Глава 8
В мире животных и другие радости
Вот что мне в Апельсинке понравилось сразу, - так это её любовь к животным. К любым видам без исключения. Как она любит собак, я видел сам, про её любовь к другим животным я узнавал постепенно. Например, она перечитала все книги Джеральда Даррела, что я взял с собой. Я их взял, чтобы читать самому, если возникнет такая возможность, но Апельсинка прочитала их раньше меня. Для неё имя Даррелл оказалось неизвестным, и я с удовольствием рассказал ей о человеке, который повлиял своими книгами на моё мировоззрение. Апельсинка слушала внимательно, а потом залпом прочитала все десять книг за десять дней. И это при том, что я иногда отрывал её от чтения, принуждая к сексу в самых, казалось бы неудобных для этого занятия местах. Однако практика показала, что неудобных мест не бывает, бывает недостаточно техники, которая появляется с практикой. Практические занятия очень нравились Апельсинки. Она однажды сказала в задумчивости, что никогда не думала про себя, что может провести целый день под одеялом. Сказано это было иронично, потому как одеялом мы накрывались только во время сна. Однажды, когда мы лежали обнажённые на полу кухни, то заметили в открытом окне курящего дядьку на балконе соседнего дома. Поскольку в нём этажей было двадцать пять, а мы жили на семнадцатом, оттуда, скорее всего, было хорошо нас видно. Увидев, что мы поймали его взгляд, он приветливо помахал нам рукой. После этого Апельсинка вычеркнула кухню из мест для занятий любовью.
Поскольку с Грином у меня наладились тёплые отношения, то Апельсинка стала иногда приводить его к нам ночевать. Грину достаточно было иметь свой коврик, миски для еды и питья, и мячик, которым он очень любил играть. Я для него нашёл ещё одну забаву, которой можно было забавляться только на улице. Грин приносил мне прочную палку, держа её точно посередине. Я поднимал её на уровень пояса вместе с Грином, и начинал крутиться вокруг своей оси. Грин летал, держась зубами за палку. Его тело было вытянуто в струнку, лапы были вытянуты вдоль тела, уши прижимались к туловищу, а в глазах было написано огромное удовольствие. Апельсинка боялась, что Грин может сорваться, и потом больно удариться. Такая опасность действительно была, но Грин держался молодцом. Я же старался сильно не крутиться. У меня от таких упражнений потом голова шла кругом.
У Апельсинки был свой круг общения, который сложился благодаря Грину. Как правило, это были собачники, которые выводили своих питомцев на прогулки возле зоопарка. Именно там раньше жила Апельсинка. Но собаками дело не ограничивалось. Её знакомые держали енотов, белок, лисиц, крыс. Про птиц я и не говорю. Апельсинка иногда рассказывала мне интересные истории, связанные с животными своих знакомых. Скоро пришла и наша очередь рассказывать.
В тот день мы дежурили на разных постах. Я работал на главной проходной, Апельсинка на транспортной. Утром, когда нас уже сменили, я переоделся, а Апельсинки всё ещё не было. Я вышел её навстречу. Апельсинка шла медленно, словно боялась стряхнуть с себя что-либо. Подойдя ближе, я увидел, что у неё изменился галстук. Вместо обычного, повязанного узлом, у Апельсинки появилась бабочка, причём довольно большая. И только подойдя вплотную, я увидел, что это вовсе не бабочка, а птенец. Он висел на шее Апельсинки неподвижно, словно он спал.
- Откуда это чудо взялось? – спросил я, забирая у Апельсинки пакеты с вещами.
- Подобрала на земле, - отвечала моя любимая, - его вороны клевали. Я думала, что он мёртвый, но нет, он дышит. Хотя и сильно побит.
- Ты хочешь взять его домой?
- А ты будешь возражать? – Апельсинка хитро на меня посмотрела.
- Нисколько, мне самому интересно, сможешь ли ты его выходить.
- Ещё слишком рано звонить моим знакомым, надо бы знать, чем его кормить, и как держать дома.
- Ну, держать его надо в клетке, - высказал я простое соображение, - а вот как кормить, надо у специалистов узнать.
- Давай доедем до зоопарка, там в девять часов начинает работать ветеринар, спросим у него.
- Отличная мысль, давай так и сделаем.
Пока Апельсинка переодевалась, я держал птенца в своих ладонях. Тело было тёплым, крылья висели беспомощно, но переломов я не нащупал, как и любых других утолщений. Глаза у него были открыты и иногда он моргал. Одним словом, без специалиста было не обойтись. Апельсинка переоделась и села за руль. Мы решили, что будем ездить на работу на её машине. Находиться за рулём ей нравилось больше, чем мне.
Возле зоопарка мы походили немного в ожидании ветеринара. Когда же дверь наконец-то открылась, дальше порога нас не пустили. Сказали, что зоопарку эта птица не нужна, обследовать им её некогда, для таких случаев есть специальные клиники, вот пусть они и заниматься всякой мелкой птичьей сволочью. После такого обстоятельного ответа Апельсинка всё-таки набрала номер телефона одной своей знакомой. Называя своё имя, она добавила кличку собаки, - Грин, чтобы у её собеседницы не было никаких сомнений, кто это звонит в такую рань, в девять часов утра. Но Апельсинку выслушали и дали несколько полезных рекомендаций. После чего мы поехали в сторону дома, но по дороге остановились возле магазина для животных, чтобы купить клетку.
Встретили нас в магазине приветливо, но определить, какая именно птица спит на моём плече никто из сотрудников не смог. Зато наперебой нам принялись предлагать корма. Мы вежливо, но настойчиво отклонили эти заманчивые предложения и стали выбирать клетку. Остановились на той, в которой я нечаянно сломал одну из жёрдочек. Всего их было две, но тогда птенцу было в клетке узко. С одной пространство увеличилось, но теперь ему некуда было ходить в гости. Мы подумали, что ему это незачем делать, заплатили за клетку и вышли из магазина.
- Его надо кормить смесью сырого яйца с булкой, а пить давать простую воду, - объяснила ситуацию Апельсинка. - Я завтра встречусь ещё с одной своей подругой, послушаю, что она скажет по поводу птенца.
- А как мы его назовём? – спросил я.
- А как ты хочешь? – ответила Апельсинка.
- Давай назовём его Зенит – высказал я своё тайное желание.
Дело в том, что когда давно у меня был один приятель, старше меня на одиннадцать лет. Сам родом из Йошкар-Олы, он с детства болел за московский Спартак. И однажды он мне сказал, что если у него родится сын, то он его Спартаком назвать сможет, а вот я своего сына Зенитом нет. И вот тут выпал шанс с ним поквитаться.
- Нет, - твёрдо сказала Апельсинка, - Зенит, - это не то. А вот Зеня мне нравится.
Итак, мы назвали птенца Зеней. Придя домой, и приняв ванну, Апельсинка стала его кормить. Сначала мы налили ему воды в узкий глубокий стаканчик, и опустили в неё его клюв. Зеня ожил, помахал крыльями, и несколько секунд жадно пил воду. После чего Апельсинка стала готовить ему маленькие шарики из свежего батона. Затем она разбила сырое яйцо в тарелке, и стала макать шарик в желток. После чего стала пытаться просунуть его Зене в клюв. Зеня отчаянно сопротивлялся. Уже несколько шариков попадало на пол, но Зеня стойко продолжал обороняться.
- Жри, сволочь, - ласково уговаривала Апельсинка Зеню.
Наконец, один шарик проскочил Зене внутрь. Он удивился, перестал бороться, и удивлённо уставился на нас. После чего слопал ещё шариков пять подряд. Апельсинка сказала, что хватит ему на первый раз. После чего Зеня был помещён в клетку на жёрдочку. Вёл он себя смирно, сразу вцепился лапками, и затих, сложив крылья. Мы поставили клетку повыше, на шкаф. На пол клетки постелили салфетки, чтобы Зеня гадил на них. И, судя по жирности отходов, выздоровление шло полным ходом.
На следующий день Апельсинка уехала по своим делам, а я остался дома. Зеня был накормлен, и спал на своём месте. Однако спустя какое-то время он очнулся, и захлопал крыльями. Он явно не хотел ни есть, ни пить, так как стаканчик с водой стоял у него в клетке. Я подошёл к нему ближе. Словно увидев меня, Зеня проявил ещё большую активность, и мне показалось, что он просит его выпустить наружу. Я вынул его, и посадил себе на плечо. Зеня покрутил головой в разные стороны, помахал крыльями, словно проверяя их надёжность, потом резко оттолкнулся от меня, и взлетел.
В комнате пространства было больше, чем в клетке, но всё-таки недостаточно, чтобы показать мне все фигуры высшего пилотажа. Сделав два круга вокруг меня, Зеня на полном ходу врезал головой в стену, и, скользнув по ней до пола, замер в неподвижности. Мне показалось, что он зашибся насмерть.
Но когда я его взял в руки, он попытался помахать крыльями. Сделал он это вяло. Было такое ощущение, что у него шок от удара.
- Ты же ещё слабый, Зеня, - сказал я птенцу, - тебе надо сил набраться, чтобы летать так, как ты летал раньше. Если ты раньше вообще летал. Может быть, тебя вороны из гнезда вытащили, маленького.
Понял мои слова Зеня, или не понял, это не важно. Но он дал посадить себя в клетку, уселся на жёрдочке, попил воды, и заснул. Я продолжил свои творческие занятия.
Когда вечером вернулась Апельсинка, я рассказал ей о том, как вёл себя Зеня. Та выслушала меня внимательно, и рассказала, о чём ей поведала подруга.
- Это или чиж, или стриж. Они похожи, но без фото сказать трудно. Проблем с ним не будет. Если у него синяки от ударов клювом, то эти гематомы заживут дней за пять. Если аппетит есть, и гадит регулярно, то ничего страшного.
Что-то, а гадил Зеня по восемь раз за день, и съедал по яйцу, что было равно половине его собственного веса.
Настала очередь нашей смены, и мы взяли Зеню с собой. Апельсинка трудилась на главной проходной, я был патрульным. В свободные минуты Апельсинка навещала Зеню, и пыталась его кормить. Но наша раздевалка Зене не понравилась. Он шумел, хлопал крыльями, и отказывался есть. Правда, к концу дня, когда подавляющее большинство работников завода ушли, Зеня успокоился. А может быть, обстановка напомнила ему ситуацию, когда его клевали вороны. Не знаю, я не спрашивал у него об этом.
После смены мы приехали домой без задержек. Было раннее летнее утро, светило солнце, и вообще всё было прекрасно. Мы вышли из машины. На этот раз парковочные места были только с задней стороны дома. Вокруг было пустынно. Я держал клетку с Зеней в руках, когда он очнулся и захлопал крыльями. При этом он ещё и издавал какие-то звуки, словно собираясь нам сказать что-то важное.
- Давай вытащим его оттуда, - предложила мне Апельсинка, и открыла клетку.
Зеня несколько секунд посидел у неё на ладони. Потом он расправил крылья, помахал ими, оттолкнулся, и взлетел.
Взлетал он неровно, по большой кривой. Я подумал, что вот сейчас он войдёт в штопор и разобьётся. Но нет! Поток воздуха помогал Зене. Третий круг он уже прошёл ровно, я бы даже сказал уверенно. Потом добавил скорости и поднялся до уровня десятого этажа. Нам пришлось задрать головы, чтобы разглядеть его на фоне синего неба. Ещё несколько секунд - и Зеня пропал из наших глаз.
С одной стороны, мы расстроились. Всё-таки мы уже как-то к нему привыкли и считали его членом нашей семьи. С другой, мы за него порадовались. Значит, он поправился. Не сидеть же ему всю жизнь в клетке! Тут конечно кормят, и всё такое, но… Птица рождена, чтобы летать, если, конечно, она не курица.
Клетку мы не стали выбрасывать. Мало ли что, ещё может пригодиться. Поставили её на кухне, и забыли про неё.
Прошло три дня. Мы отоспались после очередного дежурства и занялись своими делами. Апельсинка уехала развозить работников по ремонту квартир, а я остался дома заниматься творчеством. Окна в комнате и в кухне были открыты, поэтому в квартире всегда был свежий чистый воздух.
Сидя за столом возле компьютера, я услышал какое-то шуршание на кухни. Было ощущение, что кто-то метлой метёт ворох бумаги. Я прислушался. Какое-то время стояла тишина, а потом снова раздалось шуршание. Я встал со своего места, и вышел на кухню.
На крыше клетки сидел Зеня и пытался клювом открыть задвижку. Увидев меня, он раскрыл крылья, и зашелестел ими. Я понял, откуда шёл этот звук. Взяв Зеню одной рукой, я открыл другой рукой клетку и поместил туда птицу. Зеня тут же стал чистить пёрышки клювом. Я налил ему воды и он жадно стал её пить. Вот только готовить шарики я ему не собирался. Он же нас не предупреждал, что вернётся! Пусть Апельсинка ему готовит, она в нашей семье отвечает за кормёжку. Оставив Зеню одного, я добрался до телефона, и позвонил Апельсинке.
- Привет, любимый! – ответил дорогой мне голос, - как твои дела?
- У меня всё хорошо, - заговорщицким тоном ответил я, - есть интересная новость!
- Это какая же?
- Зеня вернулся!
- Да ты что!? – захохотала Апельсинка, - как это?
- А вот так! Слышу, шумит кто-то на кухне. Прихожу, а там Зеня пытается клетку открыть. Я ему помог, он радостно уселся, попил воды, почистил крылья, а теперь ждёт, когда ты его накормишь.
С той стороны трубки слышался только непрерывный звонкий смех.
- А ты уверен, что это именно Зеня? - вымолвила Апельсинка между сильными приступами смеха.
- Честно говоря, нет, - поделился я наблюдением над птицей, которая уже спала на жёрдочке, - этот вроде бы чуть больше, и окраска другая. Но как он узнал, что именно в этом окне есть клетка? Это что же получается, Зеня долетел до своих и рассказал им, где находился всё это время? Слушайте, говорит он, вот в том доме, вот в этом окне можно жрать на халяву, и спать на жёрдочке. И кто-то один на это повёлся, так получается?
Апельсинка не просто смеялась, а перешла на смесь хохота и икоты.
- Подожди, я перезвоню, - прохихикала она чужим голосом со слезами на глазах, и отключилась. Перезвонила она мне через час.
- Я тут с подругой своей поговорила, которая подсказала, как его кормить, так вот та говорит, что сейчас у них период линьки идёт, и они меняют оперения. Так что это вполне может быть и Зеня.
- Пусть будет Зеня, - согласился я с авторитетным мнением собаководов, - но он есть хочет, как и я. Приезжай скорее.
- Скоро буду, любимый! – и Апельсинка отключила трубку.
Когда она приехала, то после обязательных поцелуев в прихожей, она пошла смотреть на Зеню. Зеня по-прежнему спал, спрятав голову под крыло. Апельсинка ещё раз удивилась его появлению, и пошла готовить вкусный обед. Вскоре мы все сидели за столом. Апельсинка ела сама и кормила Зеню. На этот раз он не сопротивлялся, а ел шарики с большим аппетитом.
Однако, пообедав, Зеня не захотел залезать обратно в клетку. Он захлопал крыльями, закрутил головой. Апельсинка раскрыла свою ладонь. Зеня повернулся на ней так, чтобы быть к нам мордочкой, посмотрел на нас, что-то чирикнул, взмахнул крыльями, оторвался от ладони, сделал три круга вокруг нас по кухне, и вылетел в окно. Больше мы его не видели.
Мне кажется до сих пор, что он залетел нам сказать спасибо, за то, что мы его спасли. Точнее, не нам, а Апельсинке. Именно она его подобрала на земле, когда его клевали вороны. И именно её он дождался, чтобы сказать ей спасибо и попрощался с ней. Апельсинка явно это заслужила.
Я не просто так упомянул о курицах. С ними нам пришлось познакомиться ещё ближе, чем с Зеней. Апельсинкина подруга Аня держала в домашнем хозяйстве кур – несушек, бройлерных куриц, и кроликов. Как-то Апельсинка уговорила меня провести у них в гостях выходные дни, и я согласился. Отдых, у костра, шашлыки, водочка, - одним словом, романтизм. И Аня показала нам всё своё хозяйство обстоятельно.
Про бройлерных куриц говорить нечего. Они только и делают, что едят, пьют, гадят, и спят. И всё это при определённой температуре. Их главная задача набирать вес, что они и делают. Потом их забивают. Мне этих животных ничуть не жалко. Функцию они свою выполняют, с них достаточно. А вот курицы несушки меня поразили. После знакомства с ними, я ни одну женщину не назову курицей. Для животного, это буде оскорбление. У Ани их было всего девять и один петух. Жили они в курятнике, где были отгорожены специальные помещения для откладки яиц. Неслись они ежедневно, по шесть – семь яиц за день. Но что меня потрясло до глубины души, - это то, насколько они дисциплинированы.
Утром всех будил петух в шесть часов утра. Выйдя не спеша из под навеса на воздух, курицы походили к миске с водой, утоляли жажду, после чего шли к кормушке. Они или доедали вчерашний корм, либо дожидались утреннего. После чего у них было свободное время до часа дня. После чего они по очереди занимали место в помещении для кладки яиц. Гнёзд для этой операции было приготовлено два, но курицы использовали только одно, которое было расположено с противоположной стороны от входа. В стенке была проделана дверца, чтобы можно было брать яйца не из курятника. Курицы относились к этому спокойно. Высиживать яйца была не их обязанность, а наседок Аня не держала, потому как разводить цыплят не собиралась.
Закончив с кладкой яиц, курицы могли гулять по территории как угодно. Дверь в курятник открывалась настежь и курицы ходили с важным видом по траве, выискивая себе корм. Никогда бы не подумал, что курицы так любят арбузы. Они доклевали корки без остатка и остались очень довольные эти обстоятельством. Одним словом, курицы на жизнь не жаловались и вели себя очень достойно.
Когда же наступал вечер и пора было идти спать, петух оповещал своих кумушек громким криком. После чего они дружно бежали домой. Не знаю, запоминали дорогу они или нет, но ни одна курица никогда не опоздала и не заблудилась. У них не было своего мнения на этот счёт. Сказали домой, - значит домой. Умнички! Ночевали они, закрыв своими задами выход. Вообще с момента, когда петух дал команду отбой, до рассаживания по местам уходило около трёх минут. После чего курятник затихал до шести утра.
Но самыми любимыми животными были, конечно, кролики. Точное их количество Аня не знала, потому как посчитать приплод было сложно. Маленькие детёныши не вылезали из домиков наружу, а подвинуть самку весом около пяти килограммов, не так-то просто. При том, что эти милые пушистые зверьки могли когтями расцарапать руку глубиной до сантиметра. Силы в задних лапах у них было много.
Как нам объяснила Аня, кролик должен или есть, или спать. Эти зверьки созданы для мяса и меха, они никуда не хотят двигаться, а внутренности составляют один пищевой тракт. Так это или нет, не берусь судить, но корм Аня подкладывала им постоянно. Больше всего кролики любили свежескошенную траву. Аня раскладывала траву поверх клеток, и зверьки тут же вылезали из домиков, усаживались, как им было удобно, и вытаскивали зубами травинки. Иногда создавалась небольшая давка там, где детёныши уже подросли. Но еды хватало всем. Кроме травы, всем были предложены комбикорма, но кролики их потребляли неохотно, только когда трава заканчивалась. Кроме того, после комбикормов очень хотелось пить. Питьё стояло в каждой клетке, но животные часто умудрялись миски с водой опрокинуть. Так что приходилось каждые два часа подходить к клеткам и проверять наличие питьевой воды.
Иногда зверьки умудрялись открыть клетку и сбежать. Делали они это потому, что внутри было настолько тесно, что повернуться вокруг своей оси не представлялось возможным. Взрослые мамочки сидели и не двигались, а молодая поросль ещё норовила поиграть и подвигаться. Но никто никуда не убегал. Забравшись наверх клетки, зверьки оставались на этом же месте. В крайнем случае, могли забраться в соседнюю клетку.
Периодически Аня пересаживала подросших зверьков. Брала молодую самку и самца из разных семейств, и запускала в свободную клетку. Клетки освобождались периодически, когда больших и толстых зверей сдавали на мех и мясо. А молодые сразу принимались за дело. Самец тут же забирался на самку сзади и начинал работать, как отбойный молоток. Самка не обращала на него никакого внимания. И при этом не переставала жевать. Самец в этот момент есть не мог. Он был очень сосредоточен на происходящем.
К сожалению, у этих милых созданий был очень слабый иммунитет. Чуть что не так, организм начинал гноиться. Каждую неделю их навещал ветеринар, молодая девушка лет двадцати. Она делала им прививки, и удаляла заражённые места. В тот день, когда мы приехали с Апельсинкой к Ане в гости, она тоже приехала. Все обитатели крольчатника были объявлены пациентами и прошли очередной осмотр. У одного маленького зверька была обнаружена опухоль. Пока Апельсинка его держала на руках, он успел ободрать ей обе ладони. Но, несмотря на все свои усилия, он всё-таки получил укол заморозки. После чего на его теле был сделан маленький надрез, через который гной был удалён. Рану обработали, и посадили маленького в бокс для выздоровления.
В эту поездку Апельсинка взяла с собой Грина. Он вёл себя дисциплинированно, на куриц не бросался, поскольку был выше этих нелепых забав. В основном он спал в открытом багажнике Апельсинкиной «двойки». Это было его законное место. К нам он подходил, только когда его звали.
Надо сказать, что работа над текстом песни для Эдиты Станиславовны подошла к концу. Те изменения, что я написал, когда приехал к Ане в первый раз, были последними. И незадолго до того, как мы приехали в гости к Ане с ночёвкой, мне Михаил скинул по почте записанную песню. Именно в таком виде Эдита Пьеха и должна была её исполнять на своём концерте в День своего Рождения.
Мы с Апельсинкой прослушали её вместе. Апельсинке было интересно, поскольку текст писался практически на её глазах. Когда умолкли последние аккорды, Апельсинка посмотрела на меня с восхищением, и сказала, - Здорово получилось, - после чего поцеловала меня так, что мы долго не смогли друг от друга оторваться.
Я вам дарю свою любовь,
И в ритме песни сердце бьётся.
Мне каждый раз приятно вновь
Узнать, что зритель улыбнётся.
Жизнь - это компас, только ей,
Дано знать путь судьбы моей,
А мне он неизвестен.

Когда - то с чистого листа
Девчонкой юной начинала.
И вот, взошла на пьедестал
Аплодисментами из зала.
Вы все мои друзья,
Вы все мои друзья,
И новым встречам рада я,
Как будто всё сначала.

Я вам дарю свою любовь,
Она, как песни, будет вечна,
И не скажу прощальных слов,
Я говорю "До скорой встречи!"
И как сегодня в добрый час,
Я буду снова петь для вас,
В такой же тёплый вечер.
Михаил попросил меня не выкладывать эту песню в интернете, пока она не прозвучит на концерте. Я так и сделал, но отказать послушать своим новым знакомым не мог. Мы скинули файл на флешку, и привезли с собой. Вечером, когда все дела были сделаны, животные были накормлены и обследованы, после сигнала петуха, во дворе был зажжён костёр. Проблем с дровами не было, деревьев было кругом навалом. Апельсинка и Аня накалывали мясо на шампуры, я следил за огнём, а Анин муж налаживал аппаратуру для прослушивания музыки. К ним пришли в гости соседи с другой улицы, принесли свежие овощи для салата. Когда все мы уселись за стол, муж Ани объявил, что сейчас состоится премьера песни, которая ещё нигде не звучала.
Песню прослушали в тишине, потом вежливо мне поаплодировали. После чего началось хлебосольное деревенское застолье. Вскоре выяснилось, что сосед хорошо знаком с Натальей Сорокиной, певицей, которая два года назад до моего знакомства с Апельсинкой предложила мне писать тексты для её альбома. Оказывается, что здесь когда-то была её дача. Дача и теперь стоит на месте, только хозяева у неё теперь другие. Сосед не поленился, сходил домой, и принёс мне показать книгу стихов Натальи с её автографом. Точно такую же книгу Наталья подарила и мне. Я бы с удовольствием подарил соседу по даче наш диск песен, но к тому моменту они у меня закончились. В общем, вечер удался.
В следующие наши выходные мы поехали подавать заявление в ЗАГС. Таких заведений в Питере несколько, но я предложил Апельсинке регистрироваться в том, который находится на Английской набережной. Там проходила церемония бракосочетания моего приятеля и мне понравилась обстановка. Апельсинка не возражала, и в одно прекрасное утро мы отправились навстречу своему счастью.
Апельсинка сидела за рулём и немного нервничала. Скорее всего это было лёгкое волнение, предсвадебная лихорадка, говоря словами героя одного популярного фильма. По дороге мы заехали на автозаправку, и я видёл, как у Апельсинки дрожали руки. Успокоилась она только, когда мы вошли в зал, где подают документы на регистрацию. К нам навстречу вышла хозяйка помещения, внешне напоминающая работницу обкома партии времён застоя, и предложила нам расслабиться.
- Уж если вы дошли до этого зала, то что волноваться – то теперь? Наверняка вы всё продумали и взвесили.
_ -А как же! – согласился я, и мы с Апельсинкой уселись перед ней.
Для начала мы отдали наши паспорта. Взамен получили бланки заявлений. Заполняя бланк, я услышал, как работница ЗАГСа удивлённо хмыкнула, листая наши документы. Не так часто ей приходилось видеть пары, в которых каждый не состоял в браке, дожив, как минимум до 35 лет. Лично я не относился к этой ситуации серьёзно, мне было всё равно. Для меня штамп в паспорте - это всего лишь юридическая формальность. Что никак нельзя было сказать про Апельсинку. Она была серьёзная, как никогда.
- Я твою фамилию беру? - внезапно услышал я вопрос, и не сразу понял, что Апельсинка не шутит.
-Конечно, а какую же?
Апельсинка немного подумала, и вписала мою фамилию в свою анкету. Фамилия у Апельсинки была красивая, красивее, чем моя, я это признаю, но жена носит фамилию мужа, и на это счёт у меня сомнений не было ни малейших. Так что выбора у Апельсинки не было.
Приняв у нас заявления, женщина проверила правильность заполнения, а потом направила нас платить пошлину, рублей двести, как мне помнится. Отделение Сбербанка находилось на соседней улице. Мы прогулялись туда пешком, оплатили, и вернулись в ЗАГС. Хозяйки кабинета не было, и мы стали рассматривать предложенные музыкальные программы для проведения свадеб.
Понятное дело, что вальс Мендельсона будет звучать на любой свадьбе. Но вот под какую музыку ставить подписи, можно было выбирать. Честно говоря, предложенное меню меня разочаровало. Поскольку на тот момент собственная коллекция насчитывала около 8000 альбомов, то выбор у меня был намного больше. Однако и тут мне удалось найти пристойное музыкальное оформление. Предложения были сделаны из четырёх музыкальных произведений в одном комплекте. И вот в одном из таких мне посчастливилось найти два произведения Битлз, и одну песню АББА. Ясно, что это были инструментальные обработки, но ставить подпись под Yesterday мне показалось весьма приличным.
Вернулась обслуживающая нас дама. Она приняла нашу квитанцию и мы стали выбирать время свадьбы. В августе был мой день рождения, в сентябре у Апельсинки, а в ноябре у моей мамы. Так что свадьбу мы назначили на тринадцатое октября. Выбор времени был ограничен, либо на десять утра, либо на пять вечера. Единогласно выбрали пять вечера. Заведующая распечатала нам напоминание на красивой картонке, напечатанное золотыми буквами. Больше ни о чём договариваться было необязательно. Фотограф, банкет, - всё за отдельную плату. Можно было прийти вчетвером, захватив свидетелей, поставить подписи, и разойтись. Что мне и казалось правильным. Но вот Апельсинке нужна была церемония. Поэтому надо было найти помещение, транспорт, и тому подобное. Времени у нас было много.
Из ЗАГСА Апельсинка вышла сильно утомлённая. Глядя на неё, трудно было поверить, что она только что сделала важный шаг в своей жизни. У меня сложилось впечатление, будто она отработала ночную смену, причём разгружала кирпичи. Возле дверей ЗАГСА, на улице, к нам пристали несколько рекламных агентов, предлагающих необходимую продукцию, без которой свадьба не сможет состояться. Тут было всё; от проспектов фирм, сдающих на прокат лимузины, до нижнего женского белья под свадебное платье. Мы взяли кипу этой макулатуры на всякий пожарный случай и пошли к машине. Хотелось отметить сегодняшнее мероприятие, но Апельсинка была за рулём и ей надо было ехать на свою вторую работу. Так что мы попрощались и я пошёл в сторону метро. На аллее стоял маленький открытый киоск, где продавали пиво в разлив. Я не смог отказать себе в удовольствие хлебнуть пивка в такой торжественный для себя день. Сев за специально приготовленный для таких ситуаций столик, я позвонил своему другу Паше.
- Здорово, старый плавучий чемодан, - услышал я знакомый бархатный голос, - что случилось?
- Догадайся, что ты будешь делать 13 октября в 17.00? – спросил я, запивая свой вопрос пивом.
- Ставить подпись под окончанием твоей холостой жизни – голос в трубке звучал, как приговор.
- Как догадался, бродяга? – я не успел даже удивиться, так мне было на душе хорошо.
- Так ты намекал на это мероприятие вчера, что вы заявление идёте подавать – смеялся Паша от души.
- Правда? А я ничего уже не помню, - честно признался я, - я пью пиво, и мне очень хорошо.
- Я рад за тебя, - искренне признался Паша, - а сейчас извини, мне надо работать.
- Я отпускаю тебя, - объяснил я ему его состояние, - но скоро я напомню о себе, день рождения не за горами.
- Ладно, пока!
Я положил мобильный телефон в карман и посмотрел вокруг. Люди шли по своим делам, и никто не догадывался, как мне в этот момент было на душе хорошо. Я допил пиво и пошёл к станции метро. По дороге твёрдо решил купить ещё пару баночек, чтобы настроение ещё улучшилось.

Черты любимого лица
Во сне встречаются всё чаще.
Я, очевидно, не пропащий,
Ну, скажем так, не до конца.

Что изменилось с той поры?
Я стал, как прежде, улыбаться,
Но рассказать об этом вкратце
Мешает радости порыв.

Я не скажу, что оробел
И стал как будто бы застенчив.
Пора продолжить наши встречи,
Заполнив вовремя пробел.

22.03.2016

Ночь прошедшую мы не допили,
Но от этого утро лишь слаще.
Всё, что было, покроется пылью,
Мы останемся жить в настоящем.

А в глазах онемевшее счастье
Слов не может найти, и не надо.
Разрывая друг друга на части,
Мы себя приносили в награду.

Тишина, мир застыл и не дышит,
Лишь минуты уходят бесследно.
Мы не станем вести себя тише,
Поведение замкнутых вредно.

И пускаются губы в погоню
За порывами вихря блаженства.
Кожа стонет под умной ладонью,
Ей достаточно только зажечься...

20.03.2016

Хоть на душе сегодня осень,
И на постое холода,
Я о тебе мечтать не бросил,
Да и не брошу никогда.

Мне рук любимой не хватает
И тёплых взглядов, ну так что ж?
Ведь лёд когда-нибудь растает,
И ты, надменная, придёшь.

Мы на костре воспоминаний
Сожжём вчерашние грехи.
Никто их больше не помянет
Ни словом громким, ни плохим...

Вот так весну мы вместе встретим
И украдём для нас двоих.
Попасть не сложно в наши сети,
Хоть мы не часто ставим их...

19.03.2016

Глаза играют томный джаз,
А губы ждут прикосновений.
Вам будет мало пары фраз,
И что я с Вами откровенен.

О, как прекрасен Ваш бокал,
До дна желаниями полон.
Пить будем после, а пока,
Мы ищем новой встречи повод.

Я Вас прошу, останьтесь той,
Так и не понятой загадкой.
Я разгадаю Ваш пароль,
И мы растаем без остатка.

20.04.2016

А тишину не стоит всё же нарушать,
Давай с тобою помолчим в холодный вечер.
Весна обычно в марте ходит не спеша,
И я прошу тебя - теплей укутай плечи.

Горячим чаем душу вылечить нельзя,
Но чтобы ни было, всегда он будет кстати.
Женою верной быть - достойная стезя,
А благородства не на всех, однако, хватит.

Спасибо, милая, что выбралась ко мне,
Наш разговор хоть и наполнен был печалью,
Но если мы друг друга слышим в тишине,
То значит все слова от сердца прозвучали.

15.03.2016

Мне холодно в эти весенние дни,
Как будто бы сердце на лёд заменили.
Вот только к кому обратиться, - Верни!
Не слышат меня или просто забыли.

Ночной холод сжалился вроде бы, но,
Мне утром теплее ни капли не стало.
Вот только в свой мир не закроешь окно,
От мыслей не спрячешься под одеялом.

Сможешь ли ты мне помочь в этот миг,
Взять на себя мою боль, не жалея?
Вот только я сам разбираться привык,
Пусть небо подскажет, а ветер навеет...

13.03.2016

Не стоит ждать того, кто не придёт,
У сердца будет шанс освободиться.
Оно, когда влюблённое, поёт,
Осталось лишь найти, в кого влюбиться.

Ведь нет ни расстояний, ни границ,
У чувства, переполненного страстью.
Я был одним из тех счастливых лиц,
Когда любовь рвала меня на части...

10.03.2016

Глава 7
Наше окружение
Возвращение из Красного Маньяка получилось долгим и утомительным. До Выборга дорога была практически пустая, а вот потом движение было сильно затруднено. До Питера мы добирались больше пяти часов, и когда я вышел из машины возле метро Озерки, было половина одиннадцатого вечера. До дома мне оттуда ещё часа полтора пришлось добираться, но эту часть пути я уже забыл напрочь. Дома я рассказал маме, что собираюсь снимать комнату вместе с Апельсинкой. Мама ядовито прищурилась, как она делает обычно всякий раз, когда я что-нибудь сделаю, с ней не посоветовавшись, но промолчала. Единственно, что она попросила, так это познакомить её с Апельсинкой. Мне эта идея показалась разумной, оставалось только выбрать подходящее время.
Жена Михаила, Рита, позвонила мне на следующий день, и рассказала, что квартира у них в новом доме на углу Оптиков и Яхтенной, на последнем, семнадцатом этаже. Михаил специально выбирал квартиру так, чтобы рядом не было соседей. Одну комнату он запланировал переоборудовать под студию звукозаписи, так что самая крайняя квартира, - это то, что было нужно. Мы договорились, что встретимся вместе, и осмотрим квартиру вчетвером.
Песня для Эдиты Станиславовны была практически готова. Припев меня уже никто не пытался просить переделать, но вот содержание куплетов ещё просили менять. Все строчки, которые приходили мне в голову, я аккуратно заносил в свою книжку. Но и стихотворения писать не переставал. Апельсинка, сама того не подозревая, работала у меня музой на общественных началах. Благодаря ей я написал тем летом много лиричных стихотворений. Каждое дежурство приносило в мою коллекцию от трёх до пяти новых шедевров. Писал я их, как правило, вечером и ночью, и сразу после написанного звонил Апельсинке, чтобы ей прочитать.
Сегодня белой ночи власть.
Кто попадает в эти сети,
Узнает, что такое страсть,
Но изменений не заметит.

Как будто бы прошла гроза,
И свежий воздух лёг на плечи.
Горят желанием глаза,
Предвосхищая радость встречи.

Ещё шагов не слышен стук,
И ветер вновь не атакует.
И в тишине утонет звук,
А губы ищут поцелуя.

Чтоб говорить, не надо слов,
Язык движений безграничен.
Фантазии вчерашних снов,
Охотно делятся добычей.

О, искушение, до дна,
Испить с тобой такую чашу!
Пусть в этом есть её вина,
Но ночь сегодня стала нашей.
Реакция Апельсинки всегда была одинаковой. Она улыбалась, говорила мне «Здорово», а потом нежно целовала. Она конечно, целовала меня и без написанных мною ей стихов, но эффект был уже не тот.
Мне мой друг Паша сказал, что за одну комнату с диваном и вешалкой десять тысяч рублей в месяц будет вполне приемлемая сумма. Поиски в интернете подтвердили его правоту. Там ценник колебался от восьми тысяч рублей до тринадцати.
У Апельсинки семнадцатый этаж никаких переживаний не вызвал. У меня, честно говоря, внутри дрогнуло. Я на высоте плохо себя чувствую, меня тянет всё время за край. Может быть от того, что я высокого роста, почти два метра высотой. Одним словом, я не был в себе твёрдо уверен, что мне на таком высоком уровне будет комфортно. Но никому ничего не сказал.
Мы встретились с Ритой и Михаилом днём, в свой выходной день. Они подъехали на новом джипе, мы на Апельсинкиной двойке. Апельсинка любила водить машину больше, чем я, поэтому за рулём проводила больше времени. В этом был ещё один плюс. Апельсинка не употребляла алкоголя в такие минуты, а я мог себе позволить выпить баночку пива. Но на встречу мы приехали трезвые оба.
Вокруг дома велись строительные работы. Рядом возводили несколько домов, прокладывали проезды к ним, рыли канавы для укладки кабелей и водопроводных труб, то есть жить нам пришлось бы практически на стройке. Шум стоял сильный. К рёву машин добавлялись глухие удары, которые сопровождались забиванием свай в грунт. В доме было три подъезда, и возле каждого суетились жильцы. Дом только-только стали заселять.
Лифт довольно бодро доставил нас на семнадцатый этаж, и мы сразу оказались в другом мире. Здесь стояла тишина. Никакие звуки с земли не долетали на эту высоту. Михаил сразу провёл нас в тут комнату, которую он зарезервировал для своей студии, и показал нам лоджию.
- Вот отсюда, - говорил он, - можно увидеть купол Исаакиевского Собора в хорошую погоду.
Погода была хорошая, но лично я собора не увидел. Впрочем, я смотрел из окна с опаской, и мне хотелось поскорее покинуть лоджию, и осмотреть квартиру. Апельсинка присоединилась ко мне.
Квартира была просторная. Она была последней, в самом торце здания, по два окна на каждую сторону. Длинная прихожая посередине, затем по комнате направо и налево, потом слева кухня, и направо будущая студия. Нам предложили занять другую комнату справа. В ней стояла вешалка, и раскладной диван. Я с первого взгляда понял, что лично мне на нём будет тесно.
На кухне стоял небольшой столик возле окна и стол между раковиной и плитой. Холодильника не было, но Рита с Мишей нас заверили, что у них есть один небольшой холодильник, который им без надобности, и мы можем его взять.
Нам всё понравилось, осталось договориться о сумме. Рита сказала, что ей посоветовали взять с нас по двадцать тысяч рублей за каждый месяц. Мы удивлённо переглянулись с Апельсинкой, и возразили, что настоящая цена за комнату в два раза меньше. Рита и бровью не повела, сказав, что возможно, её не правильно информировали, и она уточнит. Словом, если десять тысяч в месяц их устроит, то тогда мы можем переезжать.
Была ещё одна меленькая загвоздка, - в квартиру ещё не был проведён интернет. Теперь уже Михаил взял слово и сказал, что интернет проведут до пятого июля. Сразу будут ставить городской телефон, и интернет одновременно. Меня это устроило. Дело в том, что свой системный блок я отдал на реставрацию. Уж больно много мусора в нём накопилось, да и новую операционную систему обновить не мешало бы. Я договорился с одним из сотрудников завода, который занимался программным обеспечением. Он меня заверил, что всё сделает в течение недели, прямо в своём рабочем кабинете.
Через пару дней позвонила Рита и сказала, что десять тысяч разумная цена, и что как только мы вносим сумму за первый месяц, то можем получить у них ключи. Апельсинка собиралась взять только личные вещи, я же ещё захватил с собой стол, который стоял в маминой квартире в разобранном состоянии. В таком виде его можно было перевезти и на дядиной «копейке».
Итак, 30 июня мы торжественно подкатили к подъезду на своих машинах. Наши «Жигули» резко контрастировали с остальным автопарком, но нас это волновало меньше всего. Мы перенесли наши сумки и складной стол до лифта, потом дождались, когда к нам спустится грузовой, сложили всё наше богатство внутрь, и поехали наверх, к новой счастливой жизни.
1 июля у нас был выходной, но Апельсинка уехала по своим делам. Поскольку ключ у нас был один, то я не стал далеко отходить от дома, а вышел погулять вокруг, посмотреть, что у нас в округе есть интересного. Интересного ничего не было. Одна сплошная стройка, подъёмные краны, среднеазиатские рабочие, и большие кучи строительного мусора. Кое-где были проложены гранитные плиты, чтобы по ним грузовой транспорт мог доставлять грузы. До дома можно было добраться только одним маршрутом, по нему же и можно было выехать. Торговые точки представляли собой небольшие павильоны, в которых продавались самые насущные виды продуктов, - хлеб, молоко, пиво. Отдельно стоял ларёк с овощами.
Большие магазины находились возле метро «Старая деревня», и оттуда до дома на маршрутке было всего пять минут езды. Так что отсутствие еды нам не грозило. Погуляв чуть больше часа, я вернулся домой. Дома, кроме чая, у нас ничего не было. Холодильник Рита и Миша обещали доставить через день. Следующий день был у нас рабочим, а вот после работы мы и хотели заполнить наш холодильник полностью.
Дома было просторно, свежо, тихо, и скучно. Телевизор стоял на кухне маленький переносной, но я не хотел его смотреть. Я вообще не смотрю его, только спорт и КВН. Интернета ещё не было, так что можно было расслабиться и ничего не делать. Я прилёг на диван и стал прислушиваться. Каждую минуту жильцы дома вызывали лифт. Других звуков не было слышно вообще. Хотя возле подъезда стояла скамейка, и на ней постоянно кто-нибудь сидел, на семнадцатый этаж звуки не хотели долетать. Михаил говорил, что если бы не соседние дома, то отсюда был бы виден Финский залив. Я включил своё воображение, и представил себе такую картину. А дальше поток моего сознания нарисовал это произведение уже словами.
В доме с видами на море
Время прячется от мыслей,
Ветер с тишиной не спорит,
Даже лифт идёт не быстро.

Здесь у крыш дорога в небо,
Между звёзд петляет круто,
Я ещё вчера там не был,
Спутав вечер, ночь и утро.

Сквозь окно смотреть на город,
С высоты полёта птицы.
Жил бы где-то рядом Воланд,
Можно было бы гордиться.

Но закатов не бывает,
Белой ночью на заливе.
Лишь мелодия играет,
Не волнуясь о мотиве.

Вот этаж последний эхом,
Отозвался по привычке.
Кто-то вновь ко мне приехал,
Поздним вечером обычным.
Вечер ещё не наступил, но я по Апельсинке сильно соскучился. Она позвонила, приглашая меня спуститься. Домофон в квартире не был установлен, а кидать ключи мне показалось неприлично. Поэтому я приехал на лифте до входной двери подъезда, и впустил Апельсинку внутрь. Она первым делом стала принимать ванну. И уже потом, чистая и умытая, забралась ко мне под одеяло.
Следующая смена пролетела быстро, не оставив никакого следа. После того, как нас сменили, мы отправились на рынок возле станции метро.
Чем отличались помидоры те, которые купила Апельсинка, от тех, мимо которых прошла равнодушно, для меня остаётся загадкой. На мой взгляд, они ничем не отличались. Но Апельсинка сказала, что сама будет выбирать то, что мы будем есть. Я и не собирался спорить. Я покорно шёл сзади, неся сумки с продуктами. Совсем скоро Апельсинка будет готовить первый в моей жизни семейный обед! Было чему радоваться.
Однако радость улетучилась в одно мгновение, когда мы вернулись домой, и не обнаружили там холодильника. Поставив пакеты на пол кухни, мы вошли в комнату, и сели на диван.
- Если они сегодня не привезут холодильник, то нам придётся всё это выбросить, - озвучила Апельсинка ту фразу, которая висела у меня на языке.
Я кивнул головой. Ситуация была не из приятных, но выхода другого, как только позвонить Михаилу, я не видел.
- Алло, Миша, добрый день! – начал я это разговор.
- Привет, привет, Андрей! – голос Михаила был по обыкновению спокоен и приветлив, - как вам но новом месте?
- Всё можно сказать замечательно, только пришли с рынка, и принесли груду продуктов, собирались обед готовить, - начал я подходить к делу издалека.
- Это здорово, что готовить собрались?
- Я ещё у Апельсинки не спрашивал, но сам хочу окрошку.
- В такую погоду окрошка в самый раз будет. С квасом или кефиром.
Вот только маленькая проблемка образовалась, - приступил я к главной теме дня, - у нас холодильника так и нет.
- А вы не купили себе? – вопрос Михаила застал меня врасплох.
- Нет, мы во время нашей последней встречи эту тему обсуждали, и Рита сказала, что вы можете дать нам небольшой холодильник, который вы всё равно хотели выкинуть.
- Аааа, честно говоря, мы об этом разговоре забыли, у нас тут дел невпроворот. Но мы сейчас едем в вашу сторону, скоро будем.
Я передал содержание разговора Апельсинке. Она успокоилась, положила голову мне на плечо и задремала. Я тоже закрыл глаза, но не заснул, а просто сидел, получая удовольствия от ситуации. Ко мне стало приходить ощущение, что меня принимают всерьёз, что я действительно нужен. И что вот это маленькое рыжее существо нуждается во мне.
Однако мысли мои были прерваны звонком в дверь. Это приехали Миша и Рита. Я открыл им дверь, и Они быстро прошли на кухню.
- Так вам нужен холодильник, - ещё раз уточнила Рита ситуацию, - мы можем и новый купить, он нам всё равно понадобиться потом, или перевезти старый. Только нам вдвоём его не унести.
- Так давайте я с вами поеду, а Апельсинка пока обед будет готовить, - предложил я.
- Давайте так и сделаем, - согласилась Рита, - и мы вышли из квартиры, оставив Апельсинку развлекаться с купленными нами продуктами наедине.
Миша выехал на Приморское шоссе и быстро долетел до ближайшего супермаркета. Там они задержались ненадолго. Ничего им из предложенного не понравилось, и поэтому мы вернулись к первому предложенному варианту, - взять старый холодильник. Через две минуты Миша остановил свой джип возле идущего под снос деревянного двухэтажного дома. Тут, как я понял, проживал кто-то из их родственников. Я не стал уточнять, кто именно. Все ценные вещи из квартиры были вывезены, оставалась только кухонная утварь, холодильник, и рассохшаяся мебель. Холодильник был мне по пояс, выкрашен в тёмно-зелёный цвет, но тяжеловат для своего размера. Мы с Михаилом вдвоём спустили его по лестнице, и поставили в багажное отделение. После чего тяжело выдохнули, и тронулись в обратном направлении.
Апельсинка была счастлива, когда мы подключили холодильник. Работал он бесшумно, но, как оказалось, в нём была плохая герметичность, и минусовая температура была не только в морозильной камере, но и на двух верхних полках. Но это мы обнаружили утром. А пока я принял ванну, потому как пропотел насквозь после таких физических нагрузок, и пошёл в магазин за пивом. Апельсинка предложила купить водочки, чтобы отметить несколько событий сразу. Первый совместный обед, первый день на новом месте, первый секс в нашей семейной жизни… Меня уговаривать дважды не пришлось.
Когда я вернулся из магазина, Апельсинка хитро на меня посмотрела, и предложила позвонить ей на мобильный. Я перезвонил. Когда у Апельсинки заиграла на звонке мелодия, она показала мне, какое имя высветилось на экране.
- Как тебеэто, нравится? – хитро улыбаясь спросила она.
На экране светилось слово из трёх букв. МУЖ. Я смотрел на него около минуты в состоянии полной прострации. День явно удался.
- Спасибо тебе, - других слов у меня больше не нашлось, и я крепко поцеловал Апельсинку.
Перед тем, как сеть за стол, я на своём мобильном исправил имя Апельсинка на слово ЖЕНА, чтобы всё у нас в семье было гармонично. После чего мы выпили за нас обоих, и стали есть.
Лично для меня Апельсинка приготовила окрошку необычно. Она сразу залила большую кастрюлю квасом. Ранее Апельсинка предупредила меня, что готовить маленькими порциями не умеет, сразу делает на всю неделю, чтобы потом только разогревать. Это для меня была не новость, но чтобы вот так, сразу кастрюлю окрошки заквасить? Но оказалось, что всё было вкусно. А наш холодильник заморозил до нужной температуры в такую июльскую жару. День явно удался, и закончился уже под утро. Если ночь была в это время суток, то мы её с Апельсинкой не заметили.
Настало время познакомиться с родственниками и знакомыми. Родители Апельсинки жили в другом городе, и познакомиться с ними не было никакой возможности, а вот моя мама и тётушка очень хотели посмотреть на это огненное чудо, которому я смог так понравится. А тут как раз намечались выходные дни, и моя матушка уехала к тётушке в гости за город. По иронии судьбы, лучшая подруга Апельсинки жила в десяти километрах от тётушки, в дачном посёлке. Там её муж строил дом. До дома руки ещё не дошли, была только баня, причём сделанная не до конца. Однако жить в ней до холодов можно было. Вот Апельсинка и предложила мне познакомиться сразу же, и с её подругой, и с моими родственниками. Возражений не последовало. Но Апельсинка уехала к подруге в субботу, и осталась там ночевать. А я должен был заехать к ней в воскресение, чтобы потом отвезти её познакомить с мамой.
Апельсинка должна была выйти встречать меня на дорогу, чтобы показать, как правильно до дома доехать. Это было правильным решением, так как первый раз без провожатого можно легко заблудиться, а развернуться на машине можно далеко не в каждом месте. Но в дороге я провёл больше времени, чем планировал. И дело вовсе не в пробках, как могло показаться, а в том, что я всё ещё сочинял строчки текста для Эдиты Станиславовны. И вот, пока я вёл машину, мне стали приходить интересные словосочетания. И, чтобы их не забыть, я останавливался, и записывал в свою походную записную книжку. Последняя такая остановка случилась в последнем посёлке перед дачными участками. Тут меня и поймала Апельсинка своим звонком.
- Привет, любимый! Ты где?
- Я стою напротив магазина в Елизаветино, записываю слова песни, а что?
- Это хорошо, что ты возле магазина. Зайди, и купи хлеба, минеральной воды, и к чаю что-нибудь.
- Сейчас куплю, через пять минут буду на месте.
- Я тебя жду, давай приезжай!
В магазине я всё купил за пару минут. Настроение у меня было отличное, и как только автомобиль продолжил своё движение, мне в голову тут же пришли новые слова. Только теперь я уже не мог остановиться, надо было доехать до Апельсинки, и уже там, на месте записать новый вариант текста. Апельсинку я увидел издалека, так как участок дороги был прямой. Она села рядом со мной, поцеловала меня, и стала показывать мне дорогу к дому подруги. Было узко, и приходилось преодолевать большие глубокие лужи. А ведь дождей давно не было. Я ужаснулся, представив себе, что тут творится, когда наступит поздняя осень. Сделав петлю между деревьями, я выехал на небольшую поляну. На ней стояла «двойка» Апельсинки. Я остановил свою «копейку» рядом.
Немного левее стоял снятый с колёс дорожный фургон, в котором обычно живут рабочие. Справа на земле аккуратно валялись брёвна для постройки бани. Само здание бани находилось в метрах тридцати от фургона. В воздухе висел толстый электрический кабель. Напротив входа в баню, сразу за брёвнами, был построен летний курятник. А возле забора, ограничивающего территорию, стоял высокий парник, почти с меня ростом. На крыльце бани стояла подруга Апельсинки, Аня, со своей дочерью. Как только мы открыли дверцы машины, они направились к нам.
- Вот, познакомьтесь, - представила нас Апельсинка друг другу, это Аня с дочерью, а это Андрей.
- Здравствуй, - Аня протянула мне свою руку.
- Подождите минуту, - я достал записную книжку, - мне надо слова записать, пока я их не забыл.
- Вот видишь, Аня, что значит поэт, - усмехнулась Апельсинка, - он сочиняет в любой ситуации, даже за рулём.
- Что делать, - как бы оправдывался я, - если мне слова всю дорогу стали приходить, и я сейчас буду звонить композитору, чтобы он их записал.
- Ничего, ничего, - улыбнулась Аня, - это даже интересно, я никогда раньше живых поэтов не видела.
- Да мы от других людей практически ничем не отличаемся, - я закончил записывать вариант текста, - только вот голова забита рифмами.
Мы пожали руки, и прошли в баню. Там стоял небольшой столик, кровать, и было сделано нечто вроде кухни, - микроволновка и чайник. Была ещё маленькая электроплитка, которую я не сразу заметил. Аня поставила чайник кипятиться, пока я достал из сумки хлеб и печенье к чаю.
- Мы чаю попьём и поедем, - напомнила Апельсинка Ане план мероприятий на сегодня, - нас мама Андрея ждёт.
- Волнуешься? – как бы невзначай спросила Аня подругу, но было понятно, что Апельсинке не по себе.
- Волнуюсь, - честно призналась та.
- Не переживай, всё будет хорошо, - успокоил я свою будущую жену, принимая чашку с кипятком, - мама моя спокойная и добрая.
- Очень на это надеюсь, - глядя мимо меня, куда-то в пространство, проговорила Апельсинка, вытаскивая печенье из пачки, - не забудь маме позвонить, что мы выезжаем.
- Не забуду, - ответил я, допивая горячий чай.
Но сначала я позвонил Михаилу, и зачитал ему варианты текста. К нему сегодня должна была приехать Эдита Станиславовна, а переслать текст по почте у меня не было возможности. Михаил записал, сказав, что потом мне перезвонит. Только после этого разговора я набрал мамин номер.
- Привет, это мы. Минут через десять будем в Волосово, ты дома?
- Нет, мы в поле с Чапой гуляем, - услышал я мамин голос сквозь шум ветра, - остановись напротив дома, мы подойдём, и отвези нас на кладбище, хорошо?
- Хорошо, - сказал я, и мы с Апельсинкой пошли к машине.
Апельсинка волновалась не на шутку. Всегда уверенная в себе, тут она дрожала, как на морозе. Успокоиться она могла только лишь тогда, когда стала бы с мамой разговаривать. До снятия внутреннего напряжения оставалось минут пятнадцать. Я включил зажигание, развернулся на маленьком зелёном пятачке травы, и медленно повёл машину между деревьями обратной дорогой на шоссе. Движение по этой трассе в последние годы возросло. Она связывает Гатчину и Кингисепп. Многотонные фуры её разбили, и пришлось делать капитальный ремонт. Поэтому двигаться по отремонтированной дороге было очень приятно.
Мы долетели до мамы ещё быстрее, чем планировали. Она не успела подойти к дороге, но я увидел её с Чапой сквозь проход в кустах. Мама была одета для похода в лес. Резиновые сапоги, старая тёплая куртка, в руке длинная палка. Чапа, увидев меня в машине, бросилась вперёд, подбежала к дверям, встала на задние лапы, и стала нас приветствовать радостным лаем, виляя куцым хвостом.
- Ничего себе, - засмеялась Апельсинка, - она у вас, что, команды не понимает?
- Не понимает, - ответил я, - её тётушка избаловала. Понимает, когда с ней разговаривают. А вот команды нет.
Подошла мама, открыла заднюю дверцу. Чапа молнией взлетела на сидение и стала облизывать моё лицо. Апельсинка засмеялась ещё громче, после чего Чапа повернулась к ней, и лизнула её тоже. Апельсинка ласково потрепала Чапу по загривку.
- Вы не бойтесь, - обратилась мама к Апельсинке, - это она так знакомится.
- Да я всё поняла, - Апельсинка разом перестала бояться, - я сама собачница, и вообще люблю всех животных. Просто я привыкла к тому, что собаки ничего не делают без команд.
- Ну да, а вот наша Чапа понимает только просьбы, правда, Чапа? – мама обратилась к тяжело дышащей от радости собаке, - ну так, что, едем?
- Да, поехали, - я снял машину с ручника, и мы поехали на кладбище, где похоронены мои бабушка и дедушка, и мамин брат.
На кладбище никого не было, по крайней мере, возле дороги не стояла ни одна машина. Мы подошли к могиле. Чапа никогда на кладбище не шумела. Она или лежала где-нибудь в тени, или бродила вокруг нас кругами. Мама вошла внутрь ограды, и стала выдёргивать сорняки. Апельсинка хотела ей помочь, но мама сказала, что справится сама.
- Расскажите лучше о себе, - попросила она, - а то Андрей про вас мне ничего не говорит, только смеётся в ответ.
- Что же ты про меня ничего рассказать не можешь? – Апельсинка встала в свою любимую позу, положив руки на бока, склонив голову вправо, прищуриваясь левым глазом, поставив правую ногу на каблук, - или тебе просто лень было?
- Лень было – честно признался я, - зато теперь мама может получить информацию из первых рук, без посредников.
И Апельсинка коротко рассказала маме о себе. Где родилась, кто её родители, про братьев, на кого она выучилась, как оказалась в Питере, и кем здесь работала. Моя мама слушала, иногда вставляла свои замечания. Было видно, что если она и не в восторге от Апельсинки, то уж сказать про неё что-нибудь плохое у мамы не получится.
- Но самое главное, знаешь, что? – обратился я к маме
- Что же главное? – спросила мама, выпрямляясь в полный рост, и поправляя на переносице очки.
- Мы с Апельсинкой решили пожениться, если у нас получится жить вместе.
- Молодец, - похвалила меня Апельсинка, - а другого места, как на кладбище, ты не мог найти, чтобы это сказать?
- А что тут такого? - искренне удивился я, - надо же маму ввести в курс дела.
Мама только заулыбалась и ничего в ответ не сказала. Дел на кладбище было немного. Выполоть сорняки, да подправить несколько покосившуюся оградку. Пробыли мы там не больше двадцати минут. После чего поехали к тётушке домой обедать.
Апельсинка и маме, и тётушке понравилась. Вела она себя спокойно, Чапа прониклась к ней уважением, так что можно было сказать, что родственники одобрили наш союз. Родители Апельсинки должны были приехать на свадьбу, если до неё всё-таки дойдёт очередь. А пока мы закончили аудиенцию у мамы и тётушки, и отвезли Апельсинку к её подруге. Домой мы добирались каждый самостоятельно. Я отвёз маму, и приехал раньше, Апельсинка прибыла на место где-то часа через два. Я почувствовал, что мне нравится такая жизнь.
Спасибо за вчерашний день,
Он прозвучал, как будто песня.
И мы всё время были вместе,
Ведь расставаться было лень.
Всё начиналось неспроста,
Когда ещё ночь не кончалась.
Но мы с тобою повенчались,
У разведённого моста.

Спасибо, что не надо слов,
Пусть в тишине потонут звуки.
И говорят лишь наши руки,
Творя фантазии из снов.
Пока не выспался рассвет,
И память всё ещё не зряча,
Мы просто ловим миг удачи,
Когда преград меж нами нет.

Спасибо, если всё всерьёз,
И страсть в глазах не утихает.
Но вот и первые трамваи...
И на щеках не видно слёз.
Возможно ли такое вновь,
И стоит ли ждать продолжений?
Ведь нам не надо одолжений,
Меж нами вспыхнула любовь.

Бродят мысли сегодня хмельные
В закоулках моей головы.
Я весной, видно, ранен навылет,
Взять бы мудрости, что ль, у совы.

Много раз я влюблялся, и что же, -
Измениться уже не смогу.
Разойдутся мурашки по коже,
И я вновь за любовью бегу.

Месяц март ещё в самом начале,
А меня уже в май занесло.
Вот бы к берегу с кем-то причалить,
Только вот непослушно весло.

Может, мне птицей стать перелётной,
Поискать счастья в дальних краях?
Ни к чему, раз и здесь мне вольготно,
И любовь тут, к тому же, моя.

09.03.2016

Поцелуями плечи покрыты,
Слова нежности тают в ночи.
Наши козыри насмерть убиты,
И на то есть немало причин.

Всё, что раньше казалось пределом,
Нами пройдено, и в этот миг,
Тело жаждет любимое тело,
Утолить жажду просит язык.

Но насытиться можно не сразу,
С наслаждением разве спешат?
Мы придём постепенно к экстазу,
Наши скромные мысли круша.

И, сорвавшись от счастья с обрыва,
За которым лежит благодать,
Мы парим в ней бесстыдно красиво,
Продолжая друг друга ласкать.

07.03.2016

Замёрзший город ждёт послание весны,
Когда растает лёд в сердцах, что одиноки,
Одежды зимние окажутся тесны,
А на земле ручьи стекаются в потоке.

Я выхожу гулять, бывало, наугад,
Когда иду туда, куда и сам не знаю.
Не помешает мне обильный снегопад,
И сильный дождь навряд ли планы поменяет.

Идёт ночами репетиция тепла,
Но трезвым взглядом ставит утро всё на место.
Узнать бы как, я это время бы украл, -
Не вспоминается никто, кому известно.

05.03.2016

Понять себя бывает невозможно,
Когда душа отчаянно молчит.
Я в это время разум прячу в ножны,
Теряю от сознания ключи.

Пускай они потом договорятся,
И скажут мне, чего же я хочу.
Не будет неприятных ситуаций,
И дел возникших, мне не по плечу.

Давать советы, несомненно, проще,
Но я не буду помощи просить.
И, как и был, спокоен, не заносчив,
В себе отрегулирую весы.

02.03.2016

Весной шальные мысли бродят,
Не стоит этому мешать.
А лучше сделать первый шаг,
Тому, что нравится природе.

Найти в людском потоке ту,
Кому не станешь безразличным,
Непросто. Ну, так стань тактичным,
Убрав лихую прямоту.

Она ведь тоже ищет взгляд,
В котором хочется забыться.
Знакомство, - чистая страница,
Где каждый новым чувствам рад.

01.03.2016

Зима как будто впала в спячку,
Не знает, что преподнести.
Пуста февральская заначка,
И снег на солнце не блестит.

Разочарован я? Пожалуй,
Зимою должен быть мороз.
Но не услышите вы жалоб,
И не заметите вы слёз.

Я признаю капризы эти,
Они простительны, но всё ж,
Я эту зиму не заметил,
Хотя и сам не так хорош...

28.02.2016

Глава 6
«Красный Маньяк»
Через недельку после того, как мы встретились с Апельсинкой вне смены, она мне предложила съездить на выходные на дачу её знакомой, за Выборг. Сама Апельсинка уедет в пятницу, сразу же после смены, а я приеду днём в субботу на электричке. В Выборге Апельсинка меня встретит, и отвезёт на дачу. От Выборга до дачи было не меньше 60 километров, но Апельсинка любила водить машину, и всегда приговаривала, что бешенной собаке сто вёрст – не круг. Я спорить не стал, мне самому было интересно открывать для себя новое, да и побыть наедине с Апельсинкой давно было пора. На том и договорились.
Электричка до Выборга идёт два с половиной часа. Поэтому я сначала сел в электричку, а уже потом позвонил Апельсинке, сказав, в какое время буду в Выборге. Та обещала встретить меня на городском вокзале. Я тоже садился на вокзале, чтобы занять место. Обычно большинство пассажиров этого направления садятся на станции «Удельня», где есть станция метро. Однако давка при посадке мне категорически не нравилась, поэтому я предпочёл садиться на конечно станции, тем более, что для меня это была прямая ветка метро.
На «Удельной» в вагон влетел маленький ураган, с криками, воплями, и маленькими детьми. Уже вовсю шли летние каникулы, и дети мигом заполняли пустое пространство в любой аудитории. Наш вагон не стал исключением. Так что час повального гвалта был гарантирован. Ровно столько езды до Зеленогорска. Больше половины пассажиров поезда сошло именно там.
А после Рощино вагон остался заполненным на треть. Стало тихо, и только стук колёс равномерно отсчитывал пройденное расстояние. Я достал свою походную записную книжку, и за оставшееся время до Выборга написал одно очень простое стихотворение про своё состояние, в котором в этот момент находился.
Изменяя вчерашним привычкам,
Настоящее просится в бой.
Вдаль уносит меня электричка,
Чтобы я повстречался с тобой.
За окном то берёзы, то сосны,
Стук колёс, и вагон весь дрожит,
Быть счастливым, однако, не просто,
Так что тают, как дым, миражи.

Два часа с половиной в дороге,
Впереди незнакомый вокзал.
Был бы дом, я б возник на пороге,
И красивое что-то сказал.
А пока будет ждать пересадка,
И машина потом побежит.
Стать счастливым, однако, не сладко,
Так что тают, как дым, миражи.

Остановки, платформы, билеты,
Вот и дождь снова моет окно.
Рассказал бы мне кто-то об этом,
Я б подумал, что это кино.
Только я приближаюсь к той встрече,
Что готовит судьбы виражи.
Стать счастливым, однако, не легче,
Так что тают, как дым, миражи.
Как только я закончил писать, поезд подошёл к границам города. До этого момента я был в Выборге несколько раз, куда завозил декоративные заборы. Но эти торговые площадки были сразу при въезде в город, так что старого города я не видел. А на вокзале был всего однажды, лет десять назад, когда мы одной тёплой кампанией завалились на выходные дни на шашлыки. Приехали мы тогда на последней электричке, в два часа ночи, и пошли дальше пешком по железнодорожным путям. Сейчас – то я знаю, что мы забрались в парк Монрепо, прошли его, и остановились на одной из небольших площадок возле воды. Тут кто-то отдыхал до нас, потому как следы костра были очень чётко видны. Время было около четырёх часов ночи. Нас было четверо, - два парня и две девушки. Девчонки остались готовить еду, то есть нанизывать мясо на шампуры и разливать водку, а мы пошли за дровами. После того, как костёр догорел, мы соорудили палатки, причём одну внутри другой. На тот случай, если пойдёт дождь. На следующую ночь он и пошёл, причём лил не меньше 8 часов. А в первую ночь, на рассвете, около 6 утра, мы стали есть мясо и пить водку. Был ли это ранний завтрак, или поздний ужин, судить не берусь до сих пор.
Когда я вышел на привокзальную площадь, Апельсинки не было. Я позвонил ей, и она мне сказала, что скоро будет. Пока я её жду, у меня есть время посетить магазин. Надо купить сметаны, сыра, кетчупа, колбасы. Но только не в большом количестве. Дело в том, что у её приятельницы нет дома электричества. Для этого надо ехать в администрацию района, договариваться, оплачивать работу, а той всё некогда. Дома есть и телевизор, и холодильник, но они не работают. Можно свет добыть с помощью генератора, но для этого надо закупить бензин, во-первых, а во-вторых, он громко тарахтит, и приходится кричать, чтобы тебя услышали. Так что продукты покупаются в малых дозах.
Апельсинка сказала, что за углом одной из улиц, выходящих на привокзальную площадь, находится магазин Пятёрочка. Я начал обходить все улицы подряд справа налево, и нашёл магазин на последней улице. Быстро купил всё, что Апельсинка заказывала, и вернулся на вокзал. И почти тут же увидел машину Апельсинки на автозаправочной станции. Апельсинка сидела за рулём, а на заднем сидении сидел её верный друг, - пёс по кличке Грин. Ему было лет пять, это было невысокое мохнатое существо с большим чувством собственного достоинства. Кажется, он был терьер, но я могу и ошибаться. Самое главное, что он был хорошо воспитан, и чётко знал, что ему можно, а что нельзя.
Апельсинка тут же выдала мне пластмассовую канистру, и сказала, чтобы я залил в неё бензин. Я пытался спорить, что в пластмассовую канистру этого нельзя делать по правилам техники безопасности, но Апельсинка, посмотрев мне в глаза взглядом голодной волчицы, ответила, чтобы я не размахивал канистрой у всех на виду, а быстро залил туда бензин, пока она оплачивает у кассы. Пришлось мне надеть на лицо маску невинности, и сделать то, что мне на всех автозаправках запрещали. От кассы действительно не было видно, в какую канистру я заливал бензин. Операция прошла быстро. Я вставил пистолет обратно, и быстро убрал канистру в багажник. Вышла Апельсинка в белом платье в синюю крапинку, села за руль, и мы поехали.
Как оказалось, сначала нам надо набрать родниковой воды. Я удивился такому обстоятельству. Неужели на даче нет колодца или скважины? Оказалось, что на участке нет. Воду можно было брать где-то у соседей, или привозить настоящую родниковую воду. Например, как из этого источника.
Источник находится в двух километрах от трассы Санкт-Петербург – Хельсинки. Возле него всегда находятся люди. Вода из источника подаётся по жёлобу, - на высоте около полуметра. На дне жёлоба просверлены отверстия, откуда вода падает вниз струями. Вот под эти струи поставляются ёмкости для набора воды. Немного тесновато, когда одновременно приезжают с десяток машин, но зато быстро. Очередей нет.
У Апельсинки было около двадцати пустых пятилитровых пластмассовых банок. Мы их набрали за пять минут и двинулись дальше. Всё это время Грин спал на заднем сидении. Ему было с нами не интересно.
Как оказалось, на дороге стоит пограничный пост, но нас он не остановил. Как известно, подъезжая к границе, у пассажиров требуют или пропуск в пограничную зону, или загранпаспорт, если гражданин собирается эту границу пересекать. Мы не жили в этом районе, и за рубеж не собирались. Апельсинка сказала, что здесь погранзоны нет, поэтому они и не останавливают машины. Но если какой-нибудь шухер объявлен, то тогда тормозят всех. Нам на этот раз повезло.
Место, куда мы ехали, называется «Красный маяк». Но таких названий на территории России навалом, поэтому я мигом окрестил его «Красный маньяк», тем более, что маньяком меня стала называть Апельсинка из-за того, что я часто ей стал намекать на секс. Делал я это в основном, когда каламбурил на обсуждаемую нами тему. А пока у нас было время в дороге, Апельсинка рассказала о месте куда мы едем, и его хозяйке.
Она старше не только Апельсинки, но и меня, а я старше Апельсинки на 10 лет. Она вдова полковника КГБ. Дача у них на этом месте стоит давно, но первый дом у них сгорел. На этом месте возводить новый они не стали, а построили новый в пятидесяти метрах от старого. Это бывшая финская территория, хутора стоят в двух-трёх километрах друг от друга. «Красный маяк» - это небольшой посёлок, в нём есть магазин, где всегда есть водка и спички. Местное население долгое время было без работы, но теперь там строится какое-то предприятие, и местных начинают привлекать туда на работу, так что жизнь в посёлке оживает. Места там очень красивые, растут грибы и ягоды, но ещё сезон не наступил, так что за ними мы приедем позже. А пока мы едем знакомиться. Апельсинка познакомилась с хозяйкой, когда привозила ей рабочих для ремонта городской квартиры. В последний раз своего пребывания здесь Апельсинка рассказала про меня, и меня захотели оценить наяву.
Я в свою очередь рассказал Апельсинке, почему я не был женат до сих пор. У меня самого точного ответа не было, я просто пересказывал истории, которые со мной приключались. Апельсинка их внимательно слушала, изредка вставляя свои замечания. Конечно, у меня был свой взгляд на произошедшее со мной, если бы те же самые истории рассказали другие участники, то возможно, что не нашлось бы никаких пересечений содержания сюжета.
Дорога тем временем повернула направо, в сторону Каменногорска. Но и по ней двигались мы недолго. Следующий поворот был никак не обозначен, но Апельсинка уверенно повернула туда. До посёлка мы доехали довольно быстро, и оказалось, что в нём стоят пятиэтажные дома. Асфальтовое покрытие перед магазином заканчивалось и дальше шли уже грунтовые дороги. Одна шла прямо, другая направо. Апельсинка повернула направо. Таким образом, мы двигались уже в обратном направлении от Выборга. Тут приходилось двигаться на второй передаче, так как колдобина шла вслед за яминой. По дороге нам встретились два или три дома, которые мне показались уютными и красивыми. Вскоре мы вышли из леса, и перед нами показалось широкое поле.
- Мы вот туда едем, видишь, дом возле самого леса? – Апельсинка показала мне рукой направление.
Действительно, возле леса по правую сторону от нашего движения виднелась красная крыша с трубой. Однако дорога вела нас в противоположном направлении. Проехав так с полкилометра, мы добрались до другой дороги, которую я раньше не видел из-за высокой травы. Апельсинка очередной раз повернула направо. Теперь мы двигались по направлению к домику, только намного левее от того места, где он стоял. Когда мы поравнялись с ним, то слева от дороги показался ещё один дом, самый большой из тех, которые нам сегодня попадались по пути. Од был двухэтажный, и выглядел не так, как обычные русские деревенские дома. Я сказал об этом Апельсинке.
- Всё правильно, - ответила она, - в этом доме финны живут. Иногда. Приезжают отдыхать пару раз в год. От них как-то мы электричество пробовали воровать. Протянули в их отсутствие провода, и полгода пользовались. Потом те приехали и пожаловались на нас. Приехали добрые люди, и провода пообрубали. А хозяйке штраф повесили. С тех пор в доме нет электричества.
- А что же она себе не проведёт? Тут же всего километр где-то от линии до дома? – удивился я.
- А не хочет. Точнее ей лень этим заниматься, - проговорила Апельсинка, и в пятый раз повернула направо.
Судя по всему, в этот дом ездили крайне редко. К остальным домам вела хорошо накатанная колея. Здесь же Апельсинка вела машину практически по целине, среди высокой травы. Некоторые побеги выросли выше крыши машины. Апельсинка вела машину уверенно. Было ясно, что дорога-то есть, просто заросла, а траву косить некому.
Территорию вокруг дома окружал ветхий забор. Любой уважающий себя зверь мог легко проникнуть внутрь, не заметив ограды. Въезд для машин был ограничен снимающейся перекладиной. Я вышел из машины, и убрал перекладину в сторону. Апельсинка въехала во двор и остановилась. Хозяйка вышла нас встречать на крыльцо.
- С приездом! Как добрались? – обратилась она к нам.
- Вот, познакомьтесь. Это Андрей, - Апельсинка показала рукой на меня, - а это…тут Апельсинка назвала хозяйку по имени-отчеству, которое я тут же забыл.
Хозяйка оказалась говорливой тёткой, причём речь её не отличалась изысками. Привыкшая командовать, в её фразах часто звучали дешёвые понтовые выражения, обращать на которые не имело ни малейшего смысла. Мы прошли в дом, где Апельсинка показала мне обстановку внутри. Спальни были отделены от основного помещения. Прихожая, в которой стояла большая печка, плавно переходила в комнату, а комната заканчивалась кухней. Всё это было под углом в девяносто градусов. Окна были открыты, но занавешены плотной марлей из-за комаров. В этих лесах их водилось очень много.
В комнате стоял телевизор, а на кухне холодильник. Вся эта техника не работала, так как не было электричества. Поэтому все продукты, что были мной куплены надо было съест за два дня. Но для начала мы выпили за знакомство.
Хозяйка, как я и предполагал, оказалась любительницей хорошей кампании и дважды просить её сесть за стол не надо было необходимости. Обед был уже приготовлен, и дальнейшая пара часов прошла в непринуждённой беседе, во время которой я рассказывал о себе, кто я такой, и как дошёл до такой жизни. Постепенно мы все опьянели, и во время разговора стали вспыхивать конфликты местного значения. Я свои жизненные идеалы никогда в обиду не давал, кто бы со мной не спорил. А хозяйка не обращала внимания ни на какие аргументы, потому что привыкла никого вокруг себя не слышать. Но эта черта характера была у неё всё-таки приобретённая, а не врождённая. Так в ней говорила её должность.
В этот момент за окном раздался автомобильный гудок, и к дому подъехал сосед с ближайшего хутора. Это был дядька лет на пятнадцать меня старше, пенсионер, который жил на своём хуторе постоянно. Он увидел, что возле дома стоит машина, и решил навестить хозяйку. Апельсинка обрадовалась его появлению, было видно, что у неё с соседом хорошие отношения. Хотя, хорошие отношения у Апельсинки были со всеми, с кем она меня знакомила.
Но поскольку мы к тому времени порядочно выпили водки, то это не могло не сказаться на нашем поведении. Сосед сидел с нами за одним столом, но не пил, потому что он был за рулём. У меня с хозяйкой возник очередной спор по какому-то важному вопросу. Дискутируя, мы выходили на улицу, а когда вернулись в комнату, то я увидел, что Апельсинка сидит у соседа на коленях.
Я человек ревнивый. А под тяжестью алкоголя вообще становлюсь похожим на зверя. Кровь ударила мне в голову, и я решительно направился к ним. Апельсинка, увидев выражение моего лица, тот час спрыгнула с соседских коленей и подошла ко мне. Я сдержал себя, ничего не сказал, только подошёл к стулу, чтобы забрать свою куртку.
-Ты куда? – спросила Апельсинка меня пьяным голосом.
- Домой, - спокойной ответил я, продевая руки сквозь шланги рукавов.
- Ты что?! С ума сошёл, уже почти полночь! – Апельсинка стояла, ничего не понимая, - ты шутишь, да?
- Нет, я не шучу, - я стал совершенно спокойным, и сам удивился своему состоянию, - я уезжаю, а ты оставайся.
- Что я сделала не так? – голос Апельсинки изменился и задрожал.
- Всё так. Иди, ещё посиди у кого-нибудь на коленях.
С этими словами я пошёл к дверям. Апельсинка попыталась меня остановить, но я развернул её и дал ей лёгкого пенделя. После чего вышел на крыльцо, и зашагал прочь от дома. В кармане у меня зазвонил телефон. Это звонила Апельсинка, я тут же выключил телефон совсем и пошёл обратной дорогой.
Память у меня хорошая. Я любую дорогу запомню с первого раза. Несмотря на то, что уже была полночь, что я шёл по местности, где был в первый раз и было неизвестно, кто тут может шляться по ночам, я шёл назад, в Выборг. Как я пройду около восьмидесяти километров, мне было всё рано. Пол литра водки не давали мне возможности задуматься об этом. Хотелось посмотреть на точное время, но я выключил телефон. Пришлось его включить снова. Оказалось, что за эти 30 минут у меня было почти 50 непринятых звонков от Апельсинки. И тут же раздался звонок.
- Андрей, ты где? – Апельсинка говорила уверенно, но голос её был всё ещё пьяным.
- Я иду по дороге домой, - спокойно ответил я.
- Где ты, я еду за тобой, - Апельсинка явно не понимала ситуации.
- Я в лесу иду по дороге, - отвечал я, - а ты ложись спать и отдыхай.
- Я хочу, чтобы ты вернулся – Апельсинка меня явно не слышала, - я хочу быть с тобой.
- Не сегодня, - отвечал я, обходя лужи, - ложись спать, тебе надо выспаться.
- Я сейчас заведу машину и тебя догоню, - Апельсинка была настойчива, - прости меня. Я была не права.
- Прощаю, но назад не вернусь, - меня эта ситуация стала забавлять.
Наш диалог продолжался так до тех пор, пока я не дошёл до дороги от Выборга до Каменногорска. Возле поворота на Красный Маньяк стояла фура. Водитель вышел проветриться, и как раз хотел садиться в кабину. Я подбежал к нему.
- Извини меня пожалуйста, - начал я разговор, - ты не в сторону Выборга едешь?
- Туда, но не в Выборг, а в Питер – ответил мне водитель.
- До Выборга не подвезёшь?
- Я заезжать в Выборг не буду, могу до поворота на Питер подбросить.
- Отлично! Я там пешком дойду!
- Садись!
Я обошёл фуру, и сел рядом с водителем. Это был молодой парень. Ему не было и двадцати пяти лет. Что мне тогда помешало сразу с ним добраться до Питера? Наверное то, что я всё-таки не хотел уезжать от Апельсинки. Мне не понравились ни хозяйка, ни сосед, но это были её хорошие знакомые, и я должен был принимать их такими, какие они есть. Но при этом надо было свою территорию охранять зорко, и не позволять обходиться с собой, как с куклой.
Всю дорогу до Выборга у меня звонил телефон. Звонила Апельсинка. Связь была плохая, и постоянно прерывалась. Я только понял, что она собирается ехать за мной, чтобы вернуть меня обратно. Я ей отвечал, что еду на попутной машине до Выборга и с первой электричкой поеду в Питер. Но если она меня догонит раньше, то я останусь с ней. Услышала ли она мои слова, или нет, я не знаю, мне было всё равно в этот момент. Хмель из меня потихоньку выходил, а водитель только посмеивался над нашими с Апельсинкой диалогами.
Около трёх часов утра мы добрались до дороги на Питер. Я вышел из машины на свежий воздух. Голове сразу стало легче. Дальнобойщик поехал своей дорогой, а я зашагал в Выборг. До вокзала было недалеко. Тут связь была уже лучше. Апельсинка мне сказала, что уже выехала, и что скоро будет. Я ей посоветовал быть осторожней за рулём так как пол литра водки даром не пройдут. На вокзале я прочитал расписание электричек и увидел, что первая отправляется в Питер без пятнадцати минут в пять утра. Эту информацию я передал Апельсинке во время её очередного звонка, и пошёл пить чай на бензозаправку. Голове стало ещё легче и я с удовольствием пошёл гулять по ночному Выборгу. Но поскольку это был июнь месяц, то ночь была белой, и потому ощущения романтизма было немного притуплено.
Апельсинка приехала в половине пятого утра. У неё был усталый вид. Я сел с ней рядом.
- Андрей, прости меня, пожалуйста, я не сообразила, что тебе это будет неприятно. Я к соседу отношусь, как к дедушке, мы с ним просто друзья. Скажи, что ты на меня не сердишься, - Апельсинка, положила свою руку на мою, и крепко её сжала.
- Не сержусь, - ответил я, - мне наоборот, очень приятно, что ты за мной приехала, чтобы извиниться.
- Не делай так больше никогда, пожалуйста, - Апельсинка смотрела на меня виноватыми глазами, - хорошо?
- Хорошо, - сказал я, - я попробую. Ну, что, поехали?
- Поехали, - Апельсинка отпустила сцепление, мы тронулись назад, в посёлок Красный Маньяк.
Всю дорогу мы ехали молча. Мне хотелось спать, а Апельсинка была уставшей. Видно было, что эта поездка далась ей нелегко. Судить себя не берусь, но мне всегда казалось, что лучше пожалеть о том, что сделал, чем о том, что мог бы сделать, но постеснялся.
Хозяйка открыла нам дверь, и молча ушла дальше спать в свою спальню. Было около семи часов утра. О ванне или душе можно было только мечтать. В спальне было душно, но открыть окно было равносильно самоубийству. Комары не оставили бы на нас ни одного неукусанного места. Мы только взяли с собой родниковой воды, потому что сушняк был сильный, и пить хотелось постоянно. Наконец-то мы разделись и заснули.
Сон был очень тяжёлым, если это времяпровождение можно назвать сном. Духота вместе с постоянным желанием пить образовали неприятный коктейль, от которого можно было избавиться, только покинув помещение. Но ни мне, ни Апельсинке видеть сейчас хозяйку не хотелось. Мы оба не сговариваясь понимали, что виноваты перед ней, и поэтому не торопились покинуть наше убежище. Как оказалось, спали мы на двух маленьких кроватях, сдвинутых вместе, на которые был положен большой матрас. Грин покорно спал на своём половичке, который Апельсинка возила с собой, как и миски для еды. Из одной он ел, из другой пил. Все эти принадлежности Апельсинка постоянно возила с собой, когда брала за компанию Грина.
Лично я просыпался почти каждые сорок минут, чтобы или сходить в туалет, или попить воды. Спал я не больше четырёх часов, после чего оставил попытки заснуть, и стал разглядывать спящую Апельсинку. Она спала на спине, в отличие от меня, потому как я сплю только на боку. Дыхание у неё было спокойное. Я приподнял одеяло, и увидел, что из одежды на Апельсинке только трусики. Я подвинулся к ней поближе, и провёл пальцем по её животу. Внешне Апельсинка никак не отреагировала. Тогда я стал забираться выше, пока мой палец не забрался на сосок её левой груди. Правая грудь была мне ближе, и до неё мне было удобнее добраться ртом, что я и сделал несколько минут спустя. У Апельсинки зашевелись губы, и она во сне улыбнулась.
- Не надо, - сказала она сквозь сон, не открывая глаз.
- Тебе не нравится? – спросил я, освободив для этого свой рот.
- Нравится, но может, не надо?
- Вот лежи и думай, надо или нет, а мне нравиться, - ответил я, и стал продолжать играть её сосками. Они уже напряглись и охотно подставляли себя моим пальцам и языку.
Апельсинка дёрнулась, высвободила руки из-под одеяла, и прижала мою голову к своему телу.
- Я бы ёще поспала, - сказала она вслух, но я услышал нечто совсем другое.
Обняв Апедьсинку левой рукой, не встречая при этом сопротивления, я правую руку положил ей на низ живота, и погладил её трусики сверху. Апельсинка тот час же опустила свою руку на мою, и попыталась её убрать.
- Может, не надо? – повторила она, по-прежнему не открывая глаза.
-Ты, спи, спи, - проговорил я на автомате, в то время как моя рука аккуратно сняла трусики, освободив Апельсинку окончательно от одежды.
Сам я спал голым. Мне так всегда нравилось, и только правила приличия не давали мне этим заниматься, когда я ночевал в комнате не один. Однако сейчас был не тот случай.
Апельсинка уже не сопротивлялась. Её желание было ощутимо на моей ладони.
Это была наша первая брачная ночь. И не имело никакого значения, что дело происходило утром, если уже не днём. Поскольку мы оба были не до конца трезвыми, то, скорее всего, и не сделали друг другу приятное настолько, насколько могли. Но в конкретной ситуации это не имело никакого значения. Нам было важно, что у нас это получается, и что мы оба этого хотим.
Потом ещё несколько минут мы лежали, отходя от заданного темпа. Теперь наша комнатка стала напоминать нам сауну. Однако выйти, и встать под большой ушат холодной воды было несбыточной мечтой. Кто-то из нас должен был первым взять на себя смелость, и хотя бы открыть дверь в прихожую. О том, чтобы одеться и умыться, речь пока не шла. А уж завтракать никто из нас не хотел однозначно.
Позже я выяснил, что для Апельсинки подъём с утра, - самое нелюбимое занятие в жизни. Звонок она могла не расслышать, а если её поднимать словами, то на это последует ответ: - «Сейчас встану, честно-честно, только ещё пять минут поспать». Но уж если Апельсинка поднялась с кровати, то назад уже не ляжет. Косметикой она не пользовалась, у неё не было даже расчёски. Волосы она носила короткие, и после того, как помыла голову, зачёсывала их назад рукой. Главное действие для Апельсинки утром было выпить чашечку кофе с лимоном.
Но ничего этого в те минуты, когда уже наступил день, а мы ещё не встали с постели в Красном Маньяке, я не знал. Я встал, дошёл до двери, распахнул её и в комнату ворвался свежий воздух. Хозяйка давно уже суетилась по дому, и входная дверь была открыта, как и окна в комнате. Я оделся и вышел на крыльцо. Рядом с ним стояла хитроумная система из трёх бочек для сбора дождевой воды с крыши. Бочки соединялись между собой так, чтобы во время дождя могли наполниться до краёв каждая. Эту воду использовали для технических нужд.
Я не нашёл ничего лучше, как умыться этой дождевой водой. На дне бочки стояло несколько бутылок водки, подарок от вчерашнего соседа. Они охлаждались в виду отсутствия холодильника. Я ещё какое-то время постоял на крыльце и вошёл в дом.
Хозяйка на кухне готовила завтрак. Я поздоровался с ней, и она мне ответила фразой намного длиннее. Если убрать из неё нецензурные выражения, то останется только моё имя. Мне стало смешно, и я громко рассмеялся.
- Что ржёшь, как конь на привязи? - заметила хозяйка, чистя картошку.
- Обычно когда женщина матерится, это меня возбуждает, - а тут стало смешно, - доходчиво ответил я хозяйке и сел на табуретку.
- Что ты тут вчера за цирк устроил? Приехал, только ни с кем не познакомился и на ночь глядя домой попёрся, умник! И эта королева хороша! Толком стоять на месте не могла, а за руль рвалась. Мы её еле-еле в чувство привели. Ключи от машины забрали, так она на соседском УАЗике собралась за тобой, дебилом, в Выборг! Только после трёх чашек кофе ей ключи отдали, когда у неё глаза протрезвели.
Я смотрел, как растёт гора чищенной картошки, и на моей душе становилось тепло. Я и так догадывался, что с Апельсинкой мне не будет скучно, и вот эти догадки стали обретать реальные очертания. Женщин в моей жизни было много, они все красивые, хорошие, хозяйственные, но вот с теми, с кем было не скучно, единицы. С Апельсинкой уже скучно не было, а сколько всего ещё впереди! Вот поняла, что сделала мне больно, и стала эту ситуацию исправлять, не смотря ни на что! Молодец!
Пока мне хозяйка объясняла на кухне, кто я такой на самом деле, появилась Апельсинка. Вид у неё был и помятый, и довольный одновременно. Хозяйка моментально поняла по её внешнему виду, что вчерашняя ночная прогулка того стоила, и перестала ворчать. Апельсинка не спеша умылась и присела рядом со мной. На вопрос, хочет дли она есть, отрицательно покачала головой.
- Только кофе – последовал короткий ответ.
Кофе у хозяйки был, но не такой, какой привыкла пить Апельсинка, но тут выбора не было. Лимона не было тоже, так что этот завтрак вышел для Апельсинки непривычным. Я - то есть хотел, что и сделал с большим удовольствием.
Вскоре появился сосед, узнать, как мы тут все живы. Первым делом, он сделал мне замечание, но не такое злобное, как хозяйка. После чего тоже присел за стол. Он и хозяйка выпили за то, чтобы у нас с Апельсинкой всё было хорошо. Я пить отказался, потому как никогда не похмеляюсь, а Апельсинка выпила одну стопочку в медицинских целях, чтобы снять головную боль.
После завтрака в обеденное время хозяйка поехала по каким-то делам к соседу, а Апельсинка стала мыть посуду. Давалось это занятие ей с большим трудом. Помыв пару тарелок, она садилась передохнуть.
- Когда надо будет ехать домой, я буду в норме, а пока ещё есть время, - обратилась она ко мне, видя, как я на неё смотрю.
- А давай жить вместе, - внезапно для самого себя предложил я ей.
- Где ты предлагаешь жить, у себя? – спросила Апельсинка.
- Нет, я предлагаю снимать комнату, - ответил я, понятия не имея, как это делается.
- Хорошо, ищи – просто ответила Апельсинка, продолжая мыть посуду.
Я встал, и вышел во двор. Захотелось срочно пообщаться по этому поводу со своим другом Пашей, который неоднократно занимался съёмом жилья, и уж он точно мог бы подсказать, куда и к кому лучше по этому поводу обращаться. Но связи не было. Мегафон отказывался связывать меня с большой землёй среди старых финских хуторов. Я вышел на колею от машин, по которой мы добирались до дома с дороги, и пошёл по ней. Связь так и не появлялась. Я пошёл по дороге в сторону посёлка. И только на полдороге до дома соседа связь появилась. Сначала мне пришла смска о том, что до меня пытался дозвониться Михаил, композитор, и тут же раздался телефонный звонок.
- Андрей, привет, это Михаил! – услышал я его голос, - как отдыхается? Что-то до тебя трудно дозвониться сегодня.
- Привет, Миша, - ответил я, - я сейчас у знакомых в гостях под Выборгом, тут связь телефонная не очень качественная.
- А, ну тогда понятно. Я хотел тебе передать слова Пьехи. Ей понравились твои последние слова, но она просит тебя ещё что-нибудь на эту тему сочинить.
- Сочиню, обязательно. Завтра я работаю, а потом у меня три выходных, и я ей позвоню.
- Хорошо, Андрей! Пьехе нравится, как ты относишься к её замечаниям, и она уверена, что ты всё сделаешь, как надо.
- Я тоже в этом уверен, - отвечал я, и раз Михаил позвонил в тот момент, когда я думал о съёме жилья, то спросил у него, - скажи, пожалуйста, Миша, у тебя нет случайно знакомых, которые сдают комнату или однокомнатную квартиру?
- Знакомых нет, - сказал Михаил, - но вот мы получили ордер на квартиру в новом доме, и пока там жить не будем. По крайней мере, до осени. Если жена не против, мы могли бы вам сдать комнату до сентября.
- Узнай у неё, пожалуйста, - попросил я, - мы пару месяцев готовы там пожить.
Михаил пообещал и на этом наш разговор закончился. Я вернулся в дом. Апельсинка как раз закончила мыть посуду и сидела на табуретке, положив руки на колени. Я подошёл к ней и рассказал о своём разговоре с Михаилом. По лицу Апельсинки пробежала лёгкая улыбка.
- А в каком районе у них квартира? – спросила она меня.
- Слушай, а мне в голову не пришло спросить, где – удивился я такому вопросу, - мне лично всё равно. Мне не всё равно с кем я буду её снимать.
С этими словами я посадил Апельсинку себе на колени, лицом к лицу. Она не сопротивлялась, и обняла меня руками за шею.
- Такое ощущение, что всё, что сейчас происходит, это не со мной.
- Почему? – я отодвинул её немного, чтобы видеть её лицо.
- Не знаю, как сказать. Всё необычно. Дом знакомый, обстановка, но…теперь есть ты, и ты меня зовёшь жить вместе. И я согласна, но…Знаешь, я тебе скажу честно, - я очень хочу замуж.
- Так давай поженимся, - в этот момент я был на всё согласен.
- Ты серьёзно? – Апельсинка смотрела на меня недоверчиво.
- Хорошо, давай так. У нас будут два месяца испытательного срока. Если мы понимаем, что у нас жизнь вместе получается, то идём подавать заявление. Не получится, - расстанемся довольные собой без претензий. Согласна?
- Согласна, - немного подумав, сказала Апельсинка, - только выясни, пожалуйста, точно, где всё-таки у них квартира.
- Обязательно, - с этими словами я притянул Апельсинку к себе, и стал целовать. Она не сопротивлялась…

Под одеялом не хочется спорить,
Надо словам время дать отдохнуть.
Может, они пригодятся нам вскоре,
Утро за нами отправилось в путь.

Ну, а пока ночь открыла границы,
Пусть поцелуи расскажут о том,
Как к удовольствию можно стремиться,
Не оставляя ни что на потом.

Пальцы скользят по тоскующей коже,
Где-то внутри взрыв готовит вулкан.
Тело гуляет под приступом дрожи,
Вот он какой, наш любовный капкан.

26.02.2016

Что нам мешает быть с тобой намного ближе?
Под нашим небом мест достаточно с лихвой.
Никто из нас друг другом вовсе не обижен,
А путь навстречу получается кривой.

Природа в этом, ну, никак не виновата,
Но только лето в наших душах не живёт.
Моя дождями поздней осени распята,
Твою сковал и заморозил зимний лёд.

Не знаю, где найти решение проблемы,
А может, просто мы чужие, вот и всё?
Пока же Боги наши с нами будут немы,
Весна, возможно, свой сюрприз преподнесёт...

25.02.2016

В каждом из нас может Ангел проснуться,
Нам остаётся о нём не забыть.
К тайнам души повод есть прикоснуться,
Если откажется сердце любить.

Сны говорят нам о том, что возможно,
Мы выбираем дорогу одну.
Ангел на помощь придёт, если сложно,
Он не позволит втянуться в войну.

Век наш суров, в этом мы виноваты,
Раз человечность упала в цене.
Времени счёт не запустишь обратно,
Но Ангел твой на твоей стороне.

23.02.2016

Я просто хочу быть любимым,
Желательно, только тобой.
Другие пускай идут мимо,
Шеренгой, толпою, гурьбой.

Мне только твоё слово свято,
Пусть даже я буду не прав.
Меняются время и даты,
Но жив мой неистовый нрав.

Ведь я не прошу быть мне верной,
Я просто хочу знать, что я,
Не буду тобою отвергнут,
И сердце всё жаждет меня...

22.02.2016