Периодически читаю в сети рассказы о жизни впроголодь в эпоху социализма. Что называется, "я вам не скажу за всю Одессу", но мне сейчас самой трудно поверить в то, как сказочно жили, в плане питания, и наша семья, и соседские. Сразу оговорюсь, дом был самым обычным. Рядом с нами жили Гусевы, отец работал в "Артеке" фотографом, мать - в Артековской прачечной, под нами жил неработавший инвалид, его жена давала уроки музыки и вела танцевальный кружок для детей. Были ещё библиотекарша, учителя "Артека", как и оба моих родителя, в те времена, аптекарь, шофер и люди разных рабочих специальностей.

 И вот в эти не-VIР квартиры с утра приходила молочница. Жила она в километре-полутора от нас и держала коров. Обычно ей оставляли пустые банки с вечера, а поутру брали наполненные свежим молоком.

Вслед за молочницей появлялись рыбаки. Эти входили в дом и вываливали в подставленный таз плещущую серебристую струю свежевыловленной рыбы, предоставляя хозяйке возможность выбирать. Мама предпочитала змееподобных остроносых сарганов и нежно розовых усатых барабулек, не больше ладони величиной. Нередко на нашу сковородку попадали и ставридки такого же размера. В качестве бонуса детям дарили морских коньков, которых, в отличие от остальной рыбы, я помню только мертвыми и твердыми, как глиняные фигурки. Сейчас катраны, черноморские акулки, считаются деликатесом. В то время их никто не ел. Если катран попадал в сети, рыбаки сперва таскали его предлагая за бесценок, а потом просто выкидывали, не найдя желающих. Сарганов я ела из-под палки, а вот жареные ставридки и , особенно, нежные барабульки, покрытые розовой корочкой, с хрустящими плавничками... Ах!

 

 

    До сих пор я не могу заставить себя есть магазинную рыбу. Слишком далек её вкус от того, к которому привыкла с детства. 

 Летом родители притаскивали с купания кучи мидий. С ними полагалось готовить плов. Ешь и плюешься... жемчужинами.  Нестойкий он,  жемчуг мидий, не ценится.)

 Креветок мы ловили майками-алкоголичками. Летом все дети в них бегали. Завязываешь узлом проймы и горловину и получившимся мешком водишь снизу вверх по прибрежным камням. Медленно. Не осознавая реальности угрозы, креветки слегка отпрыгивают от камней и попадают в мешок. Позже, когда я подросла и проводила на море весь день, мы разводили костер, кидали на него лист жести и на этой "сковороде жарили креветок, мидий и крабов. Крабы по местной классификации делились на мелких, черных с панцирем  чуть  больше спичечного коробка "цыганов" и больших палево-розовых "красных". "Цыганы" считались несъедобными. Они носились по гальке, прятались под небольшие камни. Ловить их было легко, но только для забавы. Поиграть и выпустить. За "красными", размер панциря у которых достигал женской ладони, нужно было нырять, выслеживать, чтобы застичь на открытом пространстве. И кусались они, если неловко схватишь в охотничьем азарте, очень больно. Но именно "красные" и были настоящей, съедобной добычей.

Половинки клешней  заливали сургучом или свинцом, вставляли петельку из проволоки и цепляли на леску. Почти все дети летом бегали с такими украшениями.

 

   Нужно сказать, что хотя никакой необходимости в этом не было, в детстве мы все время что-то находили и лопали.  Ранней весной мы отправлялись за "бусаренками". Уже став взрослой, я узнала, что это были крокусы. Съедобными были луковицы. Их выкапывали из влажной почвы прямо руками, этими же грязными руками чистили и отправляли в рот. Нет, родители бы убили за такое, но кто ж им скажет.

 

В апреле мае можно было поедать молодые плоды миндаля, ещё с мягкой косточкой и неоформившимся орешком - съедалась зеленая бархатистая, кисловатая оболочка, которая у зрелого миндаля высыхает и отпадает. Миндаль в основном был горьким, в спелом виде мы его не ели, бегая к нескольким деревцам со сладкими плодами. А вот зреющие миндалины съедобны и безвредны и у горького. Потом наставал черед зеленой алычи, которую мы называли "сливой". Не счесть, сколько нас гоняли с деревьев взрослые, пугая тем, что живот заболит. Ага! Щазз! Помнится именно, когда мы стайкой обезьян висели на алыче, в результате спонтанного коллективного творчества родилось четверостишье:

Кто-то, кажется идет!

Ну, конечно - идиот, 

Потому, что говорит, 

Что от слив живот болит!

 Особо кислую алычу полагалось есть с солью, отбивавшей кислый вкус. Особо ценились плоды, упавшие на крышу и подвялившиеся на солнце, благо неровный рельеф позволял на многие крыши просто шагать со склона.

Ну и потом начиналось: инжир, мушмула, шелковица, сосновые орешки, какая-то мелкая, коричневая "кукуля", вообще непонятные безымянные серебристые плодики с кустов с такими же серебристыми листьями. Всего точно не упомяну, ибо были ещё и травы: стебли сурепки, какие-то «баранчики» - круглые и плоские семена, с сложенных конвертиком прицветниках… Осенью начиналась охота за грецкими орехами. Зеленая мясистая оболочка плодов, которую приходилось сбивать камнем, оставляла несмываемые черные следы на жадных ручонках и учителя много и безрезультатно пилили нас за неаккуратный вид.

 

 

   Но я "растеклась памятью по древу", забросив основное повествование. Возвращаюсь.

Раз- два в неделю в двери стучали охотники. Эти приносили перепелов и, почему-то, кроликов. Именно кроликов, а не зайцев, я уточняла.

    Рядом с нашим домом находилась столовая сотрудников "Артека" и почти весь дом брал там обеды. Сотрудникам выдавались талоны, а миссия обменять их на обед часто возлагалась на детей. При этом нас снабжали девайсом под названием "судки". Судки представляли собой пирамидку из трех разновеликих кастрюль, нанизанных на металлические полоски, переходящие в ручку. Хождение за обедом было делом необременительным и в памяти почти не сохранилось.

Рядом со столовой находился маленький овощной магазинчик место нашего паломничества. Там, набегавшись,  можно было купить стакан томатного сока, горсть фиников, моченое яблоко. Сок наливали из закрепленных на штативе больших стеклянных конусов в граненые стаканы. Два таких же стакана стояли рядом. В одном жила крупная, сырая, со следами сока соль. Другой был наполнен желтоватой от того же сока водой, и в нем мокла алюминиевая ложечка. Этой ложкой полагалось набрать соль, долго месить её в своем стакане с соком, а потом вернуть на место. Эти простые действия я воспринимала, как почти магический обряд, удваивавший получаемое от сока удовольствие. 

   Здесь хочется сказать, что моя мама никогда, практически, не покупала мне конфеты и лимонад. Зато в доме всегда были фрукты, компоты и домашняя пища. Всю свою сознательно-самостоятельную жизнь я глумлюсь над своим желудком, как только можно, и до сих пор не знаю, как же он болит? Думаю, благодаря здоровому питанию в детстве.

 Гастроном располагался дальше от дома, и поручение сходить туда стало для меня ступенькой к взрослости. А тут как раз, на радость детям, Хрущев затеял денежную реформу. На радость, потому, что медяки не обменивались. Копейка так и осталась копейкой, которую при необходимости можно было и под прилавками или на остановках поискать. А купить на неё можно было такую вожделенную вещь, как спички! У нас часто водились денежки. Ну, копеек по пять. И мы отирались  в магазине, придумывая, что бы такое купить. В число шопинговых мест входила и аптека. Во-первых,  там был гематоген, похожий на шоколадку. Во-вторых - стеклянные палочки и вообще всякие копеечные штучки для игр. Правда, случались и обломы. Как-то аптекарь, наш же, главное, сосед, по иронии судьбы носивший имя Валериан Данилович, наотрез отказался продать нам " во-он ту кастрюлечку". ( Это был маточный колпачок — один из барьерных методов женской контрацепции. Тогда их делали из металла).

Примерно в это же время начались проблемы с хлебом. Его привоза дожидались, образуя очереди, далеко выходящие за пределы магазина. Главным образом в них стояли обладатели свободного времени - старики и дети.   Хлеб был серым, ноздреватым, с комками чего-то непонятного. Но особых страданий это не вызывало. Над Хрущевым смеялись. Я приносила стихи и анекдоты о нем из школы, родители - с работы и мы весело обменивались информацией.  Приведу пару примеров народного творчества тех лет. Ну, вот детский стишок. 

Спутник, спутник, ты - могуч,

Ты летаешь выше туч,

Ты выходишь на орбиту, 

Забери от нас Никиту!

И на радость всей стране

Сбрось его ты на Луне.

Этим скинешь с нас обузу,

 Пусть там сеет кукурузу!

Или анекдот:

Встречаются русский и американский мальчишки. Американец дразнит: « А у вас хлеба нет!» Русский отвечает: " А у вас Кеннеди убили!"

- А мы к себе вашего Никиту возьмем!

-А у вас хлеба не будет!»

Однажды, роясь в маминых книгах, я обнаружила энтомологический справочник с рисунком букашки и подписью " Жук-хрущ - вредитель сельского хозяйства". Мы с родителями хохотали до упаду.