрепанная девочка, помогавшая Невиллу найти жабу. Гарри стал оглядываться, чтобы понять, о чем она говорит.
– Посмотри наверх, – ткнул его в бок Драко, – это она про потолок. – Гарри поднял голову, и у него перехватило дыхание. Вместо потолка было самое настоящее небо, на котором в данный момент сверкали миллионы созвездий.
Засмотревшись, он пропустил момент, когда шляпа скрипучим басом запела:

«Может быть, я некрасива на вид,
Но строго меня не судите.
Ведь шляпы умнее меня не найти,
Что вы там ни говорите.
Шапки, цилиндры и котелки
Красивей меня, спору нет.
Но будь они умнее меня,
Я бы съела себя на обед.
Все помыслы ваши я живу насквозь,
Не скрыть от меня ничего.
Наденьте меня, и я вам сообщу,
С кем учиться вам суждено.
Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,
Что учатся там храбрецы.
Сердца их отваги и силы полны,
К тому ж благородны они.
А может быть, Хаффлпафф ваша судьба,
Там, где никто не боится труда,
Где преданны все, и верны,
И терпенья с упорством полны.
А если с мозгами в порядке у вас,
Вас к знаниям тянет давно,
Есть юмор и силы гранит грызть наук,
То путь ваш – за стол Равенкло.
Быть может, что в Слизерине вам суждено
Найти своих лучших друзей.
Там хитрецы к своей цели идут,
Никаких не стесняясь путей.
Не бойтесь меня, надевайте смелей,
И вашу судьбу предскажу я верней,
Чем сделает это другой.
В надежные руки попали вы,
Пусть и безрука я, увы,
Но я горжусь собой.»

– Когда я назову ваше имя, сядьте на табурет и наденьте шляпу, – профессор МакГонагалл развернула свиток. – Приступим.
Первая девочка, Ханна Эббот отправилась в Хаффлпафф, а следовавший за ней Грегори Гойл – в Слизерин. Гарри с интересом следил за происходящим. Вот вызвали растрепанную девочку.
– Грейнджер, Гермиона, – небольшая пауза. – Рэйвенкло.
– Лонгботтом, Невилл, – на этот раз пауза затянулась. – Гриффиндор.
– Малфой, Драко, – Гарри со смехом смотрел, как его друг гордо вышагивает к шляпе. Все заметили, как аристократа передернуло, когда он ее надевал.
– Конечно, она же была на голове грязнокровки, – зашипел рядом Уизли.
– Слизерин. – Гарри смотрел, как Драко весело подмигнул ему и направился к своему столу.
– Кто бы сомневался, что он попадет на Слизерин. Помни, Поттер, что я тебе говорил про него. Он темный, – Уизли шипел все это практически в ухо Гарри, и его передернуло от омерзения. Спасла его МакГонагалл:
– Поттер, Гарри, – весь зал посмотрел на него. Разговоры стихли. Гарри на негнущихся ногах подошел к шляпе и надел ее.
– Так, так, так. Что же я вижу, – раздался тихий голос в его голове, – есть благородство, есть храбрость – это черты Гриффиндора, но так же есть хитрость, желание достичь многого… О, и довольно редкий дар. Очень интересно. Может, сам скажешь, куда ты хочешь? Подумай, у нас есть время. Я никуда не спешу.
– Я хочу в Слизерин, уважаемая Шляпа, туда попал мой друг Драко Малфой.
– О, великолепно. С таким другом как Малфой ты точно достигнешь многого. Ты хочешь спросить о чем-то?
– А можно?
– Конечно! Я тебе уже сказала, что никуда не спешу. Времени у меня очень-очень много, разговаривают со мной, как правило, раз в год, так что твой интерес мне приятен.
– Вы помните моих родителей?
– Поттер и Эванс… Конечно, помню. Поттер был Гриффиндорцем, а вот Эванс… В ней было много слизеринского. Она тоже хотела туда попасть. Там у нее был друг. Что ж, здесь я ошиблась. Возможно, все было бы по-другому, но я посчитала, что маглорожденной ведьме будет трудно на Слизерине. Что-то еще?
– А можно Вас попросить, – поинтересовался Гарри, – сыграть милую шутку, она не принесет никому никакого вреда, уверяю Вас.
– Я вижу твои мысли. Еще один Уизли. Да, как для него, так и для его семьи это будет удар. Договорились, но пообещай мне одну вещь.
– Какую?
– Если у тебя будет возможность, приходи поговорить со мной.
– Я согласен.
– Удачи тебе, в этот раз я не ошиблась. В тебе действительно много слизеринского, – мысленно сказала ему шляпа и прокричала: – Слизерин!!!

Гарри встал. В зале стояла такая же гнетущая тишина, как и минуту назад. Но вот стол Слизерина начал аплодировать, а столы Хафлпаффа и Равенкло подхватили. Гарри подошел к своему столу и сел рядом с Драко. Тот был несколько встревожен.
– Почему так долго?
- Со шляпой общался, – Гарри весело улыбнулся ему. – Я нашел, как подшутить над Уизли.
– Как, ты общался с этим мерзким куском ткани? – Драко передернуло. – И в чем же заключается шутка? – он повернулся и внимательным взглядом проследил за тем, как Рон подходит к шляпе.
– Сейчас увидишь, – таинственно прошептал Гарри.
– Хаффлпафф, молодой человек! – громко прокричала шляпа, – и только Хаффлпафф! там вам самое место!
– Нет, вы ошибаетесь, я должен попасть в Гриффиндор! – стонал Уизли, – это ошибка, ошибка!
– Никакой ошибки здесь нет. Прекратите истерику и ступайте к вашему факультету! – МакГонагалл строго смотрела на Уизли. Тот, красный, словно перезрелый томат, то ли от смущения, то ли от обиды, поплёлся к своему столу. Распределение продолжалось.
– Как ты это сделал? – Малфой вопросительно посмотрел на своего друга, – Как?
– Шляпе было очень скучно, ну и я предложил ей сыграть такую шутку. Я же не перегнул палку? – Гарри повернулся и посмотрел на Рона. Тот сидел, повесив голову и не реагируя на внешние раздражители.
– Все в порядке, – Малфой усмехнулся, – все удалось, ты его сделал, и никто не догадается!
В этот момент распределение завершилось, и после небольшой речи директора, в которой он объявил о том, что преподавателя по ЗОТС не будет до октября, начался пир.
Гарри взглянул на учительский стол.
– Который твой крестный? – обратился он к Малфою.
– Он во всем черном, – отозвался блондин. Гарри взглянул повнимательнее. Мужчина был высок, худ, с неухоженными волосами и внимательным взглядом пронзительно-черных глаз, который в данный момент был устремлен на прямо на него.
– Кажется, я ему не понравился, – протянул Поттер.
– Не ты. Ему все не нравятся. Я вообще иногда сомневаюсь, любит ли он меня, – Драко вздохнул. – Не бери в голову. Как я уже говорил, своих он не трогает.
– Пир окончен, – произнес сидевший во главе преподавательского стола волшебник с длинной белой бородой, – все идем спать.
- Это Дамблдор, – пояснил Драко.– Отец считает его сумасшедшим. Ну, пошли. Главное не потеряться и не отстать.
Старосты Слизерина, имена которых Гарри не запомнил, повели первогодок за собой. Они спустились вниз по длинной каменной лестнице, и попали в темный коридор. Кое-где на стенах висели портреты, надменно смотрящие на проходящих. Они подошли к картине, на которой был изображен очень бледный молодой человек с книгой в руках, одетый в средневековый костюм.
– Власть Слизерину, – произнес староста. Оторвав голову от книги, человек кивнул, и портрет отъехал в сторону, открыв проход в стене.
– Добро пожаловать, – проговорил староста, – сегодня напутственной речи не будет. Декан занят. Поэтому все расходятся по спальням. Ваши вещи уже доставлены, – сказал семикурсник и чинно удалился. Гарри был уже очень уставшим, единственное, что он заметил, это преобладание зеленого цвета в интерьере. Едва коснувшись головой подушки, мальчик заснул.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
В то время как Гарри мирно спал, многие в Хогвартсе размышляли о нем. Одним из этих многих был директор. Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете, и, глядя на стоявший перед ним Думосброс, предавался мрачным мыслям. Он думал о том, что недавно произошло. Почему же Поттер попал на Слизерин? Это рушило все его далеко идущие планы. А еще ему донесли, что он общается с Малфоем– младшим. Настроение у директора испортилось еще во время распределения, и даже его любимые лимонные дольки не могли помочь. Как же ему следить за этим мальчишкой? Если бы он и Уизли попали на один факультет, не было бы никаких трудностей. План. У Альбуса был план, и он все равно будет ему следовать. Увидев усмешку, появившуюся на губах директора, феникс, внимательно следивший за ним, вылетел в окно.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
Вторым человеком, размышлявшим о Гарри Потере, был его декан, Северус Снейп. Мальчишка во всем был похож на отца, только глаза, глаза достались ему от Лили. Шоком для Снейпа было то, что Поттер попал на его факультет. Северус благодаря шпионскому чутью, знал, что у директора какие-то свои, известные лишь ему одному, планы насчет Поттера. То как блестели глаза старого интригана, когда он рассказывал о мальчишке, говорило о многом. Для директора распределение Поттера тоже стало неприятной неожиданностью. Зато теперь у Северуса есть прекрасный шанс присматривать за мальчишкой, да ещё и законный повод вытаскивать его из неприятностей. А что эти неприятности будут, он ни на минуту не сомневался. Его крестник вместе с Поттером, если тому досталась хоть малая толика отцовских талантов, способны перевернуть всю школу верх дном. Засыпая, Северус видел перед собой прекрасные зеленые глаза Лили.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
Старая распределяющая шляпа, лежала на полке в кабинете директора, посмеиваясь про себя. Да хорошую шутку она провернула с этим рыжим Уизли. А еще ее очень заинтересовал Поттер. Был у него один дар, и дар этот она встречала последний раз 20 лет назад. Но как он мог, оказаться у мальчика она не представляла, ведь он передавался, она знала точно, только по мужской линии, от отца к сыну. Да, у Поттера было полно загадок.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-
Разбудил их староста. Гарри надел очки и огляделся. В спальне располагалось пять кроватей под зелеными пологами, рядом стояли шкафы, прикроватные тумбочки. С одной стороны на стене располагалось большое окно. Гарри заворожено смотрел в него, вспоминая, что они находятся в подземелье…
– Окно волшебное, открыть его нельзя. – Он повернулся к говорившему, – вставай и приводи себя в порядок. Сейчас Снейп речь будет говорить.
Гарри начал быстро собираться. В дверях его уже дожидался Малфой.
– Как спалось?
– Отлично, – Гарри ухмыльнулся.
– Интересно, а как спалось Уизли после твоей шутки?
Продолжая болтать в том же ключе, мальчишки пошли в гостиную. Вчера у Гарри не было возможности рассмотреть ее как следует. Здесь тоже преобладал зеленый цвет, но он был другого более глубокого, малахитового оттенка. В одной из стен располагался большой камин, возле него стояли удобные кресла. Внезапно дверь открылась, и в гостиной появился их декан. Он был все в той же черной мантии и с точно таким же непроницаемым выражением на лице. Маг окинул стоящих перед ним долгим, тяжёлым взглядом.
– Меня зовут Северус Снейп. Я – ваш декан. Вы можете обращаться ко мне всегда, когда у вас возникнут серьёзные проблемы, и я постараюсь их решить. Вы так же должны знать, что к нам, слизеринцам, предвзятое отношение. Поэтому старайтесь не ходить по одному, и не спешите заводить друзей с других факультетов. Будьте всегда готовы к занятиям, мне бы не хотелось, чтобы из-за вас факультет терял очки. Старайтесь не попадаться на шалостях. Я не всегда буду рядом, чтобы помочь. И помните, быть слизеринцем – это почетно, что бы ни думали об этом другие факультеты. – Он еще раз обвел всех внимательным, оценивающим взглядом, чуть дольше задержавшись на Гарри. Не сказав больше ни слова, Снейп, взметнув мантией, развернулся на каблуках и исчез за дверью.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-
Большой зал встретил Гарри шумом и аппетитными ароматами. За завтраком им выдали расписание. Сегодня у них была трансфигурация, чары и зелья. Две пары проходили с Гриффиндорцами, а зелья с Хаффлпаффцами. Не вовремя вспомнился Уизли, кричащий, что шляпа допустила ошибку. Возможно, и допустила, но, как понял Гарри, так думал только сам «потерпевший». Гарри взглянул на учительский стол. В центре сидел директор Дамблдор. Внезапно директор повернул голову и очень внимательно посмотрел в глаза Гарри. Шрам отозвался тупой, ноющей болью.
– Что случилось? – на Гарри смотрела Пэнси Паркинсон, – ты схватился за голову? Болит? Наверное, вы вчера праздновали распределение, – она лукаво улыбнулась. – Может, сходишь в больничное крыло?
– Спасибо, Пэнси, у меня просто шрам кольнуло, но сейчас уже все в порядке. – Гарри было приятно легкое беспокойство в голосе девочки. – Ну, ты готова? – дождавшись кивка он повернулся к другу. – Драко?
– Готов.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

– На трансфигурации может быть сложно, профессор МакГонагалл - декан Гриффиндорцев и попустительствует им, – объясняла мальчикам Пэнси. У дверей кабинета их уже ждали Кребб, Гойл, Забини и Миллисента. Одновременно с ними подошли Гриффиндорцы. Дверь в класс открылась. Урок был не очень сложный, так как за август Гарри все-таки прочитал учебники. К концу урока ему удалось заставить спичку превратиться в иголку. На чарах тоже не было ничего интересного, кроме того, что профессор Флитвик упал на пол, прочитав в списке имя Мальчика-Который-Выжил. Малфой долго веселился по этому поводу. Запомнились Гарри зелья. Когда Гарри с Драко добрались до кабинета, там уже расположились Хаффлпаффцы. Гарри взглянул на Рона и прыснул от смеха. Тот стоял, прислонившись к стене, отдельно от всех, и на лице у него была написана вселенская скорбь. Гарри видел, что к нему обратилась с каким – то вопросом одноклассница, а он в ответ лишь огрызнулся.
– Мне Квентин сказал, что рыжий уже успел настроить против себя весь факультет, – Драко тоже внимательно смотрел на парня.
– Он порывался идти к Дамблдору, просил перевести его на Гриффиндор, но профессор Спраут, она у них декан, сказала, чтобы не занимался ерундой. В ответ он ей нагрубил, и она назначила ему отработки на месяц с Филчем. А потом с ним долго разговаривали его братья, – щебетала Пэнси, также наблюдавшая за Роном, – ведь он вчера специально раскачивал лодку, чтобы ты упал.
– Знаю, Пэнси, знаю. Но я, кажется, уже отомщен. Ведь он попал в Хаффлпафф. Это того стоило, – ухмыльнулся Поттер. – И все трое радостно засмеявшись, принялись обсуждать прошедшие уроки.
Класс Зельеварения располагался в подземельях. В нем царил полумрак, сырость и холод. Все расселись и стали ждать Снейпа. Он буквально ворвался в класс, прошел к своему столу и повернулся к студентам лицом, при этом полы его мантии взметнулись маленьким ураганом. Знакомство с классом он, как и все, начал со списка учащихся. Дойдя до фамилии Гарри, он ухмыльнулся:
– Так, так, так. Гарри Поттер. Наша новая знаменитость… Надеюсь, вы не думаете, что я буду вам спускать все проделки, раз вы находитесь на моем факультете?
– Нет, профессор, только половину. Большую половину, – Гарри с вызовом посмотрел на учителя и заметил, как у того дрогнули губы, а в непроницаемых черных глазах сверкнули задорные искорки.
– Отлично, мистер Поттер, отлично, – протянул зельевар. – Мистер Уизли, если я попрошу Вас принести безоаровый камень, где вы будете его искать?
Рон сидел и бессмысленно взирал на Снейпа.
– Не имею понятия, сэр.
– Прекрасно, Уизли, прекрасно. Видимо, на братьях близнецах мозги в вашей семье закончились, – Рон покраснел, но Снейп уже не обращал на него никакого внимания. – Поттер, тот же вопрос.
– Достану из желудка козы, сэр.
– Прекрасно. А для чего он нужен, вы знаете?
– Безоар – это универсальное противоядие, сэр, – Гарри заметил странный взгляд, которым его смерил Снейп.
– Отлично. Десять баллов Слизерину и минус десять баллов с Хаффлпаффа. Поттер, останьтесь после занятия.
– Хорошо, сэр.
После этого Снейп, казалось, потерял к Гарри всякий интерес, но тот иногда ловил на себе заинтересованные взгляды профессора. Когда занятие закончилось, Гарри и Драко остались в кабинете.
– Малфой, разве я просил Вас остаться? – Снейп с притворным удивлением посмотрел на крестника.
– Нет, но…
– Ладно, я все равно хотел поговорить и с тобой тоже. Поттер, тебе нравятся зелья? – Снейп подошел и сел за соседний стол, внимательно наблюдая за мальчиками. – Ты прочел учебник летом, если я не ошибаюсь?
– Да, сэр. Мне нравятся зелья, это очень интересный раздел магии, – при этих словах Снейп слегка улыбнулся. – А за август я, и правда, прочел учебник, да и Драко мне многое рассказал.
– Прекрасно. То, что Драко разбирается в зельях, я знаю. – Он замолчал, видимо что-то решая про себя. – Я назначаю вам индивидуальные занятия по зельям, три раза в неделю. Понедельник, Среда, Пятница с шести до половины девятого. А теперь брысь отсюда.
Гарри и Драко, подхватив сумки, быстро выбежали из кабинета. Ужин уже начался, и они поспешили в Большой Зал. А Снейп еще долго сидел в пустом кабинете, предаваясь невеселым мыслям. Если бы только Лили не бросила его тогда, Гарри был бы его сыном.
Его, а не глупого позёра и эгоиста Джеймса Поттера.

Проснувшись рано утром, Гарри начал вспоминать события прошедшего дня. Информация, полученная им от Хагрида и Драко сильно разнилась – кому верить? Гарри не понравилось поведение Хагрида в хижине. Все было очень правдоподобно…но! Гарри привык доверять своей интуиции. Где-то было это самое «но». Что-то удерживало Гарри от того, чтобы полностью довериться Хагриду. И во время их краткого путешествия великана не волновало, как Гарри доберется до дома - это не способствовало доверительным отношениям. С другой стороны - Драко. Сперва, в магазине мантий, он Гарри не понравился, но буквально час спустя они вполне хорошо пообщались. И вот тут Драко показался ему совершенно другим. Да, он был высокомерным, но, увидев его отца, Гарри понял, откуда Драко перенял большинство своих привычек. И мистер Малфой... Гарри заметил, как пристально Люциус его рассматривал. И это приглашение на матч…
Хорошенько все обдумав, Гарри решил не идти на него. Всегда можно сослаться на наказание Дурслей. А в том, что оно будет, Гарри не сомневался. Вчера во взгляде дяди он это явственно прочитал. Но вот переписываться с Драко можно. С такими мыслями Гарри встал и спустился на кухню готовить завтрак. После отъезда дяди Вернона тетя отдала ему список дел на неделю и тут же ушла за покупками. Гарри усмехнулся. Кажется, родственнички начали его побаиваться, о чём свидетельствовала стоявшая за завтраком гнетущая тишина. Даже Дадли старался держаться подальше от своего дорогого кузена. Ничего, август в таком режиме вполне можно пережить…
Письма от Драко приходили дважды в неделю. Их приносил филин, на лапке которого он рассмотрел кольцо с гербом Малфоев. Гарри задавал в письмах кучу вопросов, на которые Драко подробно отвечал. Вечерами он читал учебники. Драко прислал ему книгу «История Хогвартса». Она была довольно-таки интересной. Всё это помогало скрашивать скучные вечера у Дурслей.
Однажды, вернувшись с работы, дядя врезал в дверь комнаты Гарри замок. И теперь его запирали вечером и выпускали утром. На матч его, конечно же, не пустили, как он и предполагал. Дядя Вернон орал очень долго и громко. Видимо, он позабыл о том, что не только тетя Петунья может подслушивать соседей. На следующий день этот скандал обсуждала вся улица. Вот так будущий маг и провёл этот месяц.
Тридцать первого августа, он подошел к дяде Вернону.
- Дядя, вы не могли бы завтра отвезти меня на вокзал? - по нервному шеывелению газеты он понял, что его вопрос услышан.
- Мы выезжаем завтра в 9 часов, мальчишка. Не успеешь собраться, пеняй на себя. До Лондона пойдешь пешком. Ты меня понял?
Ответа не потребовалось. Гарри поднялся к себе и начал пересматривать свои вещи. Он с нетерпением ожидал завтрашнего дня, гадая, что же он может ему приготовить.

Вокзал встретил его шумом проезжающих мимо тележек, криками людей, провожавших своих родственников. Гарри не любил большого скопления народа. Наверное, потому, что всю свою жизнь он провел в Литтл-Уингинге, тихом, спокойном городке. Дядя, погрузив его вещи на тележку, уехал, оставив его одного. В первое мгновение Гарри испугался, но потом, взяв себя в руки, пошел искать нужный барьер. Драко еще в самом начале объяснил, как пройти на платформу 9 и 3/4, удивляясь тому, что этого не сделал Хагрид. Подойдя к стене между платформами 9 и 10 Гарри замер. Впереди него стояла большая, шумная семья. Он замер на мгновение, а потом проскочил барьер вслед за ними. Открыв глаза, которые он успел зажмурить, Гарри вздохнул. На перроне уже стоял паровоз, подающий громкие гудки к отбытию. Родители спешили дать последние напутствия своим чадам, те, в свою очередь, спешили избавиться от родительской опеки и найти своих знакомых.
Отыскать свободное купе оказалось непросто, но Гарри это удалось. Устроившись у окна, он начал ждать. С Драко они договорились встретиться в поезде. Тот обещал сам найти его.
Паровоз дал последний гудок и тронулся в путь. Через несколько минут дверь купе открылась. Гарри вскинул голову, ожидая увидеть Драко. Но в купе зашел мальчик из той многодетной рыжей семьи, с которой он проходил барьер.
- Можно подсесть к тебе? - немного стесняясь, спросил мальчик. – Видишь ли, все остальные купе заняты…
- Да, пожалуйста, заходи.- Гарри с интересом взглянул на вошедшего.
- Рон Уизли. – представился рыжий.
- Гарри Поттер, – он затаил дыхание. Вот шанс проверить то, что говорил Драко.
- Ты правда тот самый Гарри Поттер? – В глазах рыжего зажегся интерес. – У тебя и шрам есть?
- Да есть.- Гарри немного смутился от такого энтузиазма.
- Показать можешь? – глаза Рона не отрывались от его лба. Гарри ничего не осталось, кроме как приподнять челку и продемонстрировать шрам. – Ух ты! Ты знаешь, я его именно таким и представлял.
Гарри замолчал, так как навязчивый интерес собеседника стал его раздражать.
- А ты помнишь, как Тот-Кого-Нельзя-Называть пришел к вам?
- Нет, как бы я мог это запомнить? Мне ведь был всего-навсего год. – Гарри уже с откровенной неприязнью смотрел на соседа.
- Ну не знаю, ведь говорят, что дети многое помнят.- На минуту рыжий замолчал – Значит, и как он выглядит, ты тоже не помнишь? Жаль, – сник новый знакомый.
А вот Гарри совсем не было жаль. Он очень захотелось, чтобы пришел Драко, как, оказалось, отвязаться от соседа было очень и очень сложно.
- А ты с магглами рос? Ну, и как они?
- Разные. Мои не очень, но другие, наверное, лучше. А какая у тебя семья?
- Ну, мы все волшебники. У меня пять старших братьев и младшая сестра. Но про меня не интересно. Ты на какой факультет хочешь попасть? Я - только в Гриффиндор. Там все мои учились.- После этих слов Гарри понял, что Гриффиндор будет последним факультетом, на который он захочет попасть.
В это мгновение дверь купе снова открылась, и Гарри увидел растрепанную девочку, а рядом с ней мальчика с круглым лицом.
- Вы не видели жабу? Невилл потерял, а я помогаю искать ее.– Гарри не успел ответить, как рыжий сказал:
- Ты что, не видишь – мы заняты. Жабу не видели, поищи в другом месте. Не мешай нам. – От этих слов в купе наступила тишина. Гарри взглянул на девочку, в ее глазах появились слезы.
- Прости его. Мы никуда не выходили. Посмотрите в туалете. – Благодарно улыбнувшись, парочка исчезла, а Гарри повернулся к Рону. – Зачем ты так с ней говорил? Она же не сказала тебе ничего плохого.
- Не обращай внимания. Она же девчонка. Успокоится. – Рон снова посмотрел на него. – За какую команду ты болеешь?
В этот момент дверь открылась в третий раз. Гарри застонал и повернулся к входящему.
- Мне сказали, что в этом купе, возможно, едет сам Гарри Поттер. – Глаза Драко смеялись. Он оценил измученный вид друга и заинтересованный взгляд рыжего.
- А, ты, наверное, Драко Малфой. Мне отец про тебя рассказывал. Гарри не будет с тобой разговаривать, – сказав это, Рон посмотрел на Гарри.
– Этот – пренебрежительный кивок в сторону Драко, – сын темного волшебника. Его отец был одним из слуг Того-Кого-Нельзя-Называть. Тебе не стоит с ним общаться. Тем более, он попадет в Слизерин, все в его семье были темными и учились там. – Он снисходительно посмотрел на Гарри. – Держись около меня. Я тебе про всех расскажу.
Гарри посмотрел на Драко, тот побледнел от ярости.
- Драко, ну, наконец, ты меня нашел, - Гарри с радостью протянул вошедшему руку, которую тот пожал, – может, пойдем в твое купе, в этом я оставаться не хочу. – Драко рассеянно кивнул, пытаясь успокоиться и держать себя в руках.
- Конечно.
- Уизли, я сам могу решить, к какому факультету принадлежать и с кем мне дружить, - открыв рот и смотря на Гарри пустыми глазами.
- Я не понял. Ты чего это с ним уходишь? Ты не слышал, о чем я тебе говорил?!
- Я все услышал достаточно хорошо. Я - не глухой, – Гарри с неприязнью посмотрел на Рона и вышел вслед за Драко.
В коридоре он увидел, что свидетелями этой сцены стали Невилл и его помощница. Они стояли и внимательно смотрели на Гарри. Драко потянул его за рукав к своему купе. Оказалось, что оно находилось в соседнем вагоне. Подойдя к нужной двери, Драко распахнул ее и втолкнул Гарри внутрь.
- Прошу любить и жаловать. Это - Гарри Поттер. – Драко, как всегда, растягивал слова. – Гарри, знакомься, - Винсент Кребб, Грегори Гойл, – он кивнул головой на двух похожих мальчиков. – Блейз Забини, – кивок в другую сторону на высокого темноволосого мальчика с чуть раскосыми, карими глазами. – С нами еще едут девочки, но они сейчас в другом купе, – улыбнувшись и пожав всем руки, Гарри устроился напротив Драко.
– Рассказать тебе, как прошел матч?
- Расскажи, – за одним рассказом последовал другой, а затем и третий. Незаметно к ним присоединились две девочки.
- Пэнси Паркинсон, Миллисента Булстроуд, – представил Драко.
Через некоторое время в купе заглянул рыжеволосый, кучерявый юноша в мантии:
- Первокурсники, пора переодеваться в форму! Хогвартс уже недалеко.

- Ну, эта, Гарри, я тебя здеся оставлю. Мне к Дамблдору нужно скорее. Отнести ему кой-чего. А ты сам доберешься. Хорошо? – зычный голос великана разносился по всей улице.
- Конечно, не беспокойся. Что со мной будет? – ответил черноволосый мальчик с пронзительно-зелеными глазами, задорно блестевшими за стеклышками смешных круглых очков, одна дужка которых была замотана скотчем. На самом деле ему было не по себе. Мальчишка неплохо представлял, что может произойти с ребенком в большом городе. Он лишь хотел проверить, как на самом деле к нему относится этот человек. Сомнения в дружелюбности великана, назвавшегося Хагридом появились у него еще вчера, после довольно-таки неприятной сцены в хижине. Он вовсе не был в восторге от произошедшего, но вида, как всегда, не подал. Скрывать свои чувства он умел практически в совершенстве.
- Вот и славно, Гарри. Ты со всем справишься, я уверен. Держи билет свой. Здесь время и место отправки. Ну, эта, бывай. Некогда мне. Дамблдор, того, ждёт, – пробасил великан и с хлопком исчез.
Мальчик вздохнул, делая про себя соответствующие выводы. В нерешительности потоптавшись на месте, он развернулся на каблуках и направился в кафе-мороженое, находившееся недалеко отсюда. Он не горел желанием встречаться с «обожаемыми» Дурслями, в свой день рождения. Вдобавок наступало время обеда. А что, если не огромная порция мороженого, может быть лучшим праздничным обедом для ребенка?
Все столики в кафе были заняты. Гарри огляделся и увидел неподалеку мальчика, которого недавно встретил в магазине Мадам Малкин. Купив огромную порцию шоколадного мороженого, именинник направился прямиком к нему.
- Позволишь присоединиться? – вежливо спросил Гарри.
Блондин смерил его оценивающим взглядом и слегка кивнул.
- Конечно,- ответил он, манерно растягивая гласные,- а где твой… провожатый? – блондин с интересом оглянулся вокруг.
- Ушел.
- Он оставил тебя одного? – собеседник пораженно уставился на него, – это было нехорошо с его стороны – бросить тебя здесь.
- Но ведь ты тоже один. Ведь так? – Гарри внимательно посмотрел на него.
- С чего ты взял? Я с отцом. Жду, когда он вернется.
На какое-то время установилась тишина.
- Ах, да! Прости, я не представился, – мальчик встал. – Малфой. Драко Малфой. Для друзей просто Драко.
- Гарольд Поттер. Можно Гарри.
Они пожали друг другу руки, затем снова сели и уставились друг на друга. Имя Малфоя Гарри, конечно же, ничего не говорило, в то время как Драко имя нового приятеля было явно знакомо. В глазах блондина загорелись любопытные огоньки, но от расспросов он удержался.
- Понимаешь, я вырос… у магглов, - наконец, нарушил неловкую тишину брюнет,- Может, расскажешь мне о Хогвартсе? Ты же наверняка знаешь обо всём лучше меня.
- Без проблем. Скажи, что именно тебя интересует.
- Факультеты в школе. И что такое квиддич?
- В Хогвартсе четыре факультета. Слизерин, Рэйвенкло, Хаффлпафф и Грифиндор. Я попаду на Слизерин. Все поколения моей семьи учились на нем. Тем более, его декан - мой крестный. Он всегда закрывает глаза на шалости и проделки своих подопечных. Защищает их от остальных учителей. Нас, слизеринцев, не все любят. Считают темными магами,- усмехнулся Малфой,- ты знаешь про разделение магии? – он вопросительно посмотрел на Гарри. Тот очень внимательно слушал.
- Нет, откуда? Я о волшебстве знаю меньше суток…- ответил Избранный.
- Если говорить кратко, то есть светлая и темная магия. Многие ставят резкую черту между ними, но, по-моему, граница довольно-таки расплывчата. Хотя об этом тебе лучше поговорить с моим отцом или крестным. Они тебе все это расскажут лучше чем я, – на пару мгновений он замолчал, погрузившись в свои мысли.
- Квиддич - это игра на метлах с мячами, - наконец, заговорил он, - но рассказывать довольно утомительно. Это нужно увидеть. Знаешь, через две недели будет встреча английской и итальянской сборных. Я тебя приглашаю. Познакомишься с моими родителями, – Драко с улыбкой посмотрел на Гарри.
- Правда? Я с радостью…– воскликнул мальчишка,- А твои родители… Они не будут против? – спросил он, немного смутившись.
Драко покачал головой. Гарри от радости едва не подпрыгнул на стуле.
Ребята болтали ещё довольно долго. Как показалось Гарри, едва вступившему в волшебный мир, Малфой был прекрасным рассказчиком. Вскользь Драко упомянул о Том-Кого-Нельзя-Называть, о том, кем он был, а также, почему имя обычного мальчишки знает вся магическая Британия, и почему каждый второй хочет стать его другом.
- Ты знаменит. О тебе детям сказки рассказывают. – Драко улыбался шокированному Гарри. – Твоя история описана в нескольких книгах.
- Правда, – слабым голосом произнес Гарри.
- В следующий раз я тебе покажу, кажется, одна из книг называется «Взлет и Падения Темных сил в 20 веке», – полюбовавшись обескураженным видом собеседника, Драко продолжил. – Многие, и не только дети, мечтают увидеть тебя, в основном это те, кто сам ничего из себя не представляет и пытается хоть как-то показать свою значимость.
Мальчишки замолчали. Гарри обдумывал то, что ему рассказал Драко.
- А ты уже слышал про Лютный переулок? – Гарри покачал головой. Драко улыбнулся. – В Лютном переулке располагаются лавки и темномагические магазины. Там можно купить редкие артефакты, книги, ингредиенты.
- Ты был там? – Гарри заинтересованно посмотрел на Драко.
- Да, и не раз. Мой отец часто бывает в Лютном переулке и иногда берет меня с собой. Мое любимое место лавка «Горбин и Бэркес».
Во время увлекательного рассказа о Лютном переулке, куда Гарри сразу же захотел нанести визит, к ним подошёл Малфой-старший.
- Драко, представь мне своего друга, – Малфой-старший окинул взглядом собеседника сына.
- Гарри, это - мой отец.
- Отец, это - Гарри Поттер.
Узнав, с кем именно беседует его сын, Малфой-старший стал внимательно рассматривать спасителя магического мира, словно тот был музейным экспонатом.
Но вот часы пробили пять, и Гарри засобирался домой. Люциус пообещал забрать его на матч по квиддичу.
Драко с отцом проводили мальчика до станции.
– Ну, что, до встречи? – немного грустно спросил Гарри.
– Ты можешь мне писать!
– Э-э-э, писать? А как? Я не знаю твоего адреса.
– Всё очень просто…
Драко объяснил, как пользоваться совиной почтой.
– Пишешь письмо, привязываешь его к лапке своей совы и говоришь ей, кому отнести. И все, она сама меня найдет.

Поздно вечером мальчик добрался до дома. Поднявшись в спальню, Гарри разделся и лег на кровать. Он ещё долго не спал, вспоминая этот воистину чудесный день. Да, именно чудесный!
Подумать только! Сначала к обычному мальчишке явился самый настоящий великан, потом он узнал правду о своих родителях, затем он отправился не просто в Лондон, а в его волшебный квартал, где столько всего удивительного, а в дополнении ко всему встретил нового друга. Словом, он впервые праздновал свой день рождения. Праздновал по-настоящему, с подарками, тортом, а не в тёмном чулане наедине с пауками и старыми швабрами. Теперь он поедет в Хогвартс. И очень постарается поступить на Слизерин.
Ведь там будет Драко. С этой мыслью он и уснул…

Близился конец июня, и вместе с ним надвигалось последнее состязание Турнира Трех Волшебников. Невнятные травяные наросты на квиддичном поле, проконтролировать рост которых постоянно бегала профессор Спраут, наконец-то обрели более или менее внятный вид и куда больше стали походить на стены чего-то очень большого и, несомненно, малоприятного. Даже листьями на ветру они шелестели как-то слишком мрачно и таинственно. Ни дать ни взять — лабиринт, зеленый, сумрачный и, конечно же, далеко не простой, потому что организаторы Турнира в целях повышения интереса к происходящему и усложнения финального испытания обещали разнообразить лабиринт всеми возможными способами. И эти самые способы, само собой, держались в строжайшем секрете.
Три оставшихся Чемпиона (и не только они одни, а все, кто имел даже малейший доступ к курсирующей по школе информации о финальном туре) только презрительно отфыркивались на разведение торжественной секретности буквально из ничего — ну что такого, скажите на милость, можно было изобрести за каких-то четыре месяца? Особенно, если учесть, что всерьез подготовкой к третьему состязанию занимались только последние два. И уж тем более если считаться с тем, что и конкретно без финального состязания у организаторов, их спонсоров и вообще у всей высокопоставленной и наделенной властью «верхушки» хватало проблем еще с предыдущего тура. Да и без оного тоже проблем хватало…
Одним словом, все попытки образовать над подробностями третьего задания страшную тайну выглядели не очень-то убедительно. То же самое во время первого тура не слишком удалось — о появлении драконов все равно стало известно, а уж связать два и два не смогла только профессор Трелони. И то исключительно из-за магических бурь в прорицательском подпространстве, мешающим ясно зреть в будущее. Со вторым туром вышло чуть получше, потому что до самого конца никто не знал, кого надо будет вызволять (зато ясно было — откуда) и что там, в озере, Чемпионов будет ждать. И если на тот момент борьба с подводными монстрами казалась чем-то невероятно экзотическим, то теперь все то же самое (пускай, возможно, и без «жертв», которых надо будет спасать), но на суше и в стенах лабиринта, свою изюминку и новизну частично подрастеряло. А если не монстры, то что тогда? Другие маги в качестве противников? Не интересно. Что против магических существ, что против собратьев магов заклинания, в сущности, для волшебника, не подготовленного в полной мере по части дрессуры и дуэлей, нужны одни и те же. И еще непонятно, кто будет более быстрым, опасным и хитрым противником — то ли невыспавшийся аврор, патрулировавший ночью территорию замка, то ли месяц некормленая мантикора.
Помимо волшебных существ могли быть магические ловушки, что тоже, в общем-то, далеко не ново. Для начала, ловушек нельзя понаставить слишком много. Высококонцентрированная магия на сравнительно небольшом участке (например, тропа между «стен» лабиринта) в самих ловушках, да еще и если их попытаться замаскировать, либо сама себя перемкнет напрочь и ничего не сработает, либо шарахнет так, что мало никому не покажется. Причем, сделать и то, и другое она может в любой момент, а для второго варианта Чемпиону даже не обязательно будет близко подходить. То есть подорваться вполне могут и те, кто ловушки устанавливает. А может быть оно и само по себе рванет — скажем, в ночь перед третьим туром. Или уже после прохождения Чемпионами лабиринта и определения победителя. К тому же на установку ловушек требуется масса моральных и магических сил — напряжение и того и другого в процессе работы даже над какой-нибудь ерундовейшей исчезательной плитой очень большое. Особенно, если маг не занимается подобным профессионально. Помимо этого, само место установления гипотетических ловушек сразу сужает их разнообразие — даже исходя из банальнейшей логики. Кто станет на лесной тропке помещать зыбучие пески? Или ту же простейшую исчезательную плиту? Более того, часть ловушек вообще не терпит посторонней магии на определенной расстоянии от себя — срабатывает сразу и с совершенно непредсказуемым результатом, отличающимся от того, что было заложено.
Проблемы могут возникнуть даже со стыковкой «заминированного» участка с не отличающимися особенной сложностью и объемами энергии чарами потери пространственной или конкретно географической (по направлениям света) ориентации. Для их решения обычно требуется исполнение одного (а лучше сразу всех) из трех условий. Либо заклинания накладывает очень сильный маг (или группа магов). Либо установка чар идет на исключительно стабильном пространстве (вот почему всеми подобными «чудесами» так и кишат веками не перестраевыемые по-крупному особняки древних аристократических семейств). Либо же приходится отказаться от всех ловушек с «противопоказанием» к ориентационным чарам.
То есть сверх меры ловушками лабиринт не набьют. Более того, подготовленный маг, столкнувшись на своем пути хотя бы с двумя-тремя, уже сможет навскидку определить, чего ждать в дальнейшем. Учитывая же, что на Турнире Трех Волшебников смертельных ловушек быть не должно, в эти самые «две-три» вполне можно будет и попасться. Почему смертельных не должно быть? Так просвещенный двадцатый век, а не какое-нибудь там средневековье! Демократия! Трепетное отношение к разумной, колдующей личности! А если у этой личности еще и большой счет в Гринготтсе и заявилась она из-за границы, то и вовсе пылинки сдувать надо…
Что еще могло быть помимо ловушек и монстров? Разве что давящая атмосфера и совершенно не несущее позитивной окраски «чувство локтя». Точнее — постоянное ощущение присутствия соперника прямо за спиной. Так что тут даже можно авроров-дуэлянтов не подключать к делу — при хорошем раскладе, Чемпионы и сами между собой перегрызутся. И дешевле выйдет.
И такой анализ ситуации шел во всех четырех противоборствующих «лагерях». Вычленив основные составляющие будущего тура, трое оставшихся Чемпионов усиленно готовились к предстоящему испытанию. И все больше и больше их в этом плане радовало отсутствие экзаменов.
А вот все те, кто в Турнире Трех Волшебников участвовал только в качестве зрительской массы, тоже усиленно, но страдали. От тех же самых экзаменов.
Если расписание СОВ и ЖАБА не тронули — как-никак Министерские экзамены, два важнейших события в жизни студента Хогвартса, то на сдаче обычных ежегодных экзаменов отыгрались максимальным образом. И это привело к массовой путанице и неразберихе. Разные курсы могли одновременно сдавать один и тот же предмет — и теоретическую, и, Мерлин упаси, практическую части. Сдавали не в свое время, не в своих кабинетах… Да ладно хоть профессорам своим! Благо, преподавательский состав по-умолчанию обеспечивал стабильность хотя бы по этой части.
В результате экзаменационной гонки, один предмет все равно «вылез» за рамки даты окончания сдачи. То была несчастная «История Магии», которую из-за неприхотливости как самого предмета, так и всех «особенностей» преподавателя и самих методов его подачи материала, задвигали в самый конец списка. Считалось, что сдать ее будет легче легкого даже тем, кто весь год на квиддичном поле на метле гонял — профессор Биннс за списыванием не особенно следил. А если кто-то по чистой случайности и собственной абсолютной неуклюжести (или глупости) попадался и, традиционно, изгонялся из аудитории, то он мог тут же постучаться и зайти, прикинувшись опоздавшим по самой что ни на есть уважительнейшей причине. Биннс все равно из-за собственной забывчивости не успевал отметить фамилию провинившегося в журнале.
Именно поэтому четвертый курс, которому выпало последними сдавать Историю, да еще и буквально перед самым обедом, как раз после которого, как всем хорошо было известно, начиналось финальное состязание Турнира Трех Волшебников, не особенно волновался по поводу экзамена. И студенты, выходившие из аудитории смешанной разнофакультетской толпой, наконец-то распрощавшиеся со всеми ученическими бедами, были как никогда счастливы и довольны. Их ждал на редкость вкусный обед — в честь большого события домовики должны были особенно расстараться — и интересное зрелище. Ну и полная свобода, само собой. Что может быть лучше?
— Эй, Гарри, глянь-ка, это не твои родители, случаем? — Рон Уизли, вовсю размечавшийся о сочной отбивной (а то и сразу двух) и каком-нибудь умопомрачительном десерте, был вынужден вернуться с небес на землю.
Чисто из солидарности с другом, которого при виде радостно трещавшего с родителями на весь Большой Зал брата аж перекосило.
— Просто фантастика, — упавшим голосом прокомментировал Гарольд, наблюдая за размахивающим руками и счастливо смеющимся Джереми.
И кто там говорил, что Главный Гриффиндорец пребывает в чернейшей депрессии?
— Ну как, все написали? — к слизеринцам вполне привычным образом присоединилась Гермиона Грэйнджер, обращаясь, главным образом к Поттеру.
— Нотт с собой учебник протащил, — пребывая в прострации от увиденного и, главным образом, от самого факта появления в школе Лили и Джеймса, сказал тот.
— А Панси — конспекты, — добавил Драко, — так что мы всем рядом с них обоих вполне успешно списывали. Мы ж не гриффиндорцы какие, чтобы о честности методов сдачи беспокоиться…
— Интересно бы знать, что они тут делают… — продолжая наблюдать за вполне реальной с такого расстояния (от стола слизеринского до стола аврорского, возле которого и происходило счастливое «воссоединение» семьи) идиллией, размышлял вслух Гарри.
— А ты не знал? Перед третьим туром полагается приглашать семьи Чемпионов, — объяснила ему Гермиона.
— Что-то вроде последнего прощания перед третьим туром?
Он уныло оглядел ломившийся от еды факультетский стол. Настроение было испорчено, а аппетит — начисто отбит.
— Наверное, — пожала плечами Грэйнджер. — Последнее задание всегда считалось самым трудным и опасным, поэтому, видимо, и стало традицией для Чемпионов проводить весь день до него с родными.
— Фа фы фе ффафал фто… — в срочном порядке прожевав и проглотив всю набитую в рот картошку, Рон уже гораздо более внятно произнес: — Так вот, я бы не сказал, что нынешнее последнее задание должно быть особенно трудным. Ну магический лабиринт, ну и что?
— Откуда ты знаешь? Не ты же в него полезешь, — без энтузиазма отозвался Гарольд, весьма конкретно намекая, кто именно, случись вдруг какая неприятность, полезет в лабиринт.
— Да ладно! Ничего нового все равно не придумают! А все, что использовали раньше, я тебе как знаток говорю, при грамотном подходе…
— Уизел, заткнись! — свои слова Драко сопроводил маканием друга носом в его же тарелку с картошкой.
Рональд в отместку облил его соком.
Гермиона, присевшая на самый краешек скамьи рядом с Гарри (просто чтобы не стоять, конечно же), только закатила глаза. Во всем ее виде читалось «Ох уж эти мальчишки!».
А сам Поттер, обхватив голову руками и уткнувшись взглядом в крохотную трещинку на столе аккурат между его вилкой и стаканом, размышлял о том, насколько сильно ему не хочется опять ввязываться во что-нибудь очень грандиозное и обязательно с риском для жизни.
Но все равно придется. Потому что иначе ввязаться должны будут Рон с Драко или Джереми или даже Гермиона. Или, что еще похуже, родители. Или Дамблдор лично. А то и все скопом сразу.
Так дело совершенно не пойдет.
Зато Лили Поттер, подуставшая от непрекращающейся трескотни Джереми, жутко обрадованного тем, что его попытка заставить родителей встретиться и вместе куда-то отправиться увенчалась успехом, уже шла к слизеринскому столу. Ее очень интересовало, как обстоят дела у второго сына и что это за юная мисс совершенно спокойно сидит рядом с ним, будучи при этом с совершенно другого факультета.
И, говоря по секрету, слизеринская «территория» была единственным местом, куда Джеймс за ней не последует. И куда одержимый идеей помирить родителей, «чтобы все снова стало как прежде» Джереми не потащит отца.
— Обедаете, молодые люди? — судорожно вспоминая, как там у молодежи нынче обстоит с приветствиями и тому подобной разговорной мишурой, улыбнулась Лили.
— Здравствуйте, миссис Поттер, — ответствовал ей нестройный хор душой (и самую капельку — телом) отходящих от экзаменационной мороки слизеринцев.
— Привет, мам, — отчетливо мрачно прозвучало посреди почти что восторженных шепотков («Это же та самая! Та самая Лили Поттер!» и «Балда! Ни какая она не Поттер, а Эванс!».
— Здравствуйте, миссис Поттер, — вежливо поприветствовала ее Гермиона.
— Здравствуй, а ты..? — Лили вопрошающе уставилась на гриффиндорку, мысленно уже оценивая, к какому из подвидов «подруг» она может относиться, и почему это о некоей барышне из Гриффиндора Гарри ни разу не упоминал в своих и без того немногочисленных письмах.
— Гермиона Грэйнджер, мэм, — интуитивно почувствовав, что с миссис Поттер отношения надо наладить как можно раньше и как можно прочнее, Гермиона перешла к предельной вежливости. — Я с Гриффиндора, учусь вместе с Джереми.
— И дружишь с Гарри? — в голосе Лили слышалось благоразумно опущенное «и даже при всем этом», с которого, в общем-то и стоило начать вопрос.
— У нас много общего, — старательно выверяя тон, улыбнулась гриффиндорка. — И по части учебы он мне помогает…
Гарольд, слушавший всю эту словесную эквилибристику только краем уха, аж встрепенулся и собрался было переспросить, в чем именно и когда конкретно он успел помочь в учебе, но короткий удар локтем в бок и благодарно-радостная улыбка Гермионы заставили его захлопнуть рот и снова уткнуться взглядом в стол.
Но уши у него покраснели ничуть не хуже, чем у Рона в особые моменты волнения.
Две возможно самых главных в его жизни особы женского пола что-то затевали. И по их исключительно дружелюбным улыбкам, обращенным друг к другу никак нельзя было понять — то ли это объявление масштабной магической войны, то ли объединение в тайную противомужскую коалицию.
К тому моменту, когда Гермиона в красках расписывала преспокойно усевшейся рядом с ней на скамью Лили Поттер этапы подготовки их с Гарри проекта по Нумерологии и Древним рунам, он сам страстно желал срочно удрать куда-нибудь подальше от понимающих усмешек, которыми обменивались новообретенные собеседницы. И от их исключительной благожелательности, нацеленной исключительно друг на друга, но при этом расходящейся по Большому Залу приторно-удушливой волной неестественности.
— Помню, как я сама по Нумерологии работу делала на шестом курсе… — Лили, вдохновленная возможностью поделиться воспоминаниями о бурной молодости, перевела разговор с совершенно неудобной для Гарри темы (вот-вот Гермиона просветит его мать и по поводу «конечных результатов» сдачи проекта, и обе ему хором заявят, что нечего болтать много было) на другое.
Гермиона внимательно слушала, вовремя поддакивала и, там где надо было по ходу повествования, кивала с понимающей улыбкой.
Поттер с тоской уставился на сидевших напротив друзей, ожидая от них хоть какой-нибудь моральной поддержки.
А зря.
Рон, наполовину сползши под стол, невнятно хихикал куда-то в кубок с соком, едва-едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться в полный голос. Драко подозрительно долго откашливался в платочек с вышитым в уголке фамильным гербом и еще более подозрительно всхрюкивал время от времени, пытаясь все замаскировать под приступ простуды с жесточайшим насморком.
— Поттер, Малфой, Уизли, вас ожидают в кабинете профессора Дамблдора.
Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны — как никогда мрачный и недовольный Северус Снейп едва ли не за шкирку выдернул из-за стола Драко и Рона и коротко прищурился в сторону зазевавшегося Гарольда.
— Поттер, живее!
— В чем дело? Что-то случилось? — Лили, прервавшись на середине своего рассказа уже об ее остаточных впечатлениях от курса Древних рун, повернулась к Мастеру зелий.
— Эванс, их ждет директор, — коротко бросил тот, подгоняя нерасторопных мальчишек.
— Извини, дорогая, продолжим в следующий раз, ладно? — ласково потрепав удивленную быстрым уходом Гарри Гермиону по плечу, Лили бодро вскочила со скамьи и в несколько шагов нагнала ушедших вперед, к дверям Большого Зала, Снейпа и трех его учеников.
— Северус, какого Мерлина Дамблдору опять нужно от детей? — достаточно резким тоном осведомилась миссис Поттер, проходя следом за спешащими к директору деканом Слизерина и его подопечными в холл замка.
— Не имею ни малейшего понятия, Эванс, но мне это нравится не больше, чем тебе, — сквозь зубы процедил тот в ответ. — Но подозреваю, что это имеет прямое отношение к третьему туру.
— Только этого мне еще не хватало! — закатила глаза она.
— Мам, да ладно, хуже, чем во время второго тура, уже не будет, — без особого энтузиазма попытался ее утешить Гарольд после требовательного тычка от Рона.
— Это еще Моргана надвое сказала, — поджала губы Лили Поттер, первой поворачивая у Зала Лестниц в боковой коридор, одно из дальних ответвлений которого оканчивалось потайным ходом между этажами, ведущим к директорскому кабинету.
Эта дорога была гораздо короче.
— Взгляни, — Снейп, свернув следом, передал ей небольшого объема склянку с мутной жидкостью болотного цвета.
Распознать с первого взгляда ее сумел не только Рон Уизли.
— Оборотное зелье? — охнула волшебница. — Это еще зачем?
— Попробуй угадать, Эванс, — мрачно хмыкнул Мастер зелий.
Она недовольно скривила губы.
— Дамблдор с его планами как всегда перегибает палку.
— Мам, — позвал ее Гарри, вместе с друзьями поотставший от старших магов на пару шагов, — ты Маркуса Флинта случаем не видела?
— А почему я должна была его видеть? — Лили остановилась посреди лестницы, сверху вниз глядя на сына. Тот спокойно выдержал ее испытующий взгляд. — Ну ладно, видела. И даже слышала, как Люциус с ним ругался.
— Отец с Флинтом ругались? — встрепенулся Драко.
— Само собой, — фыркнула она, разворачиваясь и снова начиная подниматься вверх по широким каменным ступеням. — И, по-моему, Люциус даже не такую уж и большую выволочку устроил, как стоило бы, чтобы мозги на место встали.
— Эванс, Маркус Флинт и такое понятие как «головной мозг» между собой связаны весьма сложным образом, — отпустил комментарий по этому поводу декан Слизерина. — Это наследственное — Флинта-старшего вспомни… Хотя, признаю, некоторое улучшение в данной области все же есть.
— Все равно это было чудовищным безрассудством, — шмыгнула носом миссис Поттер. — Вот так запросто в нынешней обстановке отправиться чуть ли не аврорам в руки и выложить им, что…
— Гриффиндорский кретинизм твоего сына заразен, — прервал ее Снейп, явно предостерегая от распространения излишней информации.
Шедший сзади Гарольд очень демонстративно обиженно засопел.
Хотя, конечно, сам он наличия этого самого гриффиндорского кретинизма не отрицал. Наследственность все-таки — с ней не особенно-то поспоришь.
— Я просто удивляюсь, как Цисси успела перехватить Флинта, прежде чем Белла узнала об его отсутствии. С нее бы сталось самолично появиться в Хогсмиде и… И я просто не представляю, что могло бы произойти!
— Зная Лестранж, могу сказать — ничего хорошего.
Стена, скрывавшая потайной ход, с сухим скрежетом отошла в сторону, и они вышли как раз к каменной горгулье. Та даже пароля не спросила: оглядела всех, недовольно скривилась при виде Гарри и покорно отползла в сторону, укатив за собой постамент.
— Ты ее прямо выдрессировал, — усмехнулся Рон.
— Всего-то пару раз палочкой пригрозил, — пожал плечами тот. — Надо бы прикормить ее, что ли… Не знаешь, что любят каменные горгульи, а?
— Поттер, совсем с головой плохо стало? — неодобрительно воззрился на него Малофой-младший. — Вот только директорских горгулий ты еще не прикармливал!
— А что, по-моему, мысль неплохая, — Рон сделал вид, что всерьез задумался над идеей приручений горгульи.
— Да ну тебя, Уизел! Вы с Поттером прямо-таки братья по духу — оба без Мерлина в голове.
— Мальчики, да что вы там застряли? — с винтовой лестницы в кабинет Дамблдора их позвала Лили Поттер.
Громкая ругань наверху, за каменными стенами, дверью из цельных досок и массой защитных заклинаний, была слышна с самых первых ступеней. С полдесятка одновременно спорящих голосов, прерывающих и перекрикивающих друг друга…
— Джеймс уже тут, — Лили нахмурилась, останавливаясь на верхней площадке. — Мерлин, да что они так разорались? — она толкнула дверь в кабинет и вошла первой.
Внутри действительно собралась целая толпа.
На подоконнике, то и дело оглядываясь на виднеющееся за стекло квиддичное поле, ставшее площадкой для последнего испытания, внаглую расселся Гербиус. Среди прибывших в Хогвартс членов Старшей ветви клана Умертвия он, похоже, был кем-то вроде главного по работе с общественностью.
У дальнего шкафа с деланным интересом разглядывал корочки книг Игорь Каркаров.
На диванчике у стеллажей, напряженно выпрямившись, сидел Джереми Поттер. Похудевший, осунувшийся и какой-то слишком уж дерганный. Гарри, наконец увидевший брата ближе, чем с противоположного конца класса или другого угла Большого Зала, немало удивился.
Поттер-старший, опираясь на кресло перед директорским столом, яростно доказывал Дамблдору абсурдность и невозможность некоей идеи, которую тот, видимо, и вынес на всеобщее обсуждение. С появлением в дверях Снейпа и Лили он замолчал, обернувшись и недобро так глядя на вошедших.
У камина Грозный Глаз и Ремус Люпин, внешне напряженный и какой-то подавленный, тихо что-то обсуждали с еще одним аврором — женщиной средних лет с толстым малахитовым браслетом на левой руке. Насколько помнил Гарри то, что ему еще в детстве объясняла мать, малахитовые браслеты с выточенными на них рунами гебо, надеваемые в присутствии высших аврорских чинов, означали, что маг имел тесные связи в криминальной магической среде. В большинстве случаев так «среди своих» опознавали либо вышедших в отставку двойных агентов, с которыми не всегда дела шли ладно, либо настоящих перебежчиков, которых обратно приняли только в силу каких-то очень серьезных обстоятельств и под неусыпное наблюдение.
— Пэтти? Пэтти Маркс? — охнула Лили и, сделав пару шагов навстречу, остановилась.
Женщина обернулась.
Практически всю правую половину ее лица покрывали ужасные шрамы — следы от когтей, начинавшиеся над бровью и уходившие вниз по подбородку под высокое горло ее свитера.
Ремус Люпин, нервно переминаясь на месте, старательно отводил взгляд в сторону.
— Уже снова Уилсон — после смерти мужа решила вернуть себе девичью фамилию, — голос у бывшей миссис Маркс оказался сиплым и каким-то… булькающим. Вероятно, шрамы, уходившие под горловину свитера, проходили и по гортани. И не просто так. — Давно не виделись, Лили, — вроде бы и дружелюбная улыбка перекосила половину лица, собрав покрытую шрамами кожу в отвратительные складки.
— Что ты здесь делаешь? — голос Лили Поттер дрогнул.
Декан Слизерина за ее спиной подтолкнул к другому краю диванчика, на котором сидел Джереми, своих учеников, замерших столбом посреди кабинета и неприлично долго пялившихся на Пэтти Уилсон.
— С твоим уходом, Эванс, мне потребовался новый добытчик информации, — кашлянув, сообщил Грозный Глаз. — И Уилсон любезно согласилась помочь, — на редкость дипломатично закончил он.
— Мы здесь по другому поводу собрались, — резко произнес Джеймс Поттер.
— Да, Джеймс, ты прав, — Дамблдор устало потер лоб. — Итак, Северус, ты принес зелье?
— Зелье у меня, — Лили продемонстрировала колбочку с Оборотным зельем. — И пока мне не объяснят, что здесь происходит, его никто не получит.
Директор Хогвартса, явно ожидавший, что все вопросы проясняться будут несколько иначе и без постановки ультиматумов, с недоумением уставился на Северуса Снейпа. А тот только меланхолично плечами пожал.
— Директор Дамблдор считает, — раскачивая вперед-назад стул, на спинку которого он опирался, начал Джеймс, — что нашему сыну угрожает опасность. И поэтому…
— Какому из наших сыновей? — сухо переспросила Лили, в упор глядя на мужа.
— Джереми может грозить опасность во время третьего тура, — сквозь зубы процедил Поттер-старший. — Аластор сказал, что у Пожирателей намечены грандиозные планы на конец турнира и…
— …И я считаю, что будет вполне целесообразно, использовав Оборотное зелье, отправить вместо него кого-нибудь другого, — продолжил за него Дамблдор. — Аластор проконсультировался с Барти, а я поговорил с представителями… других школ. Протеста никто не выразил.
— Отправлять, как я понимаю, господин директор, будут одного из моих учеников? — ледяным тоном поинтересовался декан Слизерина, скрещивая руки на груди.
— И я против! — тут же рявкнул Джеймс Поттер. — Я уже не раз говорил, и готов повторять столько, сколько потребуется: мой сын имеет право протии главное испытание турнира!
— Джеймс, ты с ума сошел, да? — тихо спросила у него Лили. — Его же убить могут!
— Его убить могли Мерлинову кучу раз до этого, — ядовито прошипел он в ответ. — В том числе — в течение двух предыдущих заданий турнира.
— Но там постоянно были рядом те маги и профессор Дамблдор, — подал голос Ремус. — И… И я, конечно, тоже против замены, но…
— Слышала? — гаркнул Поттер-старший. — А к третьему туру меры безопасности только усилили.
— Мы оба знаем, как они усилены, — Лили в упор посмотрела на него. — Это все треп Аластора для журналистов из «Пророка»!
— Эванс! — прикрикнул не нее Глава Аврориата.
— Джереми имеет полное право пройти турнир до конца и стать победителем, раз уж ему выпала такая возможность! И я никому не позволю его лишить этой возможности! — Джеймс грохнул креслом об пол.
Лили, скорее по привычке, чем осознанно, успокаивающе положила руку ему на плечо.
— Значит, Джереми может участвовать? Даже, возможно, ценой его жизни? — спокойно спросил у него развалившийся в кресле Альбус Дамблдор и вопросительно посмотрел поверх своих очков-половинок.
— Для того чтобы он эту цену не заплатил, есть мы, — тот вздернул подбородок и дернул плечом, сбрасывая руку жены.
— Минуточку, — аккуратно — и даже практически бережно — отстранив Пэтти Уилсон, Грюм вышел вперед. — Поттер, ты против, чтобы твоего сына кто-то заменял, но охрану Джереми от всяких ублюдков-Пожирателей усилить не против, так?
— И? — Джеймс, хмурясь, обернулся.
— А Дамблдор все равно собирался использовать мальчишку, — он указал в сторону смирно сидевшего вместе с друзьями на диванчике Гарри.
— Подожди, Аластор, — торопливо заговорил директор Хогвартса, — я никого не собирался, как ты выражаешься, использовать…
— Ага, а я в Аврориате не начальством являюсь, а вчера нанятой поломойкой! — рассмеялся Грозный Глаз. И, резко оборвав смех, совершенно серьезно продолжил: — У нас все равно проблема с Крамом, правда, Игорь? — Каркаров, так и не поворачиваясь, коротко кивнул. — Так почему бы не совместить выход из двух неприятных ситуаций? Поттера, который со Слизерина, оборачиваем Крамом — и пусть себе помогает в защите брата!
— Насколько это опасно? — тут же спросила у него Лили.
Как ни странно, никаких «это невозможно» и «его могут убить» от нее, как от матери, не прозвучало. И это уже определенным образом охарактеризовало ситуацию.
Джереми Лили все еще считала своим маленьким сыночком и тряслась над каждым его шагом, выпытывая подробности жизни сына всеми правдами и неправдами. И только чудом в лице Дамблдор, Грюма и обоих Малфоев-старших ее удалось удержать от срочной поездки в Хогвартс с целью забрать сына и увести его куда подальше.
За Гарри Лили практически не беспокоилась. И ее забота относилась больше к разряду «вот он какой у меня замечательный, уже совсем вырос, совсем взрослый и сам все знает». Для нее старший — формально, старший — сын уже вырос. Уже стал взрослым и в ее опеке не нуждался вовсе. И все ее письма, ее интерес к Гермионе Грэйнджер той степени одержимости, с которым мамаши обычно присматривают на еще несовершеннолетними сыновьями, уже не содержали.
Для нее Гарри вырос уже давным-давно.
Хотя на самом деле разницы в возрасте между братьями было от силы несколько минут.
— Опасностей не больше, чем во время первого или второго утра, — пожал плечами Аластор Грюм. — Ничего нового не будет — эти придурки из Министерства вряд ли что-то особенное придумают.
— Погодите, а причем тут Гарри? — подал голос с подоконника Гербиус. — У вас же есть те маги. Пусть кто-нибудь из них примет Оборотное зелье.
Директор Хогвартса поднял брови и вопрошающе уставился на оценивавших со всех сторон новую идею Гарри, Рона и Драко.
— Не выйдет, — наконец нехотя сказал Малфой-младший. — У них, — для Альбуса Дамблдора подразумевалось «у нас», — ничего не выйдет.
— Это еще почему? — не понял его кузен.
— Потому что… — грамотную отговорку для общественности вот так, сходу, придумать было сложно.
— Потому что они хотели на самих себя завязать какие-то защитные чары для квиддичного поля, — «подсказал» ему Гарольд и поднял на Дамблдора кристально-честный взгляд. — Профессор, какие, вы говорили, там были чары?
Тот быстро понял, что придумывать придется нечто максимально достоверное и убедительное — чтобы отказ выглядел достаточно мотивированным.
— Рассеянные щитовые чары, слышали о таких? — наконец заговорил он, оглядывая свой кабинет.
— Это которые недавно в разработке были? — заинтересованно переспросил Аластор Грюм.
— В деактивированном состоянии они, по сути, существуют в виде мельчайших и незаметных для глаза частиц. В случае срабатывания тревоги наглухо опечатывают пространство. Я подумал, нам может что-нибудь подобное пригодиться. Но эти чары требуют постоянного контроля территории и большого магического напряжения на отдельных своих участках…
— Понял, — Гербиус поднял руки перед собой. — Не выйдет, так не выйдет — я просто на пробу предложил.
— Нет, почему же, вышло бы, — покачал головой Дамблдор, — но дело в том, что у магов Триады и без этого будет масса дел. Именно поэтому я рассчитывал на помощь Гарри — он мальчик подготовленный, лабиринт пройти сумеет. Ну а если он заодно и за братом приглядит и от проблемы с Виктором нас избавит — спасибо за идею, Аластор — то все выйдет как нельзя лучше.
Поттеры-старшие молча переглянулись. Джеймс, явно выступавший за последний вариант, одобрительно закивал. Лили неуверенно пожала плечами.
— Вы забыли спросить, чего хочет сам Поттер, — сухо напомнил Каркаров.
— Ну, вообще-то… — начал Гарри, но сразу же замолк под странными взглядами старших магов — он никак не мог разобрать, что означает подобное выражение лиц.
А потом сообразил.
Каркаров, да и все остальные, имели в виду не его. Спрашивали мнения Джереми.
С ним самим для них все было ясно и понятно заранее, с самого начала, так что можно было даже не беспокоиться. Никто, разве что кроме незнакомого с метсной «кухней» Гербиуса, даже не засомневался в том, что он, Гарри Поттер, вечная Дамблдорова палочка-выручалочка, главная каждой-бочке-затычка Хогвартса, откажется участвовать. Это же совершенно невозможно!
Конечно, а как же иначе?
— Эй, так ты против или нет? — Гарольд грубо дернул брата за плечо.
— А? Что? — Джереми оторвал испуганный и забитый взгляд от ковра на полу и недоуменно уставился на него. А потом, скользнув взглядом по обращенным к нему лицам собравшихся, умоляюще посмотрел на отца.
Джеймс коротко кивнул.
— А… Д-да, ладно.
Дамблдор резко поднялся с кресла.
— Так, хорошо, тогда приступаем, не будем больше тратить время зря, — раздраженным тоном произнес он. — Аластор, передай Кроули, чтобы он выставлял своих людей на позиции. Лили, вы с Гарри, Северусом и Игорем идите в Больничное крыло, к мистеру Краму. И проводите заодно Джереми до Зала Лестниц.
— Мы с Уилсон и Джеймсом на всякий случай еще раз проверим целостность чар в лабиринте и доставим кубок, — проинформировал директора Хогвартса Грюм.
Джеймс Поттер согласно кивнул.
— Тогда я пойду к Флер, — Гербиус соскочил с подоконника. — Последние приготовления и все-такое… ну, вы и сами знаете, — туманно изрек он, уходя.
— Ремус, найди, пожалуйста, Нимфадору и сообщи ей ситуацию, — продолжил Дабмлдор. — Пусть она со своим отрядом — Кроули ведь ей выделил отряд, так, Аластор? — займут места у трибун.
— А мне что делать? — спросила Лили, нервно наблюдая за тем, как все расходятся выполнять вои обязанности. — После того, как в Больничном крыле…
— Ты останешься там с Виктором, когда он примет облик Гарри. Это будет выглядеть достаточно правдоподобно.
— Что? Но я…
— Лили, — Дамблдор подошел к ней и, положив руку на плечо, внимательно посмотрел в глаза. — Ты нужна будешь нам именно там, а не у лабиринта.
— Профессор прав, мама, — надтреснутым голосом сказал Гарри, гладя куда-то в стену.
— Хорошо, — нехотя соглашаясь, кивнула она.
— Северус, если все пройдет успешно, после того как Гарри обернется, не мог бы ты помочь Минерве уладить кое-какие организационные вопросы? Она будет у трибуны.
— Да, господин директор, — свое отношение — отрицательное, стоило бы заметить — к решению Дамблдора Снейп сдержал при себе.
— Вот и прекрасно. А мистер Уизли и мистер Малфой ненадолго задержатся у меня и кое с чем помогут, — закончил Дамблдор и коротко кивнул оставшимся, давая им понять таким образом, что разговор окончен.
— Нам действительно придется использовать рассеивающиеся щитовые чары? — обеспокоенно спросил Драко Малфой уже после того, как дверь директорского кабинета закрылась за выходившим самым последним Северусом Снейпом.
— Возможно, — неопределенно пожал плечами Альбус Дамблдор. — Это не главная наша проблема на данный момент.
— Вот уж точно, — криво усмехнулся Рон, поднимаясь с диванчика. — Вам бы лучше за Гарри побеспокоиться.
— Он хорошо натренирован и пройдет лабиринт безо всяких проблем, — коротко, будто бы отмахиваясь от этой темы, сказал директор Хогвартса. — А вам, молодые люди, я напомню, что в этот раз дуплицированные тела вы контролировать не будете.
— И? — напрягся Драко.
— Будьте начеку, — на удивление серьезно отреагировал Дамблдор.

* * *

Оборотное зелье оказалось просто отвратительным на вкус. Как и практически все в этот день: Гарольд уже почти уверился в том, что удачная сдача Истории Магии и окончание экзаменов — единственное по-настоящему позитивное событие.
Из Больничного крыла они вышли вдвоем с Каркаровым — Лили Поттер, как ей и приказал Дамблдор, с небольшими запасами Оборотного зелья, выданного ей на всякий случай, осталась вместе с Крамом, выглядящим теперь в точности как Гарри. Северус Снейп, недовольный ситуацией, Дамблдором, сговорчивостью Лили в отношении ее сыновей, сговорчивостью Гарри в таком сложном вопросе и вообще всем, что происходит, ушел еще раньше — к МакГонагалл, у которой, как ни странно, возникли какие-то там проблемы с решением организационных вопросов.
— Ведите себя естественно, Поттер, — напомнил Каркаров, пока они поджидали лестницу на первый этаж. — Вы с Виктором во многом похожи характером, так что правдоподобно сыграть его роль вам больших трудов не составит.
— Вы так считаете?
Ощущал себя Гарри довольно таки странновато. И собственный голос, звучащий совершенно непривычно и как-то иначе был только мелкой верхушкой айсберга. Крам был на голову выше его, шире в плечах и ощутимо массивнее в целом. Даже странно, что при его внушительной комплекции из него вышел один из лучших ловцов мирового уровня. Пожалуй, радоваться можно было лишь одной, самой главной вещи: изменились только внешний облик и голос.
— Эй, Виктор! — из спешащей к трибунам на бывшем кивддичном поле — а ныне лабиринте — толпы Поттеру махнула рукой девушка. По форме — из делегации Дурмстранга.
Ухватив за локоть еще одного дурмстрангца, она вместе с ним направилась к Гарри и Игорю Каркарову.
— Если вы еще спрячете вашу палочку, мистер Поттер, то будет и вовсе прекрасно, — прошипел тот, дернув Гарри за руку.
Тот сначала непонимающе уставился на свою палочку. Потом сообразил в чем дело и занервничал, придумывая все возможные места, куда бы ее до поры до времени можно было бы спрятать так, чтобы это не выглядело подозрительным.
Сунул в рукав и поежился от неудобно-непривычного ощущения.
— Виктор, ты наконец-то выздоровел, — окликнувшая его девушка с пышной рыжей шевелюрой и смеющимися голубыми глазами до ужаса напоминала внезапно повзрослевшую Джинни. Только какую-то другую Джинни — ту, у которой младший брат не учился в Слизерине, а на втором курсе дневник Тома Риддла не изломал психику. — Мы так рады!
— Ага, — высокий и нескладный парень, которого она привела с собой, неловко улыбнулся и хлопнул Гарри — для них Виктора — по плечу. — Это круто, друг, что мы не сдадимся вот так, в шаге до финала. Мы еще поборемся за победу, да?
— Дмитрий, ну причем здесь турнир? — девушка, хмурясь, одернула его. — Надо радоваться тому, что Виктор поправился! — она виновато улыбнулась Каркарову. — Директор, вы простите, что мы так задерживаем, просто вы понимаете…
— Ковалевская, вы можете побыстрее? У нас мало времени, — коротко бросил тот, отводя взгляд в сторону.
— Да, извините, — дурмстрангка смутилась.
— Друг, а как тебе удалось-то? — оглянувшись по сторонам, тихо спросил у Гарри Дмитрий. — Мы слышали, тебя Старшая ветвь прокляла, это правда?
— Марков, это, во-первых, конфиденциальная информация, а, во-вторых, мы опаздываем, — ответил вместо Поттера директор Дурмстранга, недовольно поморщившись.
— Мы уже уходим, — закивала Ковалевская.
И быстро, пока никто не успел ничего сказать, приблизилась к Гарри и, чмокнув его в щеку, шепнула:
— Удачи, Виктор.
И, направляясь к главным дверям Хогвартса, потащила за собой опешившего Дмитрия, на прощание махнувшего Гарольду рукой и крикнувшего сквозь гомон толпы:
— Мы будем за тебя болеть, друг! Удачи!
— Вот видите, Поттер, все, что вам нужно — стоять столбом и не открывать рта. И вы вполне сойдете за моего ученика, — бросил Каркаров. — Идемте, нас уже ждут у лабиринта.
Гарри его не слушал. Он был занят убеждением себя в том что вся эта толпа, все проходящие мимо них дурмстрангцы, шармбатонцы и студенты Хогвартса, машущие ему рукой и желающие ему удачи в последнем туре, они видят не его. Вся эта слава, все это внимание, все эти пожелания победы и удачи — они не ему принадлежат. И смотреть идут не на то, как он будет проходить лабиринт. Не с надеждой на то, что он победит.
Это все не его и не для него.

Май прошел очень быстро. Не прошел — прошмыгнул откормленной замковой мышью, успевшей только что уволочь с кухонного стола лакомый кусочек и скрыться в укромной норке. Раз — и нет ее, только самый кончик розового хвоста мелькнул в углу. А майский «хвост» еще и на последок очень хорошо «вильнул»: из-за последнего задания Турнира Трех Волшебников, которое должно было проходить в июне, сдвинулся график ежегодных экзаменов. Чемпионов все эти житейские мелочи, конечно же, не касались — их освободили от всех экзаменов вплоть до выпускного ЖАБА, а вот «простым смертным» пришлось несладко. Особенно тем, кто понабрал дополнительных курсов — сдачи по ним и переставили на злополучный конец мая и втиснули между экзаменами по основным предметам. А все ради того, чтобы к знаменательной дате — двадцать четвертое июля, день третьего тура — все экзамены были сданы, а все отчетные бумажки — поданы.
Первым в списке шли Прорицания — головная боль для, как минимум, трети студентов с третьего по седьмой курсы (включая тех несчастных, кто решился сдавать этот предмет на СОВ и ЖАБА). Пока одних мучила экзаменаторская комиссия, другие, в строго отведенное их курсу время выстроившись перед кабинетом профессора Трелони (на самом деле — рассевшись на ступенях под люком и обложившись справочниками и энциклопедиями), ожидали своей печальной участи. В их числе были и Рон Уизли с Драко Малфоем.
— Ну почему Трелони включила в список экзаменационных вопросов гадания по звездам? — возвел очи горе Рональд. — Нам-то это зачем? Главные звездочеты Магического Мира — кентавры. Вот им бы и оставили эту муть!
— Не муть, а наиболее точный тип предсказаний из всей той ереси, что вы изучаете, — Гарри, явившийся в качестве «группы поддержки», зевнул, прикрыв рот ладонью.
— Сам ты ересь, — вяло огрызнулся вышагивающий туда по лестничной площадке Малфой. — И вообще, Поттер, а что ты тут забыл? У вас же с Грэйнджер в самом разгаре подготовка к сдаче работы по нумерологии.
— Между прочим, еще и по Древним Рунам, — влез Рон. — И я тоже участвую.
— Ну да, на уровне держателя для свитков, — хмыкнул Драко. — Так, Поттер, не хочешь отбыть в сторону библиотеки? А то твоя гриффиндорская подружка уже, наверное, и не знает, чем бы ей заняться…
— Гермиона сейчас дооформляет все, — потянувшись, лениво произнес Гарри, — ну там — на беловик все переписать, схемки подклеить и тому подобное.
— А тебе такую сложную работу доверить нельзя? Руки отвалятся?
— После того как я случайно облил чернилами титульную часть свитка и наставил клякс на списке литературы, Гермиона меня отправила погулять.
— Уизел, да твоя неуклюжесть, оказывается, заразительна!
— Радуйся, что только моя, а не Долгопупсова, — буркнул в ответ Рон, не отрываясь от учебника по предсказаниям — пытался, наивный, зазубрить еще хоть что-нибудь.
— О да, тогда бы от Слизерина и камня на камне не осталось! — закатил глаза Драко.
— Слушай, Малфой, а чего ты вообще беспокоишься так? — прищурился Гарольд, пересаживаясь на самую нижнюю ступеньку и прислоняясь спиной к стене. — У тебя же вроде все схвачено, разве нет?
— А может мне всеобщее волнение передается? — смущенно пробурчал Малфой-младший, отворачиваясь к витражному окну.
— Ну как же! А у профессора Снейпа ты вчера весь вечер просто так торчал, — с ухмылкой ввернул Уизли. Учебник был с чистой совестью убран в сумку — исходя из мудрой поговорки «перед смертью не надышишься». — И никаких амулетов вы там, конечно же, не переколдовывали до самой ночи.
— Ну ладно, ладно! Я тоже беспокоюсь, что вопрос мне какой-нибудь не тот перепадет, — сдался Драко. — То же гадание по звездам, например. Ты по этой части прав, Уизел, там столько всего учитывать надо — и высоту над горизонтом, и угол наклона, и Мерлинову кучу каких-то непонятных коэффициентов… Гадость.
— Э, так ты же величайший провидец современности, чего беспокоиться-то? — насмешливо вздернул брови Поттер.
— Если бы эти прозрения случались тогда, когда нужно, а не когда там, высших сферах, кому-нибудь в ночной горшок на голову наденется… Вот ей Мерлин, проку больше было бы!
— Уизли, профессор тебя вызывает! — передали Рону сидевшие почти под самым люком когтевранки.
— Ну все, не поминайте лихом! — бледный, как подкроватная бука, случайно извлеченная на свет Мерлинов посреди бела дня, Рональд махнул на прощание рукой и со скорбной миной — будто на всю жизнь расставались! — и поднялся к люку в кабинет Сивиллы Трелони.
А оттуда уже «выпал» на негнущихся ногах Дэви Маркс — неописуемо счастливый и безмерно довольный тем, что уже отмаялся хотя бы с одним предметом. Весь праздник портила только робко наметившаяся хмурая складочка на лбу — бывший друг и товарищ Героя Магического Мира был чем-то озадачен.
— Да ну ее, стрекозу старую, и бред ее тоже! — решил вслух бравый гриффиндорец после кратких раздумий и поспешил в гостиную.
Гарри с Драко переглянулись.
— И что это было? — провожая взглядом Дэви Маркса, спросил Поттер.
Малфой почесал в затылке.
— У Трелони иногда случаются провидческие приступы. Совсем как у меня — ударит невесть с чего, и начинает говорить. Со стороны послушать — бред бредом, а ведь сбывается потом… Видимо Маркс и попал под один из этих приступов.
— Интересно, что он такого мог услышать?
— Предлагаешь догнать, прижать к стенке и пытать, пока не ответит?
— Малфой, ты все-таки слишком сильно нервничаешь.
— Да я учебник не открывал, дай Мерлин памяти, с декабря-месяца! — воскликнул Драко, вспугнув своим порывом раскаянья парочку мирно задремавших пятью ступенями выше пуффендуек, ожидавших своей очереди. — Да и тогда-то он мне совершенно случайно в руки попался — нечем котел прикрыть было.
— Ай-яй-яй, какое неподобающее отношение к такому важному предмету! — пожурил его Гарольд, мысленно прикидывая, во что бы вылилось аналогичная «почтительность», скажем, к Древним Рунам.
Этим же вопросом он задался уже на самих Древних Рунах, в то время как Гермиона отдувалась перед Бабблинг за них троих. Рон, как и предрек Малфой, исполнял функцию свиткодержателя, параллельно изображая на лице глубочайшую и напряженнейшую работу мыли — чтобы сразу было видно: не надо его спрашивать, он сильно занят. Во всяком случае — по данной работе спрашивать не надо. Рон ее, собственно, в полном и оформленном виде-то проглядел один только раз — перед тем, как в кабинет зайти. Развернул, наспех просмотрел первые две страницы, тут же свернул и передал Гарри с Гермионой. А потом долго про себя удивлялся — как они умудрились из совершенно простых и понятных, по его мнению, Древних Рун начудить какую-то пакость. И вполне бодро ее сдавать, пока другие (исключая Миллисенту с Панси, тоже взявших на себя проектную работу по Рунам и Нумерологии сразу) пишут годовую контрольную.
На воле вполне успешной сдачи работы по Древним Рунам (два «выше ожидаемого» и одно «превосходно») вполне бодро прошел экзамен по Трансфигурации. МакГонагалл даже почти не зверствовала. На Травологию шли, как, образно выражаясь, на курорт — копайся себе в земле, изредка комментируй вслух, что делаешь, и все. Тем более что Спраут постоянно куда-то отлучалась в сторону авроров и организаторов Турнира Трех Волшебников. Некоторые личности, страдающие острой формой параноий, по старой привычке любые мелочи увязывать друг с другом в единую картину готовящегося происшествия, сложили «два и два». Результат не порадовал — наличие магических растений, как, в равной степени, и магических существ (зычный бас Хагрида, доносившийся с квиддичного поля, к которому периодически удалялась Спраут, явно на это указывал), на третьем туре ничего хорошего не предвещало. Особенно для участников Турнира. А вышеозначенные личности с обостренным чувством долга, чувством справедливости и, конечно же, вышеозначенной паранойей, подозревали, что они вполне могут оказаться в числе этих самых участников.
Экзамен по Чарам сдали все. И почти все — на «превосходно». Потому что изначально профессор Флитвик собирался принимать по-одному и устраивать краткий опрос по всем пройденным темам, но ему это сделать никто не дал. Ученики набились кучей в класс, и эта куча, с шепотками и малоразборчивым бурчанием, начала медленное и осторожное мигрирование в сторону профессорского стола из дальнего угла кабинета. И к тому времени, как треть курса отправилась восвояси после сдачи экзамена, крошка-Флитвик оказался буквально погребен под нависающей над ним толпой галдящих, подсказывающих, доказывающих что-то друг другу учеников. Зато всем было весело. Даже Флитвику, решившему, что можно ради разнообразия один раз ученикам и послабление сделать.
К сожалению, его мнение разделяли не все преподаватели. И во главе приверженцев «старых традиций», как ни странно, встала профессор Вектор.
— Ну что, сдали? — Малфой «отлепился» от стенки при виде выходящих из класса Гарри Поттера и Гермионы Грэйнджер.
Не то, чтобы его особенно интересовали успехи гриффиндорки, но они с Поттером в последнее время уже примелькались вдвоем, поэтому спрашивать о чем-то обоих было навроде нововыработавшейся привычки.
— Что Вектор поставила? — тут же подскочил Рон, вместе с Драко ожидавший друга с экзамена по Нумерологии.
Гарольд мрачно глянул на ожидавших его ответа товарищей, поправил ремень сумки на плече и молча поплелся к лестницам.
— Профессор Вектор ему «удовлетворительно» поставила, — без энтузиазма пояснила Рону и Драко Гермиона.
— Э? Как так? — изумился Уизли. — Почему?
— Потому что Гарри опять полез куда не надо.
— Никуда я не полез! Вектор спросила — я ответил, — огрызнулся тот, не пройдя и с десяток шагов.
— Так я и знал, что ты ляпнул что-то не то, — закатил глаза Драко. — Поттер, научись сдерживать свой словесный поток в некоторых ситуациях, а?
— Что значит «не то»? — вспылил Гарольд, размашистым шагом возвращаясь к стоявшим у кабинета Нумерологии друзьям. — Вектор спросила, можно ли преобразовать нашу цепочку чар, я ей и набросал в общих чертах…
— Поттер, спасибо большое за возможность списать! — проходивший мимо Теодор Нотт подмигнул и хлопнул его по плечу.
— И за то, что нам с Панси на сдачу работы времени не осталось совсем, — Миллисента злобно зыркнула на Гарри и Гермиону. — Надо же было так разболтаться…
— Постой-постой, так ты Вектор показал нашу наработку по комплексным чарам для профессора Дамблдора? — обеспокоенно переспросил Рональд.
— В общих чертах. Ты же и сам понимаешь, что вот так сходу все нагромождение выдать маловозможно, — ответил ему Гарри, сверля мрачным взглядом спину направлявшейся в сторону Зала Лестниц Септимы Вектор.
— И что на это Вектор? Ей не понравилось, что ли? — не понял Малфой.
— «Не понравилось» — это еще слабо сказано! — всплеснула руками Гермиона. — Вместо того чтобы сказать, что нет, никаких работоспособных преобразований больше быть не может…
— Да может же! — Гарри ударил кулаком по стене. — Может! И эти чары вполне пригодны к использованию! Даже одного мага достаточно будет!
— Мерилн Великий, да не может быть такого! — заспорила с ним Грэйнджер. — Если даже рассматриваемая нами цепочка чар предполагала…
— Они же совершенно разные! — упер руки в бока Гарольд. — То, что изучали мы, и о чем говорил я! Я ж специально так подбирал, чтобы…
— Гарри, ну не бывает так! Не бывает!
— Ага, а до позапрошлого года все считали, что василиски повымерли. И что выяснилось в результате?
Гермиона со стоном закатила глаза.
— Вот из-за того, что ты так уперся и отказываешься других слушать, профессор Вектор и снизила тебе баллы!
— Как будто она их только мне снизила, — криво ухмыльнулся Гарольд.
— Что, прости? — насторожилась Грэйнджер.
— Она же и тебе «удовлетворительно» поставила.
— Что?! И мне? — ахнула Гермиона.
— Ага, — кивнул довольно лыбящийся — не все ему одному страдать — Поттер.
С выражением дикого ужаса на лице, гриффиндорка и кинулась за Вектор.
— Ты это серьезно? — помолчав, спросил Драко.
— Совершенно.
Постояв некоторое время у кабинета нумерологии, они направились к Залу Лестниц. Ни профессора Вектор, ни отчаянно спешившей нагнать ее Гермионы, чтобы выяснить-таки свою оценку, уже не было.
— Это ж как должна была психануть Вектор, чтобы поставить Грэйнджер «удовлетворительно»? — размышлял вслух Рон.
— Я даже и не понял, что случилось, — признался Гарри, спускаясь на несколько ступеней по подошедшей к этажной платформе лестнице. — Вектор вся как-то с лица спала, когда я формулы начал писать.
— А помните, — задумчиво начал Драко, — Дамблдор нашим результатам тоже не очень обрадовался?
— В каком смысле? — Гарри, отвлекшись, чуть не встал на исчезающую ступеньку.
— Ну, когда еще мы ему принесли ваши с Уизелом наработки. Он глянул в свитки, тоже с лица сошел весь и запретил нам дальше с этими чарами возиться.
— Еще как помню, — усмехнулся Рональд. — Это ты к тому, что у нас теперь должен возникнуть вопрос «а что же это такое было»?
— Вот именно, — закивал Драко. — Вряд ли Дамблдор с Вектор на пустом месте шум подняли. Я правильно говорю?
— Зная Дамблдора — это еще Моргана надвое сказала, а вот зная Вектор… — Гарольд покачал головой. — Да еще и непонятно, почему же тогда Бабблинг никак не отреагировала, если мы что-то не то получили…
— Знаете что? Зря я спускался, сбегаю-ка лучше в библиотеку, пожалуй, — Уизли остановился у арки Зала Лестниц на первом этаже. — Просмотрю еще раз книги по комплексным чарам. Что-то мне это все совсем не нравится — мы наобум практически составляли, следуя только дамблдоровым подсказкам, а вышло Мерлин знает что. И при этом мы еще, куда не посмотри, кругом виноватые, — он порылся в сумке, выискивая чистый пергамент и чернильницу с пером. — Гарри, дай, пожалуйста, вашу с Гермионой работу — попытаюсь разобраться, что там к чему.
— Ее Вектор забрала, — развел руками Поттер. — Черновики-то, конечно, еще с осени у меня остались, но где они — уже и не помню. По нынешней работе я тебе сейчас дам оставшиеся пергаменты, но толку с них никакого — там сам Мерлин ногу сломит. Да и вообще, Рон, что ты в библиотеке найдешь-то? Там книг — всего ничего, да и те в Запретной Секции.
— Мне Снейп разрешение дал, — поделился секретом тот, мельком оглядев переданные Гарольдом записи, — перед контрольной кое-что посмотреть.
— Ага, и ты совершенно так случайно из секции зелий мигрируешь в секцию комплексных чар? — недоверчиво фыркнул Драко. — По-твоему, мадам Пинс ничего не заметит, Уизел?
— Да какая там «секция комплексных чар»! Так, один стеллаж от силы, да и то не весь, — на ходу отмахнулся Рон, возвращаясь к лестницам. — Но вдруг хоть что-то найду — все одно лучше. Прихватите мне с обеда чего-нибудь, ладно?
— Да куда уж денемся, — буркнул ему в спину Малфой-младший. — Кстати, Поттер, а ты в курсе одной очень интересной новости?
— И какой именно? — Гарри толкнул двери Большого Зала. — Великий Мерлин! Все, что мне сейчас нужно для полного счастья — чем-нибудь заесть свой провал по нумерологии, — расплывшись в довольной улыбке и предвкушая сытный обед, он устремился к факультетскому столу.
— Как какой? Что наш Уизел в тайне ото всех… Эй, погляди-ка! А Грэйнджер-то не промах! Решила к делу сразу высшую инстанцию подключить!
Гарольд посмотрел туда, куда указывал Драко.
Дамблдора, не успевшего даже к своему директорскому трону подойти, перехватили возле самого помоста, на котором располагался преподавательский стол, всерьез обеспокоенная творящимся в головах ее студентов Септима Вектор и недовольная своей оценкой Гермиона Грэйнджер. Последняя, в основном, стояла в сторонке, печально шмыгала носом, терла кулаком совершенно сухие — это даже от слизеринского стола видно было — глаза и старательно изображала из себя жертву преподавательского произвола. Вектор же в процессе жалоб директору размахивала руками, постоянно срывалась на крик и судорожно-резким движением поправляла сползающие на самый кончик носа огромные — чуть поменьше размером, чем у Трелони — очки.
Альбус Дамблдор, как истинный руководитель, доброжелательный как по-отношению к своему персоналу, так и по-отношению к своим ученикам, обеспокоенно косился на Гермиону и внимательно выслушивал Вектор, периодически призывая ее поберечь нервы и голос.
— Ты очень плохо влияешь на Грэйнджер, — резюмировал Драко, пробираясь к свободным местам на скамье за факультетским столом. — После такого представления ей пора паковать вещи и переезжать в девчачьи спальни Слизерина.
— Расслабься, просто на кону годовая оценка по Нумерологии. Ради нее Гермиона в лепешку расшибется, — меланхолично пожал плечами Гарри, нацелившись на блюдо с жареными колбасками, стоявшее с их края стола.
— Если она при этом не только расшибется, но и тебе баллы поднимет, это будет совсем неплохо, — хмыкнул Малфой, опускаясь на скамью рядом с Ноттом и Блэйз.
— Маловероятно, — еще более меланхолично заметил Поттер, садясь напротив и перекладывая на свою тарелку в дополнение к колбаскам тушеную капусту.
— Кто бы мог подумать, да? — от души веселясь, с улыбкой до ушей обратился к сидевшим поблизости Теодор. — Вот так Грэйнджер! Кое-кто на нее очень плохо влияет! — продолжая многозначительно улыбаться, он перевел взгляд на бодро опустошающего тарелку Гарольда.
Тот только глаза закатил и покачал головой.
— Мне теперь это весь факультет по очереди скажет? — невнятно произнес он, доедая капусту.
— Благодаря растрепавшему всем Тео — да, — ехидно покосившись на залившегося краской Нотта, кивнула Миллисента. — Поттер, ты отвратительно влияешь на свою гриффиндорскую подружку.
— Дальше давайте, кто там следующий? — приглашающее взмахнул рукой Гарри, оглядываясь на сидевших рядом.
— А, Нотт, так ты записался в личную армию сплетников Блэйз? — подперев подборок кулаком, осведомился Драко, в упор глядя на него.
Теодор покраснел еще гуще.
— Ты просто не видел, какое шоу тут Вектор устроила, — попытался оправдаться он. — Дамблдор даже к столу подойти не успел!
— Ему теперь, небось, несварение до вечера обеспечено, — фыркнула Миллисента. Хлопнула по рукам продолжавшего крутиться с призывами поторопиться ему все высказать Гарольда. — Что ты разбушевался так?
— Раздражает, — огрызнулся тот.
— Лучше держи свою птицу, — подошедший Джек Сандерс сунул ему в руки орущего нечто крайне замысловатое на своем птичьем языке кейнерила. — Я его покормить хотел, а этот стервец меня чуть не заклевал!
— Плохая птичка, — без намека на осуждение в голосе пожурил Ракшаса Гарольд.
Магический ворон громко каркнул и, изловчившись, как следует клюнул Джека. Тот, конечно же, разжал руки. Кейнерил перелетел на вазу с фруктами.
— Вот зараза, — прожигая своенравную птицу ненавидящим взглядом, Сандерс тряс пораненной рукой. — Ничего, вот пущу тебя на зелья!
— Но-но! Почту-то Ракшас все-таки носит, — отвязывая от лапки ворона послание, примиряющее заметил Гарри. Развернул свиток и углубился в чтение. — Так. Так-так-так. На зелья я его сам пущу, — прищурившись, заявил он. — А потом Флинт — меня, — уже тише добавил Поттер и, вскочив с места, кинул Малфою сумку. — Отнесешь в гостиную, ладно?
Он начал быстро пробираться к выходу из Большого Зала сквозь толпу разбредавшихся после обеда по замку студентов.
— Э! Ну ничего себе! — оторопело пробормотал Драко, глядя в быстро удаляющуюся спину друга. — Так, Нотт, сумки на тебе, — бросил он Теодору и кинулся следом.
Целеустремленно направлявшегося куда-то Гарри Малфой-младший нагнал уже в холле.
— Ты куда так опаздываешь? И причем тут Флинт?
Тот переводил напряженный взгляд с главных дверей замка на подошедшую к площадке первого этажа лестницу, первый десяток ступеней которой было видно из холла.
— Что быстрее — по главной дороге до Хогсмида идти или через ход на пятом этаже?
— Ты что, с Гремучей ивы упал? Конечно через ход за зеркалом!
— Мерлин, точно! — Гарольд хлопнул себя по лбу и бросился в Зал Лестниц. — Совсем после Нумерологии, Моргана ее побери, не соображаю…
— Поттер, ау! Да в чем дело? — на бегу спросил отчаянно непоспевающий за другом Малфой.
Лестницы как будто специально для них выстроились к нужным этажам.
— Маркус Флинт хотел сегодня встретиться в Хогсмиде, — перепрыгивая через ступеньки, сообщил Гарри. — Если бы не эта Морганова магическая курица, по-ошибке себя считающая кейнерилом, я бы об этом знал уже неделю назад! Ну зачем я Ракшаса купил?
— Это был риторический вопрос? — Драко остановился на лестничной площадке пятого этажа, чтобы отдышаться. — И что ты так несешься? Если уже опоздал, то можно не торопиться.
— У меня еще десять минут.
— И ты думаешь, что успеешь добраться до Хогсмида за десять минут? — Драко поднял брови. — По-моему, после Нумерологии у тебя с головой стало гораздо хуже, чем мы предполагали.
— Оно того стоит, — непреклонно заявил Гарри и зашагал вглубь по коридору. — Тебя я с собой, кстати, не звал.
— И не надо, я сам пойду, — Малфой его нагнал. — Так что особенного выяснил Флинт?
— Он знает, кто в замке шпионит для Темного Лорда и что они хотят сделать, — коротко ответил он, снова ускоряя шаг. — В письме сообщить не мог — за ним и так следят постоянно.
— Как он умудрился? В смысле, когда Маркус в прошлый раз с тобой связывался, он ничего точно сказать не мог.
— Написал, что долго изучал заметки Дерека Мальсибьера и благодаря им понял, куда нужно было смотреть и на что обратить внимание.
— С ума сойти, Мальсибьер нам до сих пор помогает. Даже после своей смерти, — покачав головой, с грустью пробормотал Драко. — И как это тогда Уизел умудрился…
— Сам не знаю, — пожал плечами Гарри. — Судьба?
Они помолчали некоторое время.
— Кстати об Уизеле, — начал Малфой, собираясь свернуть с неожиданно всплывшей неприятной темы. — Я ведь тебе так и не сказал, что он свою младшую сестрицу вдруг взялся учить Древней магии?
— Я знаю, — Гарольд остановился у зеркала в бронзовой оправе. — Не помнишь, чем мы его открывали?
— Apertio! — Драко указал палочкой на зеркало. — Что-то, Поттер, ты совсем расклеился. Все забыл … И что значит, что про рыжего и ее сестру ты уже знаешь? А почему мне не сказал? — возмутился он, шагая за зеркало.
— Потому что это личное дело Рона. И Джинни.
— «И Джинни» — передразнил его Малфой-младший, подсвечивая им путь «Люмосом». — Умный ты какой стал… Забыл, что за тобой и Уизелом глаз да глаз нужен, иначе вляпаетесь в ерунду какую-нибудь?
— Да ладно тебе, учит и учит сестру, нам с этого что? — рассеянно произнес Гарри, мыслями явно пребывая очень далеко. — Джинни все равно ничему за такой короткий срок научиться не успеет. Тут нужны годы и годы тренировок.
— Все равно мне это не нравится, — поджал губы Малфой.
— Ты это сейчас говоришь как главный хогвартский оракул?
— Нет.
— Тогда все нормально.
— Да ни Морганы это не нормально, Поттер! — мгновенно вскипел Драко. — Эта мелкая Уизли… от нее постоянно проблемы! Она повсюду мотается с твоим братом, она гриффиндорка, она… она… У нее в голове Темный Лорд побывал! Он ею управлял!
— И что? — Гарольда доводы друга не впечатлили. — Мы тоже… не слишком уже «чистенькие». А про Дамблдора вообще речи нет. Драко, так ли уж…
— Ну так это же мы! — уверенно заявил он.
— Ты так уверен? — Гарри остановился и, прищурившись, посмотрел на Малфоя. — Считаешь, что раз мы — это мы, то нам можно что-то, чего нельзя другим?
— Пф-ф-ф, Поттер, с тобой сегодня точно что-то не то! — нервно рассмеялся тот. — Да ты же и есть самое наглядное подтверждение моих слов!
— Это не так, — помолчав, бросил Поттер и, не оглядываясь, поспешил вперед по подземному ходу.
Малфой-младший только неодобрительно покачал головой и покорно последовал за другом.
Преодолев оставшуюся часть хода и поднявшись по земляным ступеням к потайному выходу, они оказались в Хогсмиде. Буквально в нескольких домах от Кабаньей Головы. И в нескольких шагах от довольно многочисленной и недобро настроенной группы сильно спешивших куда-то по своим делам авроров.
— Ме-е-рлин Великий! — Драко присвистнул. — Откуда столько авроров?
Мимо небольшого тупичка между домами, куда выводил подземный ход, прошли еще двое стражей магического порядка.
Солнце, неописуемая жара и целая толпа авроров. «Лучших» места и времени для встречи с Флинтом просто придумать нельзя.
— Мне это все не нравится, — напряженно оглядываясь, сказал Гарри.
Стараясь не привлекать к себе внимание взвинченных стражей порядка, мелкими группами сновавших туда-сюда по главной улице Хогсмида, двое слизеринцев направились к Кабаньей Голове.
— Смотри! — Гарольд дернул Малфоя за рукав, указывая вперед. — Вон там Маркус!
Из Кабаньей Головы, провожая проходящих мимо авроров настороженным взглядом, вышел Маркус. Явно недовольный отсутствием Поттера, он достал карманные часы на цепочке и, посмотрев время, начал подкидывать их в ладони, нервно прохаживаясь туда-сюда.
— Если бы только он один! — упавшим голосом произнес Драко.
В дверях бара появилась укутанная в дорогую шаль Нарцисса Малфой. Она взяла Флинта за локоть, разворачивая его к себе, и о чем-то с ним заговорила, размахивая другой рукой и постоянно показывая на авроров. Затем к ним присоединилась Тонкс, отошедшая на несколько шагов от группы товарищей, с которыми она патрулировала Хогсмид.
— Или мне кажется, или ваша встреча откладывается, — уходя с дороги еще одной группы авроров, заметил Малфой-младший. — Да что здесь вообще творится? — он нахмурился вслед направлявшимся куда-то вниз по улице стражам магического порядка.
— Виктор Крам найден! Всем аврорам немедленно проследовать к месту его обнаружения! — разнесся по Хогсмиду усиленный магией голос командира подразделения «Мантикора».
Над одним из дальних домов вниз по улице вспыхнул сигнальный огонь.
— Так… — Гарри стиснул кулаки.
Малфой обреченно вздохнул и повернулся в сторону Флинта.
— Мне идти к Маркусу, а ты — туда? — спросил он, предугадывая реакцию друга.
Поттер, молча кивнув и хлопнув его по плечу, рванул следом за торопившимися исполнить приказ начальства аврорами. Однако Драко его нагнал гораздо быстрее, чем тот на это рассчитывал, и, запыхавшиеся и взмыленные, сквозь толпу галдящих (совсем как школьники, ожидающие сенсационного заявления от директора) слуг магического закона слизеринцы пробирались уже вдвоем.
— Что-то ты слишком быстро, — недовольно пробурчал Гарри, намеренно наступая на ногу зазевавшемуся стражу порядка, чтобы тот, ойкнув и отскочив в сторону, пропустил их вперед.
— Мать с Флинтом порталом ушли, — едва отдышавшись, сказал Малфой-младший. И остановился, согнувшись и уперевшись ладонями в колени, чтобы успокоить дыхание. — Фу-у-ух… Она как только меня заметила, сразу схватилась за Тонкс и Флинта и… Эй, Поттер, ты меня хотя бы слушаешь?
Тот только раздраженно отмахнулся и продолжил пробираться сквозь толпу, что по жаре и с учетом повышенной нервозности окружающих было делом нелегким и малоприятным. Но вот, наконец, Гарри выбрался на свободное пространство и огляделся.
Старый и дом с обвалившейся крышей (и откуда только такой взялся в совершенно «пряничном» Хогсмиде?) напоминал Визжащую хижину. Разве что только на два этажа выше и из камня, а в остальном — почти то же самое, включая заколоченные изнутри окна, лишенные стекол. Небольшой пятачок земли перед полуразвалившимся крыльцом со скособоченной распахнутой дверью, успевший зарасти высокой травой и мелкими невзрачными белыми цветочками, когда-то мог быть цветущей клумбой. Как раз в те времена, когда молодой и тонкий стволом дуб с неровной пожухлой кроной, уже потихоньку прорастающий корнями сквозь неровную каменную кладку дороги, был всего лишь саженцем.
Но тень от дерева тем не менее была неплохая. И именно в ней от палящего солнца пряталось незабвенное аврорское начальство.
— Эй, мальчик, тебе сюда нельзя! — вытирая красное и потное от жары и нервов лицо собственным же галстуком от униформы, окликнул Гарольда Алистер Кроули. Вгляделся, нахмурился и разрешающе махнул рукой. — А, это ты…
— И как только везде успеваешь, Поттер, — Аластор Грюм, сидевший на корточках рядом с примятым участком травы и внимательно осматривавший место возможного происшествия, окинул пришедшего слизеринца цепким взглядом с ног до головы. — Я прямо диву даюсь. Или ты тут с самого утра торчишь, и бежать было недалеко? — недобро прищурился он.
— Только что с экзамена по нумерологии, — отрезал Гарри. — Что случилось? И причем тут Крам?
— Да вы поглядите на него! — всплеснул руками Грюм, поднимаясь с корточек. — Мне перед тобой отчитаться, что ли, мальчишка?
— Грюм, не забывайте, из-за чего вы здесь, — неожиданно властным тоном оборвал его появившийся из полумрака дома на крыльце Игорь Каркаров. Отряхнув запыленную и запачканную паутиной мантию, он быстро спустился по остаткам каменных ступеней. И наконец удостоил своего взгляда Гарри и выбравшегося следом за ним на пустое пространство перед домом Драко. — Появление мистера Поттера и мистера Малфоя — наименьшая из всех ваших проблем.
— Да что случилось-то? — не выдержал Малфой-младший.
Директор Дурсмтранга поджал губы.
— Учитывая, кто ваши родственники, мистер Малфой, — сухо начал он, — может быть как раз вы и скажете, что здесь случилось? — Каркаров отошел за клумбу и указал в направлении лестницы к задней двери в дом.
В тени молодого деревца, буквально в паре шагов от Грюма, в высокой траве без сознания лежал Виктор Крам.
Драко поперхнулся и закашлился.
— Вот именно, — кивнул обмахивавшийся галстуком на манер веера Кроули. — И мы не знаем, в чем дело.
— Вам же лучше будет узнать, — процедил сквозь зубы директор Дурмстранга, наблюдая, как авроры грузят на носилки его ученика. — И поскорее.

* * *

Всю дорогу до Больничного крыла, куда авроры, за неимением под рукой собственного полевого госпиталя и своих же специалистов, несли Крама, Гарри недовольно бурчал на Малфоя, что он-де не успел перехватить Маркуса. Драко лениво отнекивался, виня во всем удивительную расторопность Нарциссы Малфой, за каким-то Мерлином (а было понятно, за каким именно) появившуюся в Хогсмиде. Да и Поттеровское бурчание не несло в себе особенного обвинения — он прекрасно понимал, что сделать ничего было нельзя, но сорвать обиду на ком-нибудь хотелось.
Сначала нумерология, потом Грэйнджер, потом Ракшас с Флинтом, а теперь вот еще одно привалило — Крам. И со всеми проблемы сплошняком просто валятся и валятся…
Каким образом их допустили в Больничное крыло следом за аврорами, оставалось только гадать. Точнее, догадка-то была и, похоже, единственно верная — Дамблдор. Но вот в качестве кого он представил двух слизеринцев-«активистов» аврорам оставалось вопросом — то ли его собственными представителями, то ли представителями Триады, о которой стражи магического порядка и так были наслышаны и за действиями которой (и самого гари Поттера в том числе) успели понаблюдать воочию.
Как бы то ни было, присутствие у постели потерпевшего Гарри Поттера и Драко Малфоя вопросов не вызывало — и это уже было большим делом.
— Это ответная акция со стороны Старшей ветви клана, — Игорь Каркаров, покосившись на соседнюю кровать, на которой лежала до сих пор не пришедшая в себя Габриэль Делакур, продолжил ходить туда-сюда. — Даже больше — провокация!
— Вы заблуждаетесь, господин Ка’гка’гов, — невозмутимо сообщила ему Олимпия Максим. — Мои ученики и их… клан к этому не имеют никакого отношения.
— Подтверждаю, — лениво отозвался Гербиус Малфой, приведенный мадам Максим в качестве представителя того самого «клана».
— А кто тогда? Кто? — потрясая кулаками, завопил директор Дурмстранга. — Старшая ветвь сочла, что на вашу девочку напали мы, и решила отомстить. Но тут вы просчитались! — он упер бешеный взгляд в Гербиуса. — Просчитались, чтоб вас всех пожрала гхака!
— Вы бы поосторожнее бы с такими пожеланиями… — буркнул тот, зябко поводя плечами.
— Не трогали мы эту девку! Это все твои сопляки, Грюм, прошляпили! Это они не уследили!
— А что за гхака? — шепотом спросил у друга Малфой-младший, наблюдая вместе с ним с подоконника соседнего окна за происходящим — именно там они, по выражению Грозного Глаза «никому под ногами не мешались».
— Да какая-то мифологическая ящерица, — пожал плечами Поттер. — Не помню уже. Гибрид василиска с драконом вроде. Причем, по легендам, зверюга очень злобная.
— Одним словом — ничего хорошего, — понимающе вздохнул Драко.
Гербиус, расслышавший их обмен репликами, ухмыльнулся и показал кузену язык, а потом с совершенно серьезным выражением лица повернулся к оравшему на него и брызгавшему слюной Игорю Каркарову.
— …За Виктора вы мне все ответите! Он был полномочным послом к британским магам! Младшая ветвь такого издевательства не потерпит! Это объявление войны!..
— Это не мы, — прервал его Гербиус Малфой. — Могу магической клятвой поклясться.
— Пхе! — презрительно фыркнул директор Дурмстранга и отвернулся. — Знаем мы эти магические клятвы…
— Священная клятва на крови вас устроит? — еще более спокойно и миролюбиво спросил у него Гербиус.
— Знаем мы эти священные клятвы… — без прежней убежденности и с ощутимой дрожью в голосе бросил Игорь Каркаров.
— Так, слушайте, клятвы, конечно, клятвам рознь, — Аластор Грюм, поерзав, откинулся на спинку стула, — но в обоих случаях был обнаружен остаточный след этой вашей умертванской магии, — он скрестил руки на груди. — Меня, откровенно говоря, совершенно не волнует, кто из вас, уродов несчастных, кого перебить хочет. Ну и вообще. Но устраивать побоища на территории Магического Мира Британии я, как Глава Аврориата, позволить не могу. Надеюсь, достаточно ясно мысль излагаю?
— А вот по поводу у’годов, господин Г’гюм, будьте-ка поосто’гожней в вы’гажениях! — угрожающе повысила голос Олимпия Максим.
— Вот-вот! — поддакнул ей директор Дурмстранга. Потом спохватился и скривился. — Я от своих слов не отказываюсь, — заносчиво произнес он, вздернув подбородок. — Вся информация о происходящем будет предоставлена совету Младшей ветви, и их решение…
— Игорь, я ж спросил, доступно ли я мысль свою изложил, — раздраженно прервал его Грозный Глаз. — Мне до «Люмоса» ваши межклановые проблемы. Травите друг друга, режьте, душите… Да, Моргана побери, что угодно творите! Но за пределами Британии. И нас не втягивайте в свои проблемы.
— Грюм, ты слишком… — попытался возразить ему Каркаров.
— Молчать! Я еще не закончил. Своим советам докладываться будете только после окончания Турнира и после того, как разъедетесь по своим… — он поджал губы, с явным трудом удерживаясь от выражений покрепче, — по своим домам. Вот тогда — пожалуйста.
— Это возмутительно! — взвилась мадам Максим. — Вы не имеете никакого права ограничивать меня!
— Тем не менее, дорогая Олимпия… Прошу прощения, — только что подошедший Альбус Дамблдор раскланялся с охраной на входе в Больничное Крыло. — Так вот, если позволите, это наиболее разумное решение на данный момент. Хотя, конечно, Аластор перебрал с крепостью выражений, — он укоряющее покачал головой. — И, само собой, он ни в коей мере не собирался ущемлять ни чьих прав.
— Я вижу, как он не собирался, — свирепо сжав кулаки и с явной неприязнью посмотрев на Грюма, резко произнес Игорь Каркаров. — Таких как он…
— Но-но! — хохотнул тот, покачиваясь на стуле вперед-назад совсем как вчерашний школьник. — Ты бы сам поосторожней, Игорь, поосторожней. Это не твоя драгоценная Болгария, и тут не Дурмстранг. Могу и припомнить, чем ты в юности занимался — до тех пор, пока не шмыгнул под крылышко к умертванцам.
— Да я тебя сейчас…!
Разом спавший с лица Каркаров собрался было уже и за палочку схватиться, но Дамблдор успокаивающе положил ему руку на плечо.
— Игорь, Олимпия, нам слишком мало известно на данный момент, чтобы делать поспешные выводы и серьезные заявления, — мягко напомнил директор Хогвартса.
— Если хотите знать мое мнение на этот счет, — неожиданно влез Кроули, до сих пор державшийся дальнего угла Больничного крыла, того, что поближе к каморке мадам Помфри, — то все это неспроста.
— Гениальное заявление, — саркастически ухмыльнулся Грозный Глаз. — И как же мы до сих пор не догадались, а? Эй, Поттер, даже ты не догадывался, что тут все, как тут Алистер сказал, «неспроста»?
— Нет, — буркнул тот. — Но он прав. Кланы и так на грани войны. Отправили на турнир своих послов, — Грюм прищурился, — и тут вдруг такое. Стравить хотят.
— Слишком уж очевидно все, — поддержал его Драко. — Сначала на Габриэль напали, а потом на Крама. И везде были следы магии умертвия…
— А откуда вам вообще известно об остаточном следе? — неожиданно спросил у Главы Аврориата Гербиус.
— Ну, кое-что мы все-таки можем, — не без гордости заметил тот. — Тип остаточного следа мы определить в состоянии, но вот специфика — увы, — развел руками.
— Но зато мы можем! — сразу воодушевился Гербиус Малфой. — Позову Флер и Реджи, и мы вместе…
— По-твоему, мальчик, я вам поверю? — прошипел Каркаров.
— Ну вызовите тогда ваших экспертов, — стараясь свести конфликт к минимуму, Гербиус снова перешел на миролюбивый тон. — Раз нам не доверяете.
— Они остались в клане, — отвел взгляд директор Дурмстранга.
— И в этом вся Младшая ветвь! — всплеснула руками Олимпия Максим. — Прошу прощения, Альбус, господин Г’гюм, господин К’гоули, но мне нужно идти. Молодые люди, всего вам доб’гого, — она кивнула Гарри и Драко. — Ге’гбиус, будь так любезен, сообщи, к чему в конце концов п’гидут эти достойные джентльмены.
— Вот видите! Видите! — указывая в спину директору Шармбатона, завопил Каркаров. — Она уходит! Просто уходит! Что это может означать, как не…
— Мадам Максим не входит в клан Старшей ветви! — перекрикивая его, сказал Гербиус Малфой. — Она просто оказывает нам посильную поддержку, — уже тише добавил он. — И мы ей очень благодарны. А если вы настолько нам не доверяете, директор Каркаров, пускай остаточный след проанализируют посторонние, — Гербиус указал на сидевших на подоконнике слизеринцев.
— Я даже близко не предоставляю, как это делать, — совершенно честно сказал Гарольд.
— Да причем тут ты, Поттер! — отмахнулся тот. — Я о Триаде, с которой вы контактируете.
Гарри и Драко переглянулись.
Ага, так они тут были в статусе «контактеров-с-той-самой-Триадой».
Грюм и Дамблдор одновременно посмотрели в их сторону. С характерным таким прищуром «и думать забудьте», хотя оба, само собой, имели в виду совершенно разное.
— И они тоже не могут, — поспешно ответил Малфой-младший.
— Тогда я умываю руки, — с явным разочарованием вздохнул Гербиус и направился к дверям. — Но перед уходом еще раз хочу сказать, что мы ни в коем случае не желаем войны. Надеюсь, вы это учтете.
— Голову морочит, — Каркаров в сердцах сплюнул на пол.
Альбус Дамблдор неодобрительно покачал головой.
— Игорь, я повторюсь, у нас слишком мало информации. Это действительно походит на инсценировку. И на попытку вас стравить. Те, кому это нужно…
— А что если тут есть не двойное, а тройное дно, а Альбус? — понизил голос директор Дурмстранга, озаренный внезапной идеей. — Что если сыграть хотели как раз на том, что прямое нападение слишком очевидно? А что если на самом деле все очень просто и…
— Каркаров, попридержи драконов, у тебя паранойя разыгралась, — оборвал его Грюм. — Тройное дно, четверное дно… Пойди, хлопни на ночь стопочку Огденского, проспись как следует, успокой нервы… И всякие третьи и четвертые дна тебе мерещиться перестанут!
— Все смеешься, Грюм, — прищурился тот. — Недолго тебе осталось, если все так, как я подозреваю.
— Сколько мне осталось, я сам решу, — резко произнес Глава Аврориата, поднимаясь со стула.
— Успокойтесь! — Дамблдор встал между ними. — Нам надо решать, что будет с Турниром.
— Да что с ним будет… — презрительно фыркнул Грозный Глаз и, выглянув из-за воинственно уперевшего руки в бока Игоря Каркарова обратился к Гарри и Драко: — Эй, ребетня, идите отсюда. Для этих своих магов информации вы уже набрали предостаточно. Так что давайте-ка, выметайтесь.
— И я его еще подозревал, — буркнул себе под нос Поттер, выходя в коридор.
— В смысле? — переспросил Драко.
Авроры за их спинами встали у дверей в Больничное Крыло на манер рыцарей-стражников. Только без алебард.
— Говорю, прав был Сорвин, — вздохнул Гарри, — что нам всякие глупости мерещатся. Я тебе как человек, проведший полдетства у родителей на работе, говорю, что это самый что ни на есть настоящий Аластор Грюм. Зря подозревали — только время и внимание перевели напрасно.
— Зато одной кандидатурой меньше, — философски пожал плечами Малфой-младший. — Но с Флинтом обидно вышло, в самом деле. Жаль, что мать его раньше успела перехватить. И Тонкс там еще была… Уж ей-то что надо было от него?
— Мы этого в ближайшее время точно не узнаем… Так, оп-па! Гермиона, если ты к Краму, то туда сейчас нельзя.
Появившаяся из-за поворота Грэйнджер остановилась.
— Там сейчас Дамблдор, Грюм и Каркаров какие-то сверхвлажные вопросы решают, — пояснил Гарольд.
— Жалко, — вздохнула гриффиндорка. — Тебе, кстати, профессор Вектор просила передать, чтобы ты к ней на днях по поводу оценки зашел.
— Да? Ну ладно…
Драко, прекрасно помнивший, как эти двое разошлись после экзамена по нумерологии, поразился миролюбивости тона их разговора.
— Пойдешь с нами в библиотеку? — сделав приглашающий жест рукой, спросил Гарри.
Грэйнджер на несколько секунд замерла в раздумьях и, кивнув своим мыслям, взялась за предложенную Поттером руку.
Покорно последовавший за быстро ушедшей вперед парочкой Малфой-младший сделал для себя определенный вывод: походы в библиотеку тоже можно использовать в качестве извинения и повода для общего примирения.
В этом же мнении утвердился и Рональд Уизли (точнее, обрадовался, что его успешный опыт распространяется и на его друзей), столкнувшийся с ними у самого входа библиотеки. Точнее, подобные мысли у него промелькнули неким бессознательным фоном, потому что в целом и в частности Рон был категорически недоволен и даже обозлен. Практически впервые на его памяти, известная по всему миру и служившая предметом большой зависти многих магических школ Хогвартская библиотека не смогла предоставить должной теоретической базы по беспокоящему его вопросу. Виной всему, конечно, была тотальная зачистка, проведенная одним хорошо всем известным лицом, однако настроения это никак не улучшало.
— Полный ноль! — недовольно сообщил подошедшим Гарри, Драко и Гермионе (ей — по чистой случайности) Рональд, беспомощно всплеснув руками. — Облазил весь стеллаж, потратил свой разовый пропуск в Запретную секцию, но так ничего и не нашел!
— А я предупреждал, — ввернул Драко.
— Да иди ты, Малфой, Запретным Лесом! — мгновенно вскипел убивший полдня на бесполезную возню с книгами Уизли. — Куча толстенных фолиантов, а никакой информации нет! Только отсылки к другим книгам, где якобы что-то должно быть. И теперь угадайте, что с этими книгами? Правильно! Нет их в библиотеке! Ни клочка!
— М-м, Рон, а что ты искал? — робко спросила Грэйнджер.
Рон примолк.
— Да так, ерунду одну…
— В Запретной секции?
— Да, и что? — он с вызовом уставился на гриффиндорку. — Стоп, а вы чего убитые такие? Что случилось?
— Пошли в секцию трансфигурации, — Поттер со вздохом подтолкнул друга обратно к входу в библиотеку, — там все объясню.

Альбус Дамблдор, незабвенный директор Хогвартса, почетный председатель Визенгамота и обладатель еще Мерлин знает какой кучи благозвучных званий, тонкостями своих гениальных планов делиться не любил. Он был бы совершенно не против и наличие самих планов держать в секрете до самого что ни на есть распоследнего момента, но все привлекаемые к делу исполнители его гениальных идей подобного могли не оценить. И не ценили. Тот же Северус Снейп, например. Ему долженствовало быть глубоко довольным тем, что его лучшие ученики высоко оценены, привлечены к делу и вообще не деструктивной деятельностью в стенах школы заняты, а творят добро (или что там еще им приходилось вытворять) на благо всего Магического Мира. Ан нет, не устраивало декана Слизерина то, что его крестник, его протеже и непутевое дите лучшей подруги его юности втроем регулярно вляпывались в смертельно опасные передряги. Причем ладно бы втроем — они же и других за собой тянули! Причем ладно бы сами — тут спросу особого нет: поймать, выругать как следует и отработками завалить, чтобы голова на место встала хотя бы от физического труда, если уж изначально она думать не способна без воздействия извне. А тут внезапнейшим образом выясняется — вдруг и сразу — что все это время к краю пропасти трех наивнейших сынов Магического Мира кто-то нарочно подводил «за ручку». Оставлял так — балансировать на самом краю — и садился наблюдать со стороны, ожидая, что же выйдет в результате. Пока что выходило много хорошего и только чайная ложка дегтя в бочке меда — плохого. Пока что ничего фатального не приключилось. Но где гарантия, что так будет всегда?
И именно Альбусу Дамблдору, как гаранту всего благополучия и успешности Светлой Стороны, вменялось обязательное убеждение профессора зельеварения Северуса Снейпа в том, что ничего его подопечным не грозит. Во всяком случае — во время учебы в Хогвартсе. А дальше один Мерлин знает…
Вот директор и попытался вернуть изрядно пошатнувшееся доверие. Да только не вышло.
Профессор Снейп верить на слово в то, что все, де, будет очень хорошо и даже лучше, отказался наотрез. Не помогла даже пущенная в дело «тяжелая артиллерия» в лице Фицджеральда Сорвина. И даже не столько не помогла, сколько усугубила ситуацию. После пламенной речи Сорвина, в красках расписавшего, как трем молодым магам, подающим большие надежды в будущем, это самое благополучное будущие активно приблизили, ситуация повернулась совсем уж нелицеприятной своей стороной.
Северус Снейп, дабы удостовериться, что в светлое будущее его лучших учеников не абы кто ведет, выставил ультиматум: либо его тут же, в срочном порядке знакомят с этой самой Триадой — чтобы обязательно в лицах и во всех подробностях, — либо… Об этой части он многозначительно умолчал.
Дамблдор начал было юлить, отгораживаясь тем, что он магами Триады не командует и по первому свистку не явятся. И вообще он только с бесконечной благодарностью принимает предложенную помощь. Но выглядели эти оправдания не очень убедительно. Точнее — совсем неубедительно, о чем Мастер зелий тут же директору и сообщил. Тот оскорбился до глубины души и для верности попытался поотпираться еще несколько минут, уведя разговор в какие-то исключительно прострационные дали.
Неудачная попытка перевести разговор на другую тему закончилась недовольным бурчанием на тему того, что все Дамблдоровы подчиненные в преддверие финального задания Турнира Трех Волшебников очень заняты и никого — а, особенно, такие ценные и полезные кадры, — он от дела ради всякой ерунды не будет. И все на этом. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Но если уж профессору Снейпу настолько хочется обсудить с Триадой безопасность его учеников, пусть или сам их разыскивает, или ждет конца Турнира. Или, раз вышеозначенному Северусу Снейпу так не терпится восстановить справедливость или что он еще там собирался учинить в пику директору, то всегда пожалуйста — пусть этим и занимается. Но в таком случае пускай всю ответственность за грядущую катастрофу общемагических мировых масштабов он берет на себя, а пресветлый и премудрый Альбус Дамблдор умывает руки и ни за что больше не отвечает.
— …В общем, Гарри, ты очень невовремя проболтался, — подытожил Рон. Повозившись с пледом и закутавшись по самые уши, он с явной укоризной в голосе добавил: — Вообще-то мог бы и сам к профессору Дамблдору сходить извиниться, а не через меня все узнавать. Мне, между прочим, ой как досталось…
— А зачем мне извиняться? — пожал плечами Гарольд. — Это не моя проблема, что профессор Снейп может что-то узнать. Главный у нас кто? Дамблдор. Вот он пусть и занимается всем. А я что? Я так просто, в озера нырять, драконов усмирять… я так просто! Ничего особенного! — повысил голос он и, не сдержавшись, хлопнул рукой по подлокотнику кресла: — Всего-навсего Дамблдоровы провальные планы спасаю! А вы все еще и недовольны при этом! — Поттер вскочил с кресла и, подойдя к камину, оперся о каминную полку. Уставился в огонь и, помолчав некоторое время, начал: — Я вообще, чтобы вы все знали…
— Гарри, вот только не начинай все сначала! — прервал его Уизли. — Профессор Снейп был прав, что отчитал тебя. Целиком и полностью прав! Вы с Анголом вечно какие-то хитроумные планы вдвоем строите и никого них не посвящаете, а в результате, когда что-то происходит, никто кроме вас двоих не знает, что делать. И ты конечно гордо и в одиночку лезешь вперед, на вражеские волшебные палочки!
— Я лезу? Я? — вспылил Гарри. — Я не лезу! Я ваши проблемы разгребаю! — рявкнул он.
Старшекурсники, игравшие за столом во взрывающиеся карты, даже притихли.
— Эй, Поттер, ты чего там разорался-то так? — окликнул его Джек Сандерс, раскачиваясь на стуле вперед-назад. — И, эта, отошел бы от камина подальше — еще мантию подпалишь…
— «Эта»! — передразнила его Энни, несильно ударив кузена в плечо. Тот повалился вместе со стулом на пол. — Что, от Хагрида нахватался, соплохвостолюбитель?
— Ничего подобного! — возмутился Джек, поднимая стул.
— А что ты у загона с этими монстрами делал, а? — переглянувшись с сидевшими за столом, спросил у него широко ухмыляющийся Уэйзи. — Всю неделю там торчишь, как приклеенный!
Старшекурсники разразились громким хохотом.
— Детский сад просто, даром что седьмой курс! — процедил Гарри, наблюдая за тем, как покрасневший от смущения Сандерс оправдывается.
Джеку-де мадам Помфри порекомендовала чаще на свежем воздухе бывать — из-за какой-то совсем недавно вскрывшейся болячки, лечение которой обязательно включало в себя ежедневные прогулки возле загонов с соплохвостами. А тезка Мари Стоун с Пуффендуя — семикурсница Мари Уилкинс — совсем тут непричем. Эта все всяческих сомнений достойная мисс совершенно случайно каждый раз оказывалась неподалеку, и Джек, как истинный джентльмен не мог не проводить даму до гостиной ее факультета. При этом совершая огромный крюк по всей территории Хогвартса с заходом в Хогсмид.
И все это вместе — удивительнейшая цепочка совпадений, по странному стечению обстоятельств приключавшаяся с бедным Джеком Сандерсом несколько дней подряд.
За столом снова грянул хохот.
— Зато ты, Гарри, донельзя серьезный! — буркнул в сторону Рон. — Вечно из себя Мерлин знает что строишь…
— Что? — мгновенно вскинулся Поттер.
— Все! — властным тоном произнес Драко Малфой, приподнимаясь с дивана.
Переход на личности в разговоре Гарри и Рона обычно грозил знатной склокой и обидой если не на всю жизнь, то на ближайшие пару недель точно. Со всеми вытекающими. Поэтому ситуацию срочно надо было разруливать, пусть даже вызывая весь «огонь» на себя.
— Надоели вы мне. Чтобы на день рождения оба, — Малфой перевел взгляд с одного спорщика на другого, — оба, мне наколдовали новый сдерживающий амулет! А это эта ерундень из-за вашей беспросветной ругани уже совсем не работает.
— Твои способности — сам себе и заколдовывай! — Гарольд вздернул подбородок и отвернулся.
— Вот! — закивал Рональд. — Ты тут Мастер чар, вот и занимайся!
— Вечно вы сразу так — двое на одного, — закатил глаза Драко, мысленно поздравив себя с успешным выполнением миссии по переводу разговора в другое русло и предотвращению массового побоища в локально взятой гостиной.
— И вообще, я тебя просил на день рождения мне шеститомник Крацеуса «Древнейшая алхимия» достать! — Уизли решил припомнить старую обиду. — А что взамен получил? Нет, Гарри, ты помнишь, что он мне подарил? — он обернулся за поддержкой к Поттеру. Тот сразу закивал — помню-де, и тоже возмущен до глубины души таким коварством. — Самопомешивающийся котел! Да на каждом углу купить можно! У меня ж их десяток дома на чердаке валяется ненужных!
— Важен не подарок, а внимание! — провозгласил Малфой, поднимая вверх указательный палец.
— Вот и до «Люмоса» мне, какой тебе там амулет нужен! Возьму и подарю комплект самопишущих перьев, — Рон показал ему язык и, подхватив с пола сумку, направился к выходу из гостиной. — Так, ладно, я в библиотеку — задание по трансфигурации доделывать.
— Отличная у него отговорка, — Драко сел и выглянул из-за спинки дивана, провожая того подозрительным взглядом. — Трансфигурацию доделывать, видишь ли, пошел…
— Я все слышал, между прочим! — уже выходя, бросил Рональд.
— Слышал он, как же! — фыркнул Гарольд.
— Если бы Уизел столько времени на Трансфигурацию тратил, как он нам говорит, МакГонагалл давно бы его в лучшие ученики произвела, — прищурился Малфой. — Что-то наш рыжий друг скрывает. Причем, знаешь ли, уже давно.
— Да опять наверное на свидание пошел, — выхватив наугад книгу из сумки, Поттер уселся с ней в кресло. — А то и не на одно — у него там еще пол Когтеврана не «выгуляно». Расслабься, Малфой, это же Ронни.
— Ну уж нет, тогда прямо так и сказал бы, что когтевранскому фанклубу пошел. Говорю тебе, что-то здесь не то, — Драко скрестил руки на груди и уставился в огонь. — Терпеть не могу, когда Уизел секретничать начинает — вечно потом огромные проблемы вскрываются.
— Да кто бы говорил! — хохотнул Гарри.
— Уж явно не ты. Вот уж от чьих секретов точно одни проблемы! Первое место за тобой, Поттер.
— Ну что ты, я всего лишь скромный ученик. До Дамблдора мне еще далеко — вот уж кто точно «номер один». Так намутит, так заморочит, что когда все узнаешь, даже и не рад будешь, — нахмурившись, серьезным тоном закончил Гарольд. — Но, слушай-ка, если Рон не в библиотеку пошел, то куда?
Собственно, Рональд Уизли, сообщая друзьям, куда и зачем он направляется, ни единым словом против истины не погрешил. Только умолчал самую малость — в лучших традициях Альбуса Дамблдора. В библиотеку? Да, все верно. Доклад по трансфигурации делать? Ну само собой. Но только в процессе обучения сестренки азам премудростей Древней магии.
В связи с чем Джинни вдруг воспылала бурным интересом к запутанным, сложным и иногда просто чудовищно мутным в своем смысловом содержании ритуалам далекой старины, Рон знать не знал. Младшая Уизли изволила его только поставить перед фактом, одним холодным мартовским утром заявившись в библиотеку и представ перед ним с непреклонным «учи меня!». Никого из друзей рядом не было (Малфой, нетревожимый ученической совестью за несделанные домашние задания, мирно спал, а Поттер умотал куда-то по своим секретным старостинским делам с утра пораньше), и никто своим многозначительным хмыком и ядовитыми замечаниями не мешал. И не напоминал, что такой внезапный интерес к древней темной магии — штука крайне подозрительная. И не советовал отослать сестренку подальше с коронным «мала еще для таких вещей» и «вот подрастешь, а там и посмотрим».
И краснеть за сестру и свое предполагаемое решение было не перед кем.
А Рону-то что? Взял и согласился. Слишком уж сложные чувства вызывала упрямо вздернувшая подбородок и сжавшая кулачки Джинни, требовавшая у него — у него! — обучить ее Древней магии. Та самая Джинни, которая в детстве всюду таскалась за Роном, пока родители из опасения, что кроха нахватается чего-нибудь лишнего от своего странноватого братца, не запретили ей совать свой нос в его дела. Та самая Джинни, которая вот уже третий год хвостом ходит за Джереми Поттером и попадает из-за него в неприятности точно так же, как сам Рональд — из-за Гарри. Та самая Джинни, которая на первом же курсе попала в лапы к Темному Лорду и, вероятно, до сих пор не избавилась от отпечатка, наложенного на нее знакомством с дневником Тома Риддла.
Та самая Джинни, которая весь свой второй и третий курс проходила бука — букой, даже не общаясь ни с кем из братьев.
А теперь она просила помощи у Рона. Не у Фреда с Джорджем, не у Перси и даже не у Чарли или Билла.
— Джереми, как увлечется чем-нибудь, обо всем на свете забывает, — разглядывая хмурое вечернее мартовское небо сквозь толстые стекла окна библиотеки, произнесла она.
— М-м-м? — невнятно промычал Рональд, судорожно перелистывая взятый у Гарри справочник по трансфигурации в поисках расшифровки цепочки исследуемого в домашней работе заклинания.
— Да ты меня вообще слушаешь? — она повернулась к брату.
— Джереми Поттер, да…
Джинни пнула его под столом.
— Больно же! — ойкнул Рон, потирая ушибленную голень.
— Хотел знать, зачем мне это нужно? Объясняю, — сухо произнесла младшая Уизли, снова отворачиваясь к окну. — Его должен кто-то защищать! У Грэйнджер какие-то свои дела, ей вечно не до того. Робертс и Маркс… с ними Джереми разругался, — она фыркнула. — Хотя и правильно — толку от этих двух придурков!
— Слушай, а ты уверена, что Шляпа ничего не… — начал Рональд.
При упоминании Распределяющей Шляпы ему сразу вспомнился их разговор с Гарри.
— Так что именно «Шляпа не»?
— Забудь, — отмахнулся он.
Нет, Шляпа никогда не ошибается. Она, в отличие от всех них, никогда не ошибается. И его предположение, что с распределением Джинни Шляпа напутала, действительно не более чем неуместная шуточка.
— Я это все к тому веду, что кроме меня у Джереми никого нет, — Джинни скрестила руки на груди, в упор глядя на брата. — И помощи, кроме как от меня, ему ждать неоткуда. Помнишь переполох с избранием его Четвертым Чемпионом?
Рон неразборчиво пробурчал что-то утвердительное, снова углубляясь в справочник.
— Думаешь, хоть кто-нибудь ему верил? Кто-нибудь кроме меня с ним остался? — она повысила голос. — Даже Грэйнджер сомневалась. Да ей вообще наплевать! Бесчувственная зазнайка!
Уж кого-кого, а Гермиону Грэйнджер Рон бесчувственной не считал. И сильно сомневался в правдивости слов сестры на этот счет — со времен соперничества обеих за внимание Джереми Поттера в их отношениях мало что изменилось. Даже если одна условно победила, а другая просто отказалась в пользу куда более выгодного, по мнению самого Рональда, варианта.
— Я единственная, кто поддерживал Джереми до сих пор. И защищать его тоже буду я.
— Ну так пошла бы к Грюму.
— Думаешь, не ходила? — Джинни глянула не него исподлобья. — Он сказал, что мне слишком рано во все это лезть.
— И правильно сказал.
— Но я хочу! — воскликнула она, вскакивая с места.
В секции трансфигурации повисла напряженная тишина. Чинно и мирно занимавшиеся студенты недовольно воззрились на нарушителей их учебного спокойствия.
— А ты все заваливаешь меня какой-то ерундой — эти свитки, книги… Мусор какой-то. Рон, мне нужна практика! — уже тише произнесла младшая Уизли, усаживаясь обратно на скамью.
— Тебе терпение нужно, а не практика, — Рональд со вздохом захлопнул справочник. — В изучении Древней магии нужно много терпения. С наскока она не берется.
— Пф-ф! Так каждый про свой предмет говорит! — отмахнулась гриффиндорка.
— Джинни, я четыре года копался в том, что ты назвала мусором. Зубрил. Ничего не понимал, ничего сделать не мог из того, о чем читал, но все равно зубрил. От корки до корки. А потом еще долго разобраться не мог. И до сих пор многого еще не знаю, не понимаю и не могу исполнить. А ты за две недели уже все заклинания с седьмого круга по первый хочешь знать!
— Рон, я к тебе пришла, потому что доверяла больше, чем другим. А напрасно. И совершенно зря, видимо, считала, что ты можешь мне помочь, — с явным разочарованием в голосе произнесла Джинни, поднимаясь и забирая сумку со скамьи. — Вместо того, чтобы помочь и объяснить, ты передо мной хвалишься, какой ты гениальный, как перед своими подружками с Когтеврана, и ничего толкового не даешь.
— Ничего я не хвалюсь! — мгновенно вспыхнул он.
— Извини, но мне кажется, я в тебе ошиблась, — скучающим тоном произнесла Джинни и нарочито медленно пошла к выходу.
Рональд прекрасно понимал, что это провокация. Сестренка из него (да и из всех старших братьев) еще в детстве легко веревки вила — когда ей что-то было нужно, Джинни всегда знала, на что нужно надовить.
У младшего из братьев это всегда была гордость. Велся он на все — начиная от банального «слабо» и заканчивая вещами куда как серьезнее.
И повелся снова, много лет спустя, с полным осознанием этого.
Наконец-то кто-то из родных оценил его интересы. К нему обратились, как к опытному специалисту. Это не родители, из жалости и любви к непутевому сынку простившие ему все прегрешения на сто лет вперед. Не Билл с Чарли, давным-давно нашедшие себя в жизни и на всю школьную возню младших братьев, какой бы опасной она не была, смотрящие с ностальгическим умилением: «У нас все точно так же было… да-да! Ну один в один так же!». Не Перси, получивший высокий пост в Министерстве и решивший, что ему теперь море по колено, и он может с высоты своего опыта всех учить жизни. И даже не Фред с Джорджем, от которых только и жди серьезного отношения к делу, но которые даже из своего извечного балагана, похоже, умудряются извлечь выгоду.
Джинни пошла именно к нему.
Рон верил, это потому, что она в глубине действительно ему действительно доверяет.
В конце концов, в них есть нечто схожее, и пускай даже за это приходится благодарить Темного, Моргана его подери, Лорда.
— Подожди, — окликнул Рональд сестру.
— Жду, — она остановилась.
По голосу Джинни чувствовалось, что она улыбается.
Пусть это ради Джереми Поттера. Да ради кого угодно! Особенность любого вида по-настоящему древнего и сложного магического искусства — Рон это знал, и прекрасно отдавал себе отчет в этом, — заключалась в том, что исходная цель обучения рано или поздно терялась. Оставалась только чистая гонка за знанием. Ну или за властью у тех неуравновешенных и жадных до нее магов, по которым в результате всех и судили. Что было крайне печально.
У него будет ученик — младшая сестра, разделяющая его интересы.
Нет, ну кто в здравом уме и твердой памяти в состоянии отказаться от такого подарка?
— Будет тебе практика, Джинни.
— Правда? — она с радостным визгом кинулась ему на шею. Всю угрюмость как рукой сняло. — А где мы будем заниматься?
Чисто теоретически, если Гарри и Дамблдор говорили правду, и Шляпа никогда не ошибалась, то все это зачем-то да нужно. И то, что Том Риддл оказался в свое время в Слизерине, а Питер Питтегрю — в Гриффиндоре. И то, что сам Рон, и его друзья слизеринцы, а Джинни — гриффиндорка.
И даже Дамблдор.
Наверное, все это давным-давно было кем-то запланировано.
— Есть одно надежное место, где нас никто не засечет, — Рон смахнул в сумку учебники и свитки. — На восьмом этаже.
И кто это решил, он не может рассказать сестре о Выручай-Комнате, если Гарри уже давно все разболтал своей драгоценной Грэйнджер?

* * *

Шумиха, связанная с вторым заданием Турнира Трех Волшебников и тем, как оно прошло, не стихала долго. Подробности того, кто как и кого спас смаковались с особым удовольствием. Определенная доля — причем, не самая лучшая — известности перепала «Мантикорам» за их исключительно продуктивную деятельность во время второго тура. Грюм предстал в образе великого мученика, которому пришлось возиться с неадекватными в работе кадрами и спасать всех на своем горбу. Дамблдор как всегда оказался «в белом», Министр — ни при чем, а Робертса-старшего и оказавшегося ну совершенно не в то время и не в том месте Кроули уже дожидались весьма крупные неприятности — одна другой серьезнее и краше последствиями.
Долго не утихала буча по поводу явления себя магам морского народа, окопавшегося (фактически — прибульковавшегося) в Большом Озере, что для общественности, конечно же, было большой новостью. Единственным плюсом вспыхнувшего интереса к делам подводных младших братьев магов было то, что под ним была погребена вся случайная информация о неких змеях, свободно рассекавших по Большому Озеру. Едва ли не каждый второй зритель готов был долго и в красках расписывать, как уважаемый директор Альбус Дамблдор мужественно призвал на помощь недотепам-аврором морской народ, который-то и выволок застрявших на дне Чемпионов Турнира.
Заодно помянули и невовремя отошедших от спячки гриндиолу — главную причину всей заварушки с Чемпионами. Фадж не поленился и даже вызвал комиссию из Департамента Контроля Магических существ, чем последняя была крайне недовольна — весь именитый состав повыдернули с отпусков на очень далеких и очень теплых островах. Тем не менее, собрав волю, опыт и желание работать в кулак, специалисты Министерства сплавали на дно Большого Озера (за что Дамблдор получил дополнительную порцию недовольства со стороны Правительницы морского народа) и даже сумели выяснить причину раннего пробуждения гриндиолу. Затем быстренько отчитались, свернули все исследования и укатили обратно по отпускам.
Как выяснилось, кто-то не поленился отправиться на самое дно и выпустить над Плато Водорослей, где зимой мирно спали всеми своими стаями гриндиолу, не меньше двадцати пинт концентрированного зелья драконовой бодрости, используемого исключительно драконологами на их питомцах. Из зелья этого не делалось никогда особенного секрета, и готовилось оно достаточно быстро, но, как считалось, не действовало ни на кого, кроме самих драконов. Никто и предположить не мог, что с его помощью можно пробудить стаю гриндиолу — подобное казалось слишком глупой вещью. Зачем зелье, изобретенное сугубо для драконов, использовать на ком-то еще?
Авроры, в очередной раз выставленные бесполезными проедателями денег всех честных налогоплательщиков Магической Британии, слушая много позже четкий и краткий доклад по проделанной комиссией Департамента Контроля Магических Существ работе, кусали локти с зависти и досады — рейтинг популярности Аврориата в глазах обычных магов падал все ниже и ниже. Кое-кто в правящих верхах даже позволил себе вполне явственные и открытые намеки на то, что отсоединение авроров в отдельную структуру, неподвластную Министерству, было большой ошибкой.
Каким-то немыслимым чудом удалось избежать особо крупной утечки информации об участии в спасении всех и вся Гарольда Поттера. То есть по школе, конечно же, долго ходили разговоры о том, что Поттер неспроста на судейской трибуне крутился, но на уровне слухов дело и осталось. И Гарри даже не знал, радоваться ему по этому поводу или расстраиваться: вроде как с таким размахом проводил спасательную операцию, уже морально готовился к тому, что придется переносить новый всплеск интереса к своей персоне, а тут почему-то обошлось.
В конечном счете, к концу пасхальных каникул и началу нового семестра пасхальных каникул внутришкольный интерес к событиям второго задания Турнира Трех Волшебников схлынул. Одной из причин были надвигающиеся экзамены, с которыми все оказалось не так просто, как хотелось бы: часть занятий в течение года по некоторым предметам пропадала по чисто «техническим» причинам — преподавателей в качестве специалистов-консультантов вызывали на «объект», связанный с новым туром. Дешево и сердито: куда проще попросить местных, чем откуда-нибудь из Лондона приглашать посторонних, которые непременно заломят непомерную цену. Или все время будут жаловаться на горькую судьбу госслужащих, как министерские специалисты. Чаще всего непосредственные консультации переходили в многочасовые споры с магами, занимавшимися реализацией технической стороны Турнира, и еще более долги переделки полученных результатов.
В результате по одной только Трансфигурации сразу у нескольких курсов пропало с полдесятка занятий, на которые приходилось по две-три темы, в обязательном порядке присутствующие в экзаменационных заданиях. Удалить их оттуда Минерва МакГонагалл не имела никакого права — утвержденная Министерством школьная программа никаких вольностей в этом отношении не позволяла. А это означало только одно — увеличение материала, оставленного на самостоятельное изучение. Дело могли бы спасти дополнительные занятия, но в число пострадавших вошла самая главная «группа риска» — пятые и седьмые курсы, которых ожидало нечто посерьезнее ежегодного переводного экзамена. Поэтому все внимание было сосредоточено на них.
Аналогичная ситуация сложилась и еще на двух «основных» предметах — Алхимии и Чарах. И если профессор Флитвик, зная особенности экзаменов, увеличил количество практик, максимально безущербно урезав теорию, то от Мастера зелий никаких послаблений не последовало. Вместо этого студенты получали непомерные домашние задания, увеличение количества проверочных работ и ужесточившийся контроль практики.
Зато частично выправилась ситуация с Защитой от Темных Сил. Грозный Глаз, и так изрядно насвоевольничавший в учебной программе, теоретическую часть экзамена (и, соответственно, все лекции) отменил вообще, сопроводив это длительным монологом на тему того, что в реальном бою от книжных истин толку будет маловато. На его выходку в «верхах» милостиво посмотрели сквозь пальцы: учитывая постоянную смену преподавателей, заслуги самого Грюма и всю ситуацию в целом, один разочек можно и допустить подобное безобразие.
Четвертый курс Слизерина, до которого довели эту новость осчастливленные товарищи по факультету, горестно взвыл в один голос: они-то должны были сдавать своему декану! А ждать в предэкзаменационной лихорадке от Северуса Снейпа каких-либо послаблений (особенно на фоне «закручивания гаек» по фронтам Алхимии) было делом бесполезным.
Таким образом к маю Хогвартс погрузился в беспробудное ежедневное учебное уныние, прерываемое только особенно яростными гуляниями старших курсов по выходным: в Хогсмид валили всей толпой и засиживались там допоздна, обеспечивая таким образом небывалый прирост выручки всем кафешкам и магазинчикам. Преподаватели, чувствуя накал обстановки и взвинченность учеников, особенных препятствий не чинили и даже делали некоторые послабления по части отлова нарушителей школьных правил.
Весь Хогвартс с замиранием сердца ждал экзаменов и окончания Турнира Трех Волшебников, после чего наконец можно будет вздохнуть спокойно и с кристально-чистой совестью уйти на каникулы. А до тех пор приходилось протирать юбки и брюки в библиотеке, сталкиваться в коридорах с откровенно приунывшими аврорами и осторожничать с доведенными до белого каления всей этой нервотрепкой преподавателями.

* * *

После двух недель застоя в занятиях с Джинни, связанного с тем, что на Рона навалилась неподъемная куча заданий и долгов, которая едва-едва поддавалась разгребанию — и то в ущерб дополнительным занятиям по алхимии (что автоматически привело к увеличению заданного Снейпом), наконец-то обозначилось свободное «окошко» в выходные. Встретиться решили в библиотеке, чтобы уже оттуда идти к Выручай-Комнате.
Каково же было удивление Рональда, когда сестру он обнаружил в секции нумерологии в компании Гарри Поттера и Гермионы Грэйнджер, занимавшихся, судя по обилию исписанного пергамента и наваленных на стол книг, расчетами по курсовой работе по нумерологии.
При виде откровенно кривоватых строчек с преобразованиями, острым и аккуратным почерком Грэйнджер вплотную втиснутых в один уже свернутый свиток, Рон испытал панический ужас от осознания того, что же именно ему придется сдавать Басшебе Бабблинг.
Джинни, оставив сумку под надзором брата, пошла относить книги в соседнюю секцию низших чар, где окопались ее однокурсники.
— Как идет работа? — осведомился Рон, усаживаясь на скамью напротив Гарри с Гермионой. — И вообще мы что сдаем-то?
— Никак, — «обрадовал» его Поттер, быстро просматривая табличный справочник по нумерологии. — Сдаем усеченную версию того, что собирались вначале.
Как перевел его слова про себя Рон, это означало, что повешенный Дамблдором в начале года на них с Драко «проект» Гарри в целях конспирации решил в некотором роде ужать и использовать иные свойства той цепочки чар.
— Ну, это уже лучше, — нервно хихикнул Уизли. — Я тогда хотя бы какое-то представление имею…
— Ничего подобного, — мрачно буркнул тот, швырнув справочник в груду свитков на столе. — Надо доказать, что комплексные чары вида два «психо»-элемента плюс трансфигурация неживое-живое…
— Ты же говорил, что трансфигурации там быть не должно? — прищурился Уизли, вспоминая давнишний разговор.
— А он неправильно сказал, — Гермиона подняла глаза от свитка. Гарольд сделал скорбную мину. — Трансфигурация там есть. Третья разновидность первой группы преобразований.
— Третья первой — чего? — не понял Рон.
— Не важно, — мотнул головой Поттер. — Так вот, надо доказать, это такие чары не работают. Точнее, что их невозможно исполнить. А как я это докажу, когда…
— Да не работают они, Гарри! — Грэйнджер закатила глаза. — Это в принципе невозможно!
— А у меня по расчетам — вполне, — уперся он.
— Значит у тебя там ошибка, — мягко заметила она.
— Да никакая это не ошибка!
— Ошибка.
— Не ошибка!
— Ошибка, Гарри, говорю же!
— А как, по-твоему, тогда чары создания големов работают, а?
— Там только один «психо»-элемент уровня подчинения.
— А, ну да, — стушевался Поттер. — Но я тебе говорю, эти чары все равно работают!
— О, Мерлин Великий! — Гермиона со стоном откинулась на спинку скамьи и устало прикрыла глаза.
— Все-таки насколько Малфою хорошо, — подперев подбородок кулаком, заметил Гарольд. — Ни ему Древних Рун, ни ему Нумерологи…
— А по Прорицаниям сплошное ничегонеделанье, — поддакнул Рональд. — Трелони его, вон, вообще от домашних работ освободила. И Малфой теперь до самых экзаменов может дурью маяться сколько влезет.
Оба слизеринца огласили секцию Нумерологии крайне тяжким вздохом, содержавшем в себе всю их тоску по наличию хоть какой-то справедливости мироустройства.
Гермиона, глядя на них, с улыбкой покачала головой. Затем внезапно встрепенулась и полезла в гору свитков на столе, лихорадочно что-то выискивая.
— Ну что, снова пересчитывать будем? — с вселенской тоской в голосе спросил у нее Гарри.
— Подожди, пожалуйста, — напряженно отозвалась гриффиндорка, — мне кое-что надо в своих черновиках посмотреть…
Она выдернула сомнительного вида огрызки пергамента из-под поттеровского локтя и, положив их рядом со свежеисписанным вычислениями свитком, принялась за сравнение.
— Если сейчас выяснится, что нам снова все по новой начинать надо, у меня просто голова взорвется, — обращаясь, преимущественно, к Рону (Гермиона по части нытья на тему работы была непреклонна и тверда аки гранит), пожаловался Гарольд.
Тот только и смог что растянуть губы в подобие ободряющей улыбки — самым страшным кошмаром Рона была внезапная идея подключить к подготовке курсовой работы его самого. На этом фоне хроническая неуспеваемость по программе курса Трансфигурации, уже который год исправляемая титаническими усилиями как самого Рональда, так и его друзей, только перед самыми экзаменами, выглядела сущей ерундой.
— Гарри, ты меня сейчас убьешь, — честно заявила Гермиона, подняв на Поттера по-гриффиндорски открытый и кристально-невинный взгляд.
— М-м-м?
— Расчеты у нас были совершенно правильными с самого начала.
— Гиппогриф твою налево! — он столкнул со стола чернильницу, в порыве чувств всплеснув руками.
Рон буркнул под нос очищающие чары, убирая с пола вызывающе-черное пятно чернил вместе с расколовшейся чернильницей. Мадам Пинс их вряд ли по головам погладит за разведение вопиющего бардака в священных стенах библиотеки.
— Просто мы кое-чего не учли, — виновато опустив взгляд, продолжила Грэйнджер.
— Ну неплохо же не учли! — нервно хмыкнул Гарольд, скрещивая руки на груди. — Так не учли, что пришлось потратить на пересчеты две недели, угрохав все выходные и все свободное время!
— Ты сам, знаешь ли, тоже хорош! — мгновенно взвилась Гермиона, почувствовав, что всю вину за их научный конфуз «коллега» собирается возложить на нее. — Давно мог бы уже заметить! Ты — единственный, кто из нас двоих разбирается в темной магии, а там подобное в формулах более древних заклинаний едва ли не на каждом шагу встречается!
— Погоди-ка… — Поттер просветлел лицом. — Ну надо же!
— Я вам тут не мешаю? — спросил Рон, наблюдая затем, как уже Гарольд начинает сличать столбцы цифр на разных пергаментах.
Уизли явно чувствовал себя неуютно в компании двух гениев, после длительного застоя в работе набредших на какое-то им одно понятное озарение. По его мнению, Джинни давно уже пора было сворачивать болтовню с однокурсниками — могли бы и в гостиной свои дела обсуждать хоть каждый Мерлинов день! — и идти спасать своего старшего брата из лап этих вычислительных монстров, которых заботят только совпадения в столбцах с цифрами. В конце концов, Рон тут исключительно ради их с Джинни занятий.
— Не мешаешь, — успокоила его Гермиона.
— М-да, просто здорово, — Гарри в задумчивости почесал подбородок. — Но зато теперь все понятно.
— Что понятно-то? — спросил окончательно запутавшийся Уизли.
— Почему мы думали, что в расчетах ошибка — по всем параметрам выходило так, что наша связка заклинаний на практике вполне может быть исполнена. То есть, на самом деле никакой ошибки в действительности и нет. Все совершенно верно — чары можно исполнить, но при условии, что работать над ними будет связка магов навроде той, или даже слабее, что мы… что маги Триады использовали во время первого Тура. Помнишь? Умножение магических сил.
— …А поскольку в обычных условиях даже для мага ранга профессора Дамблдора это невозможно, — с нарастающим энтузиазмом продолжила Гермиона, — то мы, фактически, требуемое и доказали.
По поводу возможностей мага ранга Дамблдора — его настоящего «ранга» — Рональд мог бы высказаться вполне определенно, но Поттер вовремя показал ему исподтишка кулак, и Уизли смолчал.
— Для меня одна радость — теперь только с оформлением возиться придется, — умиротворенно улыбнулся Поттер и облегченно повалился лицом в свитки. — Считай, отмучались, — глухо произнес он.
— Значит, закончили? — из-за стеллажа с книгами высунулась Джинни. — Тогда мы пошли.
Рону совершенно не понравилось, как, старательно сдерживая улыбки, переглянулись Гермиона и Гарри. А последний еще хитро так ему подмигнул — мол, все знаю, ничего ты от меня не скроешь.
Вообще, смотрелись они вдвоем на удивление органично. Особенно посреди такого легкого бардака с намеком на истеричное «уже подходят сроки сдачи, а ничего толком не готово». Горя свитков, под которыми спят мирным сном раскрытые фолианты. Густо пропитавшая воздух и еще не успевшая толком повыветриться с момента ее раскрытия тайна. И обязательно — лишенное смысла для всех, кроме посвященных, бормотание. И зубодробительные термины и понятия, ясные, опять-таки, только этим самым посвященным. Двум посвященным.
Собравшаяся с духом Грэйнджер весьма знатно приструнила своего не в меру зарвавшегося кавалера, решившего вдруг, что раз ему Большое Озеро по-колено, то можно теперь и поприставать к главной Гриффиндорской Невинности. Рон это видел невооруженным взглядом, и все именно на это указывало. Начиная с идеально отмеренного расстояния, на котором друг от друга сидели Гарри и Гермиона (вот хоть сейчас линейкой меряй!) — ровная середина между «лучшие друзья» и «уже готовая оформиться ячейка Магического Общества» и почти что доходящее до «юные и пылкие влюбленные». И заканчивая взглядами: что чисто девичье-бессознательное «объект захвачен, операция завершена успешно, теперь можно и расслабиться» Грэйнджер, что вполне соответствующее возрасту и совершенно сознательное «а я все равно свое получу, пускай и позже» Поттера.
И покорно следуя за Джинни в Выручай-Комнату, Рон только предавался горестным мыслям о том, почему же ему до сих пор не удается точно так же сидеть вечерами в библиотеке с Чжоу, а все только приходится по вине Блэйз сталкиваться на переменках в коридорах с Луной Лавгуд.

По водной глади озера кругами расходилась крупная рябь — ныряя глубже, Ангуис на прощание как следует хлопнул хвостом по воде. Судейскую трибуну окатило приличной волной. Больше всего досталось стоявшему у самого края деревянного настила Фаджу — полы его парадной мантии вымокли в момент. Как и дорогой костюм. Ангол оказался хитрее: вовремя успел отступить за спину Фаджа, и теперь только удрученно вздыхал, сочувственно похлопав вымокшего до нитки Министра Магии по плечу.
Фадж молчал, крепко зажмурившись и вцепившись в собственную палочку. Орать, ругаться и топать ногами со злости при подчиненных и заграничных гостях означало растерять последние крохи и так уже, собственно, отсутствующего престижа.
Подождав, пока волны сойдут на нет, к краю трибуны сунул нос Джереми Поттер, сосредоточенно что-то напряженно выглядывая в водах Большого Озера.
— Мистер Поттер, осторожнее, пожалуйста! Отойдите от края, иначе в воду кувыркнетесь! — предупредила его мадам Помфри, разносившая «спасенным» и их «спасателям», а так же просто всем желающим Бодроперцевое зелье, замешанное на рябиновой настойке — чисто в целях профилактики простуды.
— Профессор Дамблдор, а это точно водный змей был? — задумчиво спросил Джереми, склоняясь над водой еще ниже.
— Разве нет? — Дамблдор мысленно проклял проснувшуюся не к месту наблюдательность гриффиндорца и мощным усилием директорской воли подавил желание столкнуть неуемное дите в воду. Чтобы не болтал лишнего.
— Мне он почему-то напомнил василиска, — Поттер поднял на него кристально-чистые и абсолютно невинные глаза. — Ну, того самого, из Тайной Комнаты.
Фадж, накладывавший на одежду высушивающие чары, так и замер с открытым ртом. И тут же отправился в увлекательный заплыв по холодным водам Большого Озера, поскольку незаконченные заклинания имели свойство действовать самым непредсказуемым образом. В том числе и отвешивать нерадивым магам воздушные ускоряющие пинки.
— Ты в этом уверен, Поттер? — переспросил Ангол, с интересом гладя на буздыряющегося в воде у самой трибуны Министра.
— Мне повязка напомнила, — честно признался ничего не подозревающий о своей возможной участи Джереми. — Василиску же глаза феникс выклевал, помните, я рассказывал? И у этого, — он указал на поверхность воды, — тоже какая-то повязка была на морде…
Спихнуть мальчишку в озеро — как раз на вылезающего из воды Фаджа — Альбусу Дамблдору захотелось в два раза сильнее. Судя по напряженному пыхтению рядом, Ангола тоже мучило это желание.
Они синхронно заскрипели зубами.
— Это точно был василиск, — объявила Джинни Уизли, пробираясь к Джереми и становясь рядом с ним. — Я помню, как он выглядел и… — она наморщила лоб, будто бы собираясь еще что-то добавить, но не зная, как это сказать, — и еще, Гарри Поттер — змееуст. А, значит, это точно было василиском.
— Так ведь водный змей он же как бы тоже… змей, — не понял Ангол.
— А… — Джинни и Джереми переглянулись. — Но это точно был василиск! — хором сказали они.
— А Темный Лорд — злой и нехороший, а Альбус Дамблдор — добрый и всепрощающий, — пробурчал себе под нос маг Атаки, отходя. — Железная логика…
— Альбус, так у тебя еще и василиск был припасен на черный день? — криво ухмыльнулся Грозный Глаз Грюм. — Уважаю твою запасливость, — он полез во внутренний карман мантии за флягой. — Не хочешь глоточек?
Дамблдор принюхался и тут же отпрянул.
— Благодарю, но лучше воздержусь. Мне хватило Бодроперцевого зелья.
— Как знаешь, — пожал плечами Грюм и сделал несколько глотков. — Ух-х… Вот так-то лучше! — взвесив в руке флягу, сунул ее обратно.
— Аластор, лучше бы мне предложили, — стуча зубами от холода, пробормотал Фадж.
— Корнелиус, имейте совесть, вы же на работе! — ехидно отпарировал Грюм. — К тому же, там совсем на дне осталось, — добавил он, заглушая робкие фаджевы «так вы же вроде тоже на службе…».
— Значит, у вас там не просто змей, а еще и целый василиск? — поджал губы Каркаров.
— Прошу прощения? — обернулся к нему Дамблдор. — Не расслышал.
Директор Дурмстранга побагровел.
— Альбус, вы в школе держите ручного василиска! — заорал он. — Ничего странного в этом не находите?
— А кое-кто одно время целого Грин-де-Вальда в школе держал, — покачиваясь с носков на пятки, произнес в пространство Грюм. — И даже ручного. Совсем такого домашнего… И вроде бы тоже ничего особенного.
Авроры и Триада за их спинами тихонько покатывались со смеху.
— Где Грин-де-Вальд? Какой Грин-де-Вальд? — встрепенулся Фадж, чуть не расплескав из глиняной кружки Бодроперцевое зелье, переданное ему мадам Помфри.
— Василиск! — рявкнул Каркаров.
— Альбус, у вас василиск? — Министр Магии обернулся к Дамблдору. — Как это так?
— Да вот сам не знаю, как именно, — демонстративно развел руками тот. — Согласно официальному заключению, Корнелиус, никакой Тайной Комнаты в замке нет. Вы ведь именно на этом настаивали на заседании Визенгамота, не так ли? И мы были вынуждены пойти вам навстречу, — он удрученно вздохнул. — Так откуда же, позвольте узнать, может тогда взяться василиск? Если Тайной Комнаты, в которой он обитает, нет. А на территории Британии василисков уже… сколько лет не регистрировалось случаи встречи с василисками, Аластор?
— Очень много, — с напускной важностью ответил тот, воздев указательный палец к потолку трибуны.
Корнелиус Фадж явственно ощутил подставу. Большую и сочную. Его выставляли идиотом, но в чем именно, Министр так и не понял.
— Это вызовет огромнейший общественный резонанс! — продолжал бушевать Каркаров. — Василиск! К тому же, прирученный одним из учеников…
— Да успокойся ты уже наконец! — оборвал его Грюм. — Куда больший резонанс вызовет внезапное обнаружение Пожирателя Смерти! — он оскалился. — И этот совершенно внезапно обнаруженный Пожиратель уж наверняка приложил палочку к происходящему на Турнире. И его наверняка можно отдать под суд Визенгамота, даже если до этого он был оправдан…
И Каркаров действительно успокоился. Сразу. Даже перестал вопить про произвол, безобразие и бездействие властей. Даже соизволил отойти в сторонку и попросить у Поппи Помфри еще одну кружку с Бодроперцовым зельем, а то у него что-то вдруг в горле запершило.
Мадам Максим, которой все тонкости беседы высших чинов переводили со своими комментариями Гербиус и Реджинальд, сдержанно зааплодировала Дамблдору и Грюму.
Эта компания прекрасно знала, насколько ценен столь редкий момент приструнения больного на голову начальства и подлизывающихся к этому начальству «коллег».
— Но зрители… — смачно высморкавшись в дорогущий карманный платок (все равно вымокший и вконец испорченный), начал Фадж.
— Господин Министр, на мой взгляд, ваши волнения не обоснованы, — лениво произнес Ангол, почувствовав, что и ему пора внести свою лепту в разруливание ситуации. — Никто из зрителей, и я в этом уверен, не опознал в змее василиска.
— Как это — никто? А вот эти дети? А… а вон те дети? — под «вон теми» подразумевались очень тихо и скромно стоящие в сторонке Рон Уизли и Драко Малфой. С чего вдруг мутный взор Министра обратился на них, объяснить никто не смог ни до, ни после окончания второго тура.
Скорее всего, исключительно по-привычке. Потому что там, где в отчетах попадалась фамилия Поттер (или «Поттеры»), там же обязательно встречалась и Грейджер (на данный момент временно отсутствующая по уважительным причинам), и Малфой, и Уизли (тоже, чаще всего, в удвоенном количестве).
— И те, и эти дети видели василиска полтора года назад, поэтому и вспомнили, как он выглядит, — монотонно отчитался Ангол. — Кроме них больше в инциденте с Тайной Комнатой никто замешан не был.
Рон хотел было возмутиться, что он-де ничего не видел и пребывал в оцепенении, как самая честная жертва, так что нечего на него наговаривать, но ему очень вовремя наступил на ногу Малфой-младший. Ибо нечего им встревать в разрешение официальных вопросов на высшем уровне, а то еще вдруг взбрендит что в головы взрослым, и они же останутся в результате виноватыми. И ничегошеньки хорошего в этом не будет.
— Корнелиус, если даже мы с вами не опознали в той змеюке василиска, — доверительным тоном начал Грозный Глаз, — то сильно сомневаюсь, что толпа магов-недоучек, седьмой дорогой обходящих школьную библиотеку, и группа великовозрастных оболтусов, каким-то чудом получивших должности в Аврориате, хоть что-то там поймет. Ну не верю я в такие чудеса. В «Круциатусы» и «Империо» — верю, причем запросто. А в такое — нет. Или у Альбуса припасена еще и личная армия «книжных червей», знающих назубок всю секцию «Магических Существ» Хогвартской библиотеки? А, Альбус? Как там на этот счет дела обстоят?
— Уж извини, — улыбнулся в бороду директор Хогвартса. — На этот раз мне предоставить нечего.
— Ай-яй-яй! Какая досада… — с наигранной укоризной покачал головой Грозный Глаз и снова повернулся к Фаджу. — Так вот, Корнелиус, мне кажется, инцидент исчерпан. Дождемся Поттера со спасенными, и разойдемся по своим делам. А если вам всем не терпится кого-нибудь наказать за халатность, — его волшебный глаз хитро блеснул на вышедшем из-за туч солнце, — то рекомендую своей личной печатью заверить указ об увольнении капитана отряда «Мантикор» Кроули. Ведомство-то, конечно, не министерское, но так все равно солиднее выглядеть будет. И бумажка другой статус приобретет.
Пока Фадж переваривал свежую информацию и запоминал про себя последовательность необходимых действий, Грюм продолжил:
— А заодно можно и жалобу подать на заместителя Главы Аврориата Робертса — за попустительство безалаберности подчиненных, — Грозный Глаз довольно потер руки. — Больно он там в мое отсутствие вольготно устроился — почти полгода как сидит, а все не шевелится никак, делами не занимается. Не помешало бы встряхнуть мальчишку, а то еще вдруг чего доброго решит, что у Главы Аврориата не жизнь, а полные сахар с медом и патокой.

* * *

До дрожи и зубовного стука ледяной вода казалась только первые несколько минут — жабросли делали свое дело. Между пальцами на руках и ногах, сначала тоненькой пленочкой, а затем все уплотняясь и уплотняясь, росли перепонки. На шее наверняка прорезались жабры. Проверять Гарри не стал — одной рукой он держался за головой выступ на морде Ангуиса, а в другой держал палочку — гриндиолу могли показаться в любой момент. И в любом количестве.
Змей плыл очень быстро — извиваясь всем закованным в чешую телом и помогая себе гибким хвостом. Каким образом под водой дышал он — и дышал ли вообще — Гарольд не знал. Но у него наверняка с этим проблем не возникало: вряд ли бы Ангуис ответил на призыв (да еще до этого так душевно помог с кораблем дурмстрангцев), имея какие-либо сложности с пребыванием под водой — василиски менее всего подвержены внезапным приступам героизма. Скорее, не подвержены им вовсе.
В конце концов, символом Слизерина была выбрана змея именно за счет ее хладнокровия.
Лезть в Большое Озеро, тем самым невольно принимая участие в Турнире. Плыть в компании последнего в Англии василиска… И морально готовиться к эпохальной — не иначе! А то зря, что ли, он полез? — битве с гриндиолу. Просто фонтан приключений — и все на одну голову. С точки зрения гриффиндорца — сущий праздник для души и закалка характера. С точки зрения отдельно взятого Гарри Поттера — какое-никакое, а развлечение на фоне серых учебных будней. С точки зрения все того же Гарри Поттера, в детстве чуть не утопшего благодаря глупым выходкам брата в озере, — дрянь несусветная, а не ситуация. И опять его тащит на себе василиск. И опять во всем виноват братец, пусть в этот раз и косвенно — разве просто так ни с того ни с сего из спячки выпали целые стаи гриндиолу? Да им зимой положено мирно сопеть ноздрями в водоросли, а не угрожать жизни и здоровью Чемпионов!
И все-таки дело преотвратное.
Если бы не встал вопрос со спасением со дна Гермионы, решение которого Гарольд никому и ни за какие коврижки не доверит (хочешь чтобы сделано было хорошо? Делай сам!), даже Ангол бы его в озеро не загнал. Ни под какими пытками. Это вообще последняя в жизни вещь, которую ему хотелось бы делать. В рамки обычных опасных для жизни, но разнообразящих существование ситуаций эту относить не хочется. Ну и что, что он откровенно побаивается открытых водных пространств? И подводных, кстати, тоже. Имеет право. Хотя бы на это.
Только все равно бойся — не бойся, а результат один.
Мимо мелькали стайки мелких зеленовато-серебристых рыбешек. Вроде какой-то редкий вид, плавники которых использовались в заживляющих настойках — в таких же редких (для особо тяжелых случаев) и с кучей побочных эффектов, от которых до сих пор никто не мог избавиться. В почти прозрачной, благодаря жаброслям, толще воды виднелись смутные тени: пока еще не рискнувшие подобраться ближе гриндиолу, спешащие куда-то по своим делам русалки и тритоны, и дрейфующий по озеру в полусне Большой Кальмар. И ни одной мельчайшей рыбешке, ни мельчайшей водорослинке дела не было до того, что где-то высоко, над поверхностью воды рвут на себе волосы от злости почтенные волшебники — потому что опять что-то где-то недоглядели и выставили себя дураками.
Ангуис держался достаточно высоко над дном озера — Гарри различал только смутные тени каменных глыб и поросших водорослями равнин. По всей видимости, змей хотел сталкиваться раньше времени с гриндиолу, наверняка прятавшимися в зарослях водорослей. А как раз именно времени-то им и не хватало. Отпущенный час истекал, вот-вот должны были очнуться оставшиеся на дне «жертвы», а Гарольд до сих пор понятия не имел, в каком направлении и как долго плыть до Большого Каньона. Оставалось полагаться на Ангуиса.
Неестественная тишина нервировала, и в голову ровным строем лезли всякие глупости. Начиная с того, что жабросли легко могли оказаться просроченными (что за чушь? Когда это Снейп держал в лаборатории просроченные ингредиенты?), и заканчивая трагической смертью всех «жертв», которые вдруг-внезапно (а вот тут ручаться было нельзя — Мерлин знает, кто там чары накладывал) проснулись раньше времени.
Утешаться было нечем. Разве что нервной руганью разной степени тяжести: то мысленно и особо заковыристо, то вслух — коротко и емко, выпуская пузырьки воздуха вместо слов.
Стены длинного каменного коридора-каньона, по которому они плыли последние несколько минут, сначала раздвинулись, а потом с одной стороны резко ушли вниз вместе с исчезнувшим из виду дном. С другой же — оборвались, переходя в каменное плато, на котором, почти у самого обрыва, ютилось множество каменных хижин, слепленных прямо из булыжников и водорослей. Над ними сплошными темно-зелеными лентами кружили стаи гриндиолу.
Ангуис предусмотрительно выкрутился узлом, гася скорость, и замер.
— Не весело, — пробулькал Гарри, оценивая обстановку.
Василиск согласно повел мордой и выпустил стайку воздушных пузырьков.
— И что будем делать? — все с тем же отсутствием энтузиазма спросил у него Поттер.
В нескольких футах под ними из непроглядной темноты каньона мелькнули чешуйчатые хвосты. Затем показались трезубцы. Еще через несколько секунд Поттера и его василиска окружила стая тритонов с редкими вкраплениями русалок с копьями.
Морской народ настроен был отнюдь не дружелюбно, если не сказать — воинственно.
— Мы тут с миром, — булькнул Гарольд. — За своими приплыли, — он для верности указал в сторону каменной деревеньки. — Спасать магов, — раздельно проговорил он, обеспокоившись, что откровенно обозленные тритоны его на раз-два на трезубцы поднимут, а русалки копьями только вслед помашут. — Ладно, и морской народ тоже. Всех спасать, — добавил Поттер, понимая, что уже никак не отвертится. Ну или во всяком случае — с начала.
Морской народ настороженно помалкивал. И, похоже, вон те два тритона слева собирались-таки на пробу пару раз ткнуть его чем-нибудь острым. И трезубым. Трезубо-острым.
Гарри на всякий случай поднял палочку, прикидывая, что ему делать, если не разумеющие английского подводные жители вдруг захотят учинить подводное побоище.
Тритоны с русалками переглянулись, и большая часть отплыла обратно — за край каменной стены каньона, почти полностью спрятавшись в темноте. Только острые концы копий и трезубцев выделялись на фоне подводной темени, да явственно обозначались ниже шевеления хвостов.
Это они так за гриндиолу наблюдают, понял Гарри. Выжидают момент, чтобы напасть.
— Нам не нужна помощь магов, — произнес один из оставшихся тритонов на вполне себе сносном английском, убирая трезубец. — Плыви обратно.
— Ладно, вам помогать не буду, — пожал плечами Гарольд. — Но там, — он указал на каменные дома, — трое… нет, с Диггори четверо будет… четверо магов, за которыми меня послал Альбус Дамблдор.
Фраза была построена очень правильно: как и подозревал Поттер, упоминание имени директора Хогвартса возымело прямо-таки магическое действие на морской народ. Часть русалок с тритонами даже снова выплыли из укрытия.
— Альбус Дамблдор? Тебя послал Белый Генерал?
— Строго говоря, не совсем он. Но он тоже принимал участие.
«…В посыле», — мысленно закончил Гарольд.
— Тогда твоя помощь нам пригодится, — решил один из тритонов. Остальные поддержали его одобрительным бульком. — Кто-то должен отвлечь гриндиолу.
— А с чего они вообще объявились? Зима же, спячка…
— А с того, что вы, глупые маги, невесть чего с озером натворили! То порталы прямо посреди озера открывают, то заморозят его, то разморозят, — проворчала одна из русалок, — то на дно заявятся… Вот и перебудоражили стаю!
— Гриндиолу же зимой крепко спят. По книгам помню… — скептически начал Гарри.
— Помалкивай, маг! — русалка замахнулась на него копьем. — По книгам он помнит! А мы живем тут! — она зло сверкнула по-рыбьи выпученными мутно-серыми глазами. — Плыви вперед — отвлечешь гриндиолу на себя, а мы ударим сзади.
— Но маг действительно прав, — заметил тритон, осуществлявший коммуникацию между Поттером и другими своими собратьями. — Странные дела творятся. В это время года гриндиолу крепко спят…
— Цыц! — русалка замахнулась на него копьем. — Это не наши проблемы, — она зыркнула на Гарольда. — Дела магов — это дела магов. А кто не доволен, на корм гриндиолу пойдет!
Судя по тому, что крайне недовольный таким с собой обращением тритон все же умолк и отплыл к остальным, злобствующая направо и налево русалка в их клане занимала не самое последнее положение.
— Ну ладно, тогда мы к гриндиолу, — проинформировал морских жителей Гарольд и хлопнул Ангуиса по гребню.
Тот нехотя поплыл вперед.
— Да, знаю, знаю, нам крупно достанется, но что делать-то? Кроме нас некому больше. Я тебя заверяю, как только найдем Гермиону… ну и Диггори с Чанг и младшей Делакур, сразу плывем отсюда. Никаких геройств — пусть морской народ сам разбирается. Ты только отвлеки часть гриндиолу на себя, ладно?
Змей только фыркнул — морда его мгновенно окуталась целым облаком пузырьков.
— Можешь потом мне про недостойное поведение и юношескую глупость хоть вечера напролет лекции читать, — увещевал его Гарри. Он, конечно, сильно сомневался, что Ангуису не лень будет заниматься воспитанием и остужением буйной головы своего хозяина, но надо же хоть чем-то старика-василиска обнадежить.
Василиск, подтолкнув Гарольда мордой в направлении каменных хижин, устремился вверх — честно и не по-слизерински отвлекать гриндиолу на себя. Ну или хотя бы часть из них. Поттер же с палочкой наизготовку поплыл почти над самым дном, дабы внимания поменьше привлекать, к каменным хижинам.
Как ни странно, гриндиолу его не замечали в упор — они легко проплывали мимо, стремясь поучаствовать в массовом избиении неким василиском их сородичей. Не терпелось, по всей видимости, попасть под мощный змеиный хвост, чтобы потом с чувством исполненного долга и внутренним умиротворением отправиться в ускоренный заплыв до ближайшего каменно-скального препятствия. Или порадовать наверняка голодного змея своим водорослеподобным на вкус мясом.
Мимо хаотически настроенных пустующих лачуг Гарри проплыл к местной площади — пустому пространству в центре деревни морского народа, где возвышалась статуя тритона, высеченная из цельного камня. Каменный трезубец отчаянно глодали несколько гриндиолу. За коим Мерлином им это взбрело на ум, Поттер, осторожно подплывающий ближе к статуе, не очень хорошо понимал. В голове настойчиво крутилась мысли о голодной зиме и окончательно сбрендивших вожаках. Но чтобы камень грызть…?
Гермионы, Габриэль и Чжоу, которые, судя по обрывкам водорослей, должны были быть привязанными к хвосту статуи, нигде не наблюдалось. И Диггори тоже. Либо их всех уже сожрали, что Гарольду, как вариант, не нравилось в принципе, либо Седрик каким-то образом прорвался сквозь гриндиолу и, с тремя «жертвами» наперевес, умчался к поверхности. В последнее как-то и вовсе не верилось: уж двоих-то на себе тащить и плыть с ними — дело не легкое, а еще и заклинаниями отстреливаться от голодных и злобных гриндиолу и вовсе нечто заоблачное. Значит, в классическом образе пуффендуйского рыцаря вскрылась хитрость. Скорее всего тоже очень классическая и очень пуффендуйская. То бишь либо надо искать самое простое укрытие, либо же самое невероятное — в какую уж грань непревзойденная и непредсказуемая пуффендуйская хитрость заведет. А ее, между прочим, следовало бы опасаться. Особенно — в редкие моменты активизации. Ибо перед ней пасовала даже строго-холодная и логичная слизеринская же хитрость, которая и вовсе была воспета в легендах не одним поколением магов.
Чуть выше чуткого поттеровского уха, перманентно подпалив буйные вихры и обдав горячей волной вскипевшей воды и пузырьками воздуха, прошел луч оглушающего заклинания.
Гарри окончательно утвердился во мнении, что пуффендуйской хитрости (и иже с ней — изобретательности) спасаться надо. И чем быстрее, тем лучше. Все-таки жаль, что Диггори входит в число лиц, «обязательных к спасению». Личной неприязни к нему Поттер не питал, но количество проблем, исходящих от пуффендуйца, решившего сыграть в Героя Всея Хогвартса, грозило зашкаливанием. К тому же, останься Диггори на корм гриндиолу, Рон сильно обрадовался бы…
Но нельзя.
Повторная вспышка заклинания, снова едва не задевшая Поттера, целиком и полностью подтвердила наличие у Седрика Диггори истинно пуффендуйской изобретательности. И доказала незнание им сигнальных чар.
Захоронился Первый Чемпион Хогвартса очень хитро: его бледное лицо, сквозь стенку воздушного пузыря больше напоминающее бугристый блин для пиццы, мелькнуло между камней одной из полуразвалившихся каменных хижин. Седрик, заметив, что Гарри смотрит в его сторону, замахал руками. Проплывавшие мимо гриндиолу остудили его пыл — Диггори тут же скрылся за поросшим снаружи водорослями валуном. Гриндиолу явно что-то почуяли и решили задержаться у заинтересовавшей их груды камней. Покрутились вокруг, разведывая, что да как, оценили заодно и степень съедобности Гарри Поттера, на всякий случай замершего в десятке футов от укрытия Диггори. Поттер в качестве обеда их не заинтересовал, и новопоявившеся гриндиолу решили присоединиться к разгрызанию каменной статуи неизвестного тритона.
— Ну нако… хоть кого… посла…! — Диггори обрадовано хлопнул Гарольда по плечу. — Я тут … уже с … жду! Надо выби… отсюда скорее — скоро кон… время!
Тот нахмурился, пытаясь разобрать, что же сказал Седрик. Окончания слов, а то и сами слова, слышны были с пятого на десяток — мешали чары воздушного пузыря.
О печальном факте «технической» и магической несовместимости жаброслей и вышеозначенных чар Гарри знал давно — отец и мать, возвращаясь с заданий, связанных с выслеживанием нарушителей магического закона на (а на самом деле — «под») больших водных пространствах, кляли на разные лады изобретателей «воздушного пузыря». Хотя последние, в общем-то, ни в чем виноваты не были: время модификации чар под их современный вид и функции пришлось на период глобального дефицита жаброслей в Магическом Мире — аккурат в период войны с Грин-де-Вальдом. На тот момент вопроса коммуникации использующих «воздушный пузырь» с теми, кто предпочитает альтернативные варианты, за неимением последних не стояло вовсе. И некоторое время все с удовольствием пользовались относительно удобным и уж точно массово доступным новшеством, как умники из «ГринМагикПис» протолкнули-таки в правящие слои идею о создании международной подводной фермы для выращивания жаброслей. А вот тут-то и начались проблемы для рядовых авроров. Поскольку жаброслевые фермы работали, в основном, за счет государственного финансирования, эти самые государства обязали свои Аврориаты регулярно закупать партии жаброслей для внутренних нужд. Конечно же, стоило это прорву галеонов. Конечно же, на всех жаброслей не хватало, и выяснялся сей нюанс именно перед началом операции. Вот и приходилось половине отряда жевать водоросли, а другой беспокоиться о сохранности своего воздушного пузыря. А всем вместе страдать от отсутствия налаженной связи.
Ничего странного и особенно нового, в общем-то, в этом не было.
…Гарри огляделся. Обвалившийся потолок и часть стен каменной хижины (уж не гриндиолу ли постарались?) образовали вполне неплохое укрытие, пробраться в которое можно было только через разлом в камнях у самого дна. В качестве светильника — чтобы держать палочку наготове в случае чего — Диггори использовал мелкую светящуюся рыбешку. На пути к деревне морского народа Гарри уже видел их стаи — медленно курсирующие вдоль дна линии мелких огоньков, и чем темнее было вокруг, тем ярче они светились.
Одну такую Диггори, не мудрствуя лукаво, и привязал тонкой водорослей за хвост.
Кроме мечущейся туда-сюда светящимся пятнышком рыбки привязаны водорослями к остаткам кладки за выпирающий булыжник были и те, кого Поттеру вменялось спасать в первую очередь.
Практичность Седрика Гарри оценил сразу же, понаблюдав за тем, как курсируют в воде по их укрытию обрывки тех же самых водорослей.
— Что будем дел…? — Диггори кивнул на просвет в камнях, из которого он и следил за гриндиолу. — Я ви… змея и мор… наро… Они пыта… разогна… гри…?
Скорее угадывая, чем разбирая, что тот говорил, Гарри закивал.
— В первую очередь, надо разобраться с ними, — Гарри указал на привязанных водорослями девушек.
Диггори замотал головой.
— Не понима… ни сло…
Некое подобие связи мало того, что работало с грехом пополам, так еще и в одну сторону.
Гарри достал из кармана жабросли, которые ему дал профессор Снейп, и снова указал на девушек. Затем — на свои жабры.
— Так у … есть жаборо…? — приободрился Седрик. — Это хоро… Можно не беспоко…, что мы не успе… Но что с гри…?
Гарольд подплыл к просвету в каменной кладке.
Снаружи, немногим выше статуи с обломанным трезубцем (таки догрызли?), лениво фланировал Ангуис. Явно нехотя и через силу он дожевывал гриндиолу из числа тех, кому «посчастливилось» оказаться в его пасти, — объелся. Василиск повернул морду в сторону укрытия Гарри и Седрика и приветственно махнул хвостом. Буквально в двух десятках футов над ним с гиканьем пронеслись четыре русалки, гнавшие остатки гриндиолу к Большому Каньону.
— Гар…! — Диггори хлопнул его по плечу, привлекая внимание, и указал в сторону поросшей водорослями стены, к которой были привязаны девушки.
Похоже, время, отведенное чарами, вышло.
Первой зашевелилась Гермиона. Поттер подплыл к ней и, когда гриффиндорка рефлекторно попыталась вздохнуть, сунул ей в рот жабросли. Более или менее пришедшая в себя Гермиона с широко распахнутыми от ужаса глазами вцепилась в его руки. Гарри успокаивающе кивнул, и она проглотила жабросли.
— Все нормально, сейчас сработает, — успокаивающе пробулькал он, разрывая связывающие ее водорости.
— Мы… на дне Большого Озера? — спросила она несколько секунд спустя, одной рукой продолжая судорожно цепляться за Поттера, а другой ощупывая прорезавшиеся жабры.
— Именно. Жабросли подействовали? Дышишь легко? — Гарри быстро ощупал ее шею.
— Ой, а у тебя перепонки между пальцами! — Гермиона приблизила его ладонь к своему лицу, внимательно осматривая.
— И ласты, — с мрачным весельем в голосе сообщил он. — У тебя, кстати, тоже.
— Правда? — Гермиона тут же захотела лично убедиться в том, что благодаря жаброслям ее ноги трансфигурировались в ласты. — Гарри, смотри, там Чжоу вроде рукой шевельнула…
Чжоу Чанг, «жертва» Седрика Диггори, пришла в себя ровно на две минуты, которых хватило последнему, чтобы впихнуть в нее комок жаброслей. После глаза девушки закатились, и она снова отключилась. У нервически-хрупкой когтевранки, лишенной многолетней закалки нервов благодаря участию во всяких приключениях, не отличающихся особенной безопасностью, приключился глубочайший обморок.
— И как мы будем выбираться на поверхность? — внимательно осмотрев их убежище, спросила Гермиона.
— Точно так же, как я приплыл сюда, — Поттер подплыл к Габриэль Делакур, единственной из «жертв», которая еще оставалась во власти наложенных чар. — Что-то с ней не так, — нахмурился он.
— Ну не знаю, — с сомнением пожала плечами гриффиндорка. Она явно была недовольна тем, что Гарольд так быстро переключил свое внимание на сестрицу Флер Делакур. И у Гермионы на этот счет имелись не слишком приятные соображения. — Чары на нас всех накладывали профессор Грюм и профессор Дамблдор. Вряд ли они что-то напутали… Постойте, а где Виктор? — она еще раз быстро обещала глазами развалины хижины. — Гарри, ты не видел Виктора?
— Нет, — раздраженно отозвался тот. И тоже практически сразу обзавелся целой вереницей мыслей по поводу отсутствия присутствия среди них Виктора Крама и степени важности этого события.
— Он должен был меня спасать, — обеспокоенно произнесла Гермиона, проплывая туда-сюда от одной полуразрушенной стены хижины к другой. — Меня назначили…
— Да знаю я! — отмахнулся Гарольд. — Нет его тут. Гриндиолу сожрали.
— Гарри! — испуганно воскликнула гриффиндорка. — Что ты такое говоришь!
— Ладно, не сожрали, — сдался он. — Но я все равно понятия не имею, что с ним. А у Диггори спрашивать бесполезно — он не слышит. Ну ты знаешь — чары воздушного пузыря и жабросли…
Расстроенная Гермиона только покачала головой и отплыла в сторону.
— Просто прекрасно, — буркнул он себе под нос. — Да ничего с Крамом не случится! — проплыл следом и обнял ее за плечи. — Не беспокойся, гриндиолу к умертванцам ближе чем на сто футов и приближаться боятся. Нужен он им… Лучше давай-ка плыви наружу. Там уже должно быть безопасно.
— А как же гриндиолу? — удивилась она.
— Там морской народ вместе с Ангуисом их разогнали.
Гарри знаками объяснил Седрику, что им пора выбираться, и, отвязав Габриэль, сместе с ней поплыл из развалин хижины сделом за Диггори.
— Ты не подумай ничего такого, — Гермиона почитала нужным объясниться. — Просто… Гарри, ты меня слушаешь?
Поттер, поудобнее перехватив Габриэль за талию, невнятно что-то пробулькал и поплыл вперед — к ожидавшему их василиску.
— Виктору долго жертву выбрать не могли, и я согласилась поучаствовать — иначе бы его сняли с тура и заочно признали проигравшим. Понимаешь, мне так неудобно было из-за всей этой ситуации… ну ты помнишь… вот я и решила помочь. А теперь очень беспокоюсь.
— Никакой логической связи не вижу. В упор.
Кое-как удалось объяснить Седрику и Ангуису, что в ближайшие несколько десятков минут они плыть будут вместе. И если змей эту новость принял относительно спокойно, то Диггори еще уговаривать пришлось и объяснять, что его драгоценной Чжоу Чанг ничего не угрожает. А в условиях полного неконнекта это было довольно-таки сложно.
— Ты злишься, да? — через некоторое время спросила Гермиона, вместе с Поттером пристроившись за плывущим к Большому Каньону василиском.
— Я просто не понимаю твоей логики.
Впереди плыл Седрик — одной рукой вцепившись в нарост на морде Ангуиса, а другой прижимая к себе Чжоу.
У Гарольда возни с Габриэль было больше: максимальную грузоподъемность Ангуиса в подводных условиях он выяснять не стремился — змей и так ему помог, и заставлять его тащить аж четырех человек (а на деле и вовсе пятерых, потому что оставлять на их фоне Гермиону добираться собственными силами было бы не очень красиво) не очень-то хотел.
— Это для меня не новость, — чувствуя себя до крайности неловко, сказала Гермиона. Вдруг она вся подобралась, вырвалась вперед и зависла в воде перед Поттером. — А почему ты не оставишь эту девчонку под водой? Пусть Флер сама за ней плывет или авроров отправит.
— Издеваешься, да? — нахмурился он. — Мне Флер голову открутит. А потом придут кузены Малфоя и еще от себя добавят. Только нам еще проблем с Умертвием не хватало…
— Ты согласился помочь и чувствуешь на себе ответственность. Так почему же тогда удивляешься, что я беспокоюсь за Виктора? — не отставала Гермиона, нагоняя обогнувшего ее по дуге Гарольда. — Я помогаю ему, как ты — этой Делакур.
— Знала бы ты, сколько на мне ответственности, — буркнул он, выпуская целое облако воздушных пузырей вместо тяжелого вздоха. — Ладно, хорошо, ты чувствуешь ответственность за судьбу Крама. Просто прекрасно… мамуля.
Грейнджер отвесила ему подзатыльник.
— Не смешно.
— Еще как смешно. Одно дело — мне спасать маленькую девчонку, — он втряхнул безвольной рукой Габриэль, — сестра которой даже пробиться на дно не смогла из-за гриндиолу. А другое — тебе переживать из-за восемнадцатилетнего лба, профессионального игрока в квиддич, почти что выпускника школы и, к тому же, мага Умертвия! Это просто… ну не знаю, небо и земля. Или вода и воздух.
— Очень интересно узнать одну вещь: все слизеринцы такие уперты ослы, или мне лично так повезло? — недовольно покачала головой Гермиона.
— О-о… над решением этого сложного вопроса бьется уже не одно поколения гриффиндорцев! — Поттер многозначительно повел бровями. — И никто до сих пор так и не получил ответа.
— А почему только гриффиндорцы? — заинтересовалась она.
— А остальным надоело уже, — он беспечно пожал плечами, отвлекшись и чуть не выпустив при этом Габриэль.
— Очень похоже на правду, — Гермиона отвернулась, едва сдерживая улыбку. Через некоторое время она обеспокоенно спросила: — Гарри, а ты не знаешь, где заканчиваются земли морского народа?
— Земель у них нет, — напомнил ей Гарольд. — И, неформально, все Большое Озеро — их территория.
С еще большим беспокойством в голосе она задала следующий вопрос:
— То есть то, что они за нами плывут всей стаей — это нормально?
— Нет, это не нормально, — будничным тоном отозвался Гарри. — Но делать нечего. Держи, — он передал Гермионе на руки Габриэль. — Не отпускай, а то Флер меня действительно убьет. Совершенно серьезно говорю.
Из общего строя тритонов и русалок, плывущих за ними, вырвались двое, уже знакомых Гарольду: тритон, говоривший с ним, и русалка, организовавшая нападение на гриндиолу. Эта парочка целеустремленно приближалась к ним.
— Плыви к Ангуису, — коротко бросил Гермионе Поттер, на всякий случай доставая палочку.
— Ничего подобного. Я останусь.
— Гермиона, плыви к Ангуису, кому говорю! От тебя толку никакого не будет.
— А ты мне не указывай, — уперлась гриффиндорка. — Никуда я не поплыву. И уж от кого тут точно толку нет, так это от младшей Делакур, — она встряхнула Габриэль.
Тем временем обеспокоенный Ангуис остановился, вывернулся под немыслимым углом и, оставив Седрика с Чжоу на руках вяло трепыхаться в толще воды, вернулся к поотставшим Гарри и Гермионе. Он настороженно повел мордой в сторону морского народа, некоторое время продолжая только извиваться всем телом на месте, чтобы не пойти на дно. Затем совершенно спокойной развернулся и поплыл к Диггори.
— И что это значит? — спросила Геримона.
— Это значит, что все в порядке, — с явным облегчением в голосе пояснил ей Гарольд.
— Эй вы, маги! — русалка подплыла к ним, в то время как ее спутник предпочел держать некоторую дистанцию. — Спасибо, что разогнали гриндиолу. Возьми, — она протянула Поттеру пучок бледно-желтых водорослей. — Это чтобы вы смогли подняться на поверхность.
— В смысле?
— Жабры убрать, — снисходительно пояснила она.
— Кстати да, час еще не прошел, — Гарри переглянулся с Гермионой и снова посмотрел на русалку. — Спасибо. А то бы нам еще долго пришлось в воде торчать…
— Что для нас нежелательно. Чем скорее уберетесь из озера, тем лучше, — поджала губы русалка. — Ваше племя и так уже наделало немало.
— Мы постараемся, — напряженно отозвалась Гермиона.
— Это мы постараемся, — широко улыбнулась русалка. Зубы у нее были мелкие и острые, как у какой-нибудь рыбешки. Она махнула рукой, и тритоны окружили Ангуиса с Диггори. — Мы сами доставим вас к поверхности. Пока вы еще чего-нибудь не натворили.
— С-спасибо, — только и выдавил Гарольд, когда русалка легко и быстро проплыла мимо него.
— «Спасибо, Ваше Величество», — поправил его один из тритонов.

* * *

Таким образом, к поверхности Большого Озера их оставили с немалым таким эскортом — Гарри подозревал, что правительница морского народа ради них собрала всех своих подданных. И они даже помогли доплыть до самой судейской трибуны, когда Поттер, решив не рисковать еще раз, отпустил Ангуиса.
Со зрительских трибун послышались восхищенные восклицания — под солнечными лучами вода, казалось, полыхала. Чешуйки на хвостах и руках русалок и тритонов, плывущих почти у самой поверхности воды из тусклых и бледно-зеленых светились золотом.
Правительница морского народа проплыла почти к самой судейской трибуне. К ней вышел Альбус Дамблдор и, ухватившись за опору трибуны, склонился почти над самой поверхностью воды.
— Ты очень вовремя отправил к нам своего ученика, Белый Генерал, — произнесла она.
— Был рад помочь, — улыбнулся сквозь бороду директор Хогвартса.
Сквозь водную толщу слышно его было на удивление хорошо. И Гарри не сразу понял, в чем дело — Дамблдор говорил на языке морского народа.
— Будь осторожен, Белый Генерал, среди магов есть предатель, — русалка высунула руку из воды и крепко сжала протянутую ей морщинистую ладонь Дамблдора. — Когда придет время, мы снова выступим на твоей стороне.
— Спасибо, — директор Хогвартса благодарно кивнул и поцеловал ей руку.
Русалка игриво улыбнулась, плеснула хвостом по воде и нырнула глубже — туда, где ждали ее подданные.
А на судейской трибуне вовсю посмеивались и перемигивались — обмен любезностями со стороны Дамблдора и предводительницы морского народе незамеченным не остался.
И только не на шутку озадаченный Министр Магии, беззвучно шевелил губами, вспоминая статистическую отчетность годичной давности по количеству обитающих в Большом Озере подводных жителей. Цифры не сходились.
— Удачи тебе с твоей русалкой, — знакомый тритон на прощание хлопнул Поттера по плечу. — Норов у нее тот еще. Не хуже, чем у Ее Величества.
Прекрасно расслышавшая его Гермиона мгновенно покраснела. Точнее, учитывая ее оттенок кожи, позеленела.
— Спасибо вам, — улыбнулся ему вслед Гарольд.
— Вспылы…? — позвал их Седрик, указывая наверх.
— Погоди, дай это Чжоу, когда поднимитесь на поверхность, — не забывая сопровождать свои слова поясняющей жестикуляцией, Поттер передал ему желтую водорослину. — Каждому по одной, будем экономны, — он повернулся к Гермионе, кого-то высматривающей на судейской трибуне. — А то, чувствую, с нами очередным сокровищем поделились, и если мы его растранжирим и ничего не оставим, профессор Снейп очень обидится, — он широко ухмыльнулся. — Держи. Я — следом. Гермиона?
— Виктор! — она обрадовано улыбнулась и указала наверх. — Он там, видишь? Авроры его расколдовывают.
— Кому — что… — закатил глаза Поттер. — Все, выбирайся из воды.
Вовремя подоспевшие к краю Рон и Драко помогли вытащить из воды сначала Габриэль, а потом и сосредоточенно жующую желтую водоросль Гермиону. Жабры у нее уже пропали — оставались только перепонки на пальцах, но и те уже истончались.
Гарри, обернувшись, еще раз посмотрев вслед уплывающим тритонам и, взявшись руками за деревянный настил трибуны, подтянулся.
И тут же был обернут в теплый плед и оттащен от края.
— Хвала Мерлину, Гарри, ну наконец-то! — Ремус Люпин крепко обнял крестника. — Что-то вы на поверхность не очень торопились — отпущенный Чемпионам час давно уже вышел, и мы порядком переволновались. Все в порядке? Никто не пострадал?
— Отделались легким испугом, — с улыбкой отрапортовал Поттер.
— Рассказывай, дружище, что там было, — подошедший сзади Рон хлопнул его по плечу. — О, вижу Диггори… таки всплыл.
— Если вкратце, там были гриндиолу. Стаи гриндиолу. Насмотрелся на них на всю жизнь вперед.
— Поттер, — из радостно галдящей толпы организаторов — все кончилось хорошо, никто не пострадал и зрители так толком и не поняли, что произошло — появился Ангол. — Поздравляю, справился на «отлично».
— И где мое «спасибо»?
Уже отошедший к Алгизу и Драэвалу маг Атаки махнул ему рукой, то ли прощаясь, то ли отмахиваясь. Посовещавшись, Триада решила, что на сегодня их миссия выполнена с лихвой, и поспешила скрыться.
— Как все-таки хорошо, что они убрались, — пробормотал себе под нос Уизли. — У меня голова просто раскалывается. Рядом стоять — сущая пытка…
— Рон? Ты что-то сказал? — озадаченно переспросил его Ремус.
— Нет-нет, профессор, вам послышалось, — принужденно заулыбался он.
— Поттер, — тот аж вздрогнул, когда его позвал вынырнувший из толпы с кружкой Бодроперцевого зелья Драко Малфой. — Пей. Я у мадам Помфри для тебя выпросил.
— Ага, спасибо, — Гарри в два глотка осушил кружку. — Фу-ух, уже лучше, а то мне уже холодно стало…
— А согревающие чары? — Малфой поднял брови.
— Вообще-то, героям такими мелочами заниматься не положено, — он гордо вздернул подбородок. Краем глаза заметил Гермиону, стоявшую рядом с окружившими кого-то аврорами, и спросил: — А там что такое?
— Да это Крама выловили полчаса назад, — отмахнулся Рональд. — И до сих пор трансфигурировать обратно пытаются.
— Что, переборщил? — Поттер не упустил возможности позлорадствовать.
— Тебе видней — в трансфигурации спец у нас ты, — Драко пожал плечами. — Но возятся с ним давно. И ругаются крайне заковыристо.
— Значит, переборщил, — удовлетворенно резюмировал Гарольд.
— Гарри, не стоит так говорить, — Люпин осуждающе покачал головой.
— Так расскажи наконец, что там случилось, — напомнил Поттеру Рон. — А то мы битый час про этих гриндиолу от твоего братца выслушиваем, а так ничего и не ясно.
— Похоже, их кто-то разбудил. И я вам всем больше скажу: они настолько оголодали, что грызли камень. Нормально, да?
— Скорее — ненормально. До крайности, — Люпин нахмурился. — Похоже, тут замешаны не только чары…
— Зелье? — вздернул брови Рон Уизли. — Разве такие существуют, профессор Люпин?
— Невозможного в нашем мире нет. Так что если авроры в результате экспертизы обнаружат…
-’Арри!
На этот раз «отвлекающим объектом» стала Флер Делакур.
— Дружище, ты сегодня крайне популярен! — Рон с ухмылкой ткнул Гарольда в бок.
— Ну еще бы! — самодовольно улыбнулся он.
— Ты спас Габ’гиэль, спасибо! — Флер смотрела на него сияющими от счастья глазами.
— И как она? Уже расколдовали?
— Поттер, напоминаю, у тебя, вообще-то, уже есть подружка, — громким шепотом произнес Драко.
— Она еще не п’гишла в себя, — Делакур, проигнорировавшая высказывание Малфоя, печально покачала головой. — Ав’го’гы не знают, в чем дело — чары сна уже должны были п’гек’гатили свое действие, — в ее глазах блеснули слезы. — Моя бедная сест'генка…
— Спорим, авроры и не найдут ничего? — задиристо и на удивление бодро ухмыляющийся высунулся из-за спины Флер. Та ойкнула от испуга и неожиданности и отскочила в сторону.
— Неужели опять не знают, где искать? — Драко скрестил руки на груди, исподлобья уставившись на родственника.
— Верно, кузен! И куда смотреть — тоже, — Реджинальд ему подмигнул.
А вокруг буквально на глазах оживала судейская трибуна, морально подготовившаяся к разборкам на высшем уровне за провал. Приободрившийся Фадж, размахивая опустевшей кружкой из-под Бодроперцевого зелья, гонял по периметру авроров. Дамблдор с Грюмом на пару допытывались от Седрика с Джереми подробностей их пребывания на дне. Часть все тех же авроров все еще возилась над Крамом, лицом уже гораздо больше напоминавшим человека, нежели акулу. Людо Бэгмен, успевший выпросить для себя пару кружечек Бодроперцевого зелья у мадам Помфри, чуть заплетающимся языком и с невероятным обилием литературных вставок и мелких подробностей вел задушевную беседу со зрителями. И, судя по всему, оглашение результатов ближайшие минут двадцать не предвиделось — увлекшемуся пересказыванием баек о морском народе Бэгмену было совершенно не до этого. Отдельно, в сторонке, в самом дальнем углу трибуны ютились Олимпия Максим и Игорь Каркаров — жаловались друг другу на тяжкую директорскую жизнь, безалаберное Министерство Магии Англии, раздолбаев-авроров и хитрюгу-Дамблдора. По этим статьям директора школ двух противоборствующих течений магии Умертвия нашли полное взаимное согласие.
Ситуация потихоньку разруливалась.
Люпин, сосредоточенно наблюдавший за столпившимися вокруг Грюма аврорами, коротко хлопнул крестника по плечу, привлекая к себе внимание. Гарри повернулся.
— Гарри, я отойду ненадолго — Аластор собирает команду для проведения экспертизы. Ему может понадобиться моя помощь.
О том, что Грюм Ремуса не очень-то жалует (а в связи со сложившейся ситуацией с преподаванием ЗоТИ и вовсе на дух не переносит) и к своему делу даже на пушечный выстрел не подпустит, Поттер деликатно решил не напоминать и поэтому только утвердительно кивнул.
— Вот и мы пойдем, да, Флер? Там как раз всех участников второго тар собирают… — Реджинальд положил руки ей на плечи.
— Подожди, — Делакур вывернулась из его объятий. — Я хотела поблагода’гить ’Арри.
Реджинальд закатил глаза, демонстративно пожал плечами и отошел.
— Не беспокойся, Флер, я поблагодарю его за нас обеих, — твердо произнесла Гермиона, подошедшая к Поттеру со спины, и взяла его за руку, переплетая их пальцы.
Рон и Драко с понимающими усмешками переглянулись.
Делакур пожала губы, гордо вздернула подбородок и, в сопровождении крайне довольного ситуацией Реджинальда, отошла.
— Нам тоже надо идти, Гарри, — произнесла Гермиона, невинно улыбаясь.
Рон исподтишка продемонстрировал ей большой палец.
— Мадам Помфри сказала, чтобы я и тебя позвала, — продолжила гриффиндорка. — Она просила участников второго утра собраться в Больничном Крыле — хочет всех сама осмотреть.
— И когда я получу причитающиеся благодарности? — с ухмылкой подначил ее Гарольд. — С процентами за задержку, между прочим.

* * *

В первую очередь мадам Помфри осмотрела тех, кто пострадал во время второго испытания меньше всего: из Чемпионов — Седрика, Джереми, Флер и, заодно, «припочковавшегося» к ним на тех же правах Гарри, и из «жертв» — Гермиону, Джинни и Чжоу. Осмотр прошел сравнительно быстро: школьная медсестра использовала несколько разнотипных диагностирующих заклинаний и дала выпить какой-то порошок, растворенный в укрепляющем зелье. Далее мадам Помфри рассадила их по койкам ждать конечных результатов, а сама занялась Виктором Крамом.
Первыми ушли Седрик и Чжоу — этим двоим в Больничном Крыле делать вообще было совершенно нечего. Заклинание выявления, применяемое совместно с тем самым Красным порошком, показало, что все в порядке и вообще нечего по всяким пустякам отнимать время у школьной медсестры, когда ее дожидаются пациенты и посерьезней.
Следом по своим делам отправились Джереми и Джинни. С младшей Уизли пришлось немного повозиться из-за довольно-таки странных результатов, выданных заклинанием выявления, невесть с чего показавшим остаточный след иных чар, кроме сонных. Но в конечном итоге, и так и сяк попытавшись выяснить, что же это за чары и не придя к четкому результату, мадам Помфри все списала в процент допустимых погрешностей действия Красной пыли, и двое доблестных гриффиндорцев направились в свою гостиную.
Потом мадам Помфри спровадила из Больничного Крыла Виктора Крама — последствия неудачной трансфигурации, так и не исправленные аврорами до конца, она устранила. И заодно влила в Крама чуть ли не две пинты гремучей смеси укрепляющих зелий и зелий закрепления формы — чтобы случайно по его и так не страдающей изящностью внешности не ударил откат после весьма серьезных трансфигурационных чар, которые Виктор на свою голову (во всех смыслах этой фразы) исполнил неправильно.
Флер Делакур задержалась из-за сестры — ни авроры, ни мадам Помфри не смогли определить, что точно случилось. Хотя первые должны были хоть что-то внятное высказать по этому поводу, поскольку их капитан участвовал в наложении сонных чар на жертв Чемпионов.
Таким образом, и здесь оказался виноватым Энтони Кроули, в Больничное Крыло так и не явившийся и пропадавший неизвестно где. Похоже, что светило ему в ближайшем обозримом будущем кое-что похуже официального выговора от Министра Магии, заверенного личной печатью, и увольнения «по собственному желанию». Дело пахло разбирательством в Визенгамоте, полным составом и под председательством Альбуса Дамблдора, который навряд ли проявит милосердие — учинить директору Хогвартса столько разнокалиберных неприятностей и выйти сухими из воды до сих пор удавалось только Поттерам. Всему семейству скопом.
Габриэль, в виду того, что с продолжающей свое действие магией сделать никто ничего таки не смог, было решено оставить в Больничном Крыле на попечении мадам Помфри — до тех пор, пока ее не заберут в клан Умертвия, либо же пока не станет ясно, чем же ее прокляли.
Разрыдавшуюся кровати сестры Флер уводить пришлось едва ли не силой.
Дольше всех задержался Гарри Поттер. Ну и Гермиона Грэйнджер, конечно же. Официальным предлогом было легкое недомогание в результате длительного пребывания на дне Большого Озера под действием жаброслей. На деле все ограничилось тем же осмотром и парой бутылочек извечного и искренне любимого школьной медсестрой укрепляющего зелья. Далее подразумевалось, что молодые люди вернутся в гостиные своих факультетов и напрямую займутся решением проблемы, связанной с упадком сил после этого самого длительного пребывания на дне. При помощи, например, плитки шоколада, чашки горячего чая и расслабляющей беседы ни о чем в кругу друзей.
Решив, что честные и благоразумные молодые люди именно так и поступят, мадам Помфри предоставила их самим себе и ушла в свой кабинет писать отчеты для комиссии, которой наверняка захочется в самый неподходящий момент взглянуть на результаты медицинского осмотра Чемпионов. А к таким внезапным проверкам лучше готовиться основательно и заранее.
Рассуждая в отношении Поттера и Грэйнджер так же здраво и логично, как и Поппи Помфри, профессор Северус Снейп сначала честно дожидался Гарольда в гостиной Слизерина, намереваясь устроить ему выволочку прямо там. Прямо с кружкой чая, шоколадом и разговором — очень серьезным и очень «о чем-то». Так и не дождавшись, Снейп направился в Больничное Крыло.
И, само собой, заявился он туда крайне невовремя — Гарри было не до разговоров с деканом. В принципе, ему было даже не до разговоров с директором, к которому Мастер зелий собирался апеллировать, как к самой последней из самых последних инстанций.
Гарри Поттера интересовала исключительно Гермиона Грэйнджер. Ну и разве что еще вопрос расстегивания пуговичек на ее блузке, чему она, конечно, сопротивлялась, но не особенно рьяно и как-то неубедительно.
Снейп мысленно успел возблагодарить какое-никакое, а все-таки наличествующее у Поттера благоразумие — увлеченные друг другом молодые люди догадались-таки спрятаться за ширмой, и поэтому наткнулся на них зельевар не сразу. А если бы не сдавленные охи, шелест мантий и громкий шепот, то он и вовсе бы ушел ни с чем.
— Двадцать баллов с Гриффиндора, мисс Грэйнджер, — бросил профессор Снейп вслед метнувшейся к дверям Гермионе, на ходу застегивавшей блузку и запахивавшей мантию. — За недостойное поведение. И пятьдесят баллов со Слизерина, — он повернулся к Гарольду. — За безобразное поведение, недостойное звания старосты факультета, Поттер. Давно вам отработок никто не назначал?
Тот с видом оскорбленной невинности поправил мантию на плечах и, не глядя на декана, попытался прошествовать мимо с гордо вздернутым подбородком.
Ключевое слово — «попытался».
Мастер зелий вздернул его за ворот мантии, как котенка за шкирку.
— Поттер, вы спятили? Вы совсем не соображаете что творите? — Снейп встряхнул его.
— Да что я такого сделал? — не понял Гарри. Вырвав мантию из захвата Снейпа, он отступил назад.
— Делаете вид, что ничего не понимаете? — сощурился тот, скрестив руки на груди. — Значит, то, что вас вместе с моим крестником и мистером Уизли используют эти проклятые трое магов… И не надо делать удивленное лицо, вы знаете, о ком я! Входит, это, в вашем понимании, Поттер — «ничего особенного»? Да вы хотя бы понимаете, какой угрозе каждый раз подвергаете себя по их указке?
Гарри так и замер с открытым ртом. Он-то ожидал, что выволочка будет посвящена теме излишней открытой (хотя какая тут открытость?) демонстрации (чего, в принципе, тоже не было) его отношений с Гермионой Грэйнджер. Но декан, оказывается, имел ввиду совершенно другое.
— Ну что вы рот открыли, как вытащенная на берег рыба, Поттер? Я неправду говорю?
— Н-нет, но…
— Какое тут может быть «но»? — всплеснул руками Мастер зелий. — Поттер, не хотите о себе думать, так подумайте об окружающих! О своих друзьях. О своей матери. О мисс Грэйнджер, наконец! Должно же быть хоть что-то что вас приведет в чувство!
— Профессор Снейп, сэр, но ведь до сих пор ничего серьезного не случилось, — совершенно потеряно произнес Гарольд.
— Ничего? Не случилось? — Снейп с изумлением во взгляде уставился на него. — Все, Поттер, я понял, вы — клинический идиот. Вопросы снимаются за ненадобностью. Вам что-либо доказывать совершенно бесполезно. Мы идем к директору Дамблдору…
Из своего кабинета вышла хмурая мадам Помфри.
— Что за шум? А, это вы, профессор Снейп… Мистер Поттер! Почему вы еще здесь? Разве вы не должны были…
— Мы уже уходим, — зельевар коротко кивнул ей. Он вытолкал Гарольда в коридор и вышел следом. — Я потребую, Поттер, чтобы директор прекратил ваши безумства. Потому что, уверяю, то, что вы сами называете «все в порядке», таковым совершенно не является, — он отошел на несколько шагов вперед. Гарри так и остался стоять у дверей Больничного Крыла. — Чего ждете, Поттер? Вы идете со мной. Возражения не принимаются.
— Не думаю, профессор, что из этого что-нибудь получится, — произнес Гарри, когда они уже вышли к Залу Лестниц.
— С какой стати? — Мастер зелий остановился на площадке этажа.
— Потому что это была идея профессора Дамблдора — предоставить нашу помощь Триаде.
К площадке пристыковалась лестница. Снейп даже не пошевелился.
— Так значит, Триада? — спросил он, медленно поворачиваясь к Гарольду.
Тот досадливо поморщился и хлопнул себя ладонью по лбу — проболтался-таки, великий конспиратор. Но особенной вины за собой Гарри все равно не ощущал — весь день был на нервах из-за проклятого Турнира, плавал на Моргана знает какую глубину, выполняя за авроров их работу… И под конец его еще и лишили достойного за спасение дамы сердца вознаграждения.
Может пора уже Альбусу Дамблдору самому со всем разбираться? Чисто ради разнообразия.
— Прекрасно, Поттер, просто прекрасно, — Мастер зелий скрестил руки на груди. — Это еще один повод поговорить с директором на чистоту. Он должен понимать, во что вас втравил.

* * *

Каменная горгулья, охранявшая вход в кабинет Дамблдора, впускать их отказалась наотрез. Даже после многократного повторения пароля. Даже под угрозой снятия оживляющих чар. Только рожи корчила и постоянно водила когтем перед горлом, указывая другой лапой на дверь к лестнице в директорский кабинет.
И с огромной неохотой горгулья откатила постамент в сторону, чтобы пропустить выходящего в коридор Ремуса Люпина.
— Гарри? Северус? Что вы тут делаете? — удивился он.
— У нас с Поттером есть разговор к директору Дамблдору, — коротко произнес Мастер зелий.
— Мне кажется, сейчас не самый подходящий для этого момент, — Ремус оглянулся на горгулью. Та усиленно закивала. — Альбус не в лучшем настроении…
— Разговор не займет у него много времени, — Снейп хватил Гарольда за плечо и повел к двери за горгульей.
— Там Фицджеральд, — торопливо произнес Люпин. — И они опять повздорили. Северус, сейчас лучше держаться от кабинета Альбуса как можно дальше. Они разве что до Непростительных не дошли.
Зельевар молча стиснул зубы и отпустил Гарри.
— Поттер, можете считать, что вам сегодня крупно повезло, — бросил он, а сам все равно направился к лестнице, ведущей в директорский кабинет.
Ремус Люпин только неодобрительно покачал головой.
— Опять что-нибудь натворил? — ласково взъерошив волосы на голове крестника, спросил он.
— Да как сказать… — неопределенно отозвался тот, в задумчивости наблюдая за горгульей, откатывающей свой постамент обратно на место.
— Ну, во всяком случае, на сегодня разбирательства ты избежал. Уже неплохо.
— Наверное, — неуверенно произнес Гарри, нащупывая в кармане мантии влажный комок водорослей, которые ему дала Правительница русалок.
Если бы только все было так просто…

— Ну так вы же отказались туда лезть, — издевательски развел руками Грюм. — Что ж теперь поделать-то? Придется детей посылать против гриндиолу.
— Что надо делать? — коротко спросил Гарри, обращаясь, преимущественно, к Анголу и крайне недовольному происходящим Альбусу Дамблдору.
— Ой, Гарри, а ты уверен… — из-за спины своего начальника показалась перепуганная Нифадора Тонкс, — прошу прощения! — чуть не поскользнувшись, она ухватилась за плечо грозного Глаза. — Прошу прощения, сэр…
— Он уверен, аврор Тонкс, — ответил за слизеринца Ангол. Он повернул голову, вглядываясь в обеспокоенно гудящую толпну зрителей на трибунах. — Его крестный Ремус Люпин, направляется сюда.
— Р-ремус? — непонимающе переспросила Тонкс.
— Кто-нибудь должен ему сообщить, что все в порядке, — пояснил ей Алгиз, вместе с Дрэвалом простаивавшие в сторонке и не принимавшие участия в выяснении извечного вопроса «А что же делать?». Их время еще не настало, и Рон вместе с Драко предпочитали пока что держать контроль над дуплицированными телами в своих руках. Пускай и было это не так-то просто, но раз Ангол пока в их помощи не нуждала, рисковать не стоило.
— Ах… сообщить. Да, сейчас, хорошо, — рассеянно кивнув, Тонкс направилась к пробирающемуся сквозь толпу в сторону судейской трибуны Люпину.
— Ну так как, возражения будут? — Грозный Глаз сцепил руки в замок на животе и демонстративно огляделся. — А желающие в озеро полезть? Нет? Тогда слушаем, — он повернулся к Магу Атаки.
— В любом случае, мистер Поттер не успеет добраться до Донного Каньона за такой короткий промежуток времени, — поджал губы Каркаров.
— Болтали бы меньше, больше было бы времени, — буркнул в его сторону Грюм.
— На что это вы намекаете? — сразу же оскорбился тот.
— Он успеет, — медленно и звучно произнес Ангол. — Если мистер Драко Малфой согласится помочь нам и призовет змея.
— Какого змея я должен призвать? — переспросил Драко, невольно переглядываясь с Флер и Джереми — те двое вообще ничего не понимали в происходящем, но всем своим видом срочно требовали объяснений. И даже более того — гарантии, что оставшиеся на дне Большого Озера будут спасены.
Гарольд удивленно поднял глаза на Ангола.
— Ангуис? Он же спит еще, — недоверчиво произнес он.
— Значит, разбудит сначала, — пожал плечами Ангол с таким видом, будто это все — вопрос уже решенный. — А потом передаст, что хозяин срочно требует, чтобы змей прибыл сюда. У него же есть доступ к Большому Озеру.
— А кто вам сказал, что у меня получится? — набычился Малфой-младший. — А? Единственный раз, когда у меня получилось направленное воздействие, был случайностью!
— Постойте, — директор Дурмстранга вышел вперед. — Змей. У которого есть доступ к озеру, — он прищурился. — Не та ли это, случаем, гадина, которая протаранила в начале зимы мой корабль? А? Альбус, да ведь вы тогда еще отнекивались, когда я о змеюке заговорил этой проклятой! — завопил он, всплескивая руками. — Доказывали, что бредни это все, и вашем озере нет никаких подводных змеев! И вот, выясняется, что вы своего гада морского на черный день приберегли! Это же произвол! Я требую… да, заметьте, при представителях Министерства Магии Британии!.. требую компенсации морального и физического ущерба! Альбус! Я требую!
— Игорь, друг мой, что сейчас важнее, по-вашему: затевать длительную судебную тяжбу или все-таки спасти со дна Большого Озера моих и, смею заметить, одного вашего, учеников? — совершенно спокойно отреагировал на вопли Каркарова Дамблдор. — Так как?
— …Да какая мне разница! — кипятился Драко, которого Рон и Гарри отвели в сторону и пытались убедить в том, что у него все получится. — Какая, говорю, Мерлин и Моргана вас всех поберите, разница! Не выйдет ничего! Объясняю же человеческим языком: мне сил не хватит! Одно дело — старостам в коридоре глаза отвести, а совсем другое — через столько миль, да еще под землю и сквозь стену тянуться к разуму мирно спящей гигантской змеюки! Вы что, издеваетесь надо мной, что ли?
— Ну, мы можем помочь, правда? — Реджинальд пихнул в бок подошедшего вместе с ним к слизеринцам Гербиуса.
— Уж вы-то мне чем поможете? — Драко упер руки в бока. — Моральную поддержку оказывать собираетесь?
— Фу, как грубо! — поморщился Реджинальд. — Мы, дорогой кузен, между прочим, тоже Малфои!
— И что?
— И все, — растянул губы в ухмылке Гербиус. — Конечно, такой мощной способности, как эмпатия, нам не досталось, — он переглянулся с Реджинальдом, — да и хорошо, наверное, что это так — у нас эмпатов не очень-то любят. Считают эту способность неблаготворной примесью в крови…
— А можно ближе к делу? — спросил Рональд, стараясь унять нервно трясущиеся руки.
— Мы сможем усилить способности кузена, — Гербиус послушно перешел к сути вопроса. — И, если постараемся, думаю, сможем внушить этому вашему змею, чего от него хотят. Для этого нужно, чтобы ты, Поттер, четко держал в мыслях образ этой самой змеюки и где она находится.
— Хорошо, — кивнул Гарри. — Когда мы… приступаем?
— Как только он отмашку даст, — пожал плечами Гербиус, указывая на Ангола.
Тот коротко кивнул.
— Отлично, — Реджинальд потер руки. — Тогда начинаем. Тебе, кузен, даже делать толком ничего не придется — мы сами тебя направим и усилим способности, главное — чтобы Поттер не отвлекался.
— Нет, погодите-ка, вы действительно хотите отправить этих детей? — не унимался командир «Мантиков». — Это же безумие!
— Так, уберите отсюда кто-нибудь этого буйного, — Глава Аврориата щелкнул пальцами, подзывая двух авроров, стоявших у мостика на другую трибуну. — Он нам мешает.
— Грюм, да что с вами такое? Мы всем отрядом с этими чертовыми чарами головного пузыря как раз успеем…
— Да вот ни мантикоры вы теперь не успеете! — рыкнул Грозный Глаз. — Меньше десяти минут осталось до окончания действия чар на тех, кто остался на дне. Думаешь, сможете вы за это время доплыть до них сквозь заслон из взбесившихся гриндиолу и жабросли дать? А, умник? Вот если бы ты об этом подумал, прежде чем языком чесать про низкие зарплаты, может и получилось бы что! — Грюм в сердцах сплюнул. — Так нет же, прет из него… бедного и всеми обиженного про несправедливости мировые! Как только вернусь , поувольняю всех к тролльей матери!
— А м-м-альчишка-то как успеет? — робко проблеял Кроули, отступая от Грюма на несколько шагов. — О-он же…
— …Змееуст, — сказал Ангол, краем глаз наблюдая за тем, как в сторонке трое Малфоев и один Поттер изо всех сил пытаются достучаться до тихо-мирно дрыхнущего василиска. — Змей его враз до Большого Каньона домчит. И сомневаюсь, что гриндиолу будут им большой помехой.
Гарри Поттер спокойно уселся на открытый край трибуны и принялся расшнуровывать ботинки.
— Драко сказал, что все получилось. Скоро прибудет Ангуис, — ответил он на немой вопрос Ангола.
— Ничего я такого не говорил! — подал голос Малфой-младший, привалившийся к бортику и, несмотря на холод, обмахивающийся рукавом мантии. — Фу-ух, кошмар…
— Тебе-то что! — бросил Реджинальд. — Это мы тут пахали как проклятые — достаточный приток силы обеспечивали.
— Господа и дамы, — неожиданно повысил голос Дамблдор, обращаясь к присутствующим. — Я надеюсь, вы согласитесь с тем, что ситуация достаточно нестандартна и львиную долю происходящего обсуждать прилюдно не стоит. И делиться определенными деталями с общественностью — тоже.
— Да какой там! Все, что здесь творится, прекрасно видно со зрительских трибун, — со скорбной миной на лице махнул рукой Игорь Каркаров, понявший, что никаких компенсаций так просто он не получит. А то и вовсе ничего не получит.
— Но не слышно, — произнес Ангол, коротко глянув на него. — А потому и не стоит… излишне откровенничать с непосвященной публикой.
— Теперь мне понятно, Альбус, зачем ты мальчишку у себя под крылышком пригрел… — с непередаваемым ехидством в голосе произнес Аластор Грюм, наблюдая за тем, как Гарольд, аккуратно сложив мантию, вешает ее на бортик трибуны.
— Просто замечательно, что тебе наконец-то стало все понятно, — в тон ему сказал директор Хогвартса. — Может быть теперь-то мне удастся избежать обвинений в фаворитизме по-отношению к некоторым ученикам.
— …На случай любой неприятности есть хитрое, ловкое и очень хорошо обученное пушечное мясо, которое само полезет куда надо — дай только волю, — закончил Грюм, скрещивая руки на груди.
— Ты просто мастер гениальных формулировок, — вздохнул Дамблдор.
— Это он всегда так, — пояснил Гарри той части присутствующих, кто не был столь хорошо знаком с характером Грозного Глаза Грюма. — Ничего нового.
— Ты болтай побольше, мальчишка, да возись подольше, и так мы вообще никого не спасем, — бросил Глава Аврориата Гарольду. — И даже Крама с Диггори, про которых все почему-то очень легко забыли. Или вы думаете, гриндиолу их не тронут?
— Я Ангуиса жду, — терпеливо напомнил тот. — Без него все равно бесполезно даже в воду лезть. А там мы и за пять минут успеем…
— Несите жабросли, — приказал Дамблдор, обращаясь куда-то назад.
— Постойте, а почему бы не использовать чары головного пузыря? — снова зашевелился Кроули, уже вполне оправившийся от общего шока после бурных воплей своего непосредственного начальства. — Я имею в виду — не только для мальчика, но и для тех, кто на дне озера остался? Разве это не…
— Позорище! — взвыл Грозный Глаз. — Да за что мне это? Уволю, подлеца! — заорал он дурным голосом, почему-то грозя Кроули волшебной палочкой. — Уволю! Самым первым! Сегодня же приказ напишу и Робертсу отправлю в Лондон! Неуч проклятый! Да как тебя в Аврориат приняли-то? Кто ж тебя экзаменовал, дубина ты этакая? — от бессильной злости Грюм застучал деревянной ногой по настилу трибуны. — Ну откуда они под такой толщей воды возьмут достаточное для работы чар воздушное пространство, а? Неуч проклятый! Позор всего Аврориата! Еще ведь и командиром назначили! У-у-у, позор на мои седины!
— Да ладно тебе так убиваться, Аластор, — похлопал его по плечу Дамблдор. — Ничего страшного. Вернешься — уволишь.
— Вернусь — точно уволю, — закивал тот.
Энтони Кроули только-только сообразил, что лучше бы ему скрыться с глаз доведенного до истерики начальства.
— Смотрите! — Флер Делакур, подошедшая к краю трибуны, указала на воду.
По поверхности озера пошли волны. Под водой в нескольких футах от судейской трибуны показался темный силуэт чего-то несоизмеримо огромного.
— Надо же, еще подрос, — умиленно заметил Гарольд, укладывая рядом с ботинками носки. — И шкуру поменял…
Змей поднял голову из воды практически прямо перед самой трибуной, плеснув на нее водой. Выцарапанные фениксом глаза закрывала промокшая от водыповязка.
— Надо же, не содрал! — еще больше умилился Гарри. — Ты извини, что разбудили, — он перешел на серпентаго, — мне кое-кого со дна озера надо достать, а там гриндиолу.
Ангуис повел головой, ненадолго уходя под воду.
— А времени нет почти, — продолжил Гарольд. — Вот я и подумал, что помочь сможешь только ты. Попасть нужно на дно Большого Каньона.
Змей снова сделал неопределенный взмах головой, который слизеринец предпочел трактовать как молчаливое согласие.
— Поттер, возьмите, — к нему сквозь толпу приблизившихся к краю трибуны «посмотреть, а что это такое там всплыло» протолкался Северус Снейп. — Это жабросли для вас и для тех, кто остался под водой. Помните, их только на час хватит.
— Да мы уже минут через двадцать вернемся, — обнадежил присутствующих Гарольд, забирая у Мастера зелий жабросли и спрыгивая в воду. — М-мерлин, холодина какая! — отплевываясь от попавшей в рот и воды, пробормотал он. Продолжая активно трепыхаться и этим хоть как-то согреваться, Гарри сунул в рот один из переданных ему Снейпом пучков жаброслей. — Ну все, мы поплыли! — проглотив жабросли, крикнул он оставшимся на трибуне и, ухватившись за роговые наросты на голове василиска, нырнул вместе с ним под воду.

Зимние каникулы в Хогвартсе прошли, как ни странно, спокойно и без происшествий. Может быть за это стоило благодарить мужественно несущих свою службу на «школьных рубежах» авроров. Может быть — благоразумных студентов. Ну а вероятно дело все было в том, что едва ли не большая часть учеников школы Хогвартс на этот раз продолжать отмечать череду рождественско-новогодних праздников решила дома. Вот и разъехались все. Да причем так, что число студентов в родных стенах школы уравнялось с числом прибывших на Турнир «заморских» гостей.
А при таком раскладе чисто физически (и магически заодно) крайне проблематично уследить за каждым и, в случае свершения мелкой пакости, за руку ухватить. Ну или за нос. Или что там вообще подвернется в момент скорейшего улепетывания с места преступления.
Как раз поэтому-то внешне картина рождественского отдыха в глазах отсутствующих и была столь тихой, мирной и спокойной. Ровно до тех пор, пока оставшиеся на каникулы в школе не начали языками трепать. А виданное ли дело: насвершав целую кучу разнообразнейших «геройств» различной же степени тяжести (если пойти и свериться с уставом Хогвартса), остаться при этом неизвестным широкой общественности? Само собой, школа должна знать своих героев в лицо! А навешанные в качестве расплаты за «смелость» отработки только придают жертвенное очарования пресветлому проказническому облику. Ну и котлам в кабинете зельеварения чистоты заодно придают. И задорный блеск кубкам и табличкам в Зале Наград. И еще целому множеству всяческих объектов сакрально-стратегического значения…
— Ужин скоро, нет? — развалившийся на диване у камина Рональд Уизли лениво приоткрыл один глаз.
— Очень скоро, — серьезно ответил ему Малфой, корпевший над свитком с заданием по Чарам. — Он стал ровно на минуту ближе к моменту исчезновения в твоем желудке, чем когда ты спросил в прошлый раз. Уизел, пошел бы, делом каким занялся, что ли… Зачем своим бездельем глаза мозолишь? Видишь же, на мне два доклада висят, а на следующей неделе Флитвику сдавать надо уже.
— Нечего было выпендриваться, — Рон назидательно поднял указательный палец. — Не на первом курсе уже, как-никак.
— Кто бы говорил…
— Ваше счастье, что в этом году квиддича нет, — хмыкнул Гарри, поднимая глаза от энциклопедии по трансфигурации.
— Не «ваше», а «наше», — поправил его Малфой, не удержавшись от шпильки в сторону друга.
— Именно что ваше, — подозрительно мягко произнес тот. — Это у Флинта я запасным ходил, когда он капитаном был. А на следующем курсе я этот квиддич вообще в гробу видал. Со сломанной палочкой и в саван обернутым, — и неожиданно добавил: — Если он вообще еще будет, и мы все до него доживем.
— А что за внезапный наплыв пессимизма? Почему мы вдруг не доживем? — Рон поправил подушку под головой, повозился на диване, переворачиваясь с одного бока на другой, и в конце концов сел. — По мрачным пророчествам у нас тут Драко спец. Ты, вроде как, по другой области был до сих пор.
Поттер молча пожевал губами и снова уткнулся в книжку.
— Гарри, ну что за ерунда началась, а?
— Да у него вообще после того разговора с Дамблдором обострение маниакально-депрессивного психоза произошло, — громким шепотом сообщил в пространство Малфой-младший.
— Драко, а, Драко, откуда такие умных слов набрался? — поднял глаза от книжки Гарольд. — Не от папаши случаем?
— От крестного, — мрачно буркнул тот в ответ. — Поттер, вот скажи один раз внятно и четко: чего тебе там Дамблдор наговорил? Ну что такого ужасного случилось? Мировой потоп? Конец света? Темный Лорд возродился? Или Крам твою подружку Грэйнджер с собой в Дурмстранг увозит?
— Опять началось! — простонал Гарольд, с головой накрываясь многострадальной энциклопедией по трансфигурации и откидываясь на спинку кресла. — И что вы ко мне так прицепились?
— Потому что нехорошо сваливать в неизвестном направлении и систематически не ставить об этом в известность своих друзей, — прямо ему ответил Малфой. — Нашелся тут… великий конспиратор, мантикора тебя, Поттер, задери! Прекращай уже эти игры в секретность и последующую ей депрессию. Надоело уже. Вечно вы с Рыжим чуть ли не на грани истерики и тотального нервного срыва находитесь!
— Кто бы говорил! — хохотнул Рон. — Кстати, а скоро…
Драко без лишних слов швырнул в него подушкой.
— На, ешь на здоровье. А ты, Поттер, выкладывай все, что в прошлый раз из своего высочайшего благоразумия умолчал.
— Ни о чем я не умалчивал! — почти натурально возмутился Гарри. — Все рассказал так, как было. И я совершенно не виноват в том, что вы с Роном сами неизвестно где ошивались…
— Во-от, — Малфой легонько пнул Рона в ногу, чтобы привлечь его внимание, — глянь, Уизел, теперь уже мы с тобой виноваты. Ну нет, Поттер, ты мне сказок тут не рассказывай. Что это у вас с Дамблдором за психопродукция пошла по поводу Распределительной Шляпы? Что за чушь? Ну какой из нее «великий артефакт»?
— Рон, а Рон, только честно, ты в курсе, где Малфой так масштабно и крепко свой словарный запас обогатил? Я тоже так хочу, — ухмыльнулся Гарольд, с наигранным интересом глядя на Рональда, и повернулся к Драко. — Никакая это не, как ты выразился, «психопродукция», а реально подтвержденный факт. Просто додуматься до такого может не каждый…
— …а только два отпетых психа, — елейным тоном продолжил за него Малфой-младший, — которые перед этим напились чайку с каким-нибудь интересным зельем в качестве добавки. Нет, Поттер, то, что у нашего директора не все дома — это уже реально подтвержденный факт. Причем, не одним поколением. Какими бы неоспоримыми достоинствами Дамблдор не обладал, больной он на всю свою голову. Но ты-то! Интеллектуальный оплот нашего курса!
— Да ну тебя, Драко! — Гарольд, похоже, всерьез обиделся. — Я же совершенно серьезно говорю.
— Ладно, ладно, — Малфой примирительно поднял руки. — Шляпа — абстрактный инструмент некого Равновесия. Мирового Порядка, или как вы там с Дамблдором еще эту эфемерщину обозвали. Так какого ж тролля весь Магический Мир чуть ли не на бочке с порохом находится, а? Что ж Шляпа-то не подсуетилась? Почему нас от появления Темного Лорда не уберегла? Причем, не одного ведь. Их тут целые толпы по миру маршировали. И хоть бы хны, — он скрестил руки на груди. — Глупости это все. Ваши с Дамблдором бредни.
— Слушай-ка, но ведь абсолютно за все Распределяющая Шляпа отвечать не может, — Рон неожиданно проникся идеей. Ну или не проникся, а просто пожалел серьезно прессингуемого Гарольда и решил его поддержать. — Она, конечно, пытается…
— Стоп! Поттер сам говорил, что Шляпа каким-то образом может менять судьбу ученика, — оборвал его Драко. — И, следовательно, пытается ее как-то поправить, если та не соответствует неким внутренним установкам самой Распределяющей Шляпы. Тоже, между прочим, Мерлин еще знает, каким именно. Вас ничего не настораживает в этой ситуации?
— Параноик, ну честное слово! — Гарри закатил глаза.
— Ничего подобного, — неожиданно спокойно отреагировал Малфой-младший. — Я всего лишь пытаюсь указать вам на то, что не все здесь чисто. Когда дело связано с Дамблдором, ни в чем быть уверенным нельзя. Он с честным лицом может такую чушь гнать, что заслушаться можно! А потом остается только часами лапшу с ушей снимать. И примеров, между прочим, масса. Не верю я в это все, и баста! — он хлопнул кулаком по подлокотнику.
— Ну и не верь, — раздраженно буркнул Гарольд. — Как будто для меня твое мнение жизненно важно!
— А я все пытаюсь указать на то, что нам пора бы уже на ужин идти, — преувеличенно бодро произнес Рон, почувствовав, что дело идет к очень крупной ссоре.
— Ты уперся, как последний баран, и напрочь отказываешься хотя бы попытаться свою точку зрения пересмотреть! — кипятился Драко, вскакивая с кресла.
Возмущенно всплеснув руками, он прошелся туда-сюда перед Гарольдом.
— Малфой, меня крайне беспокоят твои реплики повышенно-заумного характера, — ехидно произнес тот. — Уверен, что под какое-нибудь заклятие не попал намедни?
— Ну вот опять! Поттер, хватит от темы разговора уходить!
— Так, все, пошли, — Рон встал с дивана и потянул за собой друзей. — Пошли-пошли. Драко, ну чего ты привязался к человеку? Хочется ему думать именно так, а не иначе, и что теперь? Вдруг Гарри действительно знает что-то, чего не знаем мы?
— Так чего ж с нами этим таинственным знанием не поделится? — искренне недоумевал Драко, позволяя разошедшемуся Рональду отвести себя за рукав к портрету Слизерина. — А ну вас всех! — он отмахнулся.
— Никакое не «ну», — отрезал Поттер, вышедший в коридор первым и повернувшийся к появившимся из проема портрета следом за ним друзьям. — Малфой, давай разложим все по полочкам. Скажи нормально, что тебе не нравится?
Тот остановился, пытливо вглядываясь в лицо Гарольда. Некоторое время помолчал, подбирая достаточно веские аргументы для доказательства своей позиции. И, памятуя о сложном характере своего лучшего друга, медленно, тщательно взвешивая каждое слово, произнес:
— Если ты передал нам все, что рассказал тебе Дамблдор о Распределительной Шляпе, то лично я вижу массу неувязок, — он быстро добавил: — Никаких претензий лично к тебе или к Шляпе, хотя уж ей-то от моего мнения вообще ни жарко, ни холодно. Я подозреваю, что Дамблдор опять о чем-то умолчал. В этом-то все и дело.
— То есть в разговоре со мной один на один он опять умудрился погрести целую кучу информации под тем самым недоговариванием-которое-тем-не-менее-враньем-не-является, так? — недоверчиво переспросил Гарри, поднимаясь по лестнице в Холл. — В разговоре со мной. Один на один.
— Примерно так, — скромно отозвался Малфой.
— Ну, чисто по логике дела, пудрить тебе мозги смысла куда больше, чем, скажем, мне или Драко, — рассудил Рональд. — Ты же вроде как лидер, — с совершенно непосредственным видом он пожал плечами.
— «Вроде»? «Как»? — притворно оскорбился Гарри.
— Нет, ты глянь, экая птица гордая! — заржал Драко, пихая Рона под бок.
Уизли в ответ разразился крайне нелицеприятной тирадой — Малфой его чуть вниз по лестнице не спустил этим случайным жестом.
— Серьезно… да, извини, Уизел, я не нарочно… Так вот, а на кой Мерлин Дамблдору сдалось Оборотное зелье?
— Да не ори ты так! — возмутился Рональд, отвешивая другу подзатыльник.
— А то как будто до этого мы тут рецепт зелья против перхоти обсуждали! — довольно резко отозвался тот.
— Знаешь, если так подумать, ничего крамольного и излишне интересного для чужих ушей до сих пор не было, — Рон толкнул двери Большого Зала. — Ну обругали мы директора… а кто из слизеринцев этого не делает? Ну на Гарри поорали слегка… так его же иногда надо на место ставить. В целях профилактики. Так, Гарри, ну все-таки зачем Дамблдору сами-знаете-какое-зелье?
— Конспираторы Мерлиновы! — фыркнул Поттер. — Ладно хоть Темного Лорда не называете «Сами-Знаете-Кто».
— Зато мы его прямо так Темным Лордом и называем, — мрачно буркнул Драко.
— Короче говоря, насчет зелья я ничего конкретного сказать не могу. Нет, то, что директор о нем далеко не случайно в моем присутствии упомянул — это, конечно, беспокоит. Но зачем оно ему… Без понятия совершенно.
— Вот и Снейп небось тоже голову ломает, — вздохнул Уизли, вместе с друзьями проходя в пустующему факультетскому столу. — Ме-ерлин, ну почему нельзя ужин хотя бы минут на пять раньше начать? Троллева пунктуальность! Как будто переломится кто-то, если мы поедим раньше! — пожаловался он, усаживаясь на скамью.
— Нет, он-то как раз голову на этот счет задумываться не будет, — отрицательно мотнул головой Малфой. — Раз Дамблдору что-то надо… То это чисто его, дамблдорово дело. Дело же крестного — ему требуемое предоставить.
— Слушайте-ка, а не кажется ли вам, что Снейп может знать о директоре… сами-знаете-что? — Рональд таинственно задвигал бровями.
— Сами-знаете-как и сами-знаете-куда, — насупился Поттер, которого все эти туманности и закавыристости явно не вдохновляли. — Ничего он не знает. Знал бы, не стал ко мне цепляться.
— Ну нет же, я не о Триаде, а о Дамблдоре! — прошипел Рон, честно пытаясь снизить голос. Праведное возмущение непониманием друга глубины и направленности вопроса этому не особенно поспособствовало.
— Все одно, — отмахнулся Гарри. — Знал бы про директора, сам бы и до всего остального догадался. А то тут, я так чувствую, Снейп готовится целую компанию организовывать по поискам о Триаде информации… хотя он и так вроде о них что-то знает… и скорейшем разрыве нашего с ним контакта, — завернул он под конец.
Малфой прыснул со смеху.
— Разрыва, ага. Контакта, — всхлипывая от смеха, выдавил он. — Сейчас, уже бежим. Так ему и дадут! Э-эх! — он утер выступившие слезы.
— Хвала Мерлину! Ну наконец-то! — воскликнул Рональд при виде возникших на столе золотых блюд с предполагаемым «содержимым» сегодняшней трапезы. — Наконец-то поем по-человечески… с самого утра во рту ни маковой росинки…
— А нечего было весь завтрак дрыхнуть! — Малфой, накладывая себе геркулесовую кашу, отвлекся на активные птичьи шебуршения под потолком Большого Зала: — Слушайте-ка, а что за…? Почта же обычно утром приходит!
— Фрочная коррефонденфия, — невнятно произнес Уизли, успевший набить рот свежими булочками. — Фа фон и Ракфас!
— Да вижу, вижу уже, — Гарри прищурился, наблюдая за неровным полетом кейнерила. — Принесла его нелегкая…
Потеровский птиц одним только внушительным щелком клюва разогнал уже привычных к его кейнерильей эксцентричности сов и спланировал на стол Слизерина — аккурат на небольшую свободную «посадочную площадку» между блюдом с печеной картошкой и соусницей.
— Чего тебе надо? — Гарольд недовольно воззрился на своего питомца.
Тот демонстративно потряс лапой с привязанным к ней кусочком свитка и тут же отскочил в сторону (чуть при этом не угодив хвостом в мясной гуляш), стоило только слизеринцу протянуть за ним руку.
— И что это такое? — Поттер нахмурился.
Ракшас прошелся пару раз туда-сюда, громко каркая и всхлопывая крыльями. Но, так и не дождавшись адекватной (по его птичьему разумению) реакции, самовольно стал вылавливать из супницы с гуляшом кусочки мяса.
— И как теперь оттуда есть? — возмутился один из старшекурсников.
— А вот так и есть, — вздохнул Гарри, подперев подбородок рукой и наблюдая за тем, как птиц стремительно опорожняет супницу. — Если еще останется что-нибудь потом… Ну что, теперь-то дашь отвязать? — обратился он к сыто покаркивающему кейнерилу. — Так, и что у нас тут? — углубился в чтение.
Ракшас, перед тем как его самым наглым образом шугнули со стола, успел утянуть пару сухариков.
— Поттер, ты его что, впроголодь держишь, что ли? — подозрительно спросил Джек Сандерс, провожая взглядом улетающего кейнерила.
— Да я его вообще даже не держу, — рассеянно отозвался тот, сминая в руках пергамент. — Мотается себе где-то, и то хорошо, что иногда почту приносит. Совсем от рук отбился… — Гарри коротко покосился на преподавательский стол и принялся уплетать за обе щеки ужин.
— Флуфай, а мофно мне… — Рон сделал мощное глотательное движение, — твой доклад по трансфигурации глянуть, а? Нам сдавать послезавтра, а у меня там и фестрал не валялся — как первые два абзаца еще на прошлой неделе написал, так только они и есть до сих пор.
— Он у меня в чемодане лежит. На самом верху. Если найдешь, то вперед, — Поттер пожал плечами, продолжая в ускоренном темпе наворачивать рагу.
— Э? — не понял тот. — А ты с нами разве не пойдешь в гостиную?
Гарольд отрицательно мотнул головой и продемонстрировал торчащий из сжатого кулака обрывок пергамента.
— Неужели твои ночные прогулки по территории школы разрешили на официальном уровне? — широко ухмыльнулся Драко.
Поттер громко засопел, мрачно буркнул в сторону Малфоя нечто типа «язык без костей, мелет все, что ни попадя» и собрался уже было направиться к дверям Большого Зала, как тот же самый Малфой его довольно ощутимо дернул за рукав мантии обратно на скамью.
— Стоять. То есть сидеть. Поттер, пока не скажешь, куда собрался, не пущу, — заявил он.
— Да, мамочка, уже бегу отчитываться. Галстук только, вон, приглажу, — съязвил в ответ Гарри.
— Поттер, я серьезно, — Драко поднял на уровень глаз волшебную палочку. — В этом году Мерлин знает что в школе творится. Родственнички мои, умертванцы, Моргана их побери, воду мутят. Дамблдор чем-то занят… Даже крестный с твоей мамашей и отцом моим в какие-то жутко секретные махинации ударились!
— А это еще из каких таких источников известно? — вылупился на него Рональд, позабыв о содержимом своей тарелки.
— Не важно, — отмахнулся Малфой-младший. — Так вот, я к тому веду, что больно неспокойно у нас. И если что-нибудь случится…
— Да ладно тебе! — закатил глаза Гарольд. — Уж со мной-то что случится?
— В самом деле, что тут такое с Поттером собирается приключиться? — с другого бока от Малфоя подсела Забини. — Драко, зачем ты его за мантию держишь, а?
— Блэйз, сделай милость, пойти и займись своими делами, — сухо произнес он.
— Обычно это Гарри у нас со всеми приключается, а не с ним что-нибудь, — буркнул себе под нос Рон.
— Прошу прощения? — повысила голос Блэйз, нахмурившись. Настолько явно и прямолинейно ее Малфой еще не «отправлял погулять».
— Говорю, пересядь куда-нибудь в другое место, — раздраженно отозвался Драко, поворачиваясь к ней в пол оборота.
И тут же оказался носом в своей тарелке с бульоном. А Блэйз, гордо вздернув подбородок, прошествовала за другой край стола.
— Ну ничего себе! — присвистнул Гарольд, переглядываясь с Роном.
Малфой-младший только многозначительно помалкивал, снимая с ушей теперь уже совершенно неметафорическую лапшу.
— Видимо, сегодня у нее эти… девчачьи… — начал он.
— Настроенческие флуктуации! — рассмеялся Уизли. — Так, Гарри, куда ты идешь-то?
— В Запретный Лес. Ремуса встречать, — коротко ответил он.
— Что-о? — Малфой-младший так и замер с одной из особенно длинных макаронин на пальце. — Куда-а?
— В Запретный Лес, — терпеливо повторил тот, поняв, что от объяснений перед друзьями не отвертеться, — встретить Ремуса Люпина.
— А сам он, без твоего присутствия… никак? — осторожно спросил Рональд, взглядом отыскивая на столе кубок с тыквенным соком.
— Полнолуние, — так же кратко, емко и эффектно произнес Поттер.
— Так вот оно что! — многозначительно протянул Малфой-младший. — К слову, мы профессора Люпина и не ждали уже — ты объявил, что он в начале нового семестра в школу прибудет…
— А сейчас тебе чем не начало? — поднял брови Гарольд.
— Ну… как бы не первая неделя уже… Начало февраля…
— Радуйся, что вообще хоть что-то будет, — отрезал тот, поднимаясь.
— Погоди, сейчас мы с Уизелом доедим, и вместе пойдем, — Драко оценивающе глянул на свою тарелку и завертел головой, выискивая почившему с миром ужину достойную замену.
— Никуда вы со мной не пойдете, — отрезал Гарри.
— Это еще почему? — нахмурился Рон.
— Во-первых, потому что нечего за мной хвостом ходить, — Малфой обиженно поджал губы, — а, во-вторых, потому что в Лесу вам в полнолуние делать ну вообще нечего. Смекаете или нет?
Те переглянулись и, будучи вынужденными согласится со здравыми доводами, молча закивали.
— Я на все вопросы ответил? Теперь-то можно идти? — раздраженно спросил Поттер, упирая руки в бока.
— Да иди уж, — притворно вздохнул Уизли, тихонько посмеиваясь. И добавил, мечтательно прикрыв глаза: — Наконец-то у нас ЗоТИ нормальное начнется!
Поттер на прощание махнул рукой и зашагал к дверям Большого Зала.
Он вышел в Холл и под неодобрительным взглядом Филча, ничего, впрочем, ему не сказавшего, вышел на улицу. На окрепший морозец. Гарри постоял немного на крыльце, глубоко вдыхая холодный ночной воздух, и прямо по сугробам направился к огибавшей хижину Хагрида кромке Запретного Леса. В принципе, можно было бы и без особого экстрима обойтись — лесничий неплохую тропку себе протоптал от самой двери до ступеней к главным дверям замка. Но холода Поттер не чувствовал в силу стечения обстоятельств под емким названием «полнолуние», а шастанье по сугробам с последующим попаданием снега всюду, куда ему заблагорассудится, вроде как было штукой веселой. Дурашливой такой. И до умиления глупой. Навроде идейки идти встречать в то же самое полнолуние крестного-оборотня. Но если прогулка по Запретному Лесу была хотя бы санкционирована сверху (и вообще сама идея была подана лично этим же самым «верхом»), то мелкие шалости можно было записать в сторону личного протеста. Против всего. Потому что хочется иногда попытаться плюнуть против ветра, надеясь при этом перехитрить закон подлости.
Снег был сухим, жестким и быстро утрамбовывался под ботинками. Едва слышно бормотал что-то перебирающий снежинки на колком насте ветер. И никого больше. Вечер, зима, холод и ясное ночное небо.
Гарольд снова ненадолго остановился. Повертел головой, не столько выглядывая вероятных преследователей (а то мало ли… и Драко с Роном может какая-нибудь интересная глупость в головы стрельнуть), сколько оценивая зимний хогвартский пейзаж. Зима не только холодная, но и снежная выпадала довольно редко, и полюбоваться было на что. Особенно, когда никто не мешал.
Шутливо пригрозив кулаком полной луне, большим бледно-желтым фонарем зависшей на небе и освещавшей сонную заснеженную землю не хуже каких-нибудь глобальных чар, Гарри затрусил дальше. Он уже собрался было завернуть к Хагриду — новостями поделиться и заодно кружку горячего чая выпросить, но потом решил, что зря беспокоить лесничего, ставшего очень нервно относиться к ночным прогулкам обоих Поттеров (как сообщали компетентные источники информации) после всего случившегося, не стоит.
В лесу снега почти не было. Точнее он был — на кронах деревьев, чьи очень часто и густо растущие ветви создали нечто наподобие естественной крыши. И только та сравнительно небольшая часть, успевавшая преодолеть заслон из веток, опускалась тонким пушистым ковром на гигантские древесные корни и землю.
На то, чтобы набрать приличную скорость передвижения по лесной «полосе препятствий», потребовалось время — с некоторой все ж таки непривычки (успел уже подзабыть, да и отвыкнуть) и из-за подошвы ботинок, во время бега хорошо и со вкусом скользящих на снегу. Поэтому прежде чем уже в куда более быстром темпе, чем прежнее «бодро», направиться вглубь леса, Гарольд успел порядочное количество раз пропахать лицом мерзлую землю. Без особых, конечно же, травм, но все равно вышло как-то обидно. Дважды он боковым зрением подмечал проносившиеся мимо силуэты кентавров — свою дозорную службу те несли беспрерывно: днем, ночью, летом и зимой. Только разве что состав патрулей менялся. И далеко не все из них были настолько хорошо знакомы с Гарольдом Поттером, чтобы, вот так запросто повстречав его зимним вечером посередь Запретного Леса, отпустить с пожеланием успехов в начинаниях на все четыре стороны. Поэтому судьбу искушать не стоило, и Поттер припустил еще быстрее.
На его счастье, особенно углубляться не нужно было. А почему именно «на счастье»… Не то чтобы ночная прогулка была в тягость (это уж как раз таки наоборот) или особенно донимал холод (помимо всего прочего, в Запретном Лесу еще и теплее было). Уж тем более не клонило Гарольда в сон или отвлекали какие-то посторонние дела. Но прогулка по Запретному Лесу зимой, да еще и до самых дальних его границ могла даже ему, почти каждой местной тварюжке известному Гарольду Поттеру, выйти боком. Поскольку именно в Запретном Лесу закон всеобщей зимней спячки срабатывал не так, как нужно. Мало того, что можно было наткнуться на какую-нибудь мирно дремлющую зверюгу и ненароком ее раньше времени разбудить, так ведь некоторые еще и сами целенаправленно шатались по Лесу на голодный желудок, выискивая себе из таких же «шатунов» кого-нибудь в качестве еды. Причем повылазили на свежий прохладный воздух да белый снежок, большей частью, именно те, с кем сталкиваться не хотелось категорически. Да и не только сталкиваться, сколько вообще даже слышать о них.
Мудрость, как известно, приходит с опытом. А опыт — это знания (или, что еще чаще, их отсутствие), проверенные в реальной жизненной ситуации. Вот поэтому-то Гарольд уже с большей осторожностью, чем, скажем, года два-три назад, когда он только-только добрался до возможности гулять по Запретному Лесу, хватался за такие крамольные идеи. Потихоньку начала давать знать о себе осторожность. И тот же вроде как начисто отсутствующий здравый смысл.
Договориться с оборотнем в период полнолуния о конкретном месте встречи может разве что только другой оборотень. И то — сомнительно. Но Альбусу Дамблдору было хорошо известно, откуда, каким путем и когда в Хогвартс прибудет Ремус Люпин (с известной и допустимой долей погрешности, само собой — не без этого), так что в этом плане у Гарри проблем не было. И не мешало даже то, что точных координат с точностью до фута Дамблдор ему дать не мог никак. В дело вступало обостренное обоняние: если, например, далеко не все шляющиеся по Запретному Лесу твари могли со своих дальних уголков учуять запах человека, то уж оборотень-то подобного себе чуял на многие мили вперед. Особенно, если запах не маскировался. Ну а дальше обязательно последует знакомство непосредственно с «объектом». Или предполагаемым противником — если встреча произойдет на территории одного из оборотней. А если чужак «в гостях» окажется мало того что несанкционированно, так еще и с дурными намереньями (а все они первоначально и до более близкого знакомства считаются таковыми), будут шкуру драть. И пойдут клочки по закоулочкам.
Все это Гарри знал только примерно и в общих чертах — несмотря на все обещания, никто так и не занялся всерьез его обучением, как очень юного, неуемного и несведущего во многих вопросах почти-оборотня. Хотя он не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что это не такой своеобразный метод воспитания. Навроде того специфичного способа обучения плавать: бросили с лодки посреди озера, а дальше плыви до берега как знаешь. Жить хочешь — доберешься уж как-нибудь. Вот и здесь ему волей-неволей на собственной же шкуре приходится узнавать некоторые вещи. Что, опять-таки, о-очень крупно обогащает его копилку различного рода опытом.
Особенно долго ждать Гарольду не пришлось. Он даже до нужного места добраться не успел — предполагалось, что он будет ждать Ремуса на одной из немногочисленных полян, где, благодаря открытости территории, ветры быстрее всего разносили всякие новые запахи. Остановиться же пришлось в нескольких деревьях от неровной лесной кромки, потому что в лунной тени маячил неясный силуэт с ярко-желтыми, светящимися глазами. А еще этот силуэт очень громко сопел своим огромным черным кожаным носом, втягивая новые запахи. Гарри ждал, переминаясь с ноги на ногу, пока оборотень выйдет на короткий участок лунного света, чтобы более или менее привычные к общей полутьме Запретного Леса глаза Поттера смогли увидеть более мелкие детали.
Это, вообще-то, в чем-то даже был жест доверия, так что его вполне можно было бы и не дождаться. Однако, видимо, опасности для себя от хлипковатого на вид и имеющего родственный запах слизеринца (причем, второе было куда более весомо — на зрение полагаться не стоило в таких вопросах) зверь не обнаружил и вполне спокойно подошел к Гарольду. И даже уселся напротив, снова поводя в воздухе носом и слабо елозя по снегу хвостом. Глаза его находились немногим ниже глаз самого Поттера — зверь почти не уступал в размерах уже известному в своей трансформе Греэйбеку. Те же, пожалуй, футов шесть в холке. Отливающая в лунном свете рыжим с проседью шкура. И не по-звериному умные глаза. Не знай Гарри, что крестный возвращается с общеоборотнической сходки, длившейся уже несколько месяцев подряд, решил бы, что тот принял Волчье противоядие.
«Щенок Серошерстного».
Это было до странности просто — то, как глухой низкий рык сам собой сложился во вполне определенное понятие. Как будто сквозь пелену шума неожиданно четко проступили слова.
«Одна стая».
Оборотень бодро вильнул пару раз хвостом, будто бы раздумывая.
«Младший брат», — наконец определился он, чихнул, тряхнув мохнатой головой, и мирно ткнулся носом в плечо Гарольда.
Слизеринец даже удивился, насколько просто и быстро все разрешилась. Возможно помогло то, что в далеких и неясных для зверя человеческих воспоминаниях, он был крестным Поттера. А возможно быть дело действительно только в запахе. Ведь раз сам Ремус только нечеткими обрывками помнил то, что он делал в полнолуния, то могло оказаться и так, что и преобладающие сейчас над его разумом заглушали воспоминания о человеческой жизни.
Гарри осторожно погладил оборотня по носу — как бы все же руку за наглость не оттяпал — и даже рискнул почесать за ухом. Возражений вроде бы не возникло.
— Н-да, что-то мне подсказывает, в Хогвартс нам сейчас идти смысла нет, — пробормотал юноша, продолжая почесывать зверя за ухом.
«Охота?», — предложил оборотень, широко зевая. Поттера окутал теплый пар его дыхания, остро пахнущий кровью и свежим мясом.
— Да ты уже поохотился похоже, — слабо улыбнулся слизеринец. — Или все еще есть хочешь?
«Не голод. Учить младшего брата», — волк убрал голову с плеча Гарольда и приоткрыл пасть в своеобразной улыбке, демонстрируя здоровые, в палец длиной клыки.
— Учить? На местных монстров охотиться будем?
«Легкая добыча. Как раз сойдет», — еще шире улыбнулся тот. Снова чихнул и опустил голову, пару раз проведя лапой по носу.
…Вернулся в замок Гарри только на следующее утро, аккурат к завтраку. Причем сам даже плохо помнил, как именно добрался до Большого Зала. Почему-то его не оставляло ощущение, что помог ему в этом Ремус. Ну или точнее — его волчья ипостась. Как минимум, из леса до хижины Хагрида донес. А там вымотанный ночной охотой Поттер, засыпая на ходу, едва-едва добрался до ступеней к главным дверям Хогвартса. Показался на глаза общественности в Большом Зале, поковырял вяло омлет в своей тарелке и ушел в факультетскую гостиную. Не за сумкой с учебниками, как думали некоторые, а банально отсыпаться.
Слизеринцы, глядя на своего уморенного старосту, только головами качали.
Для того чтобы привыкнуть к новому на ближайшую неделю режиму дня Гарольду пришлось над собой и своим графиком основательно поработать. И заодно попрерпираться с недовольными подобными выкрутасами друзьями. Впрочем, Рон Уизли быстро обнаружил в ночных прогулках Поттера выгоду для себя-любимого и такой таинственной абстрактности как «благо зельедельческой науки».
— Вот, держи, — запыхавшийся Гарри, добиравшийся до четвертого этажа на своих двоих, вытащил из сумки тоненькие и длинные подозрительного вида свертки. — Эй, а Флитвик где? Я боялся, что опоздаю, несся сюда сломя голову, а он не пришел еще?
Драко Малфой только пожал плечами и углубился в чтение заданного им в качестве домашнего задания параграфа. Точнее, пытался его выучить прямо перед занятием, потому что сделать это заранее не позволяла вездесущая и вечноналичествующая малфоевская гордость. Ну и лень, само собой. А заодно и желание как-нибудь разнообразить учебные будни.
— Опаздывает — вот и ладненько, — промурлыкал он себе под нос, перелистывая страницу.
— Ну и что тут у нас? — Рон с интересом разглядывал принесенные ему пожухлые травки, завернутые в отдельные обрывки пергамента. — Ух ты, Гарри! Да ты просто сам Мерлин Великий!
— Ну а ты как думал? — ухмыльнулся тот, приваливаясь к стене. — Моргана подери, от самого Запретного Леса до гостиной, а потом от нее — сюда. И все за пятнадцать минут. Слушайте-ка, я тут ненароком новый мировой рекорд не поставил, а?
— Фуу! Уизел, убери немедленно! — Драко поморщился, зажимая нос. — Живо убирай то, что у тебя тут развонялось так! Или сожги лучше — мне с тобой на Чарах сидеть…
— Сам ты развонялся! — оскорбился в лучших чувствах Рональд. — Это же такая редкая штука, — и с фанатичным блеском в глазах сунул ему под нос один из свертков, — «Подкорная семидневка». Собрать ее можно только в течение семи дней, вычисляемых строго по лунному календарю… Мерлин! Гарри, спасибо огромное!
— Бее… убери ты свою гадость! — Малфой отошел на несколько шагов. — Какая мне, к Моргане, разница, что это там у тебя? Убери, говорю!
— Это не гадость, идиот, а уникальное растение! — пытался втолковать ему Уизли, вовсю размахивая перед лицом изрядно позеленевшего друга свертком с искомым «уникальным ратсением». — Хотя нет, вру, не растение. Нечто среднее между древесным грибом и плесенью. Ее вывели еще средневековые алхимики…
— Кстати, еще кое-что забыл, — прервал его монолог Гарольд и снова зашарил по сумке. — Не знаю, насколько правильно я, правда, ее вырезал… Ты же что-то там про пленку говорил, ага? Ну, ее еще срезать надо было, потому что она быстрее всего портиться… Вот, — на этот раз на свет мерлинов был извлечен сверток побольше, весь насквозь промасленный и с подозрительными расплывчатыми бурыми пятнами. — Уф, нет, ну почему нельзя было первым уроком поставить Травологию? Мне бы так бежать не пришлось…
— Печень Остроуха? — Рон, с видом ребенка, получившего на Рождество долгожданную и заранее горячо любимую игрушку, зашмыгал носом. — Гарри, дружище, я тебе по гроб жизни обязан теперь, честное слово!
— Ты еще разрыдайся, — мрачно буркнул Драко. — Два маньяка… Стоят тут, на требуху какую-то чуть ли не молятся…
— Не святотатствуй! — Рональд ткнул в его сторону блестящим от масла на свертке пальцем. — Вот это вот, чтоб ты знал, неуч проклятый, настоящее сокровище, которое… у-ух, Гарри! — он чуть ли не светился от счастья. — Я просто не знаю, что сказать! А, погоди, это… — отвернул уголок пергамента, приоткрывая для обзора его содержимое.
— Угу, все как ты сказал. Пергамент предварительно вымочить в его желчи…
— О, М-мерлин! Я скоро вернусь, — слабым голосом произнес Драко, со всех ног бросаясь в сторону туалета.
Двое друзей недоуменно посмотрели ему в след, пожали плечами и углубились в вопросы хранения и использования печени Остроуха.
…Главный же вопрос, беспокоящий Гарри Поттера еще с середины осени (а то и пораньше) и откровенно мешающий ему вовсю беззаботно налаживать личную жизнь, прояснить удалось далеко не сразу. Возможность поговорить на крайне болезненную тему появилась только после того, как Ремус Люпин вернул себе человеческий облик и, проведя еще несколько дней в Больничном Крыле, наконец-то устроил у слизеринцев первый за почти что полгода урок Защиты от Темных Сил.
После того как прозвонил колокол, означавший окончание занятия, и в кои-то веки довольные занятием слизеринцы направились в сторону Большого Зала, обсуждая заданное на дом, Гарри подошел к крестному.
— Ремус? — он кашлянул пару раз, привлекая к себе внимание.
— Слышал, ты успел на себя роль преподавателя примерить? — Люпин, заполнявший журнал, поднял голову и улыбнулся. — Ну и как тебе, коллега, с преподавательской точки зрения, мой урок? — он со смехом взъерошил волосы на голове крестника.
— Обалдеть! — с чувством выдал Поттер и для верности продемонстрировал большой палец. — Ты не представляешь, как нам нормальных занятий по «Защите» не хватало! Это просто ужас какой-то… И, кстати, спасибо тебе за охоту, — он с улыбкой склонил голову на бок, — чтобы меня кто-то так по Запретному Лесу гонял — такого еще не было. На следующий день едва ползал, но позитива и восторгов просто массы, честное слово.
— Охота? — задумчиво хмурясь, переспросил Ремус. — Мы… охотились?
— А ты разве не помнишь? Даже так, отрывочно?
Крестный покачал головой.
— А как же тогда со всеми этими вашими… — Гарольд неопределенно повел рукой, — решениями на Совете Стай?
— Тут все немного иначе обстоит. Все, что связано со Стаей, я помню даже в своем человеческом обличии, — со вздохом пояснил Люпин, поднимаясь со стула. — Это… как бы тебе сказать… ключевое понятие. Его заглушить не может ничто, — он обнял крестника. — Но это все вопросы второстепенные. В первую очередь, ячень рад тебя видеть, Гарри. И знать, что с тобой все хорошо, что ты с друзьями опять не ввязался в какую-нибудь сомнительную авантюру.
Поттер тихо хмыкнул и обнял Ремуса в ответ.
— И я очень рад, что ты наконец-то вернулся с этого своего Совета Стай.
— К сожалению, он не мой. Иначе бы удалось избежать целого ряда проблем. А так, увы, ничего хорошего мы пока не добились, — заметив, как после его слов нахмурился Гарри, Люпин поспешил добавить: — Но и ничего катастрофического тоже не случилось. Старейшины все еще держатся и отвечают отказом на все предложения Грэйбека об объединении стай…
— «Предложения», ха! — фыркнул Гарольд, отстраняясь. — А то он может предлагать… постой-ка, Ремус, что это значит? Грэйбек хочет объединить все стаи?
— Так профессор Дамблдор ничего тебе не сказал? — поднял брови он. — Я думал, что вы уже давно в курсе.
— Он нам ничего не сказал, — медленно произнес Поттер, резким, дерганым движением поправляя сползший с плеча ремешок сумки.
— Видимо, он так посчитал нужным, — в голосе крестного слизеринцу явственно послышалось напряжение. — Ну а значит, и я не буду нагружать тебя лишними проблемами, Гарри. Думаю, достаточно будет знать, что все находится в относительном порядке и беспокоиться нам пока что не о чем. В любом случае, у меня нет возможности вдаваться в детали…
— Потому что Дамблдор запретил?
Люпин остановился у самых дверей в коридор. Потоптался на месте, переложил из руки в руку классный журнал и наконец ответил:
— Есть запреты, имеющие силу куда большую, чем слово профессора Дамблдора. Стая, Гарри, и ее правила.
В коридоре послышались быстрые шаги, и кто-то, очень торопившийся зайти в класс, едва не заехал дверью Поттеру по носу.
— Ох, Гарри, ты в порядке? Все хорошо? Нимфадора, будь, пожалуйста, повнимательней, — Ремус укоризненно посмотрел на смущенную девушку.
— Извините, Ремус, Гарри, я жутко неуклюжая, — виновато улыбнулась аврор, разводя руками. — Я тут спросить кое-что хотела…— смущенно начала она.
— Гарри, ты там уснул что ли? — из-за ее спины показалась рыжая макушка Рона. — Или решил голодовку объявить? Обед нас уже заждался!
Поттер фыркнул и демонстративно закатил глаза.
— Кому — что. Да иду я. Иду. Кстати, Ремус, — он обернулся на пороге. — А ты ничего странного не замечал в последнее время? Скажем, запахов каких-нибудь странных? Скажем, от профессора Грюма?
Люпин нахмурился, припоминая что-нибудь подозрительное.
— Вроде бы ничего такого, а почему ты спросил?
— Да так, ничего особенного. Ладно, до встречи, — Гарольд прикрыл за собой дверь и повернулся к ожидающим его Драко и Рону: — Ну что ж. Либо мы все конкретно что-то упускаем, либо прав был Сорвин, и все это параноидальные бредни… Малфой, ты меня слушаешь вообще?
— А? Вроде бы, — задумчиво отозвался Драко, сверля взглядом дверь в кабинет Защиты от Темных Сил. — Как думаете, а откуда Тонкс может знать твоего крестного, Гарри?
— Да какая к Мерлину разница! — возмутился Поттер. — У нас тут такое…
— Нет, это все-таки странно, — продолжал рассуждать вслух Малфой-младший. — И что ей может быть от него надо?
— Вот ведь, а? — многозначительно хмыкнул Рональд. — Ладно, пошли в Большой Зал.
— Эй, вы двое меня даже не слушали, правда ведь? — убито переспросил Гарри.
— Дружище, на голодный желудок все новости плохи, — Уизли хлопнул его по плечу. — И вообще, смотри на мир позитивнее.
— Я так и понял, — вздохнул тот, снова поправляя ремень сумки на плече и направляясь к Залу Лестниц следом за друзьями.

* * *

Подготовка ко второму испытанию Турнира шла полным ходом. И в какой-то подозрительной информационной изоляции для окружающих. То ли Фадж решил, что привлечение Триады и основных аврорских сил для проверки общего благополучия проведенных работ себя не оправдало, то ли еще что-то хитрое и заумное ударило Министру в голову, но секретность он решил поддерживать до самого конца. Точнее до того момента, пока не выяснилось, что погода организаторов собирается очень крепко и сильно подставить — близился конец февраля, а потепление все не наступало. И при весьма серьезной даже для здешних мест минусовой температуре как-то неубедительно звучали слова о том, что отвратительный холод тоже можно счесть одним из условий «проверки на прочность» характеров (да и всего остального) Чемпионов. Особенно в контексте четко фигурирующих во втором испытании связей самого задания тура с Большим Озером. Ну не радовало как-то это все.
От большого ума решили растянуть над озером максимально возможный по соотношению «сила чар — радиус действия» купол согревающих чар. Казалось бы — что может быть проще? Так нет ведь, буквально через несколько часов, когда довольные результатом организаторы уже собирались отбыть на распитие горячего чая и еще чего-нибудь покрепче, «всплыла» к поверхности срочно собранная делегация морского народа, коротавшего в Большом Озере на правах постоянных жителей вот уже не первое столетие. В срочном порядке вызвали Дамблдор — единственного, кто был в состоянии разобрать невнятно-гневное бульканье и расшифровать и так в общем-то весьма однозначные потрясания трезубцами. Директор Хогвартса давать прямой и дословный перевод оказался напрочь, объясняя это тем, что закаленная в канцелярских боях психика дорогих его сердцу министерских работников такого шока не выдержит. И вообще, джентльмены так не только не выражаются, но и вовсе слов таких не ведают. Вкратце же проблема была обозначена очень просто: из-за натянутых над озером согревающих чар вполне могут раньше времени созреть ждущие своего теплого весеннего часа икринки. А это не только весь цикл жизни подводных жителей собьет, но и грозит страшной катастрофой — маги-то до самого потепления чары держать не будут. Как поставят, так и снимут когда им одним надо будет, а о судьбе вполне вероятно померзнувших икринок никто даже не задумается…
Одним словом, пришлось от этого удобного варианта отказаться.
Из-за этого же потребовалось переносить и трибуны — с берега на откровенно подозрительные плавучие конструкции. Чтобы Чемпионы не успели околеть окончательно, пока будут в воду заходить (или когда им придется выбираться обратно на берег). О том же, что сама вода и близко теплой не была, скромно решили умолчать. Пусть, мол, моржеванием займутся, что тут такого? А вот пока из воды вылезать будут, могут простудиться вполне, это да. Этого надо избежать. На получившуюся в результате конструкцию даже взглянуть было больно и печально за сам факт ее существования. Поэтому трибуны решили убрать: дорогие зрители пусть так толпятся (заодно и не замерзнут на холоде — попрыгают и побегают, если вдруг что), а для Чемпионов можно причал этакий небольшой организовать.
Ну а кто из-за собственной дури и неуклюжести в виду навернется… ну так на все воля Мерлинова.
— А неплохо они там все устроились, — Малфой прищурился, вглядываясь в меланхоличные ползанья по судейской плавучей трибуне.
— Зато мы все тут — ну вообще не сахарно, — приплясывая на месте, чтобы хоть немного согреться, пробурчал Рон. — И, причем, выпрошенное у мадам Помфри зелье от головной боли я, похоже, не взял, — констатировал он, общупав все карманы на предмет наличия в них скляночки с искомым содержимым.
— Ну и дурак, — вздохнул Драко. — Себе же яму вырыл — это вы тут с Поттером загибаетесь от головных болей, а мне-то это все…
— Малфой, не жужжи, — прервал его Гарольд. — Честное слово, от твоей болтовни голова еще больше раскалывается, чем когда надо параллельно двумя телами управлять!
Вообще-то ситуация была не настолько драматична, какой ее изволил обрисовать Гарри Поттер: особенных морально-психических усилий от трех слизеринцев не требовалось. Контролировать их двойников практически не было нужно — они скромно стояли в сторонке, изредка подавая признаки жизни переступанием с ноги на ногу и поворотом головы в ту или иную сторону.
На счастье Триады и откровенно нервничавшего Альбуса Дамблдора (кому надо было и кто знал, в чем это выражается, тот уже давно заметил нервозность директора Хогвартса) особенно активные действия пока что предпринимать нужды не было.
— Чертовы министерские! — в сердцах ругнулся Джек Сандерс. — Надо же было догадаться растянуть над трибунами блокирующие чары! Теперь ни одно согревающее заклинание использовать нельзя! Тьфу, пропасть!
— А ты что, так жаждешь получить трезубцем по лбу от морского народа? — Энни приплясывала на месте, чтобы согреться. — Организаторы, вон, уже по самое «не балуйся» получили, так что осторожничают. Они-то там, конечно, у себя в Министерстве морской народ за разумных существ-то не считают, но все равно перед гостями неудобно как-то. Скандала боятся. Эти же все, — она неопределенно мотнула головой, — только и ищут, на чем бы Фаджа подловить. Да его уже и свои-то спихнуть подальше жаждут…
— Я этого старикана и раньше не понимал, а теперь и подавно, — в полголоса произнес Драко Малфой плотнее завернулся в утепленную мантию. Поморщился от громких и обидных воплей столпившихся впереди слизеринцев, таким образом провожавших в «заплыв» Виктора Крама, решившего воспользоваться чарами частичной трансфигурации. Эстетикой, конечно, тут и не пахло, зато функциональности было хоть отбавляй — акулья голова давала массу преимуществ.
— А он тут и непричем, — сонно зевнул Гарольд, привалившийся для большей устойчивости и наличия хотя бы какой-то опоры к толстой деревянной балке, служившей опорой для второго яруса «якобы трибун». — Это же Фадж решил в молчанку поиграть…
— Да я не об этом, — вяло отмахнулся Драко. — Хотя, знаешь ли, старик в любом случае мог бы извернуться и сообщить нам, в чем будет заключаться второе состязание. Если бы ему нужно было нас в известность поставить.
Рон скорбно шмыгнул носом. Потом еще раз и куда менее скорбно — назревал насморк. За третьим хлюпом, особенно долгим и громким, последовало поминание Великого Мерлина и различных достоинств родственников всех присутствующих организаторов Турнира.
— Где-то тут у меня было бодроперцевое припасено… — пробормотал Рон, охлопывая карманы. — Или не припасено… или я его в гостиной забыл… Вот ведь гадость! А-апчхи! Тьфу, Моргана всех побери! Ну что за гадость-то такая! — воскликнул
— Зачем всех-то уж сразу? — покосился на него стоявший неподалеку Йоркхард.
— А до кучи, — мрачно шмыгнул носом Рональд, продолжая поиски скляночки с зельем в карманах. Взъерошенный и натянувший чуть ли не до ушей слизеринский шарф и высоко поднявший меховой ворот зимней мантии, он больше напоминал нахохлившегося на ветке сильно простуженного воробья.
Драко прошелся туда-сюда по трибуне и остановился рядом с бортиком.
— Зачем все утро нам в головы долбить, что использование духов Триады не только нежелательно, но уже и чуть ли не строжайше запрещено? Что за заворот мозгов? — он недовольно скривился.
Гарольд философски пожал плечами.
— Эй, гляньте на «Крыса»! — воскликнул Теодор, указывая на бегущего по тонкому мостику к плавучим трибунам Джереми Поттера. — Чуть не опоздал, герой! Жабросли так долго искал?
Джереми на полном бегу поскользнулся и рухнул в воду. Слизеринцы разразились громким хохотом.
До судейской трибуны четвертый Чемпион добирался влпавь.
— Будем считать, что приводнение уже произошло, — фыркнул Эд Эйвери, своим заявлением вызвав новую волну обидного для хохота.
— Что ж, мистер Джереми Поттер уже… кхм, приступил к исполнению задания, — прокомментировал Людо Бэгмен, наблюдая, за тем, как Джереми отплывает дальше и ныряет, — а это значит, что все четыре Чемпиона находятся в Озере и разыскивают похищенных, — постоянно прерываясь на какое-то невнятное шуршание и бульканье, продолжил он. — Ну а нам с вами остается ждать, пока кто-нибудь из них появится на поверхности.
— Всплывет брюхом кверху, — мрачно пошутил Дональд Уэйзи.
— Типун тебе на язык! — замахала на него руками Энни. — Сплюнь и по дереву постучи! Министерство же весь Хогвартс разнесет, если тут что-нибудь случится!
— Дорогая моя Энни, — начал Дональд, попытавшись фамильярно приобнять Грисер за талию (а то и чуть пониже), за что тут же получил хороший удар в челюсть, — тьфу! Ну что ж ты так сразу-то, а?
— Следи за руками!
— Это Турнир Трех Волшебников, — произнес Джек Сандерс, — вот что Донни имел в виду. На нем Чемпионы раньше просто пачками мерли. И поэтому ничего страшного, согласно правилам не случится…
— Так эти ваши «раньше» — это, по мнению Министерства, времена дикие и непросвещенные, — влезла Мари Стоун. — А сейчас на дворе двадцатый век. Как там магглы говорят? Гуманизм и демократия, вот. А это значит, что будь Турнир хоть Шести, хоть Семи Волшебников, ни один из них убиться до смерти не должен. Иначе не гуманизм будет, а варварство средневековое.
— Нет, ну как завернула-то! — покачал головой Уэйзи, растирая челюсть. — Энни, синяк же будет! Чего бьешь так сильно?
— Следи за руками, — все так же воинственно повторила Грисер, пригрозив Уэйзи кулаком, и, поправив капюшон мантии прошлась туда-сюда по деревянному настилу.
Энни огляделась, приметила тихо-мирно задремавшего у дальней опорной балки Поттера и хитро-хитро ухмыльнулась. Приложила палец к губами — старшекурсники сопроводили ее действия хихиканьем и для конспирации возобновили мерный гул болтовни — и, старясь как можно меньше шуметь на общем фоне, прокралась к дальнему краю первого яруса трибуны.
— Эй, меня хоть кто-нибудь слушает? — возмутился Драко, переводя взгляд с Рона на Гарри. Первый увлеченно рылся в карманах, а второй вполне натурально всхрапнул пару раз, демонстрируя тем самым свою непричастность ко всем несправедливостям мира сего. Поэтому уязвленный до глубины души невниманием к своей персоне Драко не стал препятствовать задумке Энни Грисер. Даже отошел на пару шагов, чтобы не мешать.
Старшекурсница с крайне пакостливым выражением лица подобралась к дремлющему на холодном ветру Поттеру и собралась уже было быстрым и коротким пинком его отправить в полет через низенький бортик трибуны прямо в Большое Озеро, как непросчитываемый фактор внезапности в лице того же Поттера ее саму отправил «за борт». Выглядело все донельзя банальным «поскользнулась на влажном настиле, не удержалась и упала». Только уж больно быстро все произошло и слишком уж незначительной преградой для крепкого девичьего тела оказался бортик трибуны.
Вытаскивать свою неуемную кузину, плещущуюся в ледяной воде и крайне некультурно выражающуюся в сторону как самого Гарри Поттера, так и всей сложившейся ситуации в целом, полез «самый крайний из всех самых крайних» (как его окрестили товарищи) — Джек Сандерс. В процессе чуть сам в воду не кувыркнулся, но драгоценную родственницу, всю вымокшую и продрогшую (ругающуюся уже сквозь крепкий зубовный перестук), из воды таки вытянул. И они вдвоем, просушив наскоро одежду Энни, отправились выпрашивать у своих запасливых и умудренных холодом товарищей запасы Огденского, которые они наверняка всеми правдами и неправдами притащили с собой. Сугубо согрева ради, само собой.
— Поттер, хватит придуриваться! — Драко упер руки в бока.
— Что, и тебя отправить освежиться? — лениво осведомился Гарольд. — Если что — обращайся. Мне не трудно.
— Ты Дамблдора, Моргана его побери, лучше всех знаешь и все эти его зубодробительные планы понимаешь, так? Ну и объясни мне, Поттер, какого Мерлина они с Сорвиным сначала нам втирали про важность Триады и использования ее сил на благо Магической Общественности…
— Не втирали, — прервал его подошедший к ним Рон. — Вообще ничего не говорили на этот счет.
— Умолкни, Уизел! — отмахнулся от него Малфой и снова повернулся к Поттеру. — Так вот, какого Мерлина Дамблдор теперь каждый раз трясется как неизвестно кто, стоит нам только чары дупликации использовать? Он же теперь не только против Духов, но и этих самих… как их… ну, дупликаций этих… выступает. Мол, воля б моя, я бы вас вообще в это дело не впутывал. Ну и так далее, — Драко сделал неопределенный жест рукой. — И кто бы мне теперь объяснил, что все это означает!
— Мало ли что, — неопределенно пожал плечами Гарри.
— Но так, извини меня, пожалуйста, кардинально мнение поменять! Это…
— Не настолько уж и кардинально, — Рон запустил руку в свои взлохмаченные рыжие вихры. — Он, как мне помнится, и раньше без особенного восторга воспринимал идею участия Триады. Помнишь про лимит времени на пребывание в нашем мире для Духов? Если его весь сейчас растратим, потом может нехватить на что-нибудь очень важное, и останемся мы вообще без какой-либо помощи. Профессор Дамблдор об этом прекрасно знает, вот и призывает нас ерундой не заниматься.
— Да? Правда что ли? — наигранно-недоверчиво переспросил Малфой-младший. — Нда, старик в своем репертуаре…
Они замолчали, настороженно переглядываясь.
— Ничего-то хорошего нас, в общем, не ждет… — подытожил Гарри, растирая замерзший лоб. Огляделся по сторонам, вытянул шею в сторону гриффиндорской трибуны и оббежал глазами всех там наличествующих, а после крайне непоследовательно поинтересовался: — Кто-нибудь Гермиону видел сегодня?
— Нашел, у кого спрашивать! — фыркнул Драко. — И, самое главное, о чем! Тут не до твоей Грэйнджер, знаешь ли!
— Это тебе не до нее, — заявила подошедшая к нему со спины Блэйз. — А Гарри волнуется за свою подружку. Вот хоть раз бы ты за меня так волновался, а?
— Мерлин Великий, Блэйз! У меня чуть сердце не остановилось, честное слово! Ну нельзя же так подкра…
— Я с тобой не разговариваю! — гордо объявила Забини, отворачиваясь от него.
— Чего? — не понял Малфой. — Но…
— Не-раз-го-ва-ри-ва-ю! — по слогам повторила она.
— Кстати, вы заметили..? — Рон расплылся в каверзной ухмылке. Общий градус коварности портило только беспрестанное шмыганье носом. — Гарри впервые не стал отрицать, что Грэйнджер — его подружка. Каково, а?
— П-ф-ф… какое событие! — Поттер закатил глаза. — Не иначе как снег красный пойдет скоро!
— Мне холодно, — объявила Блэйз.
— Так ты же со мной не разговариваешь! — хмыкнул Драко, скрестив руки на груди.
Девушка коротко глянула на него, и Малфой безропотно поднял палочку.
— Ладно, хорошо. Пускай меня за это авроры в Азкабан сажают, 0— недовольно пробурчал он.
— Так уж и в Азкабан! — фыркнула Забини.
Они снова замолчали, вслушиваясь в комментарии Бэгмена, последние минут двадцать лопочущего какие-то глупости, чтобы только чем-то время занять и не замерзнуть самому.
— …тень под водой! — вещал Людо Бэгмен. — Дамы и господа, внимание! Может ли это быть один из Чемпионов? У нас уже есть победитель?
Трое слизеринцев протолкались в первые ряды, чтобы посмотреть, кто из Чемпионов первым справился с заданием второго тура.
— И это Флер Делакур! — разнесся над трибунами радостный возглас комментатора. — Вот она, победительница… А? Что?... Прошу прощения, уважаемые зрители, мисс Делакур приплыла без жертвы, которую она должна была освободить на дне Большого Озера из плена морского народа. Таким образом мисс Делакур выбывает из соревнования. Насколько я понял… да-да… Ах вот оно что! — он на некоторое время снял заклятие усиления со своего голоса, чтобы прояснить некоторые моменты произошедшего. — Как мне стало известно, — продолжил Людо Бэгмен через некоторое время, вернувшись к своим комментаторским обязанностям, — помешала мисс Делакур стая гриндиолу, отрезавшая ей путь в подводный каньон с похищенными. Что ж, очень прискорбно, да… Посмотрите туда! Посмотрите! Еще один Чемпион! — Бэгмен, находившийся на судейской трибуне, перегнулся через деревянный бортик, указывая куда-то вперед. — И похоже это… Да, это мистер Джереми Поттер! О, да! Вот он, первый победитель второго тура! Напоминаю, дамы и господа, — затараторил Бэгмен, — тот из Чемпионов, кто за наименьшее время успеет вернуть похищенного, автоматически становится победителем и получит возможность первым приступить к выполнению третьего задания! Итак, мисс Джиневра Уизли спасена, и теперь о ней и о мистере Поттере позаботится присутствующая здесь мадам Помфри, школьная медсестра… — он снова замолчал — только что выбравшийся из воды Джереми, едва ли не до хрипоты срывая голос и сильно размахивая руками, что-то доказывал столпившимся вокруг него организаторам и судьям. — Прошу прощения, дамы и господа, выяснились новые обстоятельства…
— Ме-ерлин побери! — простонал Драко Малфой, неприятно кривясь. — Ну что же это такое?
— А? Что случилось? — забеспокоился Рой Йоркхард.
— Опять! — Рональд звучно скрипнул зубами.
Гарри смолчал — ему не до того было. Ангол, как глава Триады, обязан был первым вмешаться в назревающий спор.
— Да что такое? — к ним шагнула Мари Стоун.
— Уважаемые дамы и господа, прошу внимания! — нетвердым голосом начал Людо Бэгмен.
К счастью, «Сонорус» в своем усиливающем свойстве рапространялся только на его голос, иначе бы все присутствующие услышали бы мрачную ругань между собой организаторов и судей, успевши сообразить, что дело откровенно запахло жареным.
— Похоже, мы растревожили своим присутствием местную стаю гриндиолу, — по трибунам явственно пошли шепотки. — И именно по этой причине, как сообщил мистер Поттер, задерживаются два других Чемпиона — мистер Крам и мистер Диггори, которые в отличие от него не успели выбраться из каньона до появления гриндиолу, — шепот достиг ранга возмущенных переминаний с ноги на ногу и разговоров уже в полный голос. — Однако прошу вас от имени организаторов Турнира ни о чем не беспокоиться! Если в течение двадцати минут Чемпионы и морской народ, помощь которого для подобных ситуаций была оговорена заранее, не справятся, к ним будут направлены авроры… — Бэгмену снова пришлось снять заклятье усиления голоса — ругаться в полную громкость с капитаном отряда авроров было не очень-то сподручно.
А было о чем — авроры наотрез отказались лезть в ледяную воду, да еще и Моргана знает куда плыть, чтобы в результате быть живьем сожранными (как многомудро выразился кто-то из стражей магического порядка) мерзкими подводными тварями. И вообще, раньше надо было думать, где это второе состязание устраивать. В принципе, их тоже можно было понять — ни за что ни про что послали детвору спасать и охранять, в то время как куда менее неблагодарным делом было выслеживать каких-нибудь магов-контрабандистов или внезапно активировавшихся экстремистов-Пожирателей. Вот это было бы дело — явная польза Магическому Миру и Аврориату, а так — тьфу, а не работа!
— Понесла-ась, — раздраженно буркнул себе под нос Драко Малфой, вместе с друзьями пробираясь через толпу встревоженных слизеринцев к шаткому и узенькому мостику-переходу к следующей трибуне и оставив Блэйз под согревающими чарами в гордом одиночестве. — Ну вот чисто принципиально нельзя спокойной хотя бы один тур провести! Хоть в лепешку надо разбиться, но проблем каких-нибудь найти на свою голову! М-мерлин и Моргана вас всех побери!
— Хватит жаловаться! — оборвал его Поттер, кривясь от нарастающих головных болей. — Мантикора задери, еще три трибуны до судейской… я ж с ума сойду!
— Вот-вот! И я о том же! — Драко благоразумно решил на конфликт своего друга в таком состоянии не вызывать — даже на чисто шуточный и несерьезный — это могло быть весьма чревато.
Пока юные слизеринцы неслись на максимально возможной скорости к судейской трибуне, стараясь при этом еще и контроль над своими двойниками не потерять, те самые двойники простаивали в сторонке и всячески избегали участия в разгорающемся конфликте.
— Никто из моих людей, Корнелиус, не полезет в такую холодину в воду! — от разгоряченного спором командира отряда «Мантикора» Энтони Кроули, проявившего себя как раз таки в противоположную гордому названию сторону, разве что пар не валил. — Да и не хватит на всех жаброслей! А отправлять трех-четырех человек сражаться с целой стаей гриндиолу — это вы уж меня увольте, господин Министр. Во всяком случае — и я готов заявить об этом во всеуслышание — не за такой оклад!
Спорщики поутихли.
— А я говорил тебе, Корнелиус, что моих брать надо, — пробубнил Аластор Грюм, хитро-хитро поглядывая своим настоящим глазом на багровеющего от бешенства Министра Магии. — Они бы тебе тут жаловаться на низкую зарплату не стали. И не забыли бы про самые банальные чары головного пузыря, о которых даже ученики знают, — Кроули резко покраснел и попытался что-то вякнуть на эту тему, но ему кто-то мудро наступил на ногу и отвлек от несанкционированного вылаза в дискуссию. — Они бы тут ласточками сиганули в воду и в момент ребят достали со дна… Но ты же уперся, как осел! А я предлагал ведь!
— Аластор, хватит! — Корнелиус Фадж рубанул воздух рукой. — Я понял. Понял, говорю тебе!
— Ну конечно же не стали бы жаловаться! — влез-таки командир «Мантикор». — Привилегированный отряд, да на отдельном финансировании казначейства! Еще бы жаловались они! А вот как поднять обычным аврорам оклады — так кукиш нам всем! А после этого еще требуют, чтобы им тут детей из воды спасали! С жиру тут все беситесь, вот и устраиваете свои турниры! В стране положение нестаби…
Грозный Глаз со своей немаленькой силой и с неплохим размахом врезал ему кулаком в челюсть.
Дискуссия разом свернулась.
У разоравшегося в очередной раз о всемирной несправедливости Каркарова от удивления лицо вытянулось. Дамблдор, нервно поглаживая бороду, неодобрительно покачал головой. Мадам Максим что-то тихо и неразборчиво пролопотала по-французки, обращаясь к мелко вздрагивающей от холода даже под зачарованным пледом Флер и подошедшим к ним Гербиусу и Реджинальду Малфоям.
— Заткнись, мальчишка! Распустил тут нюни… — Грюм с достоинством поправил забравшийся рукав мантии и отряхнулся. — Совсем молодежь обнаглела уже! Ничего не знает, ничего не умеет, а подавай им сразу высокие оклады! Денег больше хочешь, да, сопляк? — побитый испуганно отшатнулся в сторону, придерживая левой рукой свороченную челюсть. — А вот ты сначала поработай-ка лет пять-шесть в ночную смену, да на холодке, да зимой! Побегай, поотлавливай по чащам оборотней да Пожирателей Смерти и вот потом уже заикайся о том, что платят мало! Тьфу, развелось вас таких! Платят им мало, мантикора задери… Эй, вы трое, — он обернулся к скромно примостившейся у дальней опоры и ни на что не реагирующей Триаде, — есть идеи какие-нибудь, как их там спасать? Поделитесь, если надумали чего, — гораздо мягче добавил он. — Пропадут же.
— Вполне вероятно… — начал Ангол.
С Гарри Поттер, находившимся ровно за одну трибуну и мостик до места развития событий, чуть не приключилась та же оказия, что и с Энни Грисер, только уже по естественным причинам — от перенапряжения. Сказывалась близость к дуплицированным двойникам.
— Самое пакостное, — едва переводя дух на бегу, начал Рональд, — что все у нас опытным путем выясняется.
Имел он в виду, собственно, только что вскрывшийся неприятный факт: чем ближе трое слизеринцев находились к контролируемым ими двойникам, там больше возрастали головные боли и тем сильнее проявлялись общая слабость и истощенность.
— Гарри, ты там живой вообще? — спросил Малфой, пребывавший в самом бодром состоянии из всех троих.
Поттер отмахнулся и продолжил путь сквозь толпу.
— …Вероятно, что имеет смысл отправиться, — медленно продолжил Ангол.
— Пожалуйста, помогите нам! — Джереми Поттер, выбравшийся из цепких и заботливых рук мадам Помфри, сделал пару неуверенных шагов в сторону Триады.
Маги не удержались и переглянулись.
— Там находится Гермиона Грэйнджер, моя подруга, — торопливо заговорил он. — Ее должен был спасти Виктор Крам, но он не успел из-за гриндиолу, а я…
Ключевая фраза была сказана. Гарри Поттер замер у края трибуны, судорожно вцепившись пальцами в бортик и отыскивая взглядом среди присутствующих Альбуса Дамблдора.
Директор Хогвартса на его умоляющее выражение лица отрицательно качнул головой.
Гарольд зло пнул ногой опору второго яруса судейской трибуны и упрямо сжал губы.
— А что они тут делает? — мгновенно вспылил Джереми, завидев своего брата и его друзей. Вместе с ним к новоявленным участникам событий настороженно повернулся и Грозный Глаз.
— Они будут помогать, — четко произнес Ангол, свободно прохаживаясь по трибуне.
На мгновение он встретился взглядом с директором Хогвартса, и свою досаду вынужден был выразить уже последний. Правда менее показным способом, но наредкость крепкими и белыми для его возраста зубами Альбус Дамблдор все же скрипнул знатно.
Не удержал, не послушались — в дело снова вступили Духи Триады. Во всяком случае, один из них — точно. Самый опасный и самый непредсказуемый.
А на кого потом вина за все это ляжет?
— Итак, кто остался на дне? — сухо и по-деловому спросил у Джереми Ангол.
— Гермиона, Крам, Седрик Диггори, — послушно перечислил тот, — и еще Чжоу Чанг кажется…
— Чжоу? — охнул Рон Уизли. — Чжоу там? Из-за Диггори? — он схватился за голову. — Надо что-то делать! Срочно!
— Там моя сест`га! — закутанная по самую шею в плед Флер. Вывернулась из рук пытавшихся ее удержать Гербиуса и Реджинальда и кинулась к Анголу. — Габ`гиэль! Она осталась там! — она отодвинула в сторону что-то лихорадочно бормочущего Рона и выступила вперед. — П`гошу вас, спасите мою сестру. Я не успела из-за г`гиндиолу забрать ее со дна…
— Обращаться с просьбами стоит не ко мне, правда, Поттер? — с явной насмешкой в голосе обратился Ангол к Гарольду. — Ну как, спасать будешь?
— Мальчишку хотите отправить, так? — Грозный Глаз криво ухмыльнулся. — Выбор хорош, не спорю.
— Он же совсем еще ребенок! — снова влез Энтони Кроули, вытирая рукавом мантии кровь с лица. — Вы что же делаете-то?