«Главное — не усложнять»

Во время проведения Международной конференции государств по распространению несущих программы сигналов, передаваемых с помощью спутников (Брюссель, 6—21 мая 1974 г.), был поднят очень важный в настоящий период вопрос. Делегат СССР заявил, что «проект Конвенции значительно выиграл бы, если в него будут включены положения об обязанности государств осуществлять вещание через спутники на другие государства только с ясно выраженного согласия последних, об обязанности государств исключать из программ, передаваемых с помощью спутников, материалы, наносящие ущерб делу поддержания международного мира и безопасности, направленные на вмешательство во внутренние дела других государств или подрывающие национальные законы, обычаи и традиции, а также положение о международной ответственности государств за всю национальную деятельность по использованию спутников для целей вещания» (см. «Доклад Генерального докладчика», изд. ЮНЕСКО/ВОИС). Ряд других делегаций, в том числе Франции и США (ныне одни из главных действующих лиц в видеопроизводстве и спутниковом ТВ вещании на СССР), придерживались того мнения, что эти предложения выходят за пределы компетенции и полномочий конференции и, соответственно, не вмещаются в рамки Конвенции.

Понятно, что тогда в мире шла политическая грызня, спутниковое и трансграничное ТВ и радиовещание было средством политической борьбы и, конечно же, ни о какой охране авторских прав никто тогда всерьез и не думал (иначе, делегат СССР, приведя тогда доводы об охране авторского права в перспективе, мог получить дополнительные козыри в дискуссии). Поэтому сейчас некоторые наши государственные деятели и ведомственные чиновники, вместо того чтобы впадать в оцепенение от фразы «защита прав зарубежных владельцев», могли бы напомнить «проклятым империалистам», что тогда, в 1974 г. и позднее, занявшись контрабандными поставками в СССР радиовещательных и телепрограмм (а со временем и несанкционированными поставками персональных компьютеров), иностранные производители фактически сами создали сегодняшнюю спорную ситуацию.

Но пока кабинетная мысль реагирует с огромным опозданием, население оперативно и без особых затей использует существующие правовые бреши. В частности, вот аргумент, который приводят продавцы приемных спутниковых систем, когда покупатель сомневается, не накажет ли его кто-нибудь за коммерческое использование сигналов спутникового ТВ: «На нашу территорию их никто вещать не просил, к тому же те сигналы, которые до нас доходят,— это лишь объедки с барского стола Европы, и не лучшего качества для коммерческого использования, так что платить тут и не за что. Вот пусть они сначала с нами договорятся, а мы посмотрим, стоит ли им платить». С одной стороны, не обманешь — не продашь, но, с другой стороны, сермяжная правда в таких доводах вроде бы тоже есть. Какие-то вопросы проясняет «Временное положение о порядке приема и распространения на территории СССР сигналов зарубежных программ телевидения, передаваемых через искусственные спутники Земли и другие средства трансграничного телевидения», утвержденное 11.11.90 г. Минсвязи СССР («ТКТ» уже разбирал этот документ в № 3 и б с. г.), но полной ясности все равно нет, поскольку, во-первых, оно временное неизвестно до какого срока, во-вторых, это лишь бумага одного из ведомств Союза, которая в условиях «парада суверенитетов» далеко не всем внушает трепет. Поэтому многие и не обременяют себя решением правовых головоломок, а просто стараются зарабатывать деньги на видеопоказе, чтобы успеть до того момента, когда будет строго определено, кого и за что надо наказывать, и начнутся повальные судебные процессы.

При этом не исключено, что поначалу судебная практика будет не всегда совершенной — требуется время, чтобы «отшлифовать» то, что создается сейчас фактически с нуля. Например, механизм наказаний за «соседствующий» вид преступлений — распространение порнографической продукции — отрабатывался в СССР уже много десятилетий (тем не менее еще до недавнего времени в определении наказания были с сегодняшней точки зрения явные перегибы).

Физиологическое искусство: «художника можно убить, но заставить замолчать его нельзя»

Оказывается, современная редакция статьи Уголовного кодекса, предусматривающая наказание за изготовление и сбыт порнографической продукции, целиком воспроизводит содержимое положения ЦИК и СНК СССР от 17.10.35 г. «Об ответственности за изготовление, хранение и рекламирование порнографических изданий, изображений и других предметов и за торговлю ими». Время, конечно, вносит свои коррективы — если уголовная практика считает «изготовлением» как создание нового фильма, так и тиражирование его, то вот с точки зрения Бернской конвенции тиражирование является лишь формой распространения произведения. Ряд международных правовых актов, предусматривающих право граждан на получение информации, также затрудняет однозначность оценок.

В принципе в конкретном случае, например в отношении зарубежных видеофильмов, можно поступить, исходя из ситуации, в законодательном порядке разграничить на «порнографию» и «эротику» (в зависимости от национальных и других особенностей каждой республики), разослав на места их полный регистр, четко предписывающий, что именно подлежит запрету. Для этого можно взять за основу уже существующие за рубежом классификаторы для видеотек. Например, в США фильмы не выходят в прокат без классификации «Moving Pictures Association jf America», которая присваивает фильму одну из прокатных категорий:

С — без возрастных ограничений;

PG — по разрешению родителей (например, «Назад в будущее»);

PG-13 — не рекомендуется детям до 13 лет («Рыжая Соня»);

К — детям до 16 («Танго и Кэш»);

Х — детям до 18 («Последнее танго в Париже», «Заводной апельсин», «Калигула»);

XXX — жесткое порно.

Если взглянуть на такие классификаторы с точки зрения материального производства, то их можно назвать своего рода «биржевыми котировками», определяющими потребительские качества продукции такой крупной индустрии, как кинематограф. С этой же точки зрения «биржевые котировки» не могут составляться на «мелкосерийную продукцию» — такую, как авторские телепередачи, время от времени тяготеющие к откровенности («Пятое колесо», «Адамово яблоко» и др.), театральные постановки, эстрадные номера и т. п. Здесь уже нужны «дежурные» методы оценки, в частности такие, как названные в выступлении на «Интервидео-91» адъюнктом кафедры уголовной политики и уголовного права Академии МВД СССР Бушминым Сергеем Ивановичем:

¦  Подпадание под дефиницию «порнография». Фильм представляет собой сплошной показ сексуальных сцен, не обусловленных художественной задачей (им уделено основное экранное время, используется детализированная разработка и преимущественное использование крупного плана, направленность освещения, демонстрация физиологических состояний тела).

¦ Экспертная оценка. Полученные стоп-кадром изображения из видеофильма сравниваются с контрольной группой из классических произведений; по результатам сравнения стоп-кадр не должен превышать по степени натурализма контрольную группу (Лукас Кранах «Серебряный век или Плоды ревности», 1530 г., П. П. Рубенс «Вакханалия», ок. 1615 г., Кутюр «Римляне времен упадка», 1847 г.).

¦ Методы аналогии (с определенными фильмами): «Таис» — Польша, 1984 г., «Амаркорд» — сцена с табачницей и сцена в машине.

Если говорить о более категоричных критериях, то, например, в Германии порнографией считается изображение: насильственных сексуальных действий, сексуальных злоупотреблений с детьми, сексуальных действий с животными. Все остальное — уголовно не наказуемо.

В законодательстве существует ряд тонкостей, которые полезно знать. Например, следует поостеречься показывать порнофильмы лицам, не достигшим 18 лет, так как теория уголовного права предлагает квалифицировать это по совокупности двух статей: за изготовление и сбыт порнографической продукции и за развратные действия по отношению к несовершеннолетним. Ибо ст. 120 УК РСФСР и аналогичные статьи союзных республик к развратным действиям относят не только физические действия, но и интеллектуальные, к которым, как это ни парадоксально звучит, относится видеопоказ. Предлагается также действия переводчика по переводу порнофильма квалифицировать как соучастие в совершении преступления.

А в перспективе во главу угла правовой политики будет ставиться не защита абстрактной «общественной нравственности», а защита нравственных представлений каждого отдельного человека. Разница здесь в том, что если сейчас подобные дела возбуждаются по заявлениям тех или иных организаций, то будут возбуждаться по предъявлении иска отдельным гражданином, например, считающим, что фильм причинил вред его представлениям о сексуальной сфере. Подобные дела (так называемого «частного обвинения») должны быть сродни, например, делам об изнасиловании, где дело принимается к производству лишь по заявлению потерпевшего. Но опять же акт причинения вреда должна будет устанавливать экспертная комиссия, которая будет оперировать уже иной терминологией, чем во времена 228-й статьи, на этот раз отправной точкой экспертизы будет такое понятие, как «культура». Подобную терминологию предлагает, в частности, кандидат искусствоведения, ст. научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института искусствознания Яков Борисович Иоскевич:

«Есть три базовых термина: эротика, секс и порнография. И их очень часто путают. Давайте разберемся в самом общем виде, что это такое. Секс как таковой — это реальная половая жизнь человека во всех ее многообразных проявлениях. И хотя сексуальная культура у разных народов различная, в основе все-таки лежит явление достаточно единообразное, связанное с онтологией человека — с потребностью продолжения рода и тем удовольствием, которое человек при этом получает.

Эротика — это способ отражения секса в культуре. Поэтому эротическая культура, конечно, отличается в разных странах и в разные исторические периоды. Скажем, эротическая культура Древней Индии или Китая отличалась от таковой в Скандинавских странах.

А порнография — это такой способ отражения секса в культуре, который выходит за рамки данной культуры. И ничего другого больше придумать нельзя. Именно поэтому то, что выходит за рамки эротической культуры в одной стране, не будет являться порнографией в другой стране и культуре. Помните картину «Белое солнце пустыни»? В одной из сцен у женщин из гарема были открыты лица, потому что мужчин вблизи не было. Когда же к ним вошел мужчина, они подняли подолы своих платьев, закрывая лица. Для их эротической культуры публичное обнажение лица — это самый страшный грех (то же, что публичное обнажение женских ног для европейской страны XIX века)».

Какие же сегодня предлагаются методы борьбы с порнобизнесом в СССР, принимая во внимание, что сегодня многое отдается на усмотрение местных властей?

Предлагаются пути как карательные, так и экономические. Например, начальник Управления профилактической работы МВД СССР Нина Тарасенко предложила ввести государственные прокатные удостоверения для видеоточек с установлением прогрессивного налога и даже частичной оплаты в валюте за лицензию на прокат эротических лент и фильмов, пропагандирующих насилие, предусмотрев ответственность за нарушение всех этих правил (включая возрастной ценз зрителей).

По всей видимости, подобная подконтрольная легализация порнопоказа (например по закрытым каналам кабельного ТВ) действительно может дать богатый доход в бюджет. Ведь даже за рубежом, где рынок насыщен порнографией, спрос на нее никогда не снижается. И в принципе продюсеры готовы снимать порнофильмы даже для животных (в силу адекватности физиологических реакций), если бы те были в состоянии платить.

Ожидается буйный расцвет порнобизнеса в СССР

Чтобы проиллюстрировать, в каком тупике (если не сказать сильнее) мы все находимся, расскажем об одном из рабочих совещаний по проблемам охраны нравственности, которое пришлось посетить в ходе подготовки материала. Если кто не знает, Министерство культуры СССР выходит окнами на Старый Арбат — один из главных притонов в стране; упомянутое совещание проходило в кабинете замминистра на шестом этаже, все это время очередной оратор под окнами читал откровенно похабные стихи, причем от всей души, так что даже на такой высоте было отчетливо слышно. Стражи порядка эту публику боятся как огня (более того — нередко берут под защиту), что естественно — численность мафии намного превышает численность милиции. Все это прекрасно понимали участники совещания, ставя перед собой скромную задачу: попробовать в условиях этой транссоюзной вакханалии найти хоть какие-то рычаги воздействия.

Выступил Ролан Быков со своим видением проблемы. Оно своеобразно: Р. Быков в течение многих лет был свидетелем и участником создания различных организаций и теперь убежден, что учреждение специального органа по охране нравственности в наших условиях моментально выродится в очередное тунеядствующее ведомство. Его предложение; возложить эти функции на обновленные Госкино, Гостелерадио (что показательно, все специалисты продолжают оперировать старым названием ГКТР, как наиболее осмысленным, чего не скажешь о высосанном из пальца выражении «Всесоюзная телерадиокомпания»), Госкомпечати и т. п. Ролан Быков привел очень убедительный, на наш взгляд, аргумент: каждый вид искусства обладает собственным языком, и только киношник, скажем, сможет оценить степень «неприличности» той или иной сцены кинофильма, но никак не полиграфист. А в данном случае важно именно дать адекватную оценку, чтобы присвоить произведению соответствующую классификационную группу, ориентируясь на которую сам зритель (или читатель), в первую очередь, будет волен решать : выкладывать за это дело деньги или нет. С этой точки зрения, безусловно, необходимы какие-то группы специалистов, способных присвоить тот или иной индекс произведению. Если этот индекс будет стоять на афише или на книге, зритель будет предъявлять претензии только к самому себе: его предупреждали!

Но, продолжил Р. Быков, до тех пор, пока не наступит определенность, любая работа в этом направлении малопродуктивна, если не сказать, что в ряде случаев работа экспертов будет просто вредна (достаточно вспомнить легендарные реперткомы). До тех пор, пока, с одной стороны, не будет принят закон об отделении государственных служащих от коммерции, а, с другой стороны, государственный служащий не станет полностью материально независимым человеком, бессмысленно даже упоминать слово «эксперт». Ибо специалист, доведенный нищетой до состояния, когда он готов продаться кому угодно, независимым и объективным экспертом быть не может — а других специалистов у нас нет. Таким образом, сказал Р. Быков, вопросы нравственности тесно связаны с вопросами собственности, а с вопросами собственности у нас хуже некуда, и здесь круг замыкается.

Чтобы подкрепить аргументацию Ролана Быкова о взаимосвязи нравственности и собственности, обратимся к делам «частного обвинения», рекомендуемым чуть выше Сергеем Бушминым с кафедры МВД СССР. В принципе наше уголовное законодательство и сейчас не возбраняет любому гражданину подать в суд на видеосалон, демонстрирующий порнофильмы. Проблема в другом: какая участь затем ожидает этого гражданина? Само собой разумеется, что порнобизнесмен откупится от любого суда и следствия: у него есть деньги, связи «наверху» и в уголовной среде. А вот гражданин, оберегающий нравственность, в лучшем случае отделается переломом нескольких ребер, а в худшем — исчезнет и его даже искать никто не будет. Фактически оставшись без органов госбезопасности, СССР сейчас сравнялся с Колумбией, с ее «Медельинским картелем», кокаиновыми баронами, уголовным террором и клубами гомосексуалистов. Ролан Быков как раз рассказал, как в одной из слаборазвитых стран он наблюдал воочию проявления мощнейшей индустрии растления малолетних посредством специальных клубов гомосексуалистов. Это колоссальные деньги, и это ничем не остановить.

Впрочем, остановить можно. Не так давно к нам на консультацию приезжал представитель одной из наших среднеазиатских республик, собирающийся разворачивать у себя сеть кабельного ТВ. У них все решается проще: глава республики, получив сигнал, что по одной из кабельных сетей прошел порнофильм, на полтора месяца, под страхом немедленной конфискации оборудования, «заморозил» по всей республике показ вообще любой зарубежной видеопродукции. Теперь там сами видеобизнесмены лучше любой милиции следят друг за другом, чтобы кто-нибудь, не приведи господь, не повредил нравственности — слишком велики окажутся убытки. Правда, говорят, что в

этой республике сильная исполнительная власть потому, что там руководит всеми проклинаемая «партийная мафия». Но если оглянуться на шесть лет назад, то окажется, что при «них» у простого человека была реальная возможность и на курорт съездить, и что-то в магазине купить. Современная же постперестроечная «деловая мафия» подгребла под себя все подчистую, лишив на долгие годы большинство населения абсолютно всех возможностей. В этих условиях порнография может остаться чуть ли не единственным развлечением обывателя, и уже в силу этого она чисто экономически непобедима и, несмотря ни на что, будет процветать. Прогнозируемый же после вступления в силу новых Основ гражданского законодательства, с их требованием обязательного получения согласия правообладателя, кризис коммерческого ТВ, которое хоть как-то можно было регулировать, приведет к еще большему расцвету порновидеосалонов, как правило, «на хате», благо видеомагнитофонов за эти годы у мафии прибавилось.

Ограничивающая роль государства и общественности

В конце прошлого года в США было объявлено о предстоящем издании нового кровожадного романа «Американский псих». Национальная организация женщин призвала к бойкоту книги, требуя вообще защиты женщин от садистских издевательств в печати и на экране. Государственные и судебные власти не вмешивались в дискуссию. Газета «Нью-Йорк тайме» однозначно охарактеризовала ситуацию: определять, оскорбляет ли роман общественную мораль или нет, будет лишь сам читатель, который вправе не покупать либо отложить книгу. Тем не менее, учитывая все возрастающие призывы вернуть Америку к временам пуританской морали, руководство издательства посчитало издание романа «плохой рекламой». Такая же ситуация сложилась с видеороликом Мадонны «Оправдай мою любовь», который руководство «Эм-Ти-Ви» не решилось показать по музыкальному каналу. Очевидно, что если и в СССР от общественного мнения будет зависеть предоставление льгот или фондов кинематографистам, это будет их удерживать в рамках. Однако для того, чтобы общественное мнение принималось во внимание, оно должно как-то материализоваться, например в виде результатов опросов. Вероятно, работникам телестудий будет в связи с этим интересно ознакомиться с тремя несложными правилами социологии, предложенными директором Института социологии АН СССР, президентом Советской социологической ассоциации В. Ядовым:

1. Если в публикации об опросе общественного мнения отсутствуют сведения о составе опрошенных (выборка), не верьте, что бы там ни говорилось. Пусть вас не гипнотизируют численные величины выборки (тысячи опрошенных!). Не в этом суть. Главное — качество отбора опрашиваемых, насколько их состав по основным показателям (пол, возраст, социально-профессиональные группы) уклоняется от фактического распределения в данном регионе и соблюдалось ли правило равной вероятности быть опрошенным. Добросовестный и знающий специалист проведет так называемый «ремонт» выборки, устранит сдвиги в сторону какой-то группы населения, в составе читателей газеты например, но пусть этот сдвиг имеется. Нам обязаны о нем сообщать. Абсолютно достоверных данных вообще не бывает. Главное — знать пределы ошибок, ограничения выводов. Нужна короткая фраза: репрезентативный по полу, возрасту и образованию опрос населения такого-то региона с ошибкой плюс-минус столько-то процентов и со сдвигом в сторону, скажем, большего

представительства населения такой-то национальности. Теперь мы сами можем судить, насколько верны рассуждения о «большинстве» и «меньшинстве» в определенных позициях опроса. Если большинство составляет 54 %, а ошибка в пределах до 5 %, то в действительности таковым может быть и 49 и 59 %. Надо сравнивать с другими распределениями.

Грамотное представление данных опроса вообще заставляет читателя думать и вникать в существо проблемы, а не заглатывать вслепую предлагаемые толкования и интерпретации. Если нам не сообщают сведений о выборке опрошенных, значит, либо опрос проводился непрофессионалами, либо недобросовестно, либо — еще хуже! — нас хотят ввести в заблуждение.

2. Вы должны знать полную формулировку вопроса и распределение всех ответов. Ссылки на недостаток места в газете или ином сообщении не могут быть здесь оправданы. Когда я читаю, что, к примеру, в поддержку Президента «решительно» высказались столько-то, я подозреваю авторов публикации в недобросовестности или хитроумии. Большинство здравомыслящих людей в такого рода случаях высказывается осторожнее, предпочитая формулу «в основном», «пожалуй» или что-нибудь близкое к этому. Либо такой вариант и не был предусмотрен, либо нам не приводят полные данные. Когда вам преподносят комментарий и в скобках проценты в пользу того или иного суждения, знайте: вам навязывают свою позицию. Вы должны знать всю правду, в каком контексте, в ряду каких иных суждений получены эти ответы и эти процентные распределения. Пусть последующий комментарий истолкует приведенные данные. Можно с ним согласиться, но можно составить и собственное мнение.

В печати уже немало написано про хитроумно сформулированный вопрос, предлагаемый на всенародный референдум. Мы знаем, однако, что толковать ответ на него можно по-разному: либо за единое, либо за обновленное, либо за социалистическое федеративное государство, либо за соблюдение прав человека независимо от национальности, либо за все, вместе взятое. Недавно состоявшийся съезд Советской социологической ассоциации высказал свое недоумение по поводу формулировки вопроса референдума. Он задуман так, чтобы заведомо избежать однозначного толкования результатов, но при этом обеспечить преимущество голосов «за».

3. Любая публикация по итогам опроса общественного мнения должна иметь ссылку на организацию или лиц, проводивших опрос. Недобросовестность в опросах общественного мнения должна наказываться не менее строго, чем дезинформация в сообщениях журналиста или телекомментатора.

Таким образом, если поступать согласно рекомендациям В. Ядова, результаты опросов общественного мнения приобретают значимость, сравнимую со значимостью референдума, и могут явиться основанием для принятия

 законодательных актов. Но не менее ценно то, что, если результату опроса можно будет доверять, это будет ценным подспорьем для принятия решений в бизнесе. А. П. БАРСУКОВ, журнал "ТКТ", 1991, № 10 

 

РЕТРОСПЕКТИВА

Утилизация навоза

СПРЕДЕР EL54-3000 – жижевоз, бочка для навоза

Вместимость цистерны 13'600 л, на двухосном шасси с подвеской системы «ТАНДЭМ». По материалу gea-farmtechnologies