Когда мы сюда только переехали, соседи к нам отнеслись как-то странно. Разглядывали меня подозрительно. Вечером часов в 10 какой-то мужик сосед грозно стучал в дверь и требовал убавить музыку, а у нас был всего лишь включен телевизор. Ну да, не шепотом разговаривал, обычно так, но и дом здесь не панельный. Это у моих родителей можно, сидя на кухне, слушать почти без помех, как за стеной Сережка с Венеркой ругаются. А здесь мне только и было слышно, как в зале за стеной пожилая соседка воду включает – ванная там у нее и трубы старые, бурчащие. Потом придираться перестали, но я и звук на всякий случай убавляла – вдруг кому-то, действительно, мешает.
И только года через полтора, как мы там поселились, соседка на лавочке рассказала, что до нас эту квартиру сдавали сутенерам, и был в ней реальный притон. Что всеми ночами приезжали машины, мужики матерного вида водили вверх-вниз клиентов и сопровождали девиц, что сплошные вопли, ругань, алкоголь и музыка до утра… И как же весь подъезд страдал, и что в милицию-то все жаловались и в результате пригрозили нашему хозяину судом, после чего он и пригласил за меньшие деньги нормальных жильцов, которыми оказались мы.
Я как про все это узнала, то, несмотря на то, что мы прожили здесь уже немало, начала мыть с хлоркой все стены, двери, выключатели и шкафы. И жгла, и жгла свечки и аромалампу – чтоб аура очистилась. И решила, что в первый год у меня все многочисленные цветы в квартире погибли именно из-за этого. И поменяла матрас на нашей кровати. И еще довольно долго мне было брезгливо-пребрезгливо.