МОСКОВСКАЯ ИСТОРИЯ

Павел Павлович умер в метро. Было это как раз между Парком Культуры и Киевской, на кольцевой линии. Он сидел на крайнем сидении, знаете, есть такие, где может усесться не больше трёх человек?
Вообще-то, ему надо было до Белорусской, чтобы потом перейти на "зеленую" линию и поехать домой, на Водный Стадион. Но домой он не доехал, потому как умер. Собственно говоря, ничего удивительного в этом не было. Человеку семьдесят два года, пусть еще крепок умом и почти крепок телом, но тем ни менее, семьдесят два не двадцать семь, возраст, старость не радость и всё такое...
Поначалу на факт смерти Павла Павловича никто внимания не обратил. Хотя слово "поначалу" не совсем здесь подходит, потому как с одиннадцати часов десяти минут, когда произошла смерть, бренное тело Павла Павловича моталось по кольцевой раз двадцать, а может и больше, пока не начался "час пик". Толпы взволнованных людей стали заполнять вагоны дабы вернуться в свои арендованные и приватизированные квартиры с мест трудовой деятельности.
Павел Павлович сидел на сидении, завалившись на бок. Его рука безжизненно свисала ладонью вверх, рот был приоткрыт, обнажая желтоватые коронки. Рядом с ним из-за чувства брезгливости никто не садился, хотя внутренне возмущались безответственно развалившимся сразу на трех местах пассажиром. Первой не выдержала полная дама в драповом пальто и укладкой –шеньон :


-Развалился, пьянь! Людям стоять негде, прут и прут. И куда прут? А этот нажрался и валяется и хоть бы хны!
-Ой, и не говорите, жизни нет от алкоголиков! Совсем обнаглели, скоро в метре вообще сесть невозможно будет!- эхом ответила её старушка в оренбургском платке и большим пакетом "Калинка - Стокмен".
-Мужчины! Хоть выведите его отсюда, совсем у вас ни стыда ни совести! Есть тут мужики или нет? -воскликнула, почувствовав поддержку дама в драповом пальто и шеньоне.
-Да чо ты мать, к деду пристала? Ну, выпил маленько, расслабился, очухается- сам уйдёт, -произнес высокий парень в кожаной куртке.
-Он очухается, а я тут стоят должен, да?-возразил мужчина кавказского вида и добавил: -Ну-ка, помоги давай, сейчас на Курской его высадим ,я его маму...
-Станция метро Курская, переход на Арбатско -Покровскую линию и станцию Чкаловская,-объявила красивым голосом диктор и двери открылись. Кавказец и парень в кожанке выволокли болтающееся тело Павла Павловича из вагона и непрезентабельно шмякнули на пол. Правда потом парень все-таки придал телу сидячую позу и прислонил к мраморной стенке колонны.
У колонны бывший Павел Павлович сидел до десяти часов тридцати двух минут вечера, пока два метрополитеновских милиционера его не увидели. Не спеша они подошли к нему, полминуты смотрели на мертвого Павла Павловича, потом тот, что моложе, произнес:
-Андреич, вроде пьяный, а?
-Нет, бля, трезвый! -с сарказмом ответил тот, что постарше -Ну, что, Митя, в вытрезвитель, что ль сдавать?
-Ну. Андреич, смену сдавать через полчаса, пока отвезем, пока то-се, а меня Марина ждет. Опять бензопилу заведет, как пить дать! Может вынесем его наружу и дело с концом? Возле метро не наша территория, а?
-Эх, Митя, Митя... Ладно, что с тобой сделать-то? Давай, хватай его, родимого -согласился Андреич.
Они подхватили Павла Павловича и поволокли к выходу. Начищенные ботинки покойного волоклись по заплеванному полу станции Курская....
Павла Павловича мешком бросили у какого-то забора. Усаживать не стали.
Через полчаса у Павлу Павловичу подошли два бомжа.
-Чой-то он?- спросил первый.
-Да ни чо! Пьяный, сука -ответил другой и перевернув тело на спину, залез грязной рукой в карман видавшего виды пальто Павла Павловича. Вынув худенький кошелёк, он вынул из него три купюры в сто рублей и одну в пятьдесят. Открыв маленький карманчик для мелочи, вытряхнул монетки в ладонь, хмыкнул и молча побрел с сторону круглосуточного ларька, где на витрине красовались многочисленные пивные бутылки. Второй, цыкнув через редкие зубы, также молча поплелся за ним. Потом, словно опомнившись, вернулся, кряхтя стянул с Павла Павловича ботинки и довольно новые брюки. Ботинки, рассмотрев внимательнее, и не найдя в них для себя проку, выбросил, а штаны, скомкав, сунул за пазуху и трусцой побежал в сторону того же ларька.
Павел Павлович лежал под забором без брюк и босой. Если бы он не умер, ему наверняка было бы стыдно. Но он умер. И стыдно ему не было.
Светало. Бабушка Наташа шла к Курскому вокзалу. Она по вторникам всегда шла к Курскому вокзалу. Там она продавала букетики. Это могли быть, например, тюльпаны. Хотя могли бы быть и розочки. В зависимости от того, чем торгует сегодня Фуад, добрый толстый азербайджанец, подряжавший таких вот пенсионерок. И ему хорошо, и бабушкам перепадало на кефир и булочки. Бабушке Наташе было вообще удобно, благо ее квартира, которая досталась ей от покойного мужа, Ивана Степановича, светлая ему память, находилась совсем недалеко от Курского вокзала, ну, может минут десять неторопливой ходьбы.
Пройдя мимо метро и сравнявшись с забором торгового центра, она увидела лежащего на земле мужчину. На мужчине не было штанов и ботинок. Бабушка Наташа сначала смутилась, увидав такое постыдство, но потом, сердобольное сердце старушки размякло от мысли, что человеку холодно и может, вообще ему нужна помощь. Ну и что, что он пьян? Тоже ведь живой человек, творение Божье...
Подойдя к нему, она заглянула в лицо Павла Павловича и все поняла. Именно такое умиротворенно-безмятежное лицо было у ее покойного мужа, Ивана Степановича, светлая ему память, когда он представился прямо в туалете, сидя прямо на унитазе, где имел обыкновение читать газету "Труд. Бабушка Наташа видела смерть и сразу же ее узнала.
Через час место у забора было окружено работниками милиции, зеваки издали пытались что-либо разглядеть, но темп жизни привокзальной Москвы не способствует длительному стоянию, поэтому текущий поток людей постоянно находился в движении, они останавливались на минуту и их уносило напирающей волной, потом приходили следующие и их тоже сносило людским цунами.
-А чего он без штанов-то? -спросил один следователь, явно не обращаясь ни к кому.
-А хрен его знает, может маньяк какой его грохнул, -ответил другой, записывая что-то в блокноте.
-Да он же мужик ведь, да еще и старый...
-Вот поэтому и маньяк.
-Жалко. Пожил человек. Ему бы дома представиться, в мягкой постели, в окружении родственников и безутешной вдовы. Ну, или хотя бы в метро...Все среди людей-произнес первый следователь.
Второй ничего не ответил.
Павел Павлович тоже.

источник: http://www.facebook.com/alexander.morales69/posts/470183786369779