Сказ про мощную Авдотью Микулишну и дочерей ее ленивеньких

 

Жила одна женщина на свете. И была она сильная-сильная. И росту в ней было много, и плечи могучие. Звали ее Авдотья Микулишна. И жила она в самую разлихую годину. А на руках у нее пара дочерей имелась - Настасья да Василиса. Да бабка Яга с клюкой - матерь супруга беглого, Будулая Годиныча.

И тянула Авдотья Микулишна руками мощными двор свой и домочадцев - и Настасью с Василисой, и бабку с клюкой, и дачу в садоводстве "Кооператор", и автомобиль “Москвич”, и работу в сберегательном банке. И небольшую собаку Муню. А година откровенно лихая была - безденежье и злодеяния на каждом углу творились.

Но Авдотья Микулишна со всеми делами управлялась играючи. Хотя и рыдала от безысходности в дачной уборной иногда. Но дочерям питание с белком животным обеспечит, платьев и онучей наберет им путем извилистым, на Азовский берег на "Москвиче" летом вывезет. Бабке Яге велит ноги в тепле держать и киселя ей преподнесет наваристого. Лекарство еще от дурного характера выдаст по расписанию.

И все бы хорошо в судьбе Авдотьи Микулишны складывалось, если бы не Настасья с Василисой. Получились они румяные и глазастые, а еще пустоголовые и ленивые до ужаса.

Соберется с петухами первыми Авдотья Микулишна на службу, а пара дочерей еще спит и похрапывает. В школу не торопится. Бабка Яга лишь в стену клюкой постукивает - киселя ей приспичило.

Старшая, Настасья, лишь о добрых молодцах с кладенцами мечтает. Нрав у нее сумасбродный получился. Присмотрит добра молодца и давай с ним любовь крутить мексиканскую. А Авдотья Микулишна ночей тогда не спит - ищет дщерь неразумную. Собака Муня след берет - и ведет хозяйку в фатеры темные. Найдут Настасью и домой под белы рученьки тащат. “Ох, маменька, - рыдает на груди материнской Настасья, - ох, и гад он оказался-то. Ох, страдания у меня”.

"Только бы не пузо, - Авдотья Микулишна про себя вздыхает, - только бы не оно. Девке шишнадцать!".

А Василиса, дочь меньшая, в отца она пошла натурой, в беглого Будулая Годиныча. Все зевает на печи и науку любую осваивать отказывается. “Посплю-полежу, - матери рассказывает, - а потом, мабуть, зашевелюсь. Но это и не точно”. Вылитый прямо Будулай Годинович!

Явится к ночи Авдотья Микулишна с работ своих ответственных, с дач, бурьяном поросших, а дома шаром покати. И лишь кизяки Мунины по паласу мягкому перекатываются. Никто с Муней не вышел до ветру. А в кастрюлях мышь сидит неживая и от голода подскуливает жалобно. И Настасья с Василисой дневники с оценками негодными прячут в места потаенные. Настасья еще и добра молодца может припрятать в светелке своей девичьей.

Закричит Авдотья Микулишна от усталости, стены подъездные задрожат. На другом краю земли жители уши в трубки сворачивают от того крика.

- Гой еси, - Авдотья Микулишна с порога заголосит, - доколе вы, домочадцы, тунеядствовать будете?! Доколе тянуть мне этот воз неблагодарный?

А потом сама одним махом кизяки вывернет, похлебку изготовит и двойки все в дневниках исправит. Бабке Яге гигиену обеспечит да киселя подаст. Молодца еще какого из дома взашей прогонит. А потом и спать завалится. Лишь храп ее богатырский по улице раздается. С устатку это.

А в один прекрасный день не встала с полатей Авдотья Микулишна. Отлетела ее душа в синее небо. От общей изношенности организма и перенапряжения нервов.

А Василиса с Настасьей рев подняли. И все ошибки свои осознали трагические. Но поздно было. Рыдали они три дня и три ночи. А потом к кривой колдуньей Кузьминой на другой конец города отправились.

- Хана вам, - Кузьмина Василисе с Настасьей сообщила.

А более ничего не сказала. Гвоздичку пластмассовую в руки гостьям сунула и отвернулась.

А Василиса с Настасьей в колдунью вцепились намертво.

- А ну, - кричат, - рассказывай! Как можно сиротам отказывать?! Говори, а то сдадим тебя с потрохами за доходы от подпольной деятельности в службу специальную.

А Кузьмина испугалась, в шар какой-то стеклянный глянула быстренько.

- Щас-щас, - говорит, - все скажу. Ты, Настасья, значит, народишь пяток ребят. От пяти добрых молодцов различных. А ты, Василиса, в алкоголью братию вступишь. Жить будешь весело, хотя и недолго. Все нормально у вас, таким образом, получится. Ступайте, и платить мне не нужно. До свидания.

- Не пропадем, то есть, - Василиса с Настасьей довольные улыбаются, - еще и жить весело будем!

И оправились домой со спокойными душами.

А Авдотья Микулишна на небесах разрыдалась горючими слезами. И оживилась каким-то чудесным образом. "Не время помирать, однако", - так она себе сказала. И яблок молодильных пару кило съела еще на всякий случай.

И взялась она за дочерей ежовыми рукавицами - всю систему воспитания пересмотрев тщательно. В школу все ходят, гимнастикой занимаются, кизяки убирают и на дачах бурьян рвут. Бабка Яга клюкой еще тунеядство нет-нет да и выбьет где из отроковиц этих. И до ума довели Настасью с Василисой хоть какого-то.

А пять внучат от разных молодцов из предсказания сбылись все же. "Дети - это радость и жизни цветы", - так Авдотья Микулишна с бабкой Ягой по итогу рассудили. И зажили дальше все довольно долго и счастливо.