Сидоров эту неделю болел и не ходил на работу. Днем в среду он прилег вздремнуть, а часов в пять проснулся от того, что в комнате кто-то был. Он осторожно приоткрыл глаза. У книжных полок, спиной к нему, стояла молодая женщина. Блондинка со средне-миленькой фигуркой. Она водила пальцем по корешкам книг. Сидоров помотал головой: сон, наверное. Он никому не давал ключи от своей квартиры, никогда.
Но она не исчезла. Продолжала ходить по комнате, видел Сидоров из-под ресниц. Вот она стала в профиль. И личико тоже миленькое. Лет двадцать пять, самое большее. Не накрашенная. В тонких очках.
На столе стояла ее сумочка. Сидоров кашлянул. Она повернулась к нему.
- Вы кто? - спросил он как можно веселее и сбросил плед: он был в одежде, в джинсах и просторной домашней рубашке.
- Не вставайте, - сказала она и вытащила из сумки пистолет. - Закройте глаза.
Сидоров почувствовал, что он не хочет вскакивать, выбивать оружие у нее из рук, бить окно, звать соседей или милицию. Он только спросил:
- Это правда?
- Да, - сказала она.
- Обязательно сегодня?
- Нет, не обязательно, - она вытащила из сумки розовый ежедневник, ухватила ленточку закладки, раскрыла. - Ну, когда вы хотите?
- Давайте в понедельник, - сказал он.
- А почему? Я должна спросить, почему. Так полагается.
- Сегодня среда, - сказал Сидоров. - Уже не считается. Я хочу, чтоб у меня было три чистых дня. Четверг, пятница, суббота. А в воскресенье я уже буду ждать. Можно?
- Пожалуйста, - она спрятала в сумку пистолет и ежедневник. - До свидания.

И пошла к двери.
- Постойте! - крикнул Сидоров; она остановилась, обернулась. - А можно было попросить через месяц?
- Можно было, - сказала она. - Максимум сорок дней.
- А сейчас, значит, уже нельзя? - у него дыхание остановилось.
- По правилам нельзя, - она улыбнулась. - Но для вас я могу сделать исключение. Но я вам не советую. Это будет очень тяжелый месяц. Вы начнете суетиться. Пытаться что-то доделать или переделать. Пить. Молиться. Лечиться. Уезжать далеко. Или сидеть не шевелясь. Но ведь это ничего не меняет!
- Откуда вы такая умная? - спросил Сидоров.
- Мне мама рассказала, - простодушно ответила она.
- Мама?
- Ну да, у нас семейный бизнес. До свидания.
- Погодите, - сказал он. - Поцелуйте меня.
- Я на обед ела греческий салат, - сказала она. - От меня луком пахнет.
Сидоров обнял ее и силой поцеловал. Они сделали все, не раздеваясь, а потом побежали вниз, в кафе, хорошо поужинали, выпили вина, вернулись и снова повалились на диван, поверх пледа. Потом расстелили простынку. Сидоров задал ей жару, показал, на что способен опытный сорокалетний мужик, она визжала, стонала, шептала спасибо спасибо спасибо, выворачивалась так, этак и по-всякому, просила еще, преданно целовала ему грудь, живот и ниже, дрожала, говорила, что больше сил нет, а Сидоров потрепал ее по затылку, откинулся на подушку и поглядел в потолок.
- Тебе хорошо? - спросил более по привычке.
- Но это ничего не меняет, - сказала она. - Понедельник.
Голая встала, подошла к столу и раскрыла сумочку.

(с)clear_text