Тайна, так и не разгаданная до сих пор…
Юрий Сергеев
Запорожцы говорили, например, что между ними всегда были так называемые “характерники”, которых ни огонь, ни вода, ни сабля, ни обыкновенная пуля, кроме серебряной, не брали. Такие “характерники” могли отпирать без ключей замки, плавать на лодках по полу, как по морским волнам, перебираться через реки на суконных войлоках или рогожевых циновках, брать в голые руки каленые ядра, видеть за несколько верст вокруг себя посредством особых “верцадел”, жить на дне рек, влазить и вылазить из туго завязанных и даже зашитых мешков, “перекидаться” в котов, превращать людей в кусты, всадников в птиц, влазить в обыкновенное ведро и плыть в нем под водою сотни, тысячи верст. “Много говорили запорожцы и о силе своих богатырей. Богатыри у них были такие, каким равных нигде не было. Они толстейшие желзные полосы, что снопы в поле, вокруг шеи ляхов скручивали; они страшно тугие луку, над которыми в Польше несколько человек напрасно силились, играючи натягивали. У них в Сичи между другими багатырями жил Васюринский козарлюга; то был такой силач, что когда он причащался, то 4 человека поддерживали священника, чтобы он не упал от одного духа богатыря, потому что он только дохнет, и от того дыхания человек с ног упадет. А когда разоряли Сичь, так там был такой силач, который одним дыханием мог бы убить человека. Как подошел он к причастию, не затаив дыхание, то священник едва с причастием не упал навзничь. “Кто ты таков, старче?”—“Что ж, батюшка, я такой-то”. “Изыди же из сего града, а то узнают о тебе, то погибнешь”.
Война для козака была столь же необходима, как птице крылья, как рыбе вода. Без войны козак — не козак, без войны лыцарь не лыцарь. Козак не столько не боялся, а любил войну. Он заботился не только о том, чтобы спасти себе жизнь, сколько о том, чтобы умереть в бою, как умирают истые рыцари на войне. т. е. чтоб о нем сказали: “Умiв шарпати, умшiв i вмерти, не скиглячи”. “От казали, неначе воно боляче, як шкуру з живого чоловiка здирають, а воно мов комашня кусае”...
Из трехтомника "История запорожских козаков"
Д.И. Яворницкого
Тайна, так и не разгаданная до сих пор…
Сколько уже версий и легенд ходило о происхождении русских, украинцев и белоруссов! Быть может, мы — варяги? Или индусы? Или шумеры? А может, мы… все они, вместе взятые? Не всегда европейцы, которых принято сейчас именовать развитыми, считали нас «восточноевропейской страной с нестабильной экономикой, населенной людьми со слабо прогнозируемым поведением».
«Украина – колыбель индоевропейских народов, колыбель красоты, силы, таланта и воли белого человека». Вот так, без обиняков, выразился в 19 веке англичанин Г. Пик. Случайная цитата? Отнюдь. В 19 веке ученые, в том числе и историки, не отягощенные академическими стереотипами, являли миру много интересных выводов. Вот, например, россияне Б. Рыбаков и Л. Клейн выдвигают предположение (тогда же, в 19 веке), что индоевропейцы берут свое происхождение совсем не из Индии, а как раз, наоборот… с берегов Днепра. Колыбели русского, украинского и белорусского народов.
Даже если подвергнуть остракизму это смелое заявление, то все равно найдется еще некий англичанин Вулли, который не считал, что «шумеры были первыми». Хотя именно этот джентльмен открыл в пустыне южной Месопотамии (на юге Ирана) остатки шумерской культуры, история которой детально изложена теперь в учебнике истории для пятых классов.
Занимаясь пятнадцать лет раскопками, Вулли приходит к выводу, что шумеры (первые, кто занялся земледелием и изобрел письмо) пришли в междуречье Тигра и Ефрата… из Южной России. И случился этот исход, по мнению ученого, в 6-ом тысячелетии до Рождества Христова.
Кажется, все известно и обстоит именно так, как пишут в книгах. Вот только кто сказал, что учебник, а тем более по истории, это истина в последней инстанции? Вот, например, многие, описывая шумеров, позволяют себе, вопреки «канонам», ссылаться на западных ученых. А те, в той или иной форме, склонны утверждать, что у шумеров была родина. И эта родина Поднепровье, — та самая наша земля «откуда есть и пошла Русь».
Поразительно, что среди западных ученых идея древнейших русских корней шумеров находит больше поддержки, нежели в академических кругах на берегах Днепра. Что же сегодня известно о наших пращурах, которые на 1000 лет раньше, чем египтяне, изобрели колесо и первыми из европейцев додумались использовать дрель?
Естественно, больше всего о трипольской культуре знают археологи. Ведь почти за 100 лет раскопано более 1000 трипольских поселений и могильников. Но, как ни странно, трипольская культура так и не вошла в список неоспоримых исторических феноменов, не оказалась в одном ряду с другими древними цивилизациями. Раскопки — отдельно, история — отдельно, историческое самосознание – тоже отдельно. Неужели никому не нужны корни!?
А ведь нас с ними связывает не только земля, на которой сегодня живем мы. Они создали за два тысячелетия уникальную культуру. Мы, как и они, хлеборобы, да и проблемы с образованием и развитием государства, оказывается, имеют у нас запредельную давность.
Ну почему шумерам и египтянам удалось занять лидирующее положение в учебниках истории древнего мира? Есть мнение, что проблемы с менеджментом рабского труда привели их к образованию государства, где власть использовалась как инструмент деспотического гнета. Ведь их оросительные каналы моментально высохли бы, и все земледелие прекратилось без систематических усилий рабсилы, которая работала исключительно по принуждению.
Не менее интригующей загадкой остается необъяснимая страсть древних хлеборобов к… поджогам. Подобного в мировой культуре не демонстрировал никто. Каждые 50 – 70 лет трипольцы… сжигали свои жилища. Поселения, насчитывающие порядка 20-ти тысяч жителей, вероятно, с центральным храмом, инфраструктурой предавались преднамеренному сожжению. И это было повсеместно: от Урала, где раскопан широко известный Аркаим, до степей юга Украины.
В то же время, оседлые хлеборобы с особым пиететом относились к идее святости жилища и домашнего очага. Глиняные модели жилищ, храмов фиксируются в поселениях всех периодов трипольской культуры. Зачем изготовлялись глиняные макеты? Весьма и весьма вероятно культовое предназначение этих глиняных домиков, так же, как и фигурок Матери-Роженицы и Быка. Мнение, что глиняные модели жилищ, в которых зачастую детально воспроизводился весь интерьер, служили детскими игрушками, безусловно, любопытно. Но вряд ли в те времена актуальной была проблема налаживания массового производства таких себе «доисторических домиков для Барби».
К сожалению, никакими пояснительными надписями глиняные модели не сопровождаются. Кстати, вопрос о том, была ли у трипольцев письменность, считается наиболее дискуссионным, даже вызывающим скептические комментарии. Но ту же узорчатую ирландскую письменность и руническую скандинавскую длительное время ученые считали отдельным видом орнамента. Знаки трипольской письменности пока не дешифрованы. Первая попытка была предпринята в 1988 году. Но «зашитая» в орнаменте и пластике информация пока лишь остается нерасшифрованным набором узоров.
Вот и авторитетнейший знаток трипольской культуры М. Ведейко определяет знаковую символику древнейших как «магические орнаменты», но каждый имеет право на свою версию.
К тому же вопрос об исчезновении этой цивилизации не только с лица земли, но и из нашего сознания, остается открытым. А ведь здесь – ключ к пониманию наших общих корней единой славянской культуры, к преодолению национализма, который любые исторические реалии способен извратить до неузнаваемости, лишь бы поставить их на службу бесстыдным политическим целям.
Впрочем, существуют мнения, что трипольцы благополучно выжили, а потомки их всегда жили на нашей земле, здравствуют и по сей день, выполняя свою, только им дарованную, особую роль на этой грешной земле.
В Древней Руси их считали волхвами, ибо только одни обладали тайными знаниями, получаемыми по наследству, они одни были звездочетами, странниками, старцами, просветленными, и так далее. В более поздней русской истории, наследниками их считают, так называемых, казаков-характерников, известных и в украинской Запорожской сечи.
Это — одна из самых таинственных страниц уже собственно украинской истории. Их называли «характерниками» с резким ударением на букве «е». Об истории образования Запорожской Сечи написано немало, и все мы знаем, что туда сходился разный народ. Доподлинно известно, что в среде казаков, была, пусть и очень незначительная, но во все времена существовавшая прослойка людей глубоко образованных, начитанных, владеющих «тайными» знаниями, алхимиков, умевших на практике применять эти знания, применять часто весьма успешно и со смыслом. Эти люди основали на Сечи немало школ, куда набирали «годных к обучению». И поскольку грамотность в казацкой среде была явлением редким, даже должность полкового писаря была здесь не менее почетной, нежели должность военного «ватажка».
Казаки же удивительным образом соединяли в себе искреннюю набожность с не менее искренним богохульством и хамством: сегодня могли сквернословить, поминая всех святых и чертей, а завтра — покаянно стоять на коленях у икон. В главной своей борьбе — против «нехристей», нападавших на страну и разорявших города и села, — они не гнушались использовать любое доступное оружие. В том числе, конечно же, тайные знания.
Безусловно, этим «оружием» владели только избранные. Доверять опасные умения кому попало не рискнул бы ни один настоящий учитель. Да и то: чтобы овладеть такими умениями, требовались не год и не два особых занятий, терпения, внимательности, наблюдательности, не говоря уже и чисто экстрасенсорных способностях, которые способна дать человеку только природа. Это вам не «безупречное владение английским за пять недель»!
Так вот, сечевиков, обладавших всеми этими качествами и называли «характерниками». О них ходили в народе легенды. Считалось, что характерники могут такое, что мы бы сейчас назвали модным словом «гипноз». Раньше же об этом говорили «отвести глаза». Приходил, например, характерник в шинок, выпивал пива или чего покрепче, а платить не платил, наоборот, делал так, что хозяин заведения ему еще и сдачу с якобы данных денег вернул.
Впрочем, такое недостойное использование своего мастерства, конечно, практиковали редко, больше для потехи, нежели из желания выгадать монетку-другую. А вот в боевых условиях использовали по-иному. Наиболее распространенный прием, описанный в легендах, — укрытие от вражеских глаз военного отряда. Если разведчики замечали превосходящий по силам отряд турок или татар, и казаки решали не вступать в бой, характерники «прятали» отряд от врагов. Причем, как вы понимаете, в степи под землю не зароешься и за вековыми дубами не спрячешься. Поэтому и «отводили глаза». Спешившись и став в круг, казаки обвязывали морды коням (чтобы случайно не заржали, учуяв поблизости татарских лошадей), а характерник тем временем втыкал вокруг казаков копья. Получалась этакая импровизированная изгородь — и вот каким-то непонятным образом характерники внушали «нехристям» мысль, что они видят перед собой всего лишь рощицу, на которую внимания обращать не следует — а следует проехать мимо как можно скорее.
Как ни кажется это сказкой, это происходило на самом деле и неоднократно, о чем упоминают летописи казацкой старшины шестнадцатого-семнадцатого веков. А христианина-летописца все-таки весьма трудно заподозрить в написании сочинений, сильно отдающих «бесовщиной», если сам летописец сам не был свидетелем таких «чудес».
Среди других качеств, приписываемых характерникам, были способности перевоплощаться или неожиданно появляться в нужное время в нужном месте, хотя еще вчера того или другого характерника видели за десятки, а порой и сотни верст отсюда. Их отличала невероятная живучесть и невосприимчивость к боли, умение врачевать и т. п.
Молва приписывала им способности к предсказаниям. Казацкая старшина всегда советовалась с характерниками, начиная любое дело или поход на врага. И если характерник накладывал свое «вето», вносил свои коррективы в планы атаманов, с ним считались.
Все это держалось в глубочайшей тайне. Казаки всегда и во всем старались как можно меньше оставлять о себе информации. Речь, конечно, идет не о реестровых списках и не о письмах турецкому султану. Самое сокровенное оставалось скрытым от посторонних глаз и умов, пряталось за шутовской бесшабашностью и наигранной необразованностью.
Однако характерники, занимаясь своим ремеслом, пусть и на пользу «добрым людям», понимали, что грешат. По сути, творимое ими было запрещено церковью. И поэтому на исходе жизни характерники, отправлялись в монастырь. Все – как один. Между прочим, только такой уход, плюс обет молчания, который они давали, обеспечивал сохранение тайны.
Тайны, которая так и не разгадана до сих пор…
Ирина Гуцуляк,Владимир Пузий Киев
