Грешные небеса... да что ж этот пр'oклятый Мир с нами делает?!

Десять вечера. Ярко-освещенная людная станция метро. Стою и треплюсь с некой леди за жизнь. В какой-то момент над нами нависает внушительных размеров тень и, обращаясь, вероятно, ко мне, выражается в том смысле, что "Женщина у меня очень красивый!" Поворачиваю голову, дабы обозреть автора столь неоднозначной фразы (красивая, конечно, и женщина, бесспорно, но вот право владения мне, мягко говоря, сомнительно) и обозреваю большого подвыпившего мужика, обедавшего, да и ужинавшего, пожалуй, одним луком: такое стоит амбрэ.
Тем временем дядька продолжает общение, пытаясь на сей раз выяснить, "Не буду ли я против, если он мою женщину сейчас уведет? Уж очень она ему нравится!" На этих словах леди несколько нервно прижимается к моей руке, а я машинально начинаю прикидывать габариты, расстояние, степень опьянения... понимаю: бить сначала надо в глаза и уже только потом в пах. Дважды.
Любитель лука, однако, возникшей напряженности не замечает (или не хочет замечать) и продолжает развивать свою мысль об "Унесении отсюда на плече такой прекрасной женщины вот прямо сейчас!". Я что-то на автомате говорю, дядька ответствует, леди все крепче сжимает мою руку, я пристальней слежу за телодвижениями нашего любвиобильного гостя... и вдруг до меня долетает фраза о Екатерине Второй (ни больше, ни меньше), за которой следуют вопросы о моем знании Иврита, Греческого, Латыни или, на худой конец, Итальянского! Выяснив, что ничего, кроме Английского и Русского, я для общения использовать не могу, мужик несколько огорчается (с чего, я, правда, не понял), после чего таки принимается цитировать якобы записку Екатерины, адресованную наследникам пристола, в которой недвусмысленно говориться, каким именно аршином может измерить мужчину женщина, и чем, в свою очередь, может быть измерена сама. Я уже понимаю, что опасность нам не грозит, но, увы, прежнее напряжение отпускает с неохотой, поэтому ничего, кроме глупых улыбочек и тусклых фраз я из себя выдавить так и не успеваю.
Прощается дядька фразой о том, что "Ему сейчас очень хочется поцеловать мою женщину! Но он воздержится... Почему? Потому, что я ее поцелую за него... один раз, три раза, пять раз! Потому, что такую женщину нужно сделать счастливой!" А я остаюсь на едине с леди и все не могу успокоится: он ведь не то, что зла не желал... он же искренне пришел восхищаться и объяснять мне, дурню, как мне повезло, и что с этаким везеньем делать надобно! А я до последней минуты был готов вцепиться ему в глотку...

Что же стало... со мной? с нами? Чего ж от жизни-то такого натерпелись, что в любом встречном опасность видим?!