Тема: Автор неизвестен.







Скажите уроды, вам кровь не мешает Идти против Трампа, Израиль ругать?

Ведь каждый нормальный еврей понимает, Израиль способен лишь Трамп поддержать

По кругу история в мире проходит, А вдруг всё вернётся «на круги своя?».

Теперь по Европе ислам уже бродит, А ну, как в Америку брызнет струя?

Коль Трампа не будет, придут демократы, Они не заметят погромов в стране.

Куда вы рванёте из жизни богатой? Не примет Господь ваши письма в Стене.

Ты плюнул на Родину, ездишь на «Форде» И к власти за деньги поближе пролез.

Но бьют не по паспорту, бьют-то по морде, Тебя не спасёт всемогущий Конгресс.

Пока ты богат и хорошие связи- Ты помни, что Родине помощь нужна.

Ты выбился в люди, ты вылез из грязи, Но если прижмёт, есть родная Страна.

Всегда тебя примет, спасёт и укроет, Хоть ты конгрессмен, но по крови еврей.

А тот, кто в Америке яму ей роет Пусть помнит: «Она станет ямой твоей».

--

"Eврейские народные сказки" Наума Сагаловского
Сказки приятно и перечитать!

Автор о себе: родился в 1935-м году, инженер - теплоэнергетик, ныне на пенсии, эмигрировал из Киева в 1979-м, живу в пригороде Чикаго, автор 4-х книжек стихов и многих публикаций. Старший инженер


человеческих душ. Лауреат квартальных премий. Сергей Довлатов об авторе: «Умение шутить, даже зло, издевательски шутить в собственный адрес - прекраснейшая, благороднейшая черта


неистребимого еврейства. Спрашивается, кто придумал еврейские анекдоты? Вот именно...»





Александр Генис: «Поэтом третьей волны был Наум Сагаловский. Открыл его Довлатов и гордился им больше, чем всеми своими сотрудниками вместе взятыми… Как водится, Сагаловский разительно отличался от своих



стихов. Вежливый, глубоко порядочный киевский инженер с оперным баритоном, он придумал себе маску ранимого наглеца.»

КУРОЧКА РЭБЭ
Была у рэбэ курочка,



ой, курочка была,
нивроку, как снегурочка –


кругом белым-бела!





Как песня, задушевная,


росла врагам назло,
нежирная, кошерная,


примерно два кило.



Свежа, подобно персику,


хоть ножки отрубай!
Метель ей пела песенку


спи, курочка, бай-бай!..






Притом, совсем не дурочка,


без лишних мелодрам
носила яйца курочка


для рэбэ по утрам.



А тот, как под копирочку,


с утра, когда вставал,
в яичке делал дырочку


и тут же выпивал.



Но вдруг случилась паника:


кошерный, как маца,
наш рэбэ утром раненько


не смог разбить яйца!..






Уменья много всякого,


и силой не иссяк,
и так его, и сяк его,


об стол и об косяк!



С яйцом никак не справятся


ни тесть – на что уж дюж,
ни рэбэцн-красавица,


ни дети – восемь душ,



то молотком, то гвоздиком


колотят мал-мала!
Позвали мышку с хвостиком –


и та не помогла.



А тёща рэбэ – Сурочка –


сказала мышке: "Цыц!
Зачем нам носит курочка


небьющихся яиц?



Мы что – играем в жмурочки?


Большой тебе поклон!
Сварю-ка я с той курочки


жаркое и бульон".



Ой, курочка, ой, белая,


твой век – не сладкий торт,
ой, что же ты наделала –


себе гэбрахт дым тойт!..



И ах это, и ох это,


и в доме кутерьма,
потом позвали шохета,


и курочки нэма!



Ой, где же ты, волшебная?


Как ветром унесло.
Нежирная, кошерная,


примерно два кило...






Пошла на мясо курочка –


всё то, что дал ей Бог:
и крылышки, и шкурочка,


и шейка, и пупок.



Вот так и разбиваются


невинные сердца,
и слёзы проливаются,


а всё – из-за яйца.



Короче, съели курочку –


таков её удел.
А рэбэ дали пулочку,


чтоб он не похудел...



Но где же, – будет спрошено, –несчастное яйцо?
Лежит оно, заброшено кoгда-то под крыльцо,
забыто, не расколото... Уже прошли года,
а что оно из золота – никто не догада...






----------------------------- ------------------------------ ----






СКАЗКА ПРО РЕДЬКУ
Посеяли редьку Исаак и Абрам,
чтоб кушать на завтрак её по утрам,
поскольку профессор Иван Костромин
заметил, что редька – сплошной витамин,
с подсолнечным маслом её натереть,
понюхать – и можно потом умереть!






Выросла редька. Абрам и Исаак
вытащить редьку не могут никак.
Оба, нивроку, здоровьем крепки,
берутся за редьку в четыре руки,
тянут-потянут, аж кости гудят,
а редька в земле – ни вперёд, ни назад!
Перед глазами – цветные круги…
”Эй, Моня! – кричат. – Приходи, помоги!”






Моня Фильштейн – ого-го голова!
Моне что редька, что лес, что дрова –
всё, лишь о чём вы подумать могли
Моня достанет хоть из-под земли!
Тоже до редьки по-своему лаком,
Моня тотчас – за Абрама с Исааком,
те же, нивроку, здоровьем крепки,
берутся за редьку в четыре руки,
тянут-потянут, аж кости гудят,
а редька в земле – ни вперёд, ни назад!
Перед глазами – цветные круги…
”Эй, Маня! – кричат. – Приходи, помоги!”






Маня Гуревич приятна собой,
Маня за Моней – как дым за трубой!
Строятся, будто за редькой в погоню,
ну-ка, товарищи! Маня за Моню,
Моня опять – за Абрама с Исааком
(каждый до редьки по-своему лаком!),
те же, нивроку, здоровьем крепки,
берутся за редьку в четыре руки,
тянут-потянут, аж кости гудят,
а редька в земле – ни вперёд, ни назад!
Перед глазами – цветные круги…
”Эй, Фаня! – кричат. – Приходи, помоги!”






Фаня Лапидус добра и полна,
в сельском хозяйстве не смыслит она,
но редьку попробовать Фаня непрочь,
надо помочь – значит, надо помочь!


Строятся, будто за редькой в погоню –
Фаня за Маню, Маня за Моню,
Моня опять – за Абрама с Исааком
(каждый до редьки по-своему лаком!),
те же, нивроку, здоровьем крепки,
берутся за редьку в четыре руки,
тянут-потянут, аж кости гудят,
а редька в земле – ни вперёд, ни назад!
Перед глазами – цветные круги…
”Эй, Феня! – кричат. – Приходи, помоги!”






Феня Рахимова – интеллигент,
врач-терапевт, у неё пациент.
Прочь пациента, а ну его в баню!
Ну-ка, товарищи! Феня за Фаню,
Фаня за Маню, Маня за Моню,
строятся, будто за редькой в погоню,
Моня опять – за Абрама с Исааком
(каждый до редьки по-своему лаком!),
те же, нивроку, здоровьем крепки,
берутся за редьку в четыре руки,
тянут-потянут, аж кости гудят,
а редька в земле – ни вперёд, ни назад!
Перед глазами – цветные круги…
”Эй, Сеня! – кричат. – Приходи, помоги!”






У Сени Шапиро – живот впереди,
но пальца, пардон, ему в рот не клади!
И я его даже намёком не раню!
Сеня за Феню, Феня за Фаню,
Фаня за Маню, Маня за Моню,
строятся, будто за редькой в погоню,
Моня опять – за Абрама с Исааком
(каждый до редьки по-своему лаком!),
те же, нивроку, здоровьем крепки,
берутся за редьку в четыре руки,
тянут-потянут, аж кости гудят,
а редька в земле – ни вперёд, ни назад!
Перед глазами – цветные круги…
”Эй, Соня! – кричат. – Приходи, помоги!”



В Соне Балясной – сто пять килограмм,
значит – её не сложить пополам.
Скажем спасибо такому везенью!
Ну-ка, товарищи! Соня за Сеню
(и я его даже намёком не раню!),
Сеня за Феню, Феня за Фаню,
Фаня за Маню, Маня за Моню,
строятся, будто за редькой в погоню,
Моня опять – за Абрама с Исааком
(каждый до редьки по-своему лаком!),
те же, нивроку, здоровьем крепки,
берутся за редьку в четыре руки,
тянут-потянут, аж кости гудят,
а редька в земле – ни вперёд, ни назад!
Перед глазами – цветные круги…
”Эй, Федька! – кричат. – Приходи, помоги!”



Федька Егоров – а гой, а бандит,
странно, что Федька в тюрьме не сидит.
Помощь товарищей – Федьке на кой?
Федька за редьку берётся рукой.
Скажем спасибо такому везенью!
Соня за Сеню, Сеня за Феню,
Феня за Фаню, Фаня за Маню,
Маня за Моню, а ну его в баню,
Моня опять – за Абрама с Исааком
(каждый до редьки по-своему лаком!),
те же, нивроку, здоровьем крепки,
вмиг опускают четыре руки,
оба с надеждою смотрят на Федьку,
Федька напрягся – и вытащил редьку!..
Радости было – на весь огород!
”Славная редька!” – ликует народ.
Я эту редьку попробовал сам,
помнится – масло текло по усам.
Это мне накрепко в душу запало –
текло по усам, только в рот не попало…

------------------------------ ------------------------------ ----------
КРАСНАЯ КИПОЧКА
Возле леса, возле речки жил один еврей в местечке
со своей супругой Ривой, жил, как Бог ему судил,
и у этой пары дома подрастал сыночек Сёма,
он всегда, зимой и летом, в красной кипочке ходил.



В красной кипочке шелковой, сам начитанный, толковый,
материнскою любовью и вниманием согрет.
Ой, дэр татэ мыди бэйнэр,ой, а ингэлэ а шэйнэр,
то-есть, форменный красавец, хоть пиши с него портрет.





А за лесом, на опушке, в однобедрумной избушке,
у глухого буерака, где растёт чертополох,
проживала Баба Роза – жертва остеохондроза,
по анкете, между прочим – Роза Львовна Шляпентох.



Ой, у бабушки-старушки ни укропа, ни петрушки,
никаких деликатесов, только хлебушка кусок.
Были гуси, были шкварки, а теперь – одни припарки,
всё, как в песне: здравствуй, поле, я твой тонкий колосок!



Но зато у Мамы Ривы – куры, гуси, вишни, сливы,
гоголь-моголь для сыночка – он на всё горазд и спор:
в красной кипочке гуляет и на скрипочке играет,
и не просто "Чижик-пыжик" – гамму ля-бемоль-мажор!





И когда утихла гамма, говорит сыночку мама:
"Надо бабушку уважить, как ведётся на Руси.
Положи смычок на полку и бери, сынок, кошёлку
и кошерные продукты Бабе Розе отнеси".



А в кошёлку Мама Рива уложила всё красиво:
фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
деруны на постном масле и, конечно же, компот.



Вот идёт по лесу Сёма, и тропа ему знакома.
Помощь бабушке-старушке – вот его священный долг!
В красной кипочке из шёлка он идёт, в руке кошёлка,
ничего не замечает, а ему навстречу – Волк.



Волк Иванович Свиридов – из матёрых инвалидов,
пострадал уже однажды, обмануть его хитро:
он был ранен в ягодицу, потому что съел девицу
в красной шапочке из сказки Шарля, кажется, Перро.



Волк сперва стоит на стрёме, а потом подходит к Сёме,
говорит: "Шолом Алейхем! Что за шухер? Тихо, ша!
Ты куда идёшь, пар...ый, и чего несёшь из хаты?"
И ему на это Сёма отвечает, не спеша:







"Мне смешны твои угрозы!


Я несу для Бабы Розы фаршированную рыбу


с хреном в баночке от шпрот,
яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
деруны на постном масле и, конечно же, компот".





В предвкушенье пищи сладкой облизнулся Волк украдкой,
говорит он: "Бабе Розе эти явства – не нужны.
Я всю жизнь по лесу рыщу, обожаю вашу пищу –
фаршированную рыбу и особо – деруны.
А компот, в конечном счёте – посильней, чем "Фауст" Гёте,
так что нечего мне баки забивать своей мурой".



"Ни за что я злому Волку не отдам свою кошёлку!" –
отвечает Волку Сёма – в красной кипочке герой.
"Ты, приятель, из аидов, ну, а я – из инвалидов,
мне положена диета на гусином на жиру!
Что ж ты, красная ермолка, обижаешь злого Волка?
Я сейчас пойду и с ходу твою бабушку сожру.



Не пойми меня превратно – понесёшь тогда обратно
фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
деруны на постном масле и, конечно же, компот".





"Ты мне бабушку не трогай – покараю мерой строгой!" –
красной кипочкой качая, Сёма Волку говорит.
"Что ж я, вместо Бабы Розы должен есть кору с берёзы?" –
очень нагло отвечает этот злобный инвалид



И помчался на опушку кушать бабушку-старушку,
по анкете, между прочим, Розу Львовну Шляпентох.
Волк – он тоже знанье копит, у него громадный опыт
поедания старушек всех народов и эпох!






В это время Роза Львовна (так зовут её условно)
на трёхногом табурете восседает у окна.
В однобедрумной избушке нет ни крошки, ни горбушки,
оттого-то Баба Роза, как собака, голодна.



Принести ей должен внучек много разных вкусных штучек –
фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
деруны на постном масле и, конечно же, компот.



А пока что Баба Роза – в состоянии психоза:
голод, знаете, не тётка, всё померкло, мир умолк,
головная боль, икота… Вдруг стучится в двери кто-то.
"Кто там?" – спрашивает Роза, а в ответ ей: "Это Волк!"



"Удивительное дело – я б сейчас и Волка съела!" –
так подумала старушка, открывает Волку дверь –
он сидит в смиренной позе, говорит он Бабе Розе:
"Ты меня бы в дом пустила. Не пугайся – чай, не зверь".






А в мозгу у злого Волка бьётся мысль такого толка:
"Мол, сожру её, старушку, буду к мольбам глух и нем,
сам оденусь Бабой Розой, и с такой метаморфозой
стану ждать внучонка Сёму, и его я тоже съем.






Съем и красную ермолку, и с продуктами кошёлку –
фаршированную рыбус хреном в баночке от шпрот,
яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
деруны на постном масле и, конечно же, компот".



"Ходят, бабка, злые слухи, что помрём мы с голодухи, –
Волк своею гнусной мордой Бабе Розе тычет в бок. –
Ты была бы человеком – поскребла бы по сусекам,
может быть, чего нашла бы, испекли бы колобок".





Но старушка Роза Львовна смотрит прямо, дышит ровно.
Ой, сегодня будет кто-то Бабе Розе на обед!
Вот она подходит к Волку и берёт его за холку,
а потом как рот разинет – ам! И всё, и Волка нет!..



Волк как пища – безыскусный,


некошерный и невкусный,
если нет альтернативы – утоляет аппетит,
возникает сытость, дрёма… Зохен вэй, а где же Сёма?



Сёма всё ещё по лесу в красной кипочке бежит.
Он бежит, роняя слёзы, и несёт для Бабы Розы
фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
деруны на постном масле и, конечно же, компот.



Cёма ёжится с опаской – он знаком с народной сказкой,
где несложная интрига разрешается в конце:
вот приходит он в избушку, Волк уже сожрал старушку
и лежит под одеялом в бабы-розином чепце,
и пойдут, пойдут вопросы, как назойливые осы –
почему глаза большие?


почему большой живот?
почему большие уши?..


Ой, спасите наши души!
Сколько можно этой сказкой без конца дурить народ?






Но глядит – жива старушка!


Где моя большая кружка?
В нашей сказке, кроме Волка,


всем героям повезло!
Здесь пора остановиться.


Будем петь и веселиться
алэ соным афцалухес,


то-есть – всем врагам назло!






Прекратим глотать лекарства,


будем есть сплошные яства –
фаршированную рыбу


с хреном в баночке от шпрот,
яйца свежие в мешочке


и гусиный жир в горшочке,
деруны на постном масле


и, конечно же sherman.ml@gmail.com
Рубрики: поэзия

Женщины мира. СТИХ




Женщина Франции с бледною кожей,

На педофильскую жертву похожа.

Веточки – ручки, прутики – ножки,

Глазки и губки, в ушках серёжки.

Плоская попка, плоская грудка

В общем, не женщина, - незабудка.




Женщин Германии грех не узнать.

Сверхпедантична дойчева мать.

В меру грудаста, в меру задаста.

Дойчева мера – это прекрасно.




Женщин Британии ледями звать

Леди, твою королевскую мать.

Шляпки, перчатки, скачки, охота.

Леди – такая у бабы работа.




Женщина штатов – отдельная тема.

Женщина штатов по сути проблема.

Сверхфеминистка, радикалистка,

Хрен его знает чего активистка.

Попно-грудастая тема – запрет.

Что обсуждать – то, если их нет.




Женщин Италии трогать не надо,

Смесь из Версаче, Габбано и Прадо.

Сверхэротичны, сверхэстетичны

Деньги из мужа тянут технично.




Русская женщина – женщина мира.

Сляпает торт из муки и кефира.

Конь и изба ей привычны давно.

Многое женщине русской дано.

С ней и в разведку и на банкет,

Универсальнее женщины нет.

Неприхотлива, красива, живуча.

Носит достойно китайское Гуччи,

Попно-грудаста, есть что обнять,

Супер жена и подруга и мать!