Давно, очень давно я обратила внимание на картину
Маурицио Готтлиба "Судный день".

Картина мне очень нравилась, но о художнике я практически ничего
не знала. Просто отметила для себя, что если найду еще какие-нибудь
работы этого  художника на просторах интернета и не разочаруюсь,
то, возможно, сделаю о нем блог.

И вот, листая свой любимый интернет- сайт МЫ ЗДЕСЬ,

я наткнулась на статью Шуламит Шалит из Тель Авива

"Маурици Готлиб и его Лáура".

Наткнулась... и застряла.
Вовремя вспомнив о разрешении Леонида Школьника на перепечатку
статей сайта, решила почти полностью познакомить вас с этой статьей.
Итак... Слово Шуламит Шалит
Собираясь на открытие выставки польско-еврейского художника Х1Х века
Маурици Готлиба, мы не могли себе представить, что станем
участниками исторического события. Открытие выставки состоялось
16 мая 1991 года в тель-авивском Музее искусств.

Творчество Готлиба никто не знал в России, да и в Израиле, кроме
специалистов и, как водится, энтузиастов еврейского искусства, слыхали
о нем немногие. Две его картины были представлены в Москве в 1952 году
на выставке "Польская живопись Х1Х века" (автопортрет в образе Агасфера

и портрет  Игнаца Коранды) и два портрета (тот же Игнац

Коранда и портрет еврейской женщины) на выставке в 1974 году к

30-летию народной Польши, тоже в Москве. Того, что первая

прижизненная выставка художника состоялась во Львове, никто

помнить не мог, ибо было это в 1877-78 годах. Нет уже свидетелей

и второй львовской выставки 1908 года, с одиннадцатью картинами.

Про выставку 1927 года мне известно только то, что таковая

имела место в том же Львове.

Ещё две детали. Одна из лучших картин Готлиба, "Уриэль д'Акоста и
Юдифь", впервые представленная во Львове при жизни художника, каким-то
образом оказалась в Эрмитаже – единственная в российском музее вообще.
История умалчивает о том, как и когда она оказалась затем в далёкой
Мексике, факт, что на выставку в Израиль она прибыла из Мехико-Сити
от семьи Хольцер. К этой картине мы вернёмся позднее.

И вторая подробность. Во многих еврейских семьях из поколения в поколение  передавалась репродукция одной из самых последних работ художника
Маурици Готлиба "Евреи молятся в синагоге в Судный день" (обычно ее
называют просто "Судный день"), при том,что почти никто не знал ни
имени художника, ни о какой синагоге речь. Меня лично два разных человека
"с полной ответственностью" уверяли – один, что это Витебская  синагога,
а другой - что Виленская. И только много позднее, уже после открытия
выставки и после детального ознакомления с каталогом, с  историей жизни

Жизнь художника Маурици (Моше) Готлиба оборвалась в 23 года. Никакой
тайны в его смерти не подозревалось. Вернувшись в Краков из Вены,
куда он поехал, чтобы встретиться со своей новой возлюбленной Лолой
Розенгартен, Маурици бродил, взволнованный, целую ночь по городу,

Обычно, если смерть окутана тайной, её пытаются  разгадать, а тут всё
было ясно, с официальными документами Краковской больницы…
И понадобилось 75 лет, чтобы появилась "загадка" смерти
Маурици Готлиба…
Всё бывает вдруг… В начале 50-х годов прошлого века в кабинет директора тель-авивского Музея искусств Ойгена Кольба без всякого звонка ворвалась
незнакомая женщина. Она была очень возбуждена и сказала, что живёт в
киббуце возле Бейт-Шеана, зовут её Бат-Шева  и она - внучка Лауры
Хеншель- Розенфельд, от которой слышала в детстве о художнике Готлибе.

С той встречи Ойгена и Бат-Шевы прошло полвека, и я  стала разыскивать
кого-нибудь, кто бы мне сказал, как точно произносится фамилия
Бат-Шевы, киббуцницы, загадочной посетительницы музея…В ивритском
алфавите гласных букв нет. "Шплн" (шин, пей, ламед, нун), составляющие
фамилию, могут читаться по-разному. Позвонила в киббуц, чтобы узнать,
помнят ли некую Бат-Шеву, мне необходимо знать, как произносили  ее
фамилию - Шпален, Шаплен, Шафлан…

На другом конце провода молчание, а потом вместо ответа слышу:
"Бат-Шева Шефлан слушает". Не трудно представить себе мое
потрясение, не так ли? Но в киббуцах живут долго…

"Да нет, не Шпален, а Шефлан", - она заливисто (другого слова не подберу)
рассмеялась и охотно, с готовностью, стала  рассказывать:

С трудом преодолевая волнение, граничащее с шоком: такой далёкий
для нас  Х1Х век, легендарный художник Готлиб, его возлюбленная Лáура,
и вдруг я говорю с её внучкой… И она так близко, и она смеется! 
Я почему-то спросила: вы – художница? Оказалось, она действительно
художник, скульптор (потом она пришлет мне фотографии своих работ

"Директор, - говорит Бат-Шева, - был взволнован не меньше меня, мы
спустились с ним вниз, подошли к картине, и он стал мне показывать:
вот этот юноша с медальоном на груди – это сам Маурици Готлиб, и
этот ребёнок слева – с тем же медальоном, видите? – тоже он, в
детстве, вот он постарше, справа, а вот Лáура, и вот она же –
со своей мамой.

Значит, это мои бабушка и прабабушка…Получается, что бабушкины
рассказы – не выдумка? Она ещё, помню, говорила, что оба её  жениха
были страстно в нее влюблены и оба грозились покончить с собой.
А мы,  дети, у меня были два брата и сестра, смеялись и не верили. Она
была такая старая, ей былоуже за пятьдесят, кто же  мог поверить.

После этой истории в музее Бат-Шева едет в Голландию, где погибли
почти все её родные. И родители тоже. "И саму бабушку Лáуру, совсем
уже слепую, ей было 87 лет, вот как мне сейчас, не пощадили,
отправили в Освенцим, её следы обрываются в апреле 1944 года,
возможно, она умерла по дороге в концлагерь…".

Лауру называли Мама Хеншель, она стала очень уважаемым человеком,
голландским Макаренко, со своей методикойвоспитания и перевоспи-
тания. Одна из дочерей Лауры, еезвали Вали Марекс, осталась в живых,
и к ней-то, в Голландию, к своей тёте, поехала Бат-Шева, решив,  что
это слишком серьезная тема для телефонного разговора. Войдя в дом,
Бат-Шева сказала:

Закончил гимназию во Львове, учился в Венской художественной
академии, в краковской Школе изящных искусств (1875).
Не вынеся антисемитской атмосферы в студенческой среде,
вернулся в Вену (1876), затем переехал в Мюнхен, где
получил золотую медаль за картину «Шейлок и Джессика»
(на сюжет шекспировского «Венецианского купца»).

Снова вернулся в Вену. При поддержке венского раввина получил
стипендию для учёбы в Италии. В Риме поддерживал отношения
с Матейко. Снова вернувшись в Краков, скоропостижно умер
(по предположениям, покончил с собой).
Писал картины на исторические сюжеты, разрабатывал еврейские
темы, в том числе - библейские сюжеты.

Вот и все, что пишет об этом великом художнике ВикипедиЯ
Не густо, не правда ли?
А мы с вами отправимся в путь по работам художника.

Целую галерею прекрасных  портретов еврейских женщин создал
Мауриций Готтлиб в возрасте 20- 23 лет.

Маурици был увлечён судьбой Уриэля д'Акосты, еврейского
философа-вольнодумца, дважды отлучённого от синагоги.
Поэтому он и пишет вдохновенную, полную лиризма картину
"Уриэль д'Акоста и Юдифь". Именно в образе Юдифи, дочери
раввина, он впервые изображает свою возлюбленную Лауру.
В письмах к любимой он восхищается Юдифью: она
прекрасна, у неё чудесный характер, она так страстно
любит Уриэля и его достойна…
Лаура реагирует сдержанно. Она не в восторге ни от Юдифи,
ни от собственного изображения на полотне: грубое лицо,
считает она… А мы видим удивительно красивое лицо,
мягкий добродетельный взор…

Эта картина, одна из лучших работ Готлиба, впервые была
представлена во Львове при жизни художника, затем
каким-то образом оказалась в Эрмитаже и была единственной
картиной Готлиба в российских музеях вообще.  Источник.

Разговор о творчестве Мариция
Готтлиба был бы половинчатым без его жанровых сцен.