Москва стала местом уникального эксперимента. Эксперимент этот возник без чьего-то вмешательства, просто сам. Занятым городским жителям не хватает времени обращать внимание на жителей четвероногих — собак. А те учатся жить по-столичному, изменяя раз и навсегда правила и законы собачьей жизни. Московские городские псы уже умеют пользоваться эскалатором и ездить на

Зоопсихолог Андрей Неуронов не боится больших мохнатых псов, бродящих по веткам метро. «Они никогда вас не укусят, — говорит он. — Есть другая опасность: могут положить голову на колени. Закапают костюм слюнями. Из лучших побуждений». Андрей много лет изучает поведение городских собак. Он считает, что процесс их эволюции начался в годы перестройки: тогда ослабла общая дисциплина, за псами перестали следить и у них появилась неожиданная свобода действий. Именно в этот момент собаки стали пользоваться общественным транспортом.

Сначала были электрички. Псы с окраин стали мигрировать в город, чтобы хоть как-то прокормиться: сказался общий дефицит продуктов в стране. «Это были псы-индивидуалисты, — вспоминает Андрей Неуронов. — Они ездили поодиночке, иначе бы их не пропустили в вагоны». Эти животные-гастролеры уже изначально были сильнее и умнее своих сородичей, такой естественный отбор.

Потом собаки освоили автобусы, троллейбусы и трамваи. Самый «песий» автобус ходил по Таганке: в него регулярно садились псы. Все как один рыжие, большие и тихие. Их никто не гонял, и местом их прибытия был Кутузовский проспект в районе Рублевки. Так собаки начали использовать транспорт в целях передвижения по мегаполису, так мало рассчитанному для пешеходов-людей и уж тем более псов.

Андрей считает, что умение пользоваться городским транспортом стало навыком, передающимся по наследству, генетически. Сегодняшние московские псы, обладая мудростью предков, вышедших из электричек и автобусов, перешли на качественно новый этап развития: они спустились в метро.

«Метро — самый сложный для них вид транспорта, — объясняет Андрей. — И освоить его собаки смогли только у нас. В Европе такое проникновение бродячих животных под землю было бы просто невозможно. Не из-за того, что они глупее наших, просто там гораздо выше контроль за бездомными животными».

Первым собакам в метро приходилось плохо: многим придавливало лапы эскалатором, кого-то давила толпа в часы исхода москвичей с работы домой.

Сегодня метропсы имеют свои любимые станции, собственные маршруты и четкий распорядок дня. Они почти не выходят на поверхность, это дети подземелья. Как привидения, они научились исчезать неизвестно куда в часы пик и появляться, когда под землей людей становится меньше.

Любимые станции и линии метро собаки выбирают, пользуясь железной логикой. Первое: подальше от центра. На окраине люди добрее, больше подают еды, меньше вероятность того, что тебя пнут или ударят. Второе: повыше к поверхности. Андрей выяснил из своих наблюдений, что собаки предпочитают станции неглубокого залегания: «Много их на Филевской линии, «Перово» и «Марксистская». Была одна собака на Люблинской линии, которая регулярно заходила в вагон и садилась на сиденье. Как только трогался вагон, этот «товарищ» вставал и шел по проходу, намечая «жертву» среди пассажиров. Выбрав кого-то одного, пес подходил к человеку вплотную и клал голову на колени, стараясь заглянуть в глаза. Так он добывал себе пропитание».

Подземные собаки часто не знают, что такое другие псы и песьи стаи: как стаю они воспринимают человеческое общество, в котором растут. У человека они и перенимают свои навыки. Пока что навыков не так уж и много, но только обладая ими, можно выжить в столице. Умение ездить в метро. Умение грустно и понимающе смотреть в надежде получить подарок. И способность жить вне стаи, в одиночестве, рассчитывая только на себя.
(c) Огонек