Побезобразничать чтоли?

около полугода прочла мангу Уиды "Zange" и она мне вынесла мозг. Хотя, это ваншот, да и к выкрутасам мангак на тему я привыкла. Но тут попалось нечто настолько задевающее и неправильное по моим внутренним ощущениям... короче, спустя полгода я написала фик на тему, который есть по сути описание содержания той самой манги.
http://www.chouneko.net/shiuko_kano/zange.php - сайт Роза-Бабочка-Кошка



Автор: Ангил
Бета: Катору Юки
Название: Раскаяние (по одноименной манге автора)
Рейтинг: NC-17
Жанр: POV персонажей, ангст
Предупреждения: по сути «расшифровка картинок манги»,много жаргона, изнасилование в прошлом и настоящем, секс втроем, педофилия, рефлексия, ....обоснуй, притянутый за руки, ноги и уши… в конце много слез, но заканчивается все хорошо, в своем роде
Саммари: Икома Нобору обычный школьник… если не считать того, что ему нравится трахаться с парнями.
А еще у его учителя по алгебре шрам на правой руке, и парень практически уверен, что именно он оставил учителю этот шрам…

***
Солнце светит так ярко, что больно смотреть на небо. Звенит звонок на урок. Но мне пофиг, я занят, да и как можно думать об учебе, когда в тебя уже вставлен член, который задевает простату?.. Мннн… А твой язык занят облизыванием второй не менее твердой игрушки. Тем
более, что следующий урок – алгебра. Я в математике полный ноль, я ее ненавижу. Что в ней вообще может быть интересного? А еще меньше я хочу видеть нашего учителя по алгебре Андо-сенсея, такого всего из себя аккуратного, подтянутого и сухого. Я практически уверен, что именно он тот самый человек из моих детских воспоминаний…
Тогда тоже солнце светило прямо в глаза, пели птицы… по моим бедрам скользили чужие потные руки, и я не понимал, почему он со мной так поступает?.. Я вырывался и умолял прекратить, но он только сильнее сжимал руки и трогал меня там… Мне это тогда не нравилось… абсолютно. А сейчас я получаю удовольствие, когда меня трахают. Для меня не составляет большой проблемы заглотить целиком чужой член по самые гланды… Ну, не чужой, а моего близкого во всех смыслах друга Рюиджи.
- Нобору-кун, подними-ка задницу повыше, – хрипит мой второй лучший друг Мамору.
И я послушно выполняю просьбу, покрепче обхватывая его ногами. Мы так развлекаемся втроем уже около года, с тех пор, как поняли, что секс есть способ расслабиться и убить время, и девчонкам принимать в этом участие не так уж принципиально. Тем более, что мы живем в одной комнате в школьной общаге, а учеба - за редким исключением - тошнотворно скучна. Еще пара толчков, и нас по очереди накрывает волна оргазма. Парни обсуждают, куда бы сходить перекусить до начала следующего урока. Я выхожу из комнаты футбольного клуба последним и застываю на пороге. На нас немигающим взглядом смотрит не кто иной как Андо-сенсей.
Черт, придется идти на алгебру. И не лень ему было сюда переться?
- Салют, Андо-сенсей, - бодро начинаю я, протискиваясь между друзьями. – Неужели вы проделали такой путь, чтобы лично проводить нас на урок?
- Просто заглянул проверить, нет ли тут мартышек, прогуливающих занятия. Звонок уже прозвенел.
Фрр, он больше похож на мартышку, чем мы все трое вместе взятые.
- Вот именно, сенсей. Вам надо идти, а то опоздаете. Учить мартышек алгебре, не повезло вам, однако. Сочувствую.
Как же он меня раздражает своей невозмутимостью. Сенсей, вы наверняка стоите здесь уже несколько минут и как минимум слышали, чем мы тут занимались. В общем, я и не собираюсь этого скрывать. Положить руку на плечо, смяв идеально выглаженный костюм и дыхнуть старику Андо прямо в лицо:
- Ну, по крайней мере, мы тут не курили, видите?
Готов поспорить, что Андо-сенсей подался назад. На пару миллиметров, но все-таки…
- Правда, моему рту так одиноко, что приходится его заполнять кое-чем другим. Но что поделаешь? - Уже откровенно веселюсь я, глядя сенсею прямо в глаза, а затем резко отпускаю его плечо:
- Чао.
- Икома.
Оборачиваюсь. Он протягивает мне пачку бумаги:
- Задания на тест, – отвечает он на мой вопросительный взгляд. - Раздай их всем, пока я не приду.
Он говорит это так спокойно, как будто я ему только что не хамил.
Как будто вообще ничего не произошло. Он. Меня. Бесит!

Андо-сенсей пишет на доске мелом ответы на задания для теста. А я смотрю только на шрам на его правой кисти. Я заметил этот шрам практически сразу, как только Андо заменил нашего старого учителя по алгебре. И в мозгу у меня как будто что-то щелкнуло. Затем я присмотрелся к сенсею повнимательнее …
На прошлой неделе я уронил презервативы для анального секса из кармана, чтобы проверить свою догадку. Я был уверен, что он их подберет. Он и подобрал, плюс вызвал для воспитательной беседы. Чего я, собственно, и добивался. Хе-хе.
Меня так и подмывало спросить его: « Откуда у Вас этот шрам, Андо-сенсей?»
Тогда, десять лет назад, чтобы он прекратил меня трогать там, я взял камень с земли и ударил по его руке, что хватило сил. Я помню запах раздавленной плоти, его душераздирающий крик, как бежал со всех ног до своего дома ни живой, ни мертвый от страха, забыв, что шорты на мне расстегнуты…
Я абсолютно уверен, этот шрам остался после того раза, когда я наказал его за все. Я так и не спросил его неделю назад про шрам… вместо этого я предложил ему со мной трахнуться… И полетел со стула в шкаф с книгами напротив.
Точно, сенсей не реагирует на все мои выходки, потому что на самом деле он меня очень боится. Я один знаю, что скрывается за маской его сдержанности. И мне, во что бы то ни стало, нужно убедиться в том, что я прав. Да, сорвать эту маску к черту. Сегодня же.

***
Я вхожу в свой кабинет и застываю на пороге. На моем столе сидит воплощение разврата в школьной форме… Этот мальчишка воистину мое персональное наказание. Мало того, что он даже не старается понять предмет, пропускает уроки, хамит… Он… Он пытается меня
соблазнить!
Нет, первый раз, когда он предложил попробовать презервативы, которые выпали у него из кармана и начал говорить всякие непристойности, я решил, что это просто жестокая детская шутка. Испытание пределов моего терпения. В конце концов, ему пятнадцать, и он терпеть не может алгебру, а значит меня в том числе. Но сегодня он дыхнул на меня, и у него изо рта отчетливо пахло спермой. Этот щенок не просто дурачился, он объявил войну. А сейчас он сидит на моем столе в призывной позе, серые глаза лукаво сверкают из-под растрепанной светлой челки, губы растянуты в соблазнительной улыбке… Кажется, если я сделаю еще один шаг вперед, Икома раздвинет ноги и откинется назад.
- У тебя какие-то вопросы? А как же матч, ты на него не пошел?
Что ж, проигрывать войну глупому ребенку я не намерен.
- Я не член футбольного клуба, но мы часто пользуемся его комнатой, так как у ребят есть ключ.
Мне однозначно не нравится его усмешка, очень не нравится.
- Слезь со стола,– строго, тоном не терпящим возражений.
- Вы подглядывали? Что вы видели из-за занавески? Ну же, расскажите мне. Вы завелись?
Парень нагло пропустил мой приказ мимо ушей. Ясно, придется в случае чего идти на крайние меры. И что хуже всего, по всей видимости, Икома испытывает удовольствие от того, что ходит сейчас по лезвию ножа. Знал бы он, какое на самом деле острое это лезвие...
- Икома, я занят, если тебе ничего не надо…
Мне не нравятся чертики в его глазах… Не нравится его дерзко вскинутая голова, его усмешка, затаившаяся в уголках губ.
- Как вы холодны, однако. Я вам уже не интересен?
К чему он клонит, черт возьми?!
- Да, конечно, коротенькие шорты мне больше не идут. Но зато теперь вы можете оттрахать меня по-настоящему. И, конечно, делать со мной всякие вещи вроде…
- Икома, прекрати.
Он просто играет словами, просто…Но его взгляд ясно говорит мне, что парень серьезен… Меня внезапно осеняет, и от догадки кровь стынет в жилах:
- Ты помнишь.
Это почти невозможно… Почти…
Парень тем временем сползает со стола и опускается на пол.
- Помню. Вы сажали меня на колени. И учили разным непристойным вещам…С тех пор вы были моим учителем.
У меня ступор. Я стою, не в силах пошевелиться, а он берет мою руку и облизывает мой шрам:
- Этот шрам с того раза…
Во рту становится сухо. Это он. Точно он. Мой последний мальчик… Я уже держусь почти десять лет после того случая. Преподаю только в старшей школе, чтобы не было соблазнов. Первый раз меня попросили заменить преподавателя из средней, ему срочно надо было перевестись по семейным обстоятельствам. Знал бы я…
- Перестань… Икома…
Я не могу унять дрожь от прикосновения его языка к шраму… Я ничего не могу поделать с растущим возбуждением, неумолимо поднимающимся из глубины. У меня слишком давно никого не было…
- Перестань…
Я буквально физически ощущаю, как все низменное и черное, что я с таким трудом запер, рвется наружу. А парень уже засасывает мои пальцы в свой рот и смотрит на меня пристально снизу вверх, стоя на коленях… И я не могу его оттолкнуть…. Я его очень сильно хочу, прямо сейчас… Хотя он намного взрослее всех, с кем у меня была связь до... Или для меня возраст уже не имеет значения, или я это чувствую, потому что это Икома…
В любом случае все мысли вылетают у меня из головы, когда язык парня добирается до моего члена… Самоконтроль отправляется ко всем чертям… Мне мало… чертовски мало, даже когда Икома забирает меня в рот. Я отстраняю его и поднимаю с пола рывком, пытаюсь расстегнуть ему брюки дрожащими пальцами. Он сам стягивает штаны и поворачивается ко мне попкой….
Я не помню, как мы оказались у низкого стеллажа, за который Икома судорожно цепляется руками, насаживаясь на меня. Мое тело окончательно вышло из-под контроля. Я только чувствую жар второго тела, ловлю его толчки и вибрации, пытаюсь расслышать стоны сквозь шум в моих ушах, вдыхаю запах его пота и желания. Шея так близко, что я не могу удержаться от того, чтобы не провести по ней языком и прикусить.
- Сен-сееей...
Еще быстрее. У парня от слабости дрожат ноги, он сползает на пол, увлекая меня за собой…
Еще чуть-чуть…

Осознание «где я» и «что я» возвращается медленно и неохотно. Я в ужасе смотрю на скорчившееся на полу полуголое, тяжело дышащее хрупкое тело. Мне противно. Мне от самого себя противно… Непослушными руками привожу себя в порядок и выхожу из кабинета… Надеюсь, никто этого не слышал и не видел… Я же обещал себе… я же обещал, больше никогда…

***

Я уже около получаса стою под душем в общаге… Слава ками, я по дороге ни на кого не наткнулся, а Мамору с Рюиджи сейчас на футбольном матче. Меня трясет мелкой дрожью. Сам не знаю от чего. Мне точно не противно. Меня не тошнит от терпкой горечи во рту, не хочется тереть себя мочалкой, пока не слезет верхний слой кожи. И все равно каждая клетка моего организма словно сошла с ума. Я добился того, чего хотел, и получил гораздо больше того, что могу переварить. Я даже представить себе не мог, что ощущение близкой опасности так заводит… А тем более, я никогда не испытывал такого острого наслаждения: до возникновения темных кругов перед глазами, до почти полного отключения сознания. Я совсем спятил, хотел вывести сенсея на чистую воду, а у самого колени дрожат при воспоминании о пережитом оргазме. Видимо, мои друзья отчасти правы, когда в шутку начинают доказывать мне наперебой, что я самая настоящая шлюха, и мне на самом деле пофиг, с кем спать. Ладно… в любом случае победа осталась за мной. А значит, все нормально и нефиг парить себе мозги всякой херней. Тем более запах сенсея я с себя смыл как минимум пятнадцать минут назад.
Я делаю вид, что лениво прогуливаюсь, глазея по сторонам…Резких движений мне сегодня все-таки лучше не делать.
- Нобору-кун, вот ты где! – Окликает меня Рюиджи. – Ну ты и свинья, не пошел на матч. А мы, между прочим, выиграли. Так что дуй за пивом.
- Ха, он еще и душ принял. Где это ты так вспотел, а? – щипает меня за зад Мамору. – Подождал бы, приняли бы вместе.
- Жарко, – я как можно беззаботнее пожимаю плечами и растягиваю губы в фирменной полуусмешке под названием «все отлично, парни». – Вам какое пиво?
- Да как обычно. Возьми мой рюкзак, - подмигивает Рюиджи. Самый верный способ пронести что-то мимо вахты – засунуть это в рюкзак.
- Ага.
Бодро отвечаю я. Придется ускорить шаг. Надо же, у меня это получается. Даже без особого труда. Ура. До ближайшей точки, где вся наша школа затаривается пивом, всего десять минут ходьбы. Так что справлюсь. Холодное пиво мне сейчас точно не помешает. Да и прогуляться тоже.

Сенсей меня не замечает. Вообще. Ведет себя так, будто ничего не было. Очень удобно для него. И обидно для меня. Нет, не то, чтобы я ожидал, что он будет за мной гоняться и лапать в своем кабинете, толкать речи по поводу того, что между нами произошло и все такое. Мне от него ничего не надо. Но… он весь такой отстраненный и невозмутимый. Скользит взглядом мимо меня, как будто я в лучшем случае предмет мебели… И явно старается не подходить ко мне слишком близко. За прошедшие две недели он ни разу не попытался посмотреть, пишу ли хоть что-нибудь в тетради во время его уроков. Даже во время теста не подошел. Хотя я поднял руку. Он спросил, что мне нужно, прямо из-за своего стола.
Пришлось позориться и на весь класс и признаваться, что я не понимаю, что от меня требуется в четвертом задании. Ко всему прочему, я невольно замираю всякий раз, когда улавливаю в
воздухе запах его одеколона, и все слова до одного застревают у меня в горле. Я не понимаю почему...

Две задачи по алгебре на понедельник никак не хотят решаться. Я мог бы обратиться к Мамору или Рюиджи, но сегодня у них тренировки, они приползут оба вымотанные, как не знаю кто, и стопроцентно пошлют меня куда подальше. Не долго думая, сгребаю со стола все необходимое и иду в учительское общежитие к Андо-сенсею. Учителям разрешается репетировать своих учеников во внеурочное время, так что у меня есть все шансы проникнуть как минимум дальше вахты.
- Здравствуте, Андо-сенсей, не могли бы вы мне помочь с домашним заданием?- выдыхаю я прямо с порога.
И ловлю себя на мысли, что скрестил пальцы, чтобы он сейчас не захлопнул дверь прямо перед моим носом. Но сенсей опускает глаза на мои руки, сжимающие в руках школьные принадлежности, и отступает вглубь квартиры:
- Проходи.
Внутри тихо, прохладно, аккуратно и уютно. Ряды книг по математике на полках. И разных других книг тоже. Я сам люблю читать больше, чем смотреть телек, поэтому на пару секунд притормаживаю на пути к столу....
Я тру лоб и вздыхаю: даже после подсказок сенсея я справляюсь с заданиями с грехом пополам. А он этим занимается практически всю сознательную жизнь, с ума сойти.
- Вам нравится эта фигня?- оборачиваюсь я к нему.
- Конечно, это очень интересно.
- Я не понимаю. Я в математике полный ноль, - тяну я, терзая зубами ни в чем не повинный карандаш.
- Потому что нужно приложить много усилий, чтобы найти один-единственный ответ. Вот что интересно. И еще сложнее, когда ответов несколько.
Сенсей опирается одной рукой на стол, а второй - на спинку стула, на котором я сижу. И мне приятно, что он находится от меня на расстоянии вытянутой руки. В своей домашней футболке и свободных брюках сенсей выглядит совсем по-другому. Его черты лица гораздо мягче и… добрее. От него веет теплом и спокойствием. И не похоже, чтобы он пытался от меня отодвинуться. Но почему тогда…
- Почему вы не приближались ко мне с тех пор?- выдыхаю я, наконец собравшись с духом.
- Икома…
- Я не собираюсь вам мстить… И никому ничего не скажу. А иначе разве бы я пришел сюда?
Мне говорить все труднее, но меня уже не остановить. Слишком многое накопилось за эти две недели.
- Это потому что я грязный? Потому что я больше не ребенок? Вам нравятся только дети?
Ками-сама, что же я несу, зачем мне все это…
- Простите, я не нарочно это сказал.
Просто вырвалось.

***
Я знаю, что не нарочно. В словах Икомы нет злости. Только какая-то тихая обреченность. Мне страшно это все слышать.
- Я не знаю.
Тихо, одними губами
- А?
Парень поднимает на меня свои большие серые глаза и пытается что-то высмотреть… Глупый, там все равно ничего нет.
- Я пытался анализировать свои пристрастия много раз… Но я просто не могу найти ответ.
В алгебре все гораздо проще, чем в жизни. И меня это мучает уже не один год.
- Единственное, что я знаю…Я больше не хочу никому причинять боль.
Тебе в том числе. Вернее не так… Тебе - в первую очередь.
- Значит, вы больше никогда никого не полюбите?
Дети жестоки. Но зато они честны, говорят то, что думают.
- Да, действительно. И вообще я сомневаюсь, что могу кого-нибудь полюбить.
Все что у меня есть – инстинкты, которые периодически вырываются из-под контроля. Ну… еще любимая работа и друзья, проверенные временем. Которые, в общем, представления не имеют что я такое. А ты знаешь. И ты пришел ко мне домой спросить совета по алгебре…
- Но ты не такой… Разве не естественно было бы жаждать мести на твоем месте?
Икома смущенно чешет затылок. И улыбается.
- Хороший вопрос. Раньше я негативно к этому относился. Но теперь мне нравится заниматься сексом, и я знаю, что такое любовь.
- Вот как…
Неужели, ты меня простил? Я этого совсем не заслуживаю. Но я рад за тебя.
Икома собирает свои принадлежности, встает с кресла, направляется к выходу и вдруг неожиданно замирает, уставившись в одну точку…
- Икома ..?
В ответ он поворачивает голову и коротко касается моих губ своими, мягкими и теплыми.
- Можно я еще приду?
И меня хватает только на то, чтобы согласно кивнуть.
- Да.
Возможно, раз есть человек, который меня простил, я смогу, наконец, перестать мучить себя вопросами, на которые не могу найти ответа. Ни одного.

***
Я не понимаю себя… Сегодня, прогуливая географию, я увидел сенсея, идущего мимо по коридору, и окликнул его. А когда он попытался отправить меня на урок, обнял за шею и поцеловал. Просто чтобы он не читал мне нотации. И потому что соскучился. Я вдыхал его чуть горьковатый терпкий запах и не мог оторваться. Не мог остановиться.
Я честно хотел все это прекратить… Но меня к нему тянет… Я постоянно ловлю себя на том, что пялюсь на него во время урока. Не дай бог, кто заметит.
И сегодня… Мне так хотелось, чтобы он ответил на мой поцелуй. Я вложил в него все, что чувствую… Увлекся до такой степени, что чуть не кончил себе в штаны. А он даже не попытался меня обнять. На все мои просьбы о ласке я услышал только: «Это пошло, когда мужчины делают такое». Я понимаю, что он не хочет больше делать никому больно. Но… Когда он сказал это и ушел, не оставив мне иного выбора как дрочить на подоконнике, мне было очень….Очень больно. Сенсей, иногда вы сами ведете себя как упрямый ребенок… Секс, сам по себе, не есть нечто хорошее или плохое. Это просто секс.
Рука, скользящая по внутренней стороне бедра, вырывает меня из размышлений. Мамору, дыша на меня перегаром, жалуется, что я в последнее время какой-то холодный, а им с Рюиджи скучно. А что я могу сделать, если я ни о чем не могу думать, кроме сенсея... Но этой пьяной свинье абсолютно пофиг, о чем я там думаю и что чувствую, ему нужна разрядка. А меня от него сегодня в буквальном смысле тошнит. Он достает свой член и начинает тыкать им мне в губы.
Именно такое отношение – вот что плохо. А не то, что мы оба парни и периодически спим друг с другом. Когда он таки ухитряется протолкнуть свой член мне в рот, несмотря на все мои протесты, мое терпение заканчивается, и я со всей силы сжимаю зубы... Отстань же от меня, наконец!
Но становится только хуже. Оказывается, что Рюиджи абсолютно согласен с Мамору, так что они решают сегодня отыметь меня вдвоем. И мое мнение их не интересует. Я не девчонка и не девственница – значит можно.
С двумя мне уже не справиться… ни за что не справиться. Но я сопротивляюсь, как могу. А они не понимают, какого черта я дергаюсь. Отчего я до сих пор не завелся, плюс сжался так, что второй член в мою задницу пропихнуть невозможно, в меня и один-то помещается с большим трудом. Придется расслабиться, иначе будет только хуже.
У меня нет больше сил сопротивляться. У меня нет желания осознавать, что мои друзья делают со мной подобное. Боюсь, иметь таких друзей – ирония судьбы…
Слава ками-саме, парни отвалились от меня после первого раза. Хотя, если честно, мне уже все равно. Воздух вокруг черный, густой и тяжелый. Такое ощущение, что я тону в этом темном месиве, погружаясь все глубже. Что же со мной творится, черт подери…

Все следующее утро хожу как в тумане. Внутри глухо и пусто. Тело двигается само по себе. Куда-то идет, что-то говорит, срисовывает что-то с доски. Парни с утра извинились за вчерашнее, но от этого не легче.
Единственное, что мне сейчас хочется – увидеть сенсея. И сказать ему, что я люблю его. Возможно, если я ему признаюсь, он ответит мне взаимностью и не будет больше отталкивать… И на душе у меня, наконец, станет легче.
Рюиджи с Мамору о чем-то разговаривают у меня над ухом. Андо-сенсей на крыше? За ограждением? Я поворачиваю голову в направлении окна… И срываюсь с места: именно такое выражение лица было у сенсея, когда он мне сказал, что никого никогда больше не полюбит. Почему…
Ну почему он не может полюбить меня?! Так, переход в соседний корпус…Лестница … Четвертый этаж…Дверь на крышу.

***
На крыше хорошо. Тихо, спокойно, только легкий ветерок дует. Если бы у меня внутри было так же спокойно… Внизу во дворе тоже почти никого, только опоздавшие на урок торопятся занять свои места до того, как придет учитель. Край крыши совсем близко, только раз шагнуть…
- Андо-сенсей! Что вы делаете? Быстрее отойдите оттуда…
Ах, да, я совсем забыл, что класс Икомы как раз напротив. Наверное, я его очень сильно напугал. Вот только сейчас мне совсем не хочется убеждать его, что все в полном порядке, когда на самом деле все не так.
- Икома, даже в моем возрасте, я не понимаю многих вещей. Мне тяжело это осознавать. Теперь, когда все так обернулось, я уже ничего не могу сделать. Я не хотел этого замечать раньше... Само мое существование - ошибка. Чтобы такой как я был учителем... Я уверен, ты сам шокирован.
Икома напряженно слушает, но потом не выдерживает…
- Сен…
- Не называй меня сенсеем!
Я не могу никого ничему научить… Когда сам запутался так, что не знаю, что делать и как себя вести… Вести с человеком, который для меня очень важен…
- Ты намного лучше, чем я. Ты простил мне то, что я сам себе не смог простить. Я думал, ты можешь помочь мне… Надеялся, что ты сделаешь меня лучше. Я думал, что если ты будешь со мной, я смогу спокойно жить... Но это было лишь... удобной иллюзией, которую я создал…
Я никогда не смогу загладить свою вину перед тобой за то, что было десять лет назад. И у меня нет никакого морального права ломать тебе жизнь во второй раз.
- Я слабый человек, я сделал с тобой ужасные вещи. И я рад, что ты смог пережить это. Ты сильнее меня.
- Я сильный? – я вздрагиваю от голоса Икомы. Такого непривычно тихого и глухого. Его пальцы сжаты в кулаки, плечи подрагивают.
- Вы говорите, я сильный?

***
Почему… Почему мне так больно? Почему так тяжело дышать…
- Это вы так решили. Это неправда. Это все ложь!
Слезы подступают к горлу, я изо всех сил пытаюсь сдержать их, но не могу… Изнутри поднимается еще что-то, темное и болезненное, что я копил очень и очень долго … Слишком долго… Оно рвется на ружу вместе со слезами...
- На самом деле я никого не любил. И секс я ненавижу. На самом деле, я всегда ненавидел тебя!
Меня так трясет, что ноги уже не держат. Я закрываю лицо руками, чтобы сенсей не видел этих дурацких слез, которые текут и не думают останавливаться, и опускаюсь на колени.
- Я просто убегал… От раны, которую ты оставил в моей душе. А теперь ты убегаешь сам. И что мне делать? И это когда я впервые в жизни полюбил...
- Икома…
Сенсей уже стоит рядом. И в глазах у него нет отвращения … только удивление и тревога. Еще не все потеряно… сейчас…
- Я люблю тебя!
Я обхватываю сенсея за шею и тяну вниз…
-Это чувство сильнее, чем боль и ненависть! - я изо всех сил сжимаю его плечи и молю Бога, чтобы он меня не оттолкнул.
-Я люблю тебя! Я не могу больше убегать от своих чувств…
Так что прими мои чувства… пожалуйста…
Я поднимаю голову и жду…
Сенсей смаргивает и… накрывает мои губы своими. Хотеть поцеловать кого-то – это же выражение любви, верно? Я облегченно закрываю глаза и отвечаю на поцелуй.
Надо вытереть слезы. Слегка отстраняюсь и вытираю мокрые дорожки. Сенсей продолжает держать меня за плечи и улыбается. Мягко и тепло.
Ты можешь принять мои чувства, правда..? Научи меня .. любви... и хорошим мечтам…И тогда я тоже буду тебя учить, как смогу. Тому, чего ты так хотел.
Давай подумаем над этим вместе.
Давай подумаем вместе - потому что я больше не ребенок, и тоже могу быть тебе учителем.

Ярко светит солнце, где-то поют птицы, большая рука поглаживает мои волосы, вторая прижимает меня к груди, легкий терпкий запах и теплое дыхание на моей шее… Я, наверное, могу вечно вот так стоять на коленях, на крыше…