Я спал плохо. Раз пять за ночь я просыпался. Было душно, но открыть окно было нереально, разве что только выбить стекло. Вступать в конфликт со страной НАТО мне не хотелось, и я мужественно терпел. Как оказалось, зря. Из-за меня совершенно не выспалась Наташа. Не зря я ночевал в других наших поездках на балконах, оставив её одну. На этот раз Наташа легла головой в обратном направлении, стараясь не слышать меня. Если меня может разбудить только звонок будильника, то Наташа просыпается от малейшего шороха. А при той духоте, что держалась в номере всю ночь, сон не задался с самого начала. Обвинять меня прямо Наташа не стала, да и в чём была моя вина? Мы кое-как умылись, и оделись, после чего пошли на завтрак в ресторан.
На входе нас записали, вернее сказать, отметили номер, из которого пришли постояльцы. Лично у меня завтрак в этом ресторане вызывал такие же эмоции, какие были на лице у Генри Баскервиля, когда Бэрримор накладывал ему овсянку. Но мяса здесь мы не могли получить даже на обед, поскольку обед в наше меню не входил. Пришлось налегать на фасоль, и жареный бекон. Из положительных моментов следует отметить холодный апельсиновый сок.
На экскурсию по окрестностям записалось всего 9 человек. И, пока мы пробирались по заваленным снегом улицам Риги, а их похоже, так никто и не чистил, Томас рассказывал нам интересные факты о Риге, и о Латвии в целом.
Оказывается, в Латвии есть школы, в которых образование даётся не на латышском языке. Есть школы на русском, белорусском, украинском, литовском языках. Обучение в них бесплатное. Но в любой школе изучают латышский язык. Причём обязательное обучение в Латвии касается двух языков, - латышского и английского.
В латышских школах родной язык и английский изучают с первого класса. В национальных школах с первого класса изучают родной язык, и латышский. С шестого класса в школах преподают второй иностранный язык. Для латышских школ, это, как правило, немецкий язык, а вот в национальных школах с шестого класса преподают английский. Всего обучение в школах длится 12 лет, но обязательно учиться только 9 лет. Для тех, кто пошёл учиться в 10 класс, преподают третий иностранный язык. Тут уже даётся право выбора за самим учеником. Про себя Томас сказал, что он выбрал русский язык.
- Я вырос среди русскоязычного населения, - улыбался Томас, - во дворе всегда звучала русская речь, и мне было легко изучать русский язык. К тому же я очень люблю географию, мне всегда было интересно изучать страны, а Россия – это и география, и история. Может быть, я когда-нибудь смогу вести экскурсии и в России. В Италии у меня такое получалось. Я вёл экскурсии для русских туристов в Риме.
И тут же Томас перешёл на рассказ о высшем образовании в Латвии. Все ВУЗы имеют международные лицензии, иначе ВУЗ не сможет функционировать. Обучение в ВУЗах на латышском языке бесплатное, в них может учиться любой, кто свободно владеет латышским языком. Двенадцать лет обучения в школах дают такую возможность. Есть ВУЗы, где обучение ведётся на русском, или на английском языках. В таких вузах учёба стоит денег.
- Вы знаете, - хитро улыбаясь, говорил Томас, словно выдавая государственный секрет, - к нам в Латвию приезжают учиться много студентов из Швеции и Германии. Образование у нас стоит дешевле, чем в Европе, а качество обучения ничуть не хуже. Поэтому тем семьям, которые не могут оплачивать обучение своих детей дома, выгодно посылать своих детей учиться к нам. Это не только доход стране от платы за учёбу, это и аренда жилья, покупка еды, и другие расходы. Считайте, что это один из источников доходов государства.
Автобус тем временем плотно застрял на не расчищенных Рижских улицах. Движение было если не парализовано, то сильно затруднено. Вежливые латышские автомобилисты пропускали вперёд городской транспорт, а тот не сразу мог выбраться из сугробов, которые лежали на границе проезжей части и тротуара. Поэтому наша поездка затягивалась по времени. По плану мы должны были за час добраться до Сигулды, но этот час мы провели на улицах Риги. И Томасу, вместо того, чтобы говорить о природе Латвии, пришлось вести рассказ о Риге, и её жителях. Я думаю, что никто не расстроился по этому поводу.
Томас нам поведал о том, что на территории Риги находится много предприятий, которые производят продукцию, на которой сделана надпись «изготовлено в ЕС». Это кондитерские изделия, в частности, конфеты, это парфюмерия, это автомобилестроение. Про автомобили Томас рассказал, что бывший завод «РАФ» делать микроавтобусы по контракту для Новосибирска. А вот трамваи и автобусы Рига покупает за границей. Как раз в этот момент мы остановились. Перед нами сломался троллейбус, и на место его остановки прибыла специальная реанимационная техника. Пока эта машина жёлтого цвета, с мигающим такого же цвета проблесковым маячком на крыше разворачивалась на улице, движение было перекрыто в обе стороны. И ни один водитель при этом не сигналил. Всё происходило молча, в полной городской тишине. Мне эта картина напоминала сюжет зарубежного документального фильма.
Пока мы стояли на месте, слева по ходу движения был виден трамвайный парк, куда, по меткому выражению Томаса, трамваи уходят ночевать. При выезде, на запасном пути, стоял симпатичный красивый трамвайчик, явно списанный с линии. Было похоже, что это был старый трамвай, который ходил по улицам города ещё в советское время.
- Вот мы можете смотреть на трамвай, который раньше ходил по улицам Риги, - словно угадывая мои мысли, сказал Томас, - мы в Латвии считаем, что не надо ремонтировать ту технику, у которой закончился срок годности, мы её списываем на металлолом. Но вот с этими трамваями произошла одна интересная история, я вам её сейчас расскажу. Власти Риги готовы были её продать по цене металлолома, за 32000 евро за штуку. И нашёлся покупатель, который купил с десяток вагонов. Внешне все вагоны были в хорошем состоянии, даже были красиво выкрашены, как и этот трамвай. И вот, спустя какое-то время, журналисты Латвии отыскали новость в интернете, что Одесское правительство закупила новые трамваи в Европе по цене 400000 евро за один трамвай. И фотография наших старых Рижских трамваев. Кто сейчас у власти в Одессе, догадайтесь сами.
Рассказав эту интересную историю, Томас лукаво улыбнулся. Сам он был далёк от политики. Я думаю, что у него, как у любого человека, были свои взгляды на политическую ситуацию в мире, но Томас прятал это глубоко внутри себя. Работа для него была превыше всего. Вот и сейчас, стоя на месте, он нашёл, чем порадовать ещё.
- Раз мы говорим о транспорте, я скажу вам правила проезда на нём, - Томас давно не сидел лицом вперёд, а повернулся в проход в нам боком, больше не позволяло устройство сидения, - проезд на городском транспорте стоит один евро пятнадцать центов. Билеты продаются на остановках в специальных автоматах. Но одна поездка это не выгодно. Те, кто пользуются транспортом ежедневно, они покупают месячный абонемент, это получается пятьдесят евро. Студенты платят за одну поездку 30 центов, а месячный абонемент стоит 16 евро. Бесплатно транспортом пользуются инвалиды первой и второй группы, дети инвалиды, и политически репрессивные. А так же в праздничные дни наш транспорт ходит бесплатно. Это в целом по стране. А в самой Риге так же бесплатно ещё ездят школьники, инвалиды третьей группы, неработающие пенсионеры, рижане, кому больше 75 лет, учащиеся ремесленных училищ, и ликвидаторы последствия действий Чернобыльской АЭС.
Последнему упоминанию в списке я удивился. Интересно, это касается любого ликвидатора, независимо от гражданства? Но спросить вслух не решился. А Томас перешёл к обсуждению сложившейся ситуации за окном.
- В такую погоду, когда улицы занесены снегом, и движение машин крайне затруднено, любой водитель может взять с собой техпаспорт от автомобиля, и этот документ позволит ему так же проезжать на транспорте бесплатно. Наши власти считают, что так будет лучше для всех, и для водителей, и для пешеходов.
- Ещё одна интересная история произошла с рижским метро, которого нет, - Томас буквально светился от счастья, рассказывая эту историю, - в начале восьмидесятых годов кто-то в Москве решил, что Риге не хватает метрополитена, и из Ленинграда пригласили группу специалистов изучать местный грунт. В Ленинграде метро очень глубоко, а Рига стоит на глиняной почве, так что только ленинградские специалисты могли сказать точно, как сделать правильно. Было намечено построить одну линию из восьми станций. Но когда специалисты закончили свои расчёты, выяснилось, что для строительства не хватит рабочих рук в стране. Надо будет пригласить на работу людей из Средней Азии.
В этот момент в автобусе раздался громкий смех.
- О, вы хорошо знаете, что это такое, если работают люди оттуда, - Томас разделил наше веселье, - поэтому в Риге прошли массовые демонстрации против строительства метро, и проект заморозили. В конце восьмидесятых годов в правительстве захотели снова вернуться к этому вопросу, потому что появилось новое оборудование, и не надо было на стройке использовать много рабочих. Но тут сильно стало развиваться движение за свободную Латвию, а потом и Советский Союз распался. Так что мы до сих пор живём без метро, и очень этому счастливы.
Под рассказы о мудростях латышских властей троллейбус перед нами дёрнули с места, и караван застоявшихся машин тронулся с места. Троллейбус застрял в очень удачном месте, как раз на трамвайных путях, и на начале подъёма на мост. Так что пробки в обе стороны растянулись на несколько километров. Пробку в обратную сторону организовали трамваи, которые встали почти поперёк дороги.
Как только мы вырвались на оперативный простор, Томас занял командирское место, и замолчал. Он заслужил небольшой отдых. По тому, что справа по ходу движения находилось кольцо троллейбусного маршрута, а справа трамвайного, я догадался, что мы подъехали к границе города. Так оно и оказалось. Однако наш водитель не стал прибавлять скорость. Снега на трассе было прилично, и никто не мог дать гарантию, что под ним не прячется лёд. По крайней мере, те легковые машины, которые нас обгоняли, виляли бёдрами не хуже девиц лёгкого поведения.
Минут через десять мы оказались в сосновом лесу. И справа, и слева по ходу движения стояли укутанные снегом деревья. Все они были высокими и стройными. Точно такие же сосны я наблюдал в Рощино, где Пётр I приказал высаживать материал для мачт кораблей. Кто так красиво высаживал сосны здесь, осталось для меня загадкой. Через некоторое время показались поляны, на которых проходила вырубка леса. Томас не оставил это без внимания.
- Сейчас вы можете видеть места, где вырубали лес. У нас в Латвии это можно делать только по специальной лицензии. И после того, как вырубка закончилась, тот человек, который этим занимался, обязан посадить на этом месте саженцев в два раза больше, чтобы не было пустого места в лесу. За этим у нас строго следит государство.
Ничего больше от Томаса по дороге мы не услышали. Только когда мы добрались до Сигулды, Томас повернулся к нам.
- Сейчас мы остановимся на маленькой стоянке, и я покажу вам наш лыжный курорт, потом мы посетим местный замок, а затем мы проедем дальше, в Турайду. Там тоже находится замок, который можно будет посмотреть. Но сначала вы увидите трассу для бобслеистов. Её построили ещё в Советском Союзе для подготовке бобслеистов на олимпиаду в Калгари.
Автобус свернул с трассы на Псков, и повернул налево. Параллельно автомобильной дороге шла железнодорожная колея, мы пересекли её, и двинулись в центр посёлка. Бобслейная трасса выглядела внушительно, она находилась от нас слева по ходу движения, но мы не стали возле неё останавливаться. А проследовали дальше. Возле железнодорожной станции стоял рейсовый автобус.
- Вот видите, как у нас всё удобно, - Томас нашёл очередной повод гордиться своей страной, - автобусный вокзал совмещён с вокзалом железнодорожным. И это всегда в центре любого населённого пункта.
Однако, мы здесь не остановились. Томас подсказывал водителю, куда надо направлять нашего автомобильного монстра, и, качаясь на латышских ухабах, мы выехали на широкую площадку. Здесь Томас скомандовал остановиться, и мы с удовольствием вышли на свежий морозный воздух.
- Вот это наш горнолыжный курорт, - пояснил ситуацию Томас, - и, видя недоумённые взгляды на наших лицах, добавил, - пойдёмте поближе, к краю, там мы хорошо всё увидите.
Тропинок в этом месте расчищено не было. Но для русского человека пройтись по снежной целине явление достаточно привычное. Томас, как цивилизованный европеец, обошёл снег по единственной проложенной дороге для машин, а мы вышли к цели напрямик. Оно того стоило.
Мы стояли на краю, если не горы, то высокого склона, как минимум. Далеко, напротив нас, виднелась ещё более высокая гора, и там, недалеко от её вершины, виднелись какие-то постройки. Внизу, судя по всему, находилось русло реки, но разглядеть его под толстым слоем снега было невозможно. Честно говоря, это больше походило на любую горную страну, но никак не на Латвию.
- Не зря это место называют латышской Швейцарией, - лицо Томаса светилось от счастья, - вот там внизу, в ущелье, протекает река Гауя, а сейчас я вам покажу наш горнолыжный склон.
Кошка, услышавшая про валерьянку, не выразит такую радость, как Наташа, когда речь заходит о горных лыжах. Она первой побежала вперёд, обогнав Томаса. Ошибиться, куда нас хотел завести Томас, было невозможно. Прямо перед нами одиноко высилась башня подъёмника, а чуть дальше стояла снежная пушка. Наташа первой добежала до начала спуска, и захлопала в ладоши.
- Как здорово! Слушайте, а почему сейчас никто не катается? Тут же очень приличный склон, только короткий.
- Вы знаете, - Томас сделал очень серьёзное лицо, отчего я чуть не расхохотался, - мы, латыши, относимся к лыжному горному спорту очень равнодушно. Да, у нас есть прокат лыж, есть мастера, кто умеет кататься, но фанатизма это у большинства жителей не вызывает. Латвия, - это фермерская страна, люди работают с животными, и кататься с гор на лыжах для них не развлечение. А вот городские жители, да, им нужна разрядка. Но им так же нужен инструктор, кто научит не только стоять на лыжах, но и как правильно их пристёгивать. Сейчас новогодние праздники, и пока склон не готов, но его приведут в порядок обязательно.
Наташа слушала все эти объяснения, и думала о своём. В её глазах читалось желание бросить экскурсию вниз с этого обрыва, надеть свою лыжную форму на термобельё, и провести оставшееся время до дороги домой здесь, на этом склоне. Носиться, носиться, и ещё раз носиться, - вот её жизненный девиз. Стоит ли удивляться, что много интересных событий, которые могли произойти в её жизни, остались где-то позади, не замеченные ею.
Одиноко стоять на ветру надоело даже фанатке горнолыжного спорта, и Наташа вернулась вместе с нами в автобус. Буквально через пару минут мы припарковались возле небольшого замка.
- Идёмте за мной, я расскажу вам, что здесь сейчас находится, - Томас возглавил наше шествие в глубину веков.
Сигулдский замок был построен в 1207 году крестоносцами. Его назвали Зегевальд, в честь победы над местными жителями, хотя те совершенно не хотели ни с кем воевать. Намного позднее, во второй половине девятнадцатого века, здесь была резиденция князя Кропоткина. От старого замка почти ничего не осталось, только одни руины, часть крепостной стены, и башня, высотой в пять этажей современной постройки. На башню можно подняться по деревянным ступенькам, которые специально построены для таких экскурсантов, как мы. Во дворе замка стоит макет, чтоб любой желающий мог представить себе, что здесь было в средние века. С верней площадки башни хорошо видны окрестности, в том числе замок Турайда, куда мы должны были отправиться потом, после того, как осмотрим всё в Сигулде. А больше смотреть было не на что, да и время нас поджимало, пробки в Риге сделали своё черное дело. Так что на всё нам хватило полчаса. Добавлю, что вход на эти Кропоткинские развалины платный, если не ошибаюсь, то два евро с человека. При этом туалет не работал ввиду того, что замёрзли трубы. Пришлось терпеть до Турайды.
В новом замке Сугулды размещается мэрия городка на втором этаже, а на первом сделан ресторан. Чтобы свободное место не пустовало.
Мы расселись по местам, и двинулись дальше. Проехали мимо красивой лютеранской церкви. Она была построена по приказу посла Папы римского в 1225 году, который разруливал тут проблемы между Ливонским орденом и Римским епископом. Первое здание церкви было разрушено, но на рубеже семнадцатого и восемнадцатого века его отстроили заново. В 1930 году к ней была пристроена остроконечная колокольня. Заходить в эту церковь мы не стали. Томас обещал нас сводить в протестантскую церковь в Турайде.
Автобус стал спускаться с горы осторожно, боясь поскользнуться на скользкой дороге. Высоко над нами висело серое небо, навстречу попадались редкие любители езды по горным латвийским дорогам, а слева по ходу движения мы увидели канатную дорогу.
Воздушный трамвай в этих местах связывает между собой населённые посёлки Сигулда и Кримулда над рекой Гауя, и был он построен в 1969 году грузинским инженером Григорием Панцулая. Длина трассы чуть больше километра, а высота над рекой 42 метра. Летом сюда приезжают туристы, чтобы покататься, и дорога используется, как аттракцион. Зимой же трамваи по воздуху передвигаются по мере необходимости перевозки пассажиров.
Автобус тем временем миновал ущелье, и поднялся наверх, к развалинам замка Турайда. Для туристов здесь была сделана специальная парковка, на которой стояло несколько автомобилей. Что интересно, российских номеров было больше, чем латышских, или европейских. Причём номера были из разных регионов страны.
Пока Андрей покупал билеты на всех, Томас повёл нашу делегацию в туалет. Это оказалось весьма кстати, поскольку мы были в дороге уже больше четырёх часов. После того, как наши головы стали готовы, чтобы принимать историческую информацию, Томас повёл нас дальше. Мы вошли в здание музея, в котором находилась карта Латвии, встал сбоку от неё, и стал рассказывать о том, как зарождалось государство Латвия.
Полностью пересказывать это повествование я не вижу смысла. Во-первых, я всё не запомнил, во-вторых, эту информацию можно легко найти в интернете. Мне было важно живое общение, и, самое главное, увидеть всё это своими глазами. Задать неожиданный вопрос, и получить неожиданный ответ. Коротко говоря, Латвия находилась во власти Ливонского ордена, потом входила в состав Польши, Швеции, и России. Первый день независимости для Латвии наступил только 18 ноября 1918 года. Самое же название «Латвия» пошло от литовцев. Оно образовалось от этнонима латышей «латвяй».
Томас водил рукой по карте, показывая, в каком месте жили какие племена. Рассказал, что латышский язык консервативен по своей сути, и как пример привёл название русского города Псков. Когда-то давно он назывался Плёсов. Современное название держится уже не один век, а в латышском языке он по-прежнему называется Плёсов. Мы позже убедились в этом, читая надписи на дорожных указателях.
Многие слова пришли в латышский язык из немецкого, и, как сказал Томас, славянского языка. Пожалуй, это было точное определение. Сам русский язык меняется на наших глазах, поэтому утверждать, что какое-то слово взялось именно из русского, скорее всего, будет неточно. Не говоря уже о том, что русские буквы придумали болгары.
В музее, кроме карты, было ещё несколько интересных экспонатов, заслуживающих внимания, но долго мы не могли оставаться из-за нехватки времени. Вечером должна была состояться последняя экскурсия по программе, - поездка по вечерней Риге. И к ней наш экскурсовод, а так же водители должны были подготовиться, а перед этим хорошенько отдохнуть. Утренняя пробка отняла у нас час драгоценного времени, так что пришлось нам не останавливаться возле других экспонатов, где Томас не читал нам лекцию по истории.
После музея Томас показал нам пыточную, где во времена Ливонского ордена пытали недовольных властью Папы Римского, а потом казнили. Томас объяснил такую спешку экономией средств.
- Зачем держать человека в темнице? Его надо кормить, смотреть за ним, эта лишняя трата из маленького по тем временам бюджета. Сейчас время другое, а бюджет такой же маленький, - словно сам с собой вслух иронизировал Томас, - так что я понимаю местную власть, независимо от того, когда происходят события.
А потом мы все полезли на смотровую площадку башни. Проход был таким узким, что я постоянно касался стен плечами. Проложен он был вдоль стены башни по всему периметру. Башня по высоте делилась на три уровня, и на каждом была площадка внутри башни, где нас поджидали туристы, которые хотели совершать действия, обратные нашим. Пока мы поднимались, они хотели спускаться. Когда уже спускались мы, то они терпеливо нас ждали, чтобы начать свой подъём.
Под куполообразной крышей из красного кирпича, куда не бросишь взгляд, простиралось белое безмолвие. Только снег, долина, машины далеко внизу, сосны, и тишина. Я повернулся к Томасу.
- Никогда бы е подумал, что Латвия с высоты будет похожа на Сибирь, - сказа я Томасу, и он от удовольствия захлопал в ладоши. А может быть, он просто хотел согреться. Тут, наверху, ветер забавлялся и не по-детски шалил, проникая к нам сквозь широкие бойницы. Сделав снимки на свой мобильный телефон из каждого окна, я стал спускаться. Вся группа последовала моему примеру.
Томас повёл нас показывать протестантскую церковь. В своих выступлениях он не раз упоминал, что местное население ни во что ставит Папу Римского ещё с древних веков. Типа, ну и что, что ты Папа? Для нас ты никто. Отсюда и развитие протестантства. Но одно дело слышать, и совсем другое, увидеть.
Если бы нам Томас не сказал, что это церковь, то никто бы этого не понял. Мы привыкли к тому, что церковь подразумевает роскошь, по стенам развешаны золотые, или позолоченные изделия, а в протестантской церкви ничего этого не было. Она напоминала помещение класса сельской школы середины пятидесятых годов. Грубые деревянные скамьи, небольшой орган стоит в углу, балкон внутри здания на уровне второго этажа, и, что особенно понравилось мне, - это свет, падающий из окон. Никаких свечей. Запах ладана отсутствовал напрочь. К Томасу подошла самая возрастная участница нашей загородной прогулки, и высказала Томасу своё искреннее недоумение.
- Скажите, Томас, почему церковь такая бедная.
- Сюда ходят, чтобы молиться, а не смотреть на чужое богатство, - ответил он, чем поставил бабушку в ещё больший тупик.
Я решил помочь нашему экскурсоводу, и высказал своё видение происходящего.
_- Понимаете, - осторожно начал я, - люди, которые ходят сюда молиться, не считают себя рабами божьими, как это принято в христианстве, - но видя, что глаза моей слушательницы стали ещё больше, я высказался совсем коротко.
- Эта церковь не является коммерческой организацией.
Этот ответ стал понятен.
- То есть в нашей церкви всё делается за деньги?
- Да, именно так отпускаются грехи. Вы добровольно жертвуете деньги церкви, после чего вам объяснят, что грехи ваши надо замолить, даже подскажут, какой именно молитвой. После чего вы можете идти грешить дальше, благо потом вы снова придёте их обратно выкупать.
- Ах, вот оно что? – бабушка смотрела куда-то мимо нас с Томасом, - теперь мне понятно, почему все наши церкви в золоте.
- Я не думаю, что все наши священнослужители такие, есть и истинно верующие, но главное, что я хотел бы сказать, - мне кажется, что христианство, - это не религия славян.
Томас стоял рядом и качал головой в знак согласия. Он был вдвое младше меня, но знал историю намного лучше. Это была его работа, он обязан был это знать. Я до этих своих мыслей доходил постепенно, с годами. Я, скорее всего, по своему мировосприятию язычник. Однако вера не требует анализа, она либо есть, либо её у человека нет. Хотя неверие, - это тоже вера, только со знаком минус.
Церковь была последним пунктом в нашем путешествии по окрестностям Риги. Перед посадкой в автобус Томас порекомендовал заглянуть нам в небольшой магазин сувениров. Здесь продавались не маленькие никому не нужные безделушки на память, а изделия, изготовленные собственными руками местных жителей. Платки, шарфы, шапки, варежки. И всё это из натуральной шерсти. Продавались тут и поделки из дерева, но меня они не заинтересовали, а вот одежда была тёплой, и радовала глаз. За прилавком стояли две женщины. Они говорили по-русски с заметным акцентом, и никакой недоброжелательности от них я не увидел. Наоборот, они были приветливы и радушны. Незадолго до нашего посещения магазина Томас нам рассказал, что после второй мировой войны советская власть вывезла с этой территории несколько десятков тысяч латышей в Сибирь. Он говорил об этом таким же тоном, как рассказывал о других исторических событиях, только не шутил. Я подумал, что для его поколения это уже история, и что Советский Союз и Россия, - это два разных государства. Хотя, конечно, есть и такие латыши, для которых русские, - это враги. Я знал людей, которые застали войну, и для них любой немец навсегда был фашистом и вызывал ненависть. Их можно было понять.
Одна из продавщиц помогла мне выбрать шарф в подарок для мамы. Мы пересмотрели с десяток разных изделий, пока я не выбрал тот, который мне понравился. Он был длинным, толстым, и широким. Самое главное, что он очень понравился маме. Она повязывает его поверх воротника пальто, и завязывает его красивым узлом. Тепло и красиво одновременно.
Ну вот, пожалуй, и всё. Больше показывать нам было нечего. Нас ожидала ещё вечерняя прогулка по ночной Риге, но я был уверен, что на неё никто не пойдёт. Просто прогулять по городу я бы не отказался, сидеть в автобусе мне не хотелось совершенно, но и тратить деньги не хотелось тоже.
Мы расселись по местам, и наш автобус не спеша стал выбираться из латышской Швейцарии. Мы спустились с горы на берег реки, переехали через него, и стали подниматься наверх, к тому месту, где тренируются бобслеисты. Но вот и эта трасса осталась позади, а мы выезжаем на шоссе Псков – Рига, и едем в противоположную от Питера сторону, чтобы завтра с утра поехать домой. Всю дорогу в автобусе стояла тишина. Наверное, в голове каждого туриста происходило осмысление увиденного. В моей голове, по крайней мере, именно так и происходило.
Пока мы гуляли по окрестностям, в Риге снег всё-таки убирали. Это сразу стало заметно, как мы въехали в город. Но снег не сдавался. Он упрямо падал на то место, откуда его только что убрали. Снегоуборочная техника, как и положено в Прибалтике, работала не спеша. Наш автобус это никак не затронуло, потому что обратно мы поехали по улице с односторонним движением. Рядом с нами параллельным курсом двигались трамваи. Я заметил сцепку из трёх вагонов, выкрашенную в жёлто-зелёный цвет. Внутри трамвая было светло, вагоны двигались бесшумно, словно на воздушной подушке.
Внезапно в окне я увидел надпись на английском языке Forevers. S на конце слова меня удивила, и я решил спросить об этом Томаса.
- Скажите, а почему фамилии в латышском языке всё время заканчиваются на букву с, - начал я издалека.
- Так принято у нас, в Латвии, - пожимая плечами, просто сказал Томас, - вот моя фамилия норвежская Хансен, но по-латышски я Хансенс. Вот в Литве на конце добавляют окончание ас. Если бы я был литовцем, то был бы Хансенас.
- Вы только к фамилиям добавляете окончания с, или ко всем словам, пришедшим из других языков?
- Нет, слова, взятые из других языков, пишутся так, как слышатся, и никогда больше не будут меняться, как я вам уже рассказывал про город Плёсов.
- А вот сейчас я прочитал вывеску по-английски Forevers, чтобы это могло значить?
- Не знаю, - устало улыбнулся Томас, - может быть, это просто ошибка.
Он немного помолчал, и добавил, - вообще, изучать языки очень интересная наука. Вы если не знаете, то в эстонском языке нет звука и буквы ц. Там алфавит начинается так, - а, б, д, и так далее. Мне самому было это вначале непонятно, а потом я привык.
На этом познавательная информация от Томаса была исчерпана. Возможно, у него было ещё что-нибудь для нас припасено на экскурсию по вечерней Риге, но я точно знал, что туда не пойду. Погулять вдвоём с Наташей я бы не отказался, но захочет ли она? Я не спрашивал. Нам для начала надо было сходить пообедать.
Первым делом мы приняли душ после долгой поездки. Время показывало пятый час по местному времени. Наташа предложила сходить снова в «Лидо», но не в главный их комплекс, где мы толкались в очередях вчера, а в другой, что находился в трёх кварталах от нашего отеля.
Интересное наблюдение сделали мы с Наташей, пока переходили перекрёсток на ближайшем светофоре. Для пешеходов зелёный свет загорался в оба направления одновременно, и те пешеходы, которым надо было перейти два перехода, шли прямо наискосок. Я и Наташа видели такое впервые в жизни.
- Наверное, у них так принято, - высказала предположение Наташа.
- Ты видала такое ещё где-нибудь, - ответил я ей, - например, в Испании, Германии, и Финляндии такого нет.
- Возможно, это чисто прибалтийские штучки, - резюмировала состояние рижских дорог Наташа. И почти тут же обратилась с вопросом к высокому полицейскому, который чистил свою машину.
Я вопрос не услышал, так как находился далеко от места разговора. Но говорил страж порядка по-русски, отдельные слова я разобрал. Тему для разговора Наташа выбрала не случайно. Её интересовало, почему так плохо убирают снег в городе. Оказалось, что, во-первых, этот высокий юноша вовсе не полицейский, а охранник, а во-вторых, в Риге так долго никто не чистил снег, что многие забыли, как это делается. Прояснив для себя ситуацию на рынке чистки улиц в республике, Наташа продолжила движение в сторону кормёжки.
В этом кафе народу было меньше, меньше была общая площадь кафе, и меньше было блюд в меню. Правда, всё, что я хотел, в меню нашлось. Пиво разливали сразу при входе. Я хотел сам налить себе кружку, но милая девушка опередила моё желание, и налила мне пива сама. Я сказал ей спасибо с местным акцентом, и пошёл за картошкой и мясом. По дороге прихватил овощной салат. Ужин удался.
Наташа очень хотела съесть мясо с кровью. Но вот именно в этом кафе его не было. Я вспомнил, что когда мы сегодня утром выезжали из города, то нам попалось ещё одно заведение «Лидо». Оно находилось на соседней улице. Я предложил Наташе сходить туда. Поскольку нам было всё равно, куда идти, то мы туда пошли. Первыми посетителями третьей питательной точки «Лидо» оказались Томас и Андрей.
Они как раз доедали кровавые сосиски. Мы пожелали им приятного аппетита, и прошли дальше. Я есть не хотел совершенно, Наташа взяла себе одну сосиску без гарнира. Я попробовал маленький кусочек. Было вкусно, но всё равно я уже объелся.
После такого сытного обеда хотелось немного полежать и отдохнуть. У Наташи были несколько другие планы. Она хотела зайти в супермаркет, который находился в большом торговом комплексе рядом с вокзалом. А заодно ещё может быть, и погулять по старому городу. Это предложение оказалось более интересным и содержательным.
Супермаркет мы нашли сразу. К нему вели все указатели, которые попались нам по пути. Наташа искала минеральную воду, и печенье, чтобы побаловать своего сына. Он обожает есть кондитерские изделия вместо супа.
Печенье оказалось намного дешевле, чем нам предлагали его купить в глухой латвийской провинции. Наташа купила там одну пачку, и теперь жестоко ругала себя за это. Но выхода уже не было, никто денег назад не вернёт. Но настроение было слегка подпорчено таким известием, поэтому гулять мы пошли не в очень хорошем настроении.
Старый город начинался сразу же за каналом, который пролегал метрах в ста от магазина. Перейдя улицу по подземному переходу, мы вышли на мост. Именно с этого моста можно наблюдать, как трудится президент страны. Однако в семь часов вечера разглядеть президента Латвии в темноте оказалось невозможным, и мы пошли дальше. Собственно говоря, никакого плана у нас не было, мне было всё равно куда идти, а Наташа хотела оказаться рядом с собором, где стоит памятник бременским музыкантам. Это как раз то самое место, куда Томас не водил нас во время дневной экскурсии, а я потом нашёл этот памятник самостоятельно. Так что я в очередной раз поработал в связке с Наташей проводником.
Возле собора Наташа тут же подошла с вопросом к местному собаководу. Тот выслушал, что Наташа хочет знать, и ответил ей на хорошем русском языке. Я ещё раз убедился, насколько прибалты ценят каждый звук, когда произносят слова. Наташа сказала аборигену спасибо, и тот пошёл догонять своего четвероного друга, который убежал в ближайший проходной двор. Мы пошли в том же направлении, поскольку эта дорога вела нас к памятнику. Я ещё раз дотянулся до клюва петуха под аплодисменты гуляющих туристов. А потом мы оказались на узкой улице, по которой могла проехать только одна машина. Такой машиной оказалось такси, ожидающая клиента. Минуты две мы шли навстречу стоящей на месте машине, пока в неё не села женщина. И только когда такси повернула за угол, смогли проехать прямо три других автомобиля. И никто из водителей не сигналил, не кричал, что ему надо срочно проехать. Всё прошли мило, цивилизованно, по-европейски.
А Наташе тем временем надоело ходить ночью по незнакомому городу. Она захотела вернуться. Но я повёл её в отель другим путём. Мы прошли через сквер, который одной своей стороной выходил на улицу, где мы жили. А напротив сквера находится то самое «Лидо», где мы сегодня обедали. Полюбовавшись народной латышской традицией переходить улицу наискосок, вы вернулись в свой номер.
Завтра в 10 утра мы уезжали. Чтобы позавтракать не спеша решили, что проснёмся в восемь. Вот только духота в номере нам категорически не нравилась. Наташа попросила портье, чтобы к нам в номер пришёл специально обученный человек, и приоткрыл нам окно. Ей пообещали, что такого человека пришлют. Но через три часа ожидания я сам спустился вниз. За стойкой стол молодой латыш. Он приветливо улыбнулся, как того требует инструкция.
- Добрый вечер, - любезно начал я нашу интеллектуальную беседу, - у нас в номере, как вы знаете, окна закрыты, и нет никакой возможности впустить чистый прохладный воздух с улицы. Прошлой ночью мы очень плохо спали, а весь день боролись с головной болью.
При этих моих словах на лице прибалтийского хлопца появилось выражение, отдалённо напоминающее сочувствие.
- Нельзя ли найти какой-нибудь разумный выход из сложившейся ситуации, - невозмутимо продолжал я, - например, отключить отопление? Дело в том, что несколько часов назад мы заказывали вашей коллеге специалиста по открыванию окон, но он так и не появился.
На несколько секунд юноша задумался. Какие умные мысли приходили ему в этот момент в голову, не берусь судить, но после небольшой паузы он открыл ящик стойки, и вытащил из него оконную ручку.
- Понимаете, - громким вежливым шёпотом произнёс он, - это последняя наша ручка.
- Я всё понимаю, - опережая его слова сказал я, - завтра в 10 утра мы уезжаем, и вернём вам ручку на место.
- Пожалуйста, не забудьте, - напомнил он мне голосом человека, у которого могут быть большие неприятности.
Я пообещал, и, положив ручку в карман, поднялся в номер. Наташа после моего ухода е стала закрывать дверь, чтобы хоть какое-то движение воздуха происходило. Я закрыл дверь, и приоткрыл окно. Через минуту в номере было так же свежо, как и на улице.
- Так широко открывать не стоит, - разумно предложила Наташа, - надо оставить небольшую щель, а то мы замёрзнем.
Говоря мы, Наташа имела ввиду себя. Я бы не замёрз точно. Но окно действительно надо было прикрыть. Заморозить Наташу мне не хотелось.
Однако, под действием свежего морозного воздуха спать расхотелось. Мы включили телевизор, и стали искать интересную передачу. Наткнулись на концерт Михаила Задорнова. Посмотрели какое-то время его выступление, а потом перешли на передачи о животных. И мне, и Наташе нравятся рассказы о путешествиях. Так что время до сна мы провели с пользой. Вещи собирать не стали. У меня была одна сумка, у Наташи три. Всё это можно было уложить не торопясь сразу после завтрака.
На этот раз мы выспались, и на завтрак вышли с хорошим настроением. Хотя есть одно и то же по утрам быстро надоедает. Я набрал фасоли и жареного бекона, и всё это безобразие запил холодным апельсиновым соком. Наташа по доброй традиции забрала с собой пару варёных яиц, и апельсин.
Вещи были уложены быстро. Я захватил с собой ручку от окна, не забыв его перед уходом плотно закрыть. За стойкой портье стояла белокурая работница отеля. Я первым делом вернул ей ручку.
- О, большое спасибо! У нас, к сожалению, многие постояльцы забирают их с собой, или забываю их сдавать, - пояснила свою радость блондинка, - вы сауной и бассейном пользовались?
Получив отрицательный ответ, девушка поставила прочерк в анкете, взяла ключи от номера, и, мило улыбнувшись, попрощалась с нами. Мы попрощались с ней, и с Ригой в её лице. Томаса мы больше не увидели.
Посадка в автобус прошла быстро, никто не опоздал. Андрей взял в руки микрофон, и объявил, что первая остановка будет у нас на границе, так что наберитесь терпения. Ночью снег не выпадал, так что дорога должна быть чистой, и опоздать мы не должны. С этими добрыми словами мы и поехали домой.
Как выбраться на трассу Рига – Псков, я запомнил с первого раза. Улица была расчищена, и никакие пробки нам не помешали. Мы проехали мимо трамвайного парка, поднялись на мост, оставили трамвайное движение слева от себя на параллельной улице с односторонним движением, и выскочили из города. Потянулись уже знакомые нам сосновые леса.
Наташа задремала. В автобусе кто-то читал, кто-то спал, а кто-то ел. Послышался чей-то мужской голос. Он просил поставить посмотреть какое-нибудь кино. Андрей пообещал, что просьбу выполнит.
Я всё старался понять, где же происходит граница между Эстонией и Латвией. Никакого памятного знака в честь такого важного территориального раздела быть не могло, но хотя бы по названиям населённых пунктов можно было догадаться. Эстонский язык отличается от латышского, Томас нам это хорошо объяснил. Но сколько я не всматривался в названия, все они были для меня на одном языке.
Как только я одну надпись определил для себя, как эстонскую, так тут же мы оказались в очереди на границе. Поскольку терминал находится на стадии строительства, то пока все автомобили стоят в живой очереди до будочки, где получают свой номер дальней шей очереди. То есть легковые автомобили, - это одна очередь, грузовые, - другая, автобусы, - третья. В ожидании своей очереди машины грустят на специальной стоянке. Когда подъехали мы, то никаких автобусов перед нами не было. То есть мы дождались своей очереди на первой будочке, а потом подъехали сразу к пограничникам. В автобус зашёл высокий и здоровый эстонец, собрал наши паспорта, и ушёл. Минут через пять он принёс их нам обратно, и Андрей разнёс их по салону. Нам даже не пришлось вы ходить, чтобы сдать свои отпечатки пальцев. То есть из своей страны эстонцы выпускают всех, не глядя на лица.
Нашу таможню мы прошли так же быстро. Тут мы уже проходили паспортный контроль сами. Затем мы остановились на автозаправке сразу после таможни. Изголодавшийся народ побежал по туалетам. Я был уверен, что больше мы до Питера останавливаться не будем.
Оказавшись на нашей территории, Андрей включил нам кино. Мы по очереди до Питера посмотрели «Иван Васильевич меняет профессию», «Невероятные приключения итальянцев в России», и «Любовь и голуби». Пока мы смотрели кино, время прошло совсем незаметно. Одну остановку, мы всё-таки сделали. На границе Ленинградской и Псковской областей. Весь автобус вышел попить кофе и съесть пару гамбургеров. Хотя нет, вышли не все. Наташа осталась в автобусе. У неё была еда, тайно вынесенная из ресторана, и контрабандой вывезенная на территорию России. Где в последствие была уничтожена.
Как только закончился последний фильм, мы проезжали Пулково. Андрей снова взял в руки микрофон, и поблагодарил нас всех за то, что выбрали именно их компанию. Отдельные овации достались нашим водителям. Пару минут спустя автобус припарковался возле метро «Московская». Народ выскакивал из автобуса, и разбегался кто куда. Большинство пошло в сторону метро. Наташа составила им кампанию. А я пошёл на остановку маршрутки. Заплатив за проезд, я сел, и накинул на голову капюшон. Мне хотелось побыть наедине со своими мыслями.
На моей остановке выходил кто-то ещё. Когда я вышел следом, то с удивлением узнал в своём попутчике Андрея. Он удивился не меньше меня.
- Ты что, здесь живёшь? – спросил я, легко перейдя на «ты». Экскурсия закончилась, чего уж там!
- Да, вот там! – Андрей протянул руку в противоположную от моего дома сторону.
- А я вот там! – я показал свой путь через дорогу, - пока! Может, увидимся ещё!
- Пока! – Андрей закинул на плечо свою сумку, и пошёл прочь от остановки. Я дождался зелёного сигнала светофора, и перешёл дорогу. Идти по диагонали у меня не было необходимости.
Мне Рига понравилась. Не будь таких сугробов на дорогах и улицах, мы смогли увидеть бы больше. Но и то, что я увидел, произвело впечатление. Возможно, я когда-нибудь приеду сюда ещё. Но только летом. Когда на пляже песок, а не лёд, когда хорошо слышно говорящего с тобой латыша, и когда дома в старом городе хорошо освещены солнцем, а не фонарями. До новой встречи, Рига!
Город, - словно открытая книга,
Я, - случайный читатель в гостях.
Что покажет, и скажет мне Рига,
В разговорах с людьми, в новостях?
Новость только одна, но какая!
Город снегом засыпан по грудь.
Но находят дорогу трамваи,
Я найду рядом с ними свой путь.
Старый город к утру станет чистым,
Где гуляли и Ватсон, и Холмс.
Проходил здесь и Плейшнер не быстро,
Проезжал и гасконец верхом.
Даугава с Невой не сравнится,
Нет метро, нет высоток, но есть,
Добродушные светлые лица,
Для меня это добрая весть.
05.03.2016
