В колонках играет - Sunrise_Avenue__-_Fairytale_Gone_BadНастроение сейчас - Their's no more rabbits in my hat, to make things right///«Здравствуйте, позвольте мне познакомить вас с ооочень интересной личностью, »- произношу я и нежно беру вас под руку. Вы, конечно, пойдете со мной, ведь вам порядком поднадоело стоять в одиночестве у шведского стола. Да и моя интонация заинтриговала вас. Мы медленно с достоинством продвигаемся между танцующими парами, изредка кивая то в ту, то в другую сторону. Вот среди людей видна высокая коренастая спина мужчины. Я слегка касаюсь плеча, и мужчина оборачивается. «Джек, »- представляю я киваю в сторону мужчины в оригинальной прямоугольной маске с красно черными ромбами . «Блэк Джек, »- поправляет тот и берет вашу руку. Вы смущены (или это страх?) и забираете свою похолодевшую ладонь. «Как вы находите маскарад,» - сквозь натянутую улыбку выдавливаете вы. «О, прекрасно», - восклицает Джек и снова подает руку для рукопожатия. «Джек позволь нам отлучится, мы еще вернемся,» - видя панику в ваших глазах говорю я, отводя вас в сторону. «Буду ждать с нетерпением, очень рад знакомству», - слегка обменявшись поклонами мы удаляемся к столам сквозь ни на секунду не прекращающие танцевать пары.
«Я вижу вы слегка напуганы, не хотите ли послушать историю этой личности?» - вы соглашаетесь.
Тогда предлагаю вашему вниманию
Блэк Джек.
Убийца? Да, так и есть… Больной? Ну что же и не без этого…
Его история началась в юности, когда однажды маленький мальчик нашел у мамы в шкафу колоду старых потрепанных карт. 32 бумажки с махристыми краями и слегка выцветшими картинками. Интересная игрушка, но не настолько чтобы увлечь мальчишку надолго. И вот, через несколько часов карты уже были разбросаны по полу комнаты. Мама, придя с работы, закатила такой скандал, что мальчишка зарекся никогда не разбрасывать вещи по квартире. Птенец не понял, что весь сыр-бор был не по поводу бардака, а потому что эти карты передавались из рук в руки уже четыре поколения по женской линии. А теперь, они были негодны для гадания… после стольких лет… Злость прошла, и мама благополучно оставила сыну ненужную колоду.
Через несколько лет уже пятнадцатилетний мальчик нашел ненавистную колоду и по новой увлекся шулерством и карточными фокусами. Показывал их в классе, и ребята решили подарить ему на очередной день рожденья или какой другой праздник новую колоду карт. Каждый дарил. Так в течение четырех лет у него накопилось более сорока колод. Они аккуратно стояли в стеллаже под стеклом, и, казалось бы, их никто не берет. Но нет, Джеки, как его звала мама, каждый вечер доставал карты из коробок и перебирал, играл, раскладывал пасьянсы, а потом бережно прятал обратно в стеллаж.
Однажды, уже будучи студентом, Джек возвращался домой, по нелюдимой дороге, как всегда перебирая в руках очередную колоду карт. Прямоугольные бумажки с яркими картинками, так давно привлекшие его внимание, податливо перетекали из одной руки в другую, складывались веером, взлетали стаями, и как по мановению волшебной палочки возвращались в ладонь. Завораживающее зрелище. Словно музыка лилась из шелеста карт. «Вальс, это должно быть вальс», - заметил Джек, как раз в этот момент музыка оборвалась. Он столкнулся плечом с каким-то мужчиной, и только что игравшие разными нотами карты разлетелись и упали на землю. «Простите», - пробурчал юноша, наклоняясь за картами. «Смотри куда прешь, тварь!», - грозно донеслось сверху. «Я еще раз извиняюсь», – вежливо ответил Джек, протягивая руку за упавшей картой. «Совсем охренел, щенок», – последовало в ответ, и незамедлительный удар коленом в печень. Потом откуда-то взявшейся палкой по спине, еще раз в печень, но на этот раз ботинком. Потом серия ударов ногами по уже лежащему телу. «Забирай только самое ценное! Что в сумке? Деньги, мобильник забери. Что еще? Книги? Две колоды карт? Оставь их этому », - и снова удар, скорее не ранить, а перевернуть тело лицом вниз. Голос послышался как сквозь водную гладь, удар, словно через вату: «А ведь их было четверо…», последняя мысль перед глубоким обмороком…
Очнулся Джек часа за два перед рассветом. Гордо возвысился над окровавленными картами и, снова упав на колени, закашлялся кровью. Вытер лицо ладонью, собрал колоду, схватил сумку и побрел домой. «Только дойти до квартиры», - должна же быть хоть какая то установка. Поднявшись в съемную квартиру, он дернул дверь. Хозяйка как назло оказалась дома, и как назло не спала в столь ранний час. Твердо решив ей ничего не объяснять, Джек протянул окровавленную руку в сторону её лица и пробрался к себе в комнату. Закрыв дверь он почувствовал сильное головокружение и, ухватившись за открытую дверцу стеллажа. упал на пол. Стеллаж был ненадежен и мало того, что дверца, которая в принципе не закрывалась, совсем оторвалась, да и узкий шкаф упал на Джека. Оттуда полетели колоды, карты без упаковок, книги по владению картами, правила разных карточных игр и все в этом роде.
Зал суда был полон. Конечно! Такое громкое дело о наконец-то пойманном доблестной полицией маньяке-убийце, который держал в страхе несколько городов.
«Встать! Суд идет» «Садитесь!» «Подсудимый сядьте!» Мы видим уже не простоватого мальчика с дурными пристрастиями, а вполне сложившегося мужчину, даже довольно интересного, не смотря на противную голубую робу заключенного. «Я имею право стоять?», - произнес спокойно Джек, одной рукой облокачиваясь на прутья решетки, скрестив ноги и играя картой в другой руке. «Полное, заберите у подсудимого карту!», - произнес смотритель и конвоиры зашли к Джеку в клетку и отняли карту. Ну наконец-то взгляд полный сарказма, холода и иронии разбавился нотой разочарования. Но на секунду, через эту секунду новая волна сарказма захлестнула глаза. И Джек, не задумываясь, достал из рукава новую карту, и с новым вдохновением начал крутить её в руке. Ухмылка не сходила с его губ никогда. Она словно передалась с карты красного Джокера и впилась в его губы навечно в тот день, когда он очнулся в своей комнате заваленный картами и придавленный стеллажом. Джокер был единственным лицом, которому за эти несколько дней он был действительно рад. Но вернемся в зал суда. Обвинитель как раз в эту секунду поливает его кровавой грязью о том, что он такой - растакой гад, каких еще поискать надо.
– Этот человек, если можно так сказать убил больше пол сотни человек, среди которых было десять женщин, семь из которых звали Мария! – зал ахнул.
– О, это чистая случайность! – отозвался на их реакцию Джек, - искренне сказать, я не знал, как их зовут. Знал только одну, первую девушку. Моя однокурсница. Бывшая…
Снова злорадный смешок в сторону. Странно, почему судья не останавливает его повествования?! Он же нарушает порядок, перебив обвинителя. Ну что же, коли его слушают, почему бы не рассказать?
– Я подошел к ней, та сидела в парке, читала какую-то очередную бредовую книгу. Страшная заучка! Знали бы вы, как она мне нравилась! Я зашел со спины и поздоровался, та напугалась, развернулась и, улыбнувшись, поздоровалась в ответ. Летнее солнце лучами играло в прятки на её темных кудрявых волосах, солнечными зайчиками прыгало по её книге, яркими вспышками искрилось в её глазах, а когда она обернулась, словно подул океанский бриз, её улыбка напомнила мне закат солнца на берегу. Она своей красотой затмевала солнце, а то, ничуть не стыдясь, преклонялось перед ней и раболепно ласкало стройные ножки. Я подошел ближе и спросил, что она читает, не помню что она ответила, и потом попросила у меня колоду. Я удивился в душе, но не растерялся. Взял её руку и повернул ладонью вверх, солнце лизнуло её нежную кожу и, тихо мурлыкнув, вновь устроилось у ног. Я держал её ладонь прямо, а другой рукой согнул колоду, та взмыла вверх и послушно опустилась к ней в руку. Мэри засмеялась. Легким шорохом листьев зашелестел в ответ весь парк. Я спросил, умеет ли она раскладывать пасьянс имени её тески Марии Стюарт, она ответила, что нет, и я уж было хотел ей показать, как пришел её парень, сел на скамейку и сильной рукой сгреб её в объятия. А та, ничуть не стыдясь и не пугаясь, развернулась к нему, а мои карты швырнула в сторону мусорки! Червонная Дама…
– Да, ваша честь, - с трудом пересилив себя, отозвался обвинитель, - вот эта карта, - произнес он и положил на стол судье карту в прозрачном пакете. - Червовая дама с окровавленными краями, предположительно ей было перерезано горло покойной.
– Да, перерезано картой. Только не только покойной, а покойным, - вновь спокойно сказал Джек.
Обвинитель выкладывал карты по порядку на стол судье, рассказывая предположительную картину убийств, а Джек поправлял, дополнял, соглашался. В конце обвинения на столе у судьи высилась стопка из 51 окровавленной карты в скромных прозрачных пакетах.
– Подсудимый, вы признаете свою вину?
– Да, ваша честь.
– Вы раскаиваетесь в содеянном?
– Нет, ваша честь.
– Адвокат подсудимого, вы хотите что-нибудь дополнить до вынесения приговора?
– Мой подзащитный виновен.
– Суд удаляется до вынесения приговора.
Джек терпеливо ждал, присяжные озлобленными взглядами смотрели в его сторону, в душе жалея, что в демократическом государстве нет места смертной казни, да почему только присяжные?! Весь зал, и в том числе его адвокат, которого любезно предоставило все то же демократическое государство бесплатно, все смотрели на него с нескрываемой ненавистью, только Джеку было искренне плевать на их взгляды, как и всегда, он, молча без эмоций, лелеял в руке карту, а в голове план завершения партии.
«Встать, суд идет», пробурчал смотритель, и зал покорно поднялся. «Садитесь».
– Суд вынес решение. За убийство 51 человека подсудимый Блэк Джек приговаривается к пожизненному тюремному заключению. Ваше последнее слово, подсудимый, - сказал главный судья, занеся молоточек над деревянной пластиной.
– Пятидесяти двух… Партия… - откликнулся Джек, ловко взмахнув рукой.
Зал развернулся к судье, тот с ужасом в глазах открывал рот и хватался за горло. А оттуда торчал пиковый Туз, по краю которого тонкой струйкой текла ещё теплая кровь на еще теплый приговор. Он снова и снова резался об острые точеные края карты, стараясь достать её, но та не поддавалась, и выскальзывая из окровавленных рук, все глубже уходила в горло чуть выше адамова яблока. Кровь заливала горло, и было непонятно, от чего бьется в агонии этот человек, толи кровь заливала горло, и удушье становилось невыносимым, то ли боль, которую по всему телу распускала карта убивала клетки его мозга… Тело судьи опустилось, вместе с молотком, отчего его стук стал зловещим. В зале поднялась паника, подсудимого увели в камеру, и через пару недель привели ко мне, на психиатрическое обследование.
И вот как ни странно он здесь, на балу в честь тридцатилетия больницы для умалишенных имени святого Николая. Честно, мне сильно не нравится это название, по моему мнению, все они отнюдь не умалишенные. А наоборот, удивительно логичные и последовательные люди. Я планирую в скором времени переименовать её в лечебницу для Душевнобольных.
Вы, наверное, искренне хотите знать, что вы здесь делаете?! Ну что же, все мы немного ни в себе, это я вам как врач говорю.
Altera Σ
13.08.07
не закончено
