– Извольте, ваше сиятельство, – сказал Пеппино, беря блюдо из рук молодого разбойника и ставя его на источенный червями стол, который вместе с табуреткой и ложем из козьих шкур составлял всю меблировку кельи.

– Как же, как же! – воскликнул Пеппино. – Неужели вы, ваше сиятельство, голодны?

– Хлеба? Извольте! – сказал Пеппино. – Эй, хлеба! – крикнул он.

Он ждал до полудня.

– Немедленно, если только возможно.

– Как же? Конечно, есть.

Пеппино сделал знак, юноша проворно убрал цыпленка. Данглар бросился на свою постель из козьих шкур.

И он стал поспешно исследовать свои карманы. Они оказались в полной неприкосновенности; те сто луидоров, которые он оставил себе на дорогу из Рима в Венецию, лежали по-прежнему в кармане его панталон, а бумажник, в котором находился аккредитив на пять миллионов пятьдесят тысяч франков, все еще лежал в кармане его сюртука.

Пеппино подобрал монету. Данглар занес нож над цыпленком.

Данглару казалось, что его желудок бездонен, как бочка Данаид; не верилось, что он когда-нибудь может наполниться.

Grafen Master нетупящиеся ножи

Пеппино открыл дверь.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – сказал Пеппино, кладя руку на плечо банкиру, – здесь принято платить вперед; может быть, гость останется недоволен.

– Иду, иду, – сказал разбойник по-французски, ибо, бывая в гостинице Пастрини, он научился этому языку.

– Четыре тысячи девятьсот девяносто восемь луидоров. Вы уже заплатили вперед два луидора.

И он снова хотел приняться за цыпленка, но Пеппино левой рукой удержал его и протянул правую ладонью вверх.

Часовой поднял голову.

– Извольте, ваше сиятельство, – сказал Пеппино, протягивая ему маленький ножик с тупым концом и деревянную вилку.

Данглар задрожал, повязка упала с его глаз; это, конечно, была шутка, но теперь он ее понял.

– Послушайте, сударь, – сказал он, – не томите меня дольше и скажите мне сразу, чего от меня хотят.

– Платите, – сказал он.

– У нас нет прейскуранта, у нас на все одна цена. Мало вы съедите или много, закажете десять блюд или одно – цена не меняется.

– Ничего нет проще; у вас текущий счет в банкирском доме Томсон и Френч, на Банковской улице в Риме; дайте мне чек на их банк на четыре тысячи девятьсот девяносто восемь луидоров; ваш банкир его примет.

Рядом с горшком Пеппино поставил корзиночку с веллетрийским виноградом и бутылку орвиетского вина.

– Никогда, – сказал Данглар, возмущенный этим упорным издевательством. – Убирайтесь к черту, вы не знаете, с кем имеете дело!

Он подошел и отпер дверь.

Было ясно, что он ест, и притом ест шумно, как человек невоспитанный.

Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.

Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная

«Этот больше похож на людоеда, чем на человеческое существо, – подумал Данглар, – слава богу, я слишком стар и жестковат; дряблый, невкусный толстяк».

– Мы никогда не шутим, ваше сиятельство, – возразил Пеппино, серьезный, как квакер.

– Простите, сударь, но разве мне не дадут пообедать?

– Вот возьмите, – сказал он и швырнул Пеппино золотой.

К тому же сырые луковицы, отвратительная пища дикаря, напомнили ему соусы робер и подливки, которые в совершенстве стряпал его повар, когда Данглару случалось сказать ему: «Денизо, приготовьте мне сегодня что-нибудь остренькое».

– Я так и думал, что они меня обдерут как липку! – пробормотал Данглар.

– Как, сто тысяч франков за этого цыпленка!

И великолепная!

– Да нет же, ваше сиятельство, это вы хотите уморить себя голодом. Заплатите и кушайте.

– Но как я вам их дам? – спросил Данглар, облегченно вздыхая.

Пеппино сделал вид, что не слышит; и, не повернув даже головы, продолжал есть с той же невозмутимой медлительностью.

Grafen Master нетупящиеся ножи

На этот раз он увидел атлетически сложенного парня, настоящего Голиафа, с выпученными глазами, толстыми губами, приплюснутым носом; густые космы рыжих волос спадали ему на плечи, извиваясь, как змеи.

– Вот вам чек на предъявителя, – сказал он.

При виде этих аппетитных приготовлений у Данглара потекли слюнки.

– Послушайте, приятель, – сказал Данглар, барабаня пальцами по двери, – по-моему, пора бы позаботиться и обо мне!

После всякого сна, за исключением того, которого страшился Данглар, наступает пробуждение.

– Все это очень смешно, – сказал Данглар, – очень весело, согласен. Но я голоден, не мешайте мне есть.

Это был Пеппино, который, по-видимому, решил провести свое дежурство поуютнее: он уселся напротив двери и поставил у ног глиняный горшок, полный горячего душистого турецкого гороха, поджаренного на сале.

– А вот вам цыпленок.

– Разумеется, в счет уплаты.

Данглар потребовал вилку и нож.

В полдень любитель водки был сменен другим часовым. Данглар и тут полюбопытствовал взглянуть на своего нового сторожа; он опять придвинулся к щели.

– У вас в кармане пять миллионов пятьдесят тысяч франков, ваше сиятельство, – сказал Пеппино, – это составит пятьдесят цыплят по сто тысяч франков штука и полцыпленка за пятьдесят тысяч франков.

Потребовать от разбойников объяснений? Или лучше терпеливо ждать, пока они сами заговорят с ним?

– Тьфу! – проворчал он, отступив в глубь своей кельи.

«Это уж совсем не как в Кафе-де-Пари, – подумал Данглар, – не говоря уже о том, что они, наверное, обдерут меня; но не будем скупиться. Я всегда слышал, что в Италии жизнь дешева; вероятно, цыпленок стоит в Риме каких-нибудь двенадцать су».

– Как в Кафе-де-Пари, – пробормотал Данглар.

«Нет, – сказал он себе, – они меня не убили и даже не ранили; но, может быть, они меня ограбили?»

Данглар почувствовал себя уязвленным и, не желая больше иметь дело с таким неучем, снова улегся на козьи шкуры и не проронил больше ни слова.

В продолжение всего этого времени у его двери стоял часовой. В восемь часов утра часовой сменился.

Последнее показалось ему более осторожным; Данглар решил ждать.

Наконец он встал и снова подошел к двери.

– Кусок черствого хлеба, раз цыплята так непомерно дороги в этом проклятом погребе.

Но он решил не противиться этому вымогательству.

Коснувшись козьих шкур своего ложа, Данглар, вероятно, подумал, что попал во сне к самоедам или лапландцам.

– Послушайте, – сказал он, – если я вам дам эти сто тысяч франков, будем ли мы с вами в расчете? Смогу я спокойно поесть?

– Пожалуйста! – сказал Пеппино.

– Che cosa?[72]– спросил разбойник.

Он заметил, что лучи света – правда, не дневного, а от лампы – проникали сквозь щели между плохо пригнанными досками двери; он подошел к одной из этих щелей в ту самую минуту, когда разбойник угощался водкой из бурдюка, от которого исходил запах, показавшийся Данглару отвратительным.

Парижанину, привыкшему к шелковым занавесям и стенам, обитым мягкими тканями, и смолистому запаху дров, потрескивающих в камине, к ароматам, исходящим от атласного полога, пробуждение в меловой пещере должно казаться дурным сном.

– Заказывайте, – сказал он.

Данглар со вздохом разрезал птицу; она казалась ему очень постной по сравнению с такой жирной суммой.

Надо, впрочем, сказать, что теперь он не находил ее такой уж плоской, как раньше.

– Так что ваше сиятельство должны мне теперь только четыре тысячи девятьсот девяносто девять луидоров.

– Ваше сиятельство дали мне в счет уплаты луидор.

– Сколько? – спросил Данглар.

Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф.

– Это довод неосновательный, но не будем спорить, – отвечал Данглар, который надеялся любезным обращением умилостивить своего тюремщика. – Так велите подать мне обед.

– Хорошо… Ну, а дальше?

– Нет, ваше сиятельство, – возразил Пеппино, – у нас это не принято.

– Как! За один хлебец сто тысяч франков?

В эту самую минуту, как бы для того, чтобы доказать, что он отнюдь не людоед, страж уселся против двери, вытащил из своей котомки ломоть черного хлеба, несколько луковиц и кусок сыру и начал жадно поглощать все это.

– Чем я заплачу, скотина? – воскликнул вне себя Данглар. – Ты, кажется, воображаешь, что я таскаю сто тысяч франков с собой в кармане?

Данглар взял в одну руку нож, в другую вилку и приготовился резать птицу.

– Но ведь сто тысяч франков стоит цыпленок!

Данглар снова постучал.

Скажите пожалуйста, и часы на месте! Посмотрим, который час».

Голос Пеппино еще отдавался под сводами, как уже появился юноша, красивый, стройный и обнаженный до пояса, словно античный рыбоносец; он нес на голове серебряное блюдо с цыпленком, не придерживая его руками.

– Разве у вас тут есть кухня? – спросил банкир.

И Пеппино поставил свою миску наземь, так что шедший от нее пар ударил Данглару прямо в ноздри.

Прежде всего он глубоко вздохнул, чтобы убедиться, что он не ранен, он вычитал это в «Дон Кихоте», единственной книге, которую он кое-как прочел и из которой кое-что запомнил.

«Странные разбойники! – сказал он себе. – Они мне оставили кошелек и бумажник! Я правильно решил вчера, когда ложился спать; они потребуют за меня выкуп.

Часы Данглара, шедевр Брегета, которые он накануне, перед тем как пуститься в путь, тщательно завел, прозвонили половину шестого утра. Иначе Данглар не мог бы определить время, так как в его келью дневной свет не проникал.

XVIII. Прейскурант Луиджи Вампа.

Данглар хотел по крайней мере сохранить видимость доброй воли; он взял перо и бумагу, которые ему подал Пеппино, написал записку и подписался.

Данглар внезапно ощутил, что его желудок пуст; страж показался ему не таким уж уродливым, хлеб не таким уж черным, а сыр менее высохшим.

Данглар узнал в нем того человека, который так неистово кричал ему: «Убери голову!» Но теперь было не до упреков; наоборот, он скорчил самую любезную мину и сказал с самой вкрадчивой улыбкой:

– Цыпленка для его сиятельства!

И он уселся на козьи шкуры, запахом своим напоминавшие ему водку, которую пил первый часовой.

Данглару захотелось взглянуть, кто его сторожит.

Что касается Пеппино, то он внимательно прочитал бумажку, опустил ее в карман и снова принялся за турецкий горох.

– В таком случае прежде откройте мне дверь.

– Само собой! – воскликнул Данглар. – Хотя, по правде говоря, если вы держите людей в заключении, вы должны были бы по меньшей мере кормить их.

Однако он терпел еще полчаса; но надо признать, что эти полчаса показались ему вечностью.

– И ваше сиятельство желает покушать?

– Вы это и так знаете.

– Сию минуту, ваше сиятельство; что вам угодно?

– Вы опять шутите! Это нелепо, это просто глупо!

И он легонько постучал в дверь.

Но в подобных обстоятельствах достаточно секунды, чтобы превратить сомнения в самую твердую уверенность.

– Черт знает что, – сказал Данглар, наблюдая сквозь щели за обедом разбойника. – Не понимаю, как можно есть такую гадость.

– Луидор в счет уплаты за цыпленка?

– Все, что будет угодно вашему сиятельству; итак, скажем, цыпленка?

Положительно, Пеппино был гурман.

«Посмотрим, – сказал себе пленник, – может быть, этот окажется сговорчивее».

Как видите, Данглар еще был способен шутить.

– Сколько же я вам еще должен за эту тощую курятину? – спросил он.

– Болван! – выругался Данглар.

– Это «неужели» бесподобно! – пробормотал Данглар. – Вот уже сутки, как я ничего не ел. Ну, разумеется, сударь, – прибавил он громко, – я голоден и даже очень.

ЗАKAZATЬ MОЖНО НА ОФИЦИAЛЬНОМ САЙТЕ MAГАЗИНЕ

Вот еще луидор для вас, мой друг.

– Помилуйте, ваше сиятельство, это вы скажите, что вам от нас угодно? Прикажите, и мы исполним.

Лучше скажите сразу, что вы хотите уморить меня голодом, и дело с концом.

Но либо великан не понял его, либо ему не было дано соответствующих распоряжений, только он снова принялся за свой обед.

Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.

Пеппино запер дверь и вновь принялся за свой горох с салом.

– Вы не поверите, ваше сиятельство, как трудно выводить птицу в этих проклятых пещерах.

– Я хочу есть, черт возьми! – сказал Данглар.

– В таком случае цыпленка, или рыбу, или какую-нибудь дичь; все равно что, только дайте мне поесть.