Подобно огромному нарыву Иран стягивает вокруг себя мировую политику. Политическая фаза подготовки к силовой операции началась с попытки Вашингтона замирить палестинцев с Израилем. Если у арабской элиты Тегеран вызывает явное раздражение и даже неприязнь, то этого нельзя сказать об арабской улице. Обама не хочет, чтобы иранская кампания подорвала провозглашенный курс наведения мостов с мусульманским миром. Для этого надо сломить сопротивление Нетаньяху, который, опасаясь потери лица внутри Израиля и реакции оппозиции, не спешит продлить мораторий на строительство израильских поселений на Западном берегу Иордана. Как только Вашингтон и Израиль договорятся относительно палестинцев, можно считать, что начальная стадия подготовки к операции завершена.

Согласно классическому сценарию подготовки к войне, противника необходимо подвергнуть торгово-экономической блокаде. Этой задаче были подчинены санкции, сначала ООН, а потом и собственные американские с привлечением стран ЕС.

Однако санкции, похоже, запустили механизм не только экономического давления.

Недавний опрос ПИР-Центра выявил интересные результаты: 20% опрошенных считают, что санкции помогут создать дополнительные стимулы для мирного разрешения проблемы.

Тем временем 47% полагают, что санкции – это путь к конфронтации, Иран не пойдет на компромисс. Настаивая на санкциях, США обострили ситуацию и приблизили точку невозврата к мирному урегулированию, несмотря на все дымовые завесы дипломатических заверений.

Примечательно при этом, что в Вашингтоне дважды бросили вызов Москве, подвергнув «перезагрузку» серьезным испытаниям. Министр иностранных дел России С.В.Лавров с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН призывал уважать статус санкций этой организации, как обязывающий не только к их выполнению, но и к соблюдению их рамок, не допускающих произвольных и односторонних мер в сторону их расширения.

Тем не менее США не только не прислушались к этому призыву, но пополнили список своих санкций, введя их против иранской энергетической компании. Не ограничиваясь этим, они вынудили ряд крупнейших европейских концернов прекратить инвестирование в энергетический комплекс Ирана. Дальше – больше. 30 лет между Египтом и Ираном не было авиасообщения; комментируя его возобновление, представитель Госдепартамента допустил грубое вмешательство во внутренние дела Египта, посягая одновременно на свободу перемещения и общения. Оказывается, США, как гласило заявление, в принципе против любых коммерческих соглашений с Ираном.

Сегодня в Америке запрещен импорт персидских ковров. Причем здесь ковры? Ведь это не арест счетов элиты и стражей исламской революции, не наказание «правящей верхушки», а наказание иранской улицы, недовольство которой должно смести «клику Ахмадинеджада». А если иранская улица взорвется антиамериканскими настроениями? Что ж, когда на улицах Тегерана будут в очередной раз сжигать «звездно-полосатый», будет чем попугать простых американцев, чтобы оправдать грядущий силовой подход к Ирану.

Второе испытание «перезагрузки» – сделка на продажу Пентагоном Израилю новейших истребителей Ф-35 на сумму почти в 3 млрд. долларов сразу после отказа Москвы продать Ирану комплекс ПВО СС-300. Причем в оборонном ведомстве Израиля откровенно заявляют, что Ф-35 – единственный самолет, способный противостоять российским зенитным ракетным комплексам.

Министр вооружений Египта эль-Машаль недавно напомнил журналистам, что с момента образования еврейского государства в 1948 году «Иран не сделал ни одного выстрела в сторону Израиля». По мнению министра, гораздо большую угрозу представляет активность проиранских подпольных групп на территории ряда арабских государств.

Как видим, все стороны конфликта сознают свои интересы, а что же Россия?

Комментируя вышеприведенный опрос ПИР-Центра, Д.Евстафьев, политолог, эксперт ТНК-ВР, пишет в последнем номере журнала «Индекс безопасности»: «Наивны рассуждения о том, что, поддержав США и Запад, Россия лишилась блестящих перспектив сотрудничества с Ираном… Можно говорить, что России минимум дважды – в 1996 и 2004 годах – удавалось срывать проведение США крупных акций против Ирана, имевших, возможно, и военное продолжение. И что? Как Тегеран, в котором за это время сменилось три президента, отблагодарил нашу страну? А никак, Россия не получила никаких экономических преференций, российские компании не стали основными партнерами Ирана в разработке углеводородных ресурсов. Буквально накануне последнего обострения ситуации в Тегеране взахлеб обсуждали перспективы сотрудничества в нефтегазовой отрасли с европейскими компаниями. Скорее, нас еще долго кормили бы разговорами о политическом партнерстве, прорабатывая нефтегазовые проекты со странами ЕС, Японией, Южной Кореей, да и теми же американцами, которые бы действовали под крышей третьих стран».

Подобная точка зрения заслуживает как минимум внимания. Однако главный итог в сложившейся ситуации, по мнению автора, заключается в следующем: «Вопрос в конечном счете не в том, что Россия поссорилась с Ираном… Вопрос в том, получила ли Россия от США и Европы должную компенсацию за изменение своей позиции?..»

Здесь, мне кажется, уважаемый эксперт, исходя из тезиса «все имеет свою цену», заблуждается. Конфликт вокруг Ирана станет (отчасти уже стал!) не локальным, а тектоническим сдвигом в ключевом регионе мире, в нашем южном подбрюшье. «Компенсации» возможны, когда стороны могут представить последствия сделки, ее выгоды и т.п. Иран не из разряда подобных управляемых и предсказуемых по последствиям ситуаций. Важнее, наверное, трезво взвесить свои национальные интересы и возможности, провести красную черту, за которой обострение мировой коллизии вокруг Ирана и ее эволюция окажутся наносящими неприемлемый ущерб. Иными словами, нужна объективная стратегия, не зависимая от чьих-либо компенсаций. Помните, наверное, классику: «Никогда и ничего не просите… у тех, кто сильнее вас…»

www.rian.ru ОТ АВТОРА: Армен Оганесян