Как жили…

У меня новая ценная находка – еще одна книга, с которой жалко расставаться, и новое имя, которое хочется запомнить. Татьяна Дервиз. Правильнее будет – Татьяна Евгеньевна. Человек заслуженный и известный: астрофизик, кандидат физико-математических наук, автор более 25 научных работ; была ученым секретарем Головного Совета по астрономии, много лет преподает в Петербургском университете…

Но все эти сведения я почерпнула только что во всезнающей Сети, а вчера с сожалением перевернула последнюю страницу небольшого формата книжки. Название ее, как я поняла по прочтении, наверняка выбрано самим автором и точно ее (автора) характеризует. «Рядом с большой историей». И в повествовании своем Т. Дервиз неоднократно подчеркивает, что не дает оценок, не претендует на полноту описания – пишет только то, что видела и знала сама, и высказывает только свое (частное, любительское) мнение. Такая вот строгость к своему слову, воспитанная десятилетиями научной работы. И, быть может, там же, в научных трудах выработанная экономность слова, тщательная отобранность деталей и подробностей. И потому все ярко, выразительно, зримо.

«Однако мне в душу хорошая мебель запала, особенно после того, как я побывала у другой нашей знакомой, тоже в коммуналке. Вот здесь царил стиль! Правда, хозяйка осталась после блокады одна, и потому не было тесноты, но такого сочетания красоты и удобства я больше не видела нигде. Часть вещей осталась у нее от прошлого, но что-то она докупила и привела в порядок собственными руками. Кровать была отгорожена шкафом и ширмой, в которую были вставлены куски очень красивой старинной ткани.

Комната была удлиненная; ближе к двери стоял круглый красного дерева небольшой обеденный стол с четырьмя соответствующими стульями. Тут я узнала, что хорошую мебель никакими скатертями не закрывают, а только когда едят, то кладут сначала фланель, чтобы не стучало, а сверху скатерть. Возле стола был небольшой буфет без стекол. А ближе к окну у нее была сделана гостиная. Павловские диван, два кресла и небольшой столик. И неважно, что были и другие какие-то вполне функциональные вещи, они совершенно не мешали и не бросались в глаза».

Книга имеет подзаголовок – «Очерки частной жизни ХХ века», уточним: той части века, что пришлась на детство и юность Татьяны Евгеньевны, – 40-е, 50-е и начало 60-х. А это, как вы понимаете, и война, и репрессии, и борьба с космополитами и с чем тогда еще боролись… Все это есть в книге, но – опять же! – только в той степени и в той части, что касалась семьи и собственно детей.

«И все-таки средняя планка уровня образования была, смею утверждать, гораздо выше, чем сейчас. Не проходило месяца (в течение 8 лет!), чтобы нас не водили в музеи, и не по одному разу! В Зоологический. Арктики, Этнографический, даже Артиллерийский и Военно-Морской. Чаще всего, конечно, в Эрмитаж и Русский музей. А уж квартиры Пушкина и Некрасова мы знали как свои.

Уроки химии и физики в старших классах сопровождались экскурсиями «на производство». И даже девочкам (и мне в том числе) они были очень интересны. Мы видели, как делают стекло, как обрабатывают турбину для гидростанции, как изготавливают галоши и резиновые игрушки, как разливают в формы жидкий металл, как наматывают провод на огромный трансформатор и как делают шоколад и конфеты. Не помню, чтобы кто-то прогуливал такие походы. И во всем этом была заслуга наших скромных учительниц».

Главы озаглавлены предельно просто, без всякой фантазии: «Что ели», «Что носили», «Как учились»… «Идеологическое воспитание», «Зрелища» и т.д. Но текст «перевешивает» эти скучные «таблички» - книга богаче и содержательнее заданной схемы, потому что написана ярким, одаренным человеком, получившим хорошее воспитание. Об этом, последнем, нельзя не «догадаться», прочитав главы о культурной жизни Ленинграда той поры. Человек, с детства приученный к театру и увлеченный им, получивший яркие впечатления от лучших спектаклей и игры знаменитых артистов, позже завсегдатай Филармонии, который спустя полвека может назвать самые заметные события музыкальной жизни города… И, конечно же, книги – с раннего детства. И не просто книги, а Литература – именно так, с большой буквы.

«В деревне во время войны я видела две книги, которые побили все рекорды: сборник стихов Сергея Есенина без обложки, перетянутый резинкой, где каждая страница с махровыми краями была отдельно, и «Три мушкетера» в академическом довоенном издании с картинками. У нее тоже все страницы выпадали из переплета, в нескольких местах были вложены тетрадные листки, на которых не слишком хорошим почерком были восполнены утраченные части текста, а картинки были дополнены более яркими деталями, например звездой героя Советского Союза на плаще д'Артаньяна или фашистской свастикой у Ришелье».

Татьяна Евгеньевна не намного (не на поколение, по крайней мере) старше меня, и «кусочек» времени ее молодости захватила и я во вполне сознательном возрасте. Многие описанные ею реалии мне хорошо знакомы. Многие, но не все и не так подробно, точно, не так вкусно, как это получилось у Т. Дервиз. Наверное, уже тогда вырабатывался у нее пристальный (научный) взгляд на окружающую действительность, умение анализировать, выделять главное, характерное.

Большая часть этой книги была напечатана в журнале «Звезда» и отмечена премией журнала за лучший дебют 2009 года. Стало быть, в литературу Т.Дервиз  вышла уже после 50. И дебютом не ограничилась. В Инете я нашла ее книгу «Наука ты наука» (2006 г.).

Буду читать!