Честно говоря, я бы и не вспомнила об этой эмигрантской семье, которая фактически растоптала и уничтожила нашего гениального академика Сахарова, столь же великого, сколь и наивного, если бы младая поросль семейки не засветилась недавно в скандале со шведской журналисткой Кайсой Экман. 

Если вы не в курсе, то эта опытная и умеренно объективная (по стандартам западной морали и этики) журналистка опубликовала материал, в котором осудила тесное сотрудничество проправительственного киевского издания Kyiv Independent с нацистскими батальонами "Азов" и "Айдар".

И не просто осудила, но и имела неосторожность написать, что это якобы "независимое" издание было создано на средства (и существует на средства) правительства Канады, European Endowment for Democracy, USAID, немецкого концерна Axel Springer, шведских организаций Utgivarna, Bonnier News и профсоюзной Arbetet Global.

Дополнительно никому ничего объяснять не нужно, верно?

Понятное дело, Кайса была мгновенно уволена с волчьим билетом, а на её персоне не "оттоптался" только ленивый газетчик.

Более остальных усердствовала шведская "Дагенс Нюхетер", учредителем которой является, кто??? Правильно! Семейка Боннэр.

А главным редактором служит Александр Володарский, сын польского эмигранта и активного участника Солидарности, ярый русофоб и любимый стипендиат Гарварского отделения "новейшей истории России".

Как говорится, дополнительно объяснять ничего не нужно. Но вернёмся к Боннэр, посочувствовав, безусловно, шведской журналистке, которая на своей шкуре убедилась и в западной демократии, и в западной же "свободе слова".

Боннэр - чистый личный эквивалент той самой ядрёной бомбы, которая разрушила жизнь нашего гениального Сахарова, превратив его из учёного всемирного масштаба в рупор мнений своей жены-русофобки.

В жизни академика всё было как в русской народной сказке, чем дальше, тем страшнее: талантливый и застенчивый, чуть косноязычный юноша, блестяще закончивший МГУ был направлен в 1942 году в Ульяновск. Здоровья он был одуванчикового, работоспособности - дичайшей, трудоголик из трудоголиков. Если бы не его лаборантка, а затем и жена Клавдия Вяхирева, то Адрюша Сахаров просто бы сгорел на работе. Он был не приспособлен к жизни от слова "совсем". Зато в 32 года стал академиком. Вяхиревы-Сахаровы счастливо жили в Сарове, растили детей, но в 1969 году Клавдия Алексеевна за два месяца сгорает от терминальной стадии рака.

Тут же возле Сахарова обнаруживается некая Елена Боннэр (урождённая Лусик Геворковна Алиханян) - женщина яркая, наглая, жёсткая до жестокости, которая уже через 11 месяцев становится женой академика.

Наше КГБ прекрасно знал, что Боннэр была внедрена к Сахарову западными спецслужбами (предположительно, она была завербована американцами в мае 1945 года в Инсбруке, Австрия, где служила на фронте медсестрой), но не успел вовремя отреагировать, так как неправильно трактовал цели и задачи Боннэр.

Комитетчики предполагали, что Боннэр будет заниматься лишь шпионской деятельностью и технической разведкой, а в задачи агента Лиса входило совершенно иное: НАПРОЧЬ выключить Сахарова из работы, подавить его волю и сделать флагом советского диссидентства. И, увы, всё так и получилось.

Боннэр изолирует Сахарова от детей, он, фактически, бросает их, обрекая на выживание в суровых условиях (на старшую сестру-студентку легла забота о младших), зато с удовольствием воспитывает двух детей Боннэр от первого брака.

Наивный в житейских вопросах, раздавленный властной Боннэр, не спускающей мужа с короткого поводка, Сахаров с какого-то большого перепуга и неожиданно для себя пишет открытое письмо с осуждением ввода российских войск в Афганистан, которое тут же тиражируют по всему миру. Шах и мат!

Выгнать Сахарова из страны нельзя, ибо он носитель гостайны, зато можно глухо изолировать в Нижнем Новгороде (Горьком). В этой изоляции и полном бездействии Сахаров прожил вплоть до прихода к власти Горбачева.

Чтобы мир не забыл диссидента-страдальца Боннэр периодически организует для него показательные акции - голодовки. Но её примитивный эгоизм и центропупизм так сильны, что даже поводы для голодовок она прочно увязывает со своей персоной: в ходе первой голодовки было выдвинуто требование разрешить невестке Елены Боннэр выехать к эмигрировавшему в США мужу - сыну Боннэр. В ходе другой Сахаров протестовал против уголовного дела, заведенного на жену, а в ходе третьей он требовал разрешить Боннэр выехать в США для прохождения лечения.

После того, как Горбачёв стал президентом, Сахарова и Боннэр возвращаются в Москву. Сахаров абсолютно не понимает, что от него требуется. Он никогда не был пламенным трибуном, ему неуютно, не комфортно, зато Елена - абсолютно в своей тарелке: с неизменной сигаретой в кадре, она героиня тысяч телеинтервью и газетных публикаций, она хамит, дерзит, клевещет и обличает. Ей рукоплещет Запад, её возносит на пьедестал наша пятая колонна.

Сразу же после смерти Сахарова (ну, почти сразу) Боннэр эмигрирует в Бостон, где продолжает свою антироссийскую деятельность.

В истории нашей страны нет ни одного события (хоть героического, хоть трагичного), которое бы резко не осудила и не "разоблачила" Боннэр.

Это она первой вводит моду на "открытые письма".

Это она стоит у истоков создания "Мемориала" (запрещенной у нас организации), а так же «Московской трибуны» и "Общего действия".

Это она - духовная крёстная мать любой "ахеджаковщины" и "навальнистости" современной России.

Андрей Дмитриевич Сахаров, нобелевский лауреат, академик и орденоносец похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве. Но мне очень обидно, что его могила осквернена закопанной рядом урной с прахом Боннэр. Она полностью сломала жизнь великого учёного, она не оставляет его и после смерти.

источник