ландыш к ландышу, роза к розе, богу – богово, всем – своё.
для тебя же дожди и осень, шпиля тонкого остриё, родовая твоя обитель – замок чёрный среди лесов. что же проще: себя убить ли, натравить на прохожих псов? разум сходит на нет от боли, от тоски, что грызёт внутри.
ты – создатель таких историй, смерть в которых последний штрих.
ты – любитель балов в гостиной, где вальсируют мертвецы, разодетые в паутину: лорды, нищие, подлецы, оборванки, монахи – словом, все, кто глупо попался в сеть. в этом деле востёр ты, ловок: если нужно, как волки, сер, если нужно, как вепрь, отважен, быстр, как ветер, хитёр, как чёрт. крест и кости на флагах башен, каждый пойманный обречён.
у фантазий полынный привкус, цвет вина затхлых погребов, у тебя же – клыкастый прикус. ты не прячешь своих зубов, вертикальных зрачков не прячешь и не смотришься в зеркала. твои пленники тихо плачут.
замок, полный любви и зла.
замок, полный легенд/проклятий.
все тропинки ведут сюда, где сидишь ты, моля о счастье, что течёт где-то, как вода, что цветёт где-то васильками, летним зноем повисло над, выплетает венки руками…
у тебя же – ледник и ад, у тебя пустота и сырость, пол, коричневый от крови, и душа, где зияют дыры. ты давно её отравил ядом сладким любви и страсти, ядом горьким жестоких грёз.
есть ли кто-то, тебя ужасней, чтоб тебе избавленье нёс, обнимал твои плечи нежно, отпускал бы грехи, прощал – ещё большее зло и нежить – тот, кто понял твою печаль?
роза к розе, тюльпан к тюльпану, замок старый зарос плющом, в безвременье бесследно канул.
был ли ты, наконец, прощён?
(с)Шерил Фенн
