БЕЗДНА ЗРАЧКА. Фантастический рассказ. Часть 1

 

 

ЧАСТЬ 1. АНОМАЛИЯ

Глава 1. Диагноз

 

Мира Кович моргнула. Затем снова. И ещё раз. Сетчаточная имплантология лаборатории "Неовижн" считалась лучшей в Солнечной системе, но она всё равно чувствовала тонкую плёнку, затягивающую периферию зрения. Словно кто-то медленно закрашивал края её мира матовой чёрной краской.

— Ретинальная нейропатия Шварца-Танаки прогрессирует быстрее, чем мы прогнозировали, — доктор Кеплер не смотрел ей в глаза, его взгляд был прикован к трёхмерной проекции её сетчатки, висевшей между ними в воздухе. Бледно-зелёный неровный овал с тёмными прожилками, расползающимися по его поверхности, как трещины на древнем фарфоре. — Имплант замедляет процесс, но ваша нервная система отторгает его на клеточном уровне. Мы можем заменить его на более совершенную модель, но...

— Но это лишь отсрочит неизбежное, — закончила за него Мира. — Сколько?

— Десять-двенадцать месяцев, если мы применим экспериментальную терапию. Возможно, до полутора лет.

Мира аккуратно сложила руки на коленях. Её длинные пальцы не дрожали — результат многолетней практики самоконтроля. Внутри кипела буря, снаружи — совершенный штиль.

— Спасибо за честность, доктор. Пришлите мне спецификации новой модели импланта, я ознакомлюсь с ними дома.

Выйдя из клиники, она ощутила, как ярость прокатывается по телу волной раскалённого металла. Восемнадцать месяцев. Пять сотен сорок семь дней. Тринадцать тысяч сто двадцать восемь часов. А потом — темнота. Вечная, непроглядная темнота.

Вокруг неё кипел мегаполис. Нью-Шанхай, величайший город Азиатского Альянса, раскинувшийся на месте древнего Шанхая и затопленных земель восточного Китая. Сотня мостов соединяла искусственные острова, парящие сады и небоскрёбы, уходящие в облака. Архитектурное безумие, рождённое из симбиоза человеческого воображения и машинных алгоритмов.

Она видела всё это в последний раз. Через полтора года эти цвета, эти линии, эти световые симфонии будут существовать только в её памяти. А память ненадёжна — со временем детали блекнут, цвета тускнеют, а контуры размываются.

Мира шла по набережной реки Хуанпу, нервно проводя пальцами по шершавой поверхности пребраниолов — корректирующего устройства на её левом виске. Едва заметный серебристый диск, похожий на стильный аксессуар, на самом деле являлся сложнейшим нейростимулятором, смягчающим приступы боли, которые сопровождали её заболевание.

Вибрация на запястье прервала поток мрачных мыслей. Она поднесла руку к глазам. На тонком графеновом браслете мерцало сообщение от профессора Лин-Вэя — её научного руководителя. Слова выстроились в воздухе благодаря проекционному микродисплею:

"Срочно ко мне. Кажется, Вселенная сломалась."

Исследовательский центр Международного Космического Консорциума занимал целый искусственный остров в устье Хуанпу. Комплекс из стекла, металлокерамики и композитных материалов напоминал гигантскую хрустальную сферу, расколотую на неравные части. В центре конструкции находилась обсерватория с самым мощным на Земле телескопом "Аргус", чей настоящий "глаз" располагался на обратной стороне Луны — идеальном месте для наблюдения за космосом.

Профессор Джун Лин-Вэй не отрывал взгляда от голографического дисплея, когда Мира вошла в его кабинет. Седовласый мужчина с аккуратной бородкой и глубокими морщинами вокруг глаз казался сейчас на десять лет моложе — в его взгляде плясало возбуждение, которое она не видела с их первой встречи.

— А, Мира! — он махнул рукой, приглашая её подойти. — Посмотри на это безумие.

На дисплее медленно вращалась трёхмерная модель чёрной дыры — классическое изображение с характерным аккреционным диском, раскалённой короной из ионизированной плазмы и обманчиво спокойной сферой горизонта событий.

— Что я должна увидеть, профессор? — спросила Мира, внимательно изучая привычную картину.

— Смотри на вращение, — Лин-Вэй увеличил часть изображения. — Это NGS-7142b, сверхмассивная чёрная дыра в галактике NGC 7142. Мы наблюдаем за ней уже семь лет. А теперь смотри.

Он запустил ускоренную запись. Мира нахмурилась — что-то действительно было не так. Она напрягла глаза, вглядываясь в детали.

— Она... замедляется?

— Именно! — Лин-Вэй торжествующе поднял руки. — Вопреки всем законам сохранения момента импульса, вопреки всему, что мы знаем о чёрных дырах, эта красавица тормозит. Мы перепроверили данные сотню раз. Никакой ошибки.

Мира подошла ближе, её пальцы машинально потянулись к голограмме, как будто она могла физически прикоснуться к модели.

— Это невозможно, — пробормотала она. — Чёрная дыра этой массы должна сохранять угловой момент практически вечно. Что говорят ваши модели?

— Это самое безумное, — Лин-Вэй провёл рукой по бороде, — если экстраполировать нынешнюю скорость замедления, она полностью остановится через семьдесят восемь дней. Семьдесят восемь, Мира! Мы можем стать свидетелями события, которое опровергнет большинство современных представлений о физике чёрных дыр.

Мира почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Всё её существо кричало, что это невозможно, что должно быть какое-то объяснение. Но одновременно в её сознании вспыхнула странная, почти суеверная мысль: семьдесят восемь дней — это половина того срока, который ей отвела судьба до полной слепоты.

— Кто ещё знает? — спросила она.

— Пока только наша исследовательская группа и директор Васильев. И совет директоров МКК, разумеется. Они уже созывают экстренное совещание. Думаю, они захотят услышать твоё мнение.

— Моё? — Мира не смогла скрыть удивление. — Я всего лишь...

— Ты лучший теоретик чёрных дыр в нашем поколении, Мира, — перебил её Лин-Вэй. — И единственный человек, кто не боится выглядеть еретиком в глазах научного сообщества. Нам понадобится твоя способность мыслить за пределами общепринятых теорий.

Она хотела возразить, сказать, что её последняя работа о нетипичном поведении горизонта событий при сверхбыстром вращении была встречена научным сообществом с таким скептицизмом, что едва не стоила ей карьеры. Но в глубине души она знала — профессор прав. Сейчас не время для сомнений.

— Когда совещание? — спросила она.

— Через час. В зале "Айнштайн".

Мира кивнула и развернулась к выходу, но внезапно остановилась.

— Профессор, вы верите в совпадения?

Лин-Вэй посмотрел на неё с любопытством.

— С научной точки зрения или с философской?

— С любой.

— Я верю, что Вселенная иногда преподносит нам загадки, которые кажутся совпадениями только потому, что мы не видим полной картины. А что?

Мира покачала головой.

— Ничего. Просто странно, что это происходит именно сейчас.

Она не стала объяснять, что имела в виду, но когда дверь за ней закрылась, Лин-Вэй вспомнил о её редком заболевании. О прогрессирующей слепоте, о которой знали лишь немногие. И почувствовал холодок, пробежавший по спине.

 

Продолжение следует ...