Любовь – это страдание. Она неотделима от боли. Те счастливцы, кому выпало испытать величайшее в мире счастье, обречены платить за это нестерпимой болью. Цветок, сияющий у них в сердцах, порой превращается в пылающий костер, пожирающий все вокруг, терзающий, источающий боль и ненависть. Все в мире уравновешено. И если ты сегодня смеешься, будь готов завтра плакать. Ты имел неосторожность быть счастливым? Что ж… получается ты в этом виноват, придет время платить по счетам. Все люди мечтают о безграничном счастье, хотят, чтоб с их губ не сходила улыбка, а в доме жила только радость. Глупцы! Ни один человек не выдержит только веселье, никому не дано быть счастливым всегда. Это не в природе человека. Если у него все хорошо достаточно продолжительное время, он не вытерпит и создаст себе проблемы сам. Ничто не вечно, ни радость, ни печаль, ни ненависть, ни любовь. И если вдруг человеку встречается что-то вечное, то скорее всего он это раздавит, разобьет, уничтожит, потому что… Потому что так должно быть… И мне не больно. Точнее нет… мне больно, но я хочу этой боли, хочу страдать, потому слишком долго моя жизнь была ровной и гладкой. Хочу, чтоб она стала разной, хочу быть безмерно счастливой, а потом несчастной, хочу, чтоб душа пела от переполняющих чувств, а потом опускалась на самое дно и рвалась от рыданий. Я люблю и ненавижу. Мы вместе, но иногда так хочется послать все к чертям. Но так будет и впредь, никуда ты от меня не денешься, и я от тебя ни на шаг, потому что каждый вздох, каждый взгляд, каждое движение теперь на двоих. Ты мое продолжение, а я твое, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии. Может, это лишь бред и фантазии. Может, все будет не так, может, уже сейчас все не так. Но я так чувствую… Мне больно и я этим счастлива. Лишь в страдании человек возвышается, если он силен, и опускается, если он слаб. Я хочу быть сильной. И я все смогу и выдержу, с улыбкой, если потребуется.

Никого не будет в доме,
Только ты и я.
И никто не скажет слова -
Говорить нельзя.

Ты меня не замечаешь,
Только в стену взгляд.
Тишиной меня терзаешь -
Частый наш обряд.

Ледяную эту стену
Растоплю рукой,
Разорву немую сцену.
Ты теперь со мной.

Даже если ты, мой милый,
Холоден как лед,
Знаю, это ненадолго,
Злость твоя пройдет.

Потому что руки, губы,
Все твое – мое.
Ты ведь тоже это знаешь:
Мы с тобой – одно.

P.S. Есть такая легенда – о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекрасней всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника, и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания…
Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. но мы, когда бросаемся грудью на тернии, – мы знаем. Мы понимает. И все равно – грудью на тернии. Так будет всегда. (Колин МакКалоу – «Поющие в терновнике»).