Сколько прошло времени в этой бархатной пустоте, она странным образом точно знала – около двух ночей. Но течение этого песка сквозь пальцы ощущалось лишь как нечто несущественное, бытовая мелочь, которую знаешь по вбитой годами повторения привычке. Она с удовольствием осталась бы здесь навсегда, пока только хватит терпения, чтобы обуздывать свою деятельную натуру… Так хотелось отдохнуть, да чтобы на несколько зим вперёд... Но вскоре – или через целую вечность, как посмотреть – её стало куда-то затягивать, швырять как щепку в неистовом водопаде, утягивать в бездну возможностей и сомнений. Безопасная темнота отдалялась, растворялась в беспощадном свете, уходила вместе с покоем и блаженством, оставляя её одну. Опять одну! Бившееся в ужасе сознание внезапно наполнилось быстрой клокочущей лавой яростью, буквально взрывая теперь белое и безжизненное пространство бесконечности, и она резко открыла глаза. Лёгкая усмешка – да уж, она даже в обмороке не могла обойтись без экспрессии, всё как всегда. Сколько раз ей приходилось выворачиваться наизнанку, чтобы исправить свои же косяки, это даже не поддаётся счёту. Но при первой же попытке вспомнить свой последний прилюдный взрыв сознание возопило о пощаде, потому что виски прострелило болью. Списав всё на свою измождённость, она решила отложить активное мышление до лучшей поры и попыталась встать.

Сразу же перед глазами счастливо плясали чёрные мушки, голова гудела как колокол, мысли ворочались как заросшие мхом гранитные валуны. Общее состояние можно было определить как «хреновое» и не ошибиться ни на йоту, может, даже слегка приуменьшить масштаб бедствия. Стиснув зубы, она уцепилась за подозрительно близкую столешницу и рывком подняла своё непослушное тело на ноги. Постояла так пару секунд, покачиваясь на дрожащих ногах, и тяжело рухнула на стул, заодно больно ударяясь о его ножку бедром. Взвыла от мгновенно полыхнувшей боли, а точнее, попыталась, потому что из сухого как пустыня горла вырвался только неприятный слуху скрип несмазанной двери. Она даже зашлась мучительным кашлем, только травмирующим ещё больше, нежели облегчающим ноющий дискомфорт. Да и столь сильный отклик тела на не так уж и сильный удар удивлял – она наклонила голову и обомлела. Нога и одежда была почти искромсана, свисали лоскуты кожи вперемешку с нитками, множество мелких и поверхностных ран и парочка глубоких, покрытых уже тёмно-зелёной корочкой крови, были зрелищем не для слабонервных. Она повертела головой, игнорируя ломоту в шее, оглядела себя – почти всё тело «украшали» синяки и кровоподтёки, царапины, разводы крови, особенно пострадала левая нога и левая же рука. Как будто на неё напали две псиглавицы и основательно погрызли несчастные конечности, причём она активно им помогала в сём увлекательном процессе. Похоже, всё было хуже, чем ей в начале показалось – тем более, что в ноге, кажется, что-то застряло. В застывшей корочке изредка поблёскивало что-то тёмно-синее, похожее на обломок острой заточенной железки.

«Попробуем думать позитивно. Какой здесь плюс? Я ничего почти не чувствую, если не шевелиться, нога и рука онемели, кажется. Это хорошо. Да?..» От такого вида собственного бедного тела хотелось вопить и биться в истерике, но за неимением голоса можно было обойтись и мыслями. Они всё равно бегали, как вспугнутые тараканы по ночной кухне.

Она огляделась и сердце рухнуло в пятки, забившись в пальцах бешеным пульсом – место было незнакомо. Замерев, как микропус под стрелой Шааба, она пыталась понять, что это за странное помещение и как она сюда попала…
Стоп.
Кто это – она? При первой же попытке вспомнить своё имя – если оно у неё было – голова заболела, как будто в ухо вставили ручку от мясорубки и кто-то очень вредный изо всех сил крутит, превращая мозг в лапшу. Но она не отступала, изо всех сил пытаясь вспомнить хот что-нибудь, относящееся к её прошлому – откуда она, что здесь делает, где она и кто она… Она, она, она! Сознание заполнила волна боли, и от шока она снова отключилась. А когда же вновь пришла в себя, то в окно уже смотрела не синяя, а красная звезда, заливая все странные предметы в помещении жутковатым светом, окутывая тени мерцающей дымкой. Со стула она упала, и, когда попыталась вновь сесть на полу, прикрытом жёсткой шкурой какого-то зверя, то на этот раз всё прошло гораздо более удачно. Зато она смогла оценить последствия своих ран – расстояние от двери до стола было покрыто подсохшей кровью, про неё саму и говорить было нечего, зато несколько интересных деталей могли бы помочь ей в прояснении ситуации. Не пытаясь теперь вспомнить что-нибудь опасное, то, что пока не могла – при первых же осторожных касаниях к памяти голова начала угрожающе болеть – она взяла в руки тетрадь, заляпанную грязью и кровавыми отпечатками ладони. Страница, которая была открыта, стала свидетельницей бурных событий – на чистой и странно пахнущей бумаге были выведены всего несколько строчек. Рука, писавшая их, сильно дрожала и съехала, не дописав слова – длинная черта отмечала путь соскользнувшей ручки, перечёркивая страницу сверху донизу, почерк скакал, некоторые буквы были просто пропущены. Может, то была её рука?.. Сердце забилось быстрее. Кажется, писавший хотел вместить больше информации в несколько слов, боясь чего-то не успеть.

«Он ударл в спину память в опастност не смогла уйти сюда сразу спасла его самоуврност нужно залечться запечатала дврь мир Земля ушёл туда со своей командо» И запись обрывалась. Смутные образа всплывали в сознании, постепенно обретая зримые черты и обрастая деталями – вот серая каменистая пустошь, на которой она и смутный силуэт, к которому она сразу почувствовала сильную неприязнь. В воспоминаниях она внезапно падает, яркий луч окутывает её фигуру, она кричит, неизвестные окружают скорчившуюся фигуру. Проходит несколько минут, и силуэты исчезают в никуда, окутанные тёмным маревом, а потом и она, с трудом встав с земли, делает странные жесты руками и тоже улетучивается в неизвестность. Остаются лишь пятна крови и порядком разрушенный ландшафт старого, непонятного мира.
Как завороженная, девушка перевернула слипшиеся страницы, попадая в самое начало. Глаза, пробегающие по строчкам, описывающим какой-то странный ритуал жертвоприношения древних существ, натыкается на обложке на имя. Её имя! Она точно знает – это оно, непонятная уверенность придаёт сил надломленному пугающей пустотой прошлого духу.

Её имя – Таната, Тана Рлайх, только её, сладко растаяло на языке. Лихорадочно листая страницы, она ищет больше информации о себе, но видит лишь описания странных ритуалов и миров, никаких заметок о повседневной жизни, ничего, никаких зацепок. Отчаяние? Нет, не её стиль. Да и было куча неотложных проблем – что-нибудь сделать со всеми ранениями, и раздобыть поесть. При первом же помысле о еде желудок воззвал к благоразумию – два дня ничего не есть и не пить, другой из её народа бы давно сыграл в ящик. Тана метнулась к стенам, напрочь забыв о боли и покореженной плоти, раскрывая все ящики, все двери и вываливая на пол тумбочки. Наконец, она распахнула какую-то белую дверцу и захлопала в ладоши – маленькая на вид, заслонка открывала вид на аккуратные полочки, доверху наполненные пищей и питьём. Рай! Таната начала жадно поглощать еду, утоляя голод, опустошая полки, как ураган, даже не задумываясь о количестве. Наконец, почти через час, Таната уже не чувствовала позыва схватить и уничтожить любой продукт, попавшийся ей на глаза, вокруг валялись горки упаковок, свидетельствуя о празднике чревоугодия. Приятная тяжесть осела в кончиках пальцев, а энергия струилась так, что она могла ощутить её ток в своих венах. Количество поглощённой снеди могло обеспечить питанием целую дивизию, но не это волновало в данный момент. Полки вновь наполнились едой, взявшейся буквально из ниоткуда, но это вызывало какие-то зудяще знакомые образа. И Тана решила подумать об этом позже, когда решит одну насущную проблему.

«Что делать с ранениями… Пусть сейчас мне не больно, но я даже не представляю всех мучений, если вдруг это онемение пройдёт. И это странное чувство, будто я ещё голодна, хотя это не так…» А пока она, опираясь о стенку и сыто откинув голову, была занята своими мыслями… Машинально, даже не задумываясь о том, что творит, Тана потянулась вперёд всем своим существом, разводя руки во всеобъемлющем объятии, и резко свела ладони, не соприкасаясь ими. Девушка точно знала, что делает всё правильно и более того – это самое привычное для неё действо, почти на уровне рефлексов. Локти согнулись, пальцы чуть подрагивали, сжимаясь в такт грохочущему в ушах пульсу, глубокий вдох…

Красноватый свет приглушился, словно на лампу накинули плотный мариановый платок, но предметы чудным образом стали видеться даже отчётливее. Каждый из них окутался чем-то вроде дымки, которая не только не скрывала, а даже высвечивала каждую детальку, переливаясь красивейшим перламутровым блеском. Обилие цветов, и всякий из них дышал своим теплом – холодным и злым, тёплым и добрым, колючим, мягким, терпким… Тающее на языке послевкусие, словно девушка лизнула эту дымку. Всё это было знакомо, ужасно знакомо – но объяснить почему, и что это вообще, Тана не могла. Ещё один вдох – и все цвета стянулись к ней, уютным клубочком устраиваясь меж разверстых ладоней, оставляя после себя чёрные оболочки вокруг некогда играющих бликами вещей. Резкий выдох, вместе с которым цвета ринулись к её голове, на мгновенье ослепив разноцветным хвостом промелькнувшей кометы. И эта комета впиталась в кожу, пощекотав кожу пузырьками дорогого шампанского.

Тот самый неуловимый голод тоже пропал, словно его и не было, наоборот, теперь Тана была перепоена силой. Она стекала по волосам, из кончиков пальцев, пощипывала щёки своей властью, своими возможностями.

«Отлично, может, я ещё и энергетический вампир?.. Надеюсь, что нет, это было бы слишком» Такое стремительное наполнение было сродни эйфории – притупляло эмоции, а то, чему она должна была смертельно удивиться, сейчас не имело никакого значения. Да и вампиры – Тана знала, что они есть где-то… там. Далеко, да и они не были для неё опасны, скорее, забавны в своём желании и вечном поиске пищи.

Она смогла оглядеться – и первое, что заметила, было горками чего-то непонятного рядом с ней. И это нечто сильно напоминало ткань вперемешку с чем-то зеленоватым, неприятным даже на вид. Да и подозрительная свобода движений наводила на подозрения… Так и было – раны затягивались прямо на глазах у удивлённой Рлайх, слегка садня, но не более, корочка крови крошилась и осыпалась, открывая смуглую кожу без единой отметины, даже без шрама. Самая глубокая, последняя рана ещё не до конца заживилась, и девушка, движимая любопытством, решила удостовериться в сомнениях. Недрогнувшей рукой она отодрала ещё не отпавшую корку, закрывающую нежную плоть, и стала свидетелем маленьких разноцветных искр. Они сновали по ране, как маленькие проворные мастера сшивая краешки разорванных жил и мяса, соединяли края кожи, вновь создавали кровь и сами клетки. И она знала, знала, что это впитанная ею дымка сама устраняет повреждения своего вместилища, великодушно становясь материальной и осязаемой её частью. А потом из разрыва мышц выпала, вытолкнутая новой плотью, часть клинка. Или чего-то другого – синяя пластинка с острыми краями, слегка пульсирующая светом. Больше не болело ничего, даже пресловутое горло не предъявляло обвинений в небрежном обращении.

«Похоже, когда я не истощена, моя память выдаёт больше информации… Я знаю, что эта штука – тех непонятных силуэтов в моих воспоминаниях. Попробовать вспомнить что-нибудь важное?.. Где я вообще?» Но при первой же попытке взломать стену, окружающую такие важные воспоминания, накатила такая слабость, что девушка съехала по стенке спиной. Что ж, попытка – не пытка, стоило хотя бы попробовать. Тана открыла неизвестно когда закрытые глаза и тут же подавила желание зажмуриться – те самые загадочные цвета возвращались обратно, и это было поистине фантасмагорично. Лёгкое мерцание тихо-тихо стало наливаться блеском и цветами, которые по капле вливались в дымок – и по поверхности вещей проходила рябь, словно они действительно были водой, а вот этот цвет – был единственным настоящим веществом. И как только последняя капля превратила мир в сверкающий под солнцем хрустальный мир, всё стало таким совершенным – законченным, завершённым, получившим назад свою индивидуальность и жизнь. И всё это несло что-то в себе, какую-то информацию, какой-то словно зашифрованный код. Прошлое, то, чего именно сейчас ей так недоставало. Голова у Рлайх закружилась, цвет замелькал перед глазами детским калейдоскопом, и спасительный обморок опять укрыл переполненную впечатлениями Тану в своих объятиях. Последней ускользнувшей мыслью было банальное «Это становится привычкой – падать без чувств».

Очнулась она от того, что было очень жарко. Голую ногу буквально обжигало на нагретом полу, а голову припекало так, что можно было бы просто дыхнуть – и воздух, кажется, загорелся бы. Тана раздражённо прикрыла глаза ладонью и прищурилась на свет. Красная звезда сменилась жёлто-белой, светящей настолько яростно, что поставь яйца на подоконник – и они бы зажарились. Заприметив укромный уголок, наполненный заповедной тенью, девушка уползла туда большой гусеницей. Прислонилась к благословенно холодной стене гудящей спросонок головой, которая за последние сутки близко знакомилась с огорчительно жёстким полом слишком много раз, и затихла. Перед мысленным взором мелькали странные картинки, как в видеоигре высшего разряда – магия, кульбиты, превращения, порталы и миры… Тана улыбнулась, подражая мильту – зубастейшему из зубастейших хищнику, предвкушая встречу с тем субъектом, которому обломилось ударить ей в спину и лишить всякого прошлого. Ведь, пока она валялась бессознательной тушкой, в пресыщенное пищей и энергией тело вернулась одна из самых важных составляющих её жизни – ей способности. Пока что смутно, неярко и без всяких деталей, но она помнила! Помнила о том, как открыть переход в другой мир, как зачерпнуть энергии, как сотворить своё «чудо». Как «заякорить» новый дом, в конце концов! Этого она уже не помнила, но если следовать логике, то это странное помещение – и есть один из её временных домов-убежищ. Феномен самозаполняющихся полок тоже благополучно разрешился - они были связаны транспортным заклятьем с кладовкой продуктов, которая в свою очередь пополнялась самой хозяйкой жилища в... А вот где, вспомнить не удавалось.

«Кажется, эта амнезия вызвана чем-то не очень могущественным, ну или моя защита таки смягчила удар… Так или иначе, но при тесном контакте я могу вернуть всё потерянное и забытое» Мысль успокаивала, потому что, несмотря ни на какую эйфорию и притупленность восприятия, перспектива навсегда забыть своё прошлое – а жизнь её, она чувствовала, лёгкой отнюдь не была – иначе как бы она тут оказалась с такой маленькой проблемкой? Забыть всех врагов, друзей, новые и старые обиды и долги, своих… Своих родителей. Защемило сердце, и Тана срочно отказалась от мыслей в этом направлении – тоска по непонятно забытому была бы сейчас пустой тратой времени. Девушка встала и, стараясь передвигаться только по тени, стала разминаться. Точнее, оценивать вновь своё состояние – нет ли где незажившей ранки или невправленного вывиха. Но даже после нескольких энергичных растяжек мышцы ничем таким не отозвались, и доверие к врачующей энергии возросло многократно, потому что картина обезображенной плоти стояла перед глазами как живая. После обморока, перешедшего в здоровый сон, мозг оставался ясен и работал как механизм на планете жуков, чётко и без перебоев. И жуть как хотелось действий, пусть и оставались некие неудобства со знающими её гуманоидами и прочими созданиями. «Буду придерживаться плана говорить околонамёками, как, впрочем, и обычно». На этот раз натура заядлого игрока играла ей на руку, позволяя появиться шансу одурачить знакомых – информация о её амнезии могла стать таким козырем для её недругов, что потянул бы и на туз. Но риск разоблачения стоил того – возможность узнать что-нибудь о себе была высокой, как и о том, в какие неприятности она влипла на этот раз. В том, что неприятности хуже этой уже случались, и много раз, прежде, уже не стоила сомнений.

Прервав себя не середине очередного энергичного движения, Тана подбежала к столу и взглянула на тетрадь. Залитая кровью, та немо выражала свой отчаянный протест, но девушку интересовало совсем не это. Пролистав всё, она смогла найти те строчки, что выводила её рука после нападения, и удостоверилась в близости своей мести. «Земля, значит. То, что нужно, могу отыскать какую-нибудь зацепку там, и вытрясти из этого мерзавца всё, что захочу, а потом… Месть сладка. Да и портал я открыть смогу, теперь смогу!» Благо, описание этого мира, запечатлённое на терпеливой бумаге её собственной рукой, рождал знакомые ассоциации, так необходимые для открытия перехода. Картины голубого и зелёного шара успокаивали, настраивая не необходимую волну для «магиченья».

Минута сосредоточения, даже медитации, отложив в сторону и беспокойство, и гнев, Рлайх, взявшись обеими руками за воздух перед своим лицом, с усилием потянула в стороны, отчётливо держа в сознании образ Земли. Пара минут отчаянных полузабытых усилий – и вот в комнате зияла прореха в пространстве-времени, колыша воздух рядом потоками живительной силы одной из самых мирных планет. Девушка расслабилась, опуская дрожащие руки – с непривычки провозившись очень долго, она знала, что в следующий раз приём покориться за считанные секунды, так важные для выживания в критической ситуации. Да и это будет эффектно – убегать от возомнивших себя богами противников, изображая из себя беспомощную жертву, а потом - бах! И нырнуть рыбкой в непонятно откуда взявшуюся загадочную дыру и оставить всех с носом. Ну или без него. Тана хихикнула, живо представив себе такую картину – воображение, и так хорошее, после всех лет магии с использованием образов сознания, стало вообще несуразно живым. Настроение подскочило вверх, так же быстро, как и столбик термометра, опущенный в кипящую воду – и свои перепады настроения она тоже помнила. Да и порыв отправиться туда, не знаю куда, найти то, не знаю что, убить того, не знаю кого, да ещё и не пострадать и получить удовольствие… Такие действия мог назвать сумасшедшими любой, и был бы прав – но отнюдь не здравый смысл руководил всем существованием Танаты, а лишь жажда истинного игрока, почуявшего хорошее развлечение и ждущего реванша. Сорвать большой куш и улизнуть – что, как ни это, могло ещё заставить бурлить кровь?

Поведя плечами, она уже подошла к порталу, собираясь не мешкая отправиться к миру, таящему ключи на все вопросы, как уже почти у границы её задержала мысль. Здравая. Единственная здравая мысль, может быть, на этот момент.

«Я что, с пустыми руками туда пойду?.. Надо хоть еды взять с собой»

Благо, её походная сумка была брошена у входа, вся грязная и зелёная от крови. Усилием воли и с помощью энергии почистив кожу, Тана ещё раз порадовалась вернувшимся способностям – главной причине её хорошему настроения – и, напихав в несчастную сумку провизии и мелочей, что попадались на глаза, огляделась. Мысль о том, чтобы найти свой дневник или что-нибудь в этом роде провалилась. Нет, Рлайх знала, что её натура точно заставила бы её вести записи, да и если она знала о том, что собирается на встречу с врагом, стирающим память, то записала бы всё и сразу… Но вот найти эти материалы не представлялось возможным – ведь они наверняка хорошо спрятаны. И оставалось только отвоевать свои воспоминания в борьбе, как и всё остальное в нелегкой этой жизни. Усмешка скользнула по губам, и Таната, не сомневаясь на этот раз, шагнула в зияющий пульсирующий проход. Края пространства слились за её спиной, фейерверком энергетических искр знаменуя новую эпоху в жизни.

Что она могла принести, не знали даже лживые Боги.



__________________________________________________