-Стоит ли миг полета того чтобы все оставшееся время лежать на скалах с разбитыми крыльями?
  -О да!

 

Яркое. Ослепительно яркое солнце слепит глаза. Почти белый шар на фоне необычновенно светлого голубого лоскута неба. Липкие нити полубреда тянут к земле. Уже совсем не больно. Привык что ли? Или просто я уже одной ногой на том свете? А может защитная реакция организма? Сколько вопросов. А мне совсем не хочется искать на них ответы. Я просто смотрю в небо и иногда перед моим затуманенным взором плывут такие яркие и захватывающие картинки - все что я видел до поадения. Что испытал.
От скал идет жар. Они им дышут. Дышут в мою покалеченую спину.
Сначала кровь заливала глаза и было чертовски неудобно смотреть. Но я не смог поднять руки чтобы смахнуть капли жизни с лица. Теперь она запеклась. И лишь когда я морщился - чувствовал кожей корку, что сковала мое умирающее тело.
Сколько я тут лежу?
Не знаю. Да и важно ли это. Сейчас. Ведь все, ради чего я жил уже позади. И лишь моя память останеться живой до моего последнего мига. Я буду помнить. Помнить прохладный ветер в лицо. Буду помнить белые пушистые облака, в которые врезаешься с такой легкостью и необыкновенным ощущением счастья. Что заполняет тебя всего. Теплоту солнца, греющего спину. И эту легкость. Это мощь. Крылья.
Во что они превратились сейчас?
Хорошо что я не могу повернуть головы и увидеть то, что осталось от них. Это было бы жутким зрелищем. Я не уверен, что смог бы на это смотреть.
Легкая тень легла на мое лицо. Или мне это уже кажеться?
Я с трудом оторвал взгляд от такой родной и далекой синевы.
Рядом со мной, разглядывая, сидел на корточках старик. На нем были какие-то лохмотья - не то старая ряса... или что-то еще более мешковатое. Из грубой серой ткани, которую от ее срока существования уже и тканью-то назвать было сложно. Сквозь прорехи в балахоне выглядывало белое костлявое тело.
-Ты тут так давно... - скрипучий голос абсолютно не раздражал. Наверное я и правда очень долго здесь лежу - что рад даже обществу старика.
В его глазах светилась забота и такое сострадание, что я едва не пустил слезу от жалости к себе.
-Не знаю. - слова давались на удивление просто, хотя минуту назад я четко помнил, что не могу вообще пошевелить языком.
-Давно... - он еще раз окинул взглядом мое умирающее тело и подняв голову, взглянул на небо. - Красиво?
-Да. Это было просто потрясающе. - по моим потрескавшимся губам пробежала счастливая улыбка.
-Сколько ты был там?
-Всю свою жизнь.
-Но ведь это не так. Ты летал от силы-то час.
-Но именно когда я поднялся в небо - я начал жить. Все что было до и после уже не имеет значения. Я пробыл там всю свою жизнь.
Он снова посмотрел на меня. Устало. Как отец на провинившегося глупого ребенка. И от этого отцовского взгляда мне стало как-то не по себе.
-Скажи... а оно того стоило? Чтобы столько времени медленно умирать на этих скалах?
Я широко улыбнулся, погружаясь взглядом в небо, что жило надо мной. Жило когда я был там. И жило когда я умирал. Оно всегда будет жить. А я бы не смог жить - если бы умерло оно.
-О да... оно того стоило. И не было ни секунды, когда бы я пожалел о том что сиганул в объятия синевы.
Он кивнул, поднимаясь. Я было подумал что он собирается уходить. Но он повернулся ко мне и протянув руку сказал:
-Тогда пошли. Я пришел за тобой. Хватит тебе уже тут лежать. Ты выучил этот урок. Вставай.