капитан_Немо_ все записи автора

 

ЖЁСТКИЙ ИГРОК
(TOUGH GUY)

ЖИЗНЬ НА ГРАНИ

 

 

      Я познакомился с Шелдоном Кеннеди весной 1990 года в раздевалке Red Wings. Нас представили друг другу и вдобавок поселили вместе, чтобы мы сообща восстанавливались, неправда ли весело? Мы нашли с ним общий язык. Меня недавно освободили из тюрьмы, а у него закончился курс реабилитации. Мы прикрывали друг другу спину. Так поступают настоящие друзья, так делали и мы.
К нам приставили еще одного парня. Звали его Дейв Уинхэм. Дейв работал помощником тренера в Detroit Drive, футбольной команде нашего владельца М-ра И. Дейв отвечал за силовые тренировки и физическое состояние команды. Он должен был шпионить за нами, в чем нам и признался. Он рассказал, что руководство требует от него следить за нашими действиями. Мы с ним подружились.
Мы поселились в центре Детройта в Lafayette Towers, расположенных всего в нескольких минутах ходьбы от Greektown. Дейв тренировал нас, и мы подходили к тренировкам очень ответственно. Огромное количество аэробных упражнений, занятия с весом, лед. Я чувствовал себя прекрасно. Мне хотелось быть готовым к следующему сезону. Курить я, конечно, не бросил, а порой добавлял к этому по огромной щепотке курительного табака Copenhagen или Skoal.

   
        Никто даже не имел представления о причинах беспокойства Шелдона. Спустя несколько лет, стало известно, что он подвергался сексуальному насилию его детским тренером Грэхэмом Джеймсом. Джеймса в итоге посадили в тюрьму на три с половиной года. В своей книге, Тео Флери рассказывает, что также подвергался насилию, выступаю за команду Джеймса. Тогда Джимми Ди, не зная всей истории, дал задание Дейву контролировать, чтобы Шелдон регулярно созванивался с Грэхэмом Джеймсом. Wings считали Джеймса частью огромной семьи и полагали, что тот поможет Шелдону оставаться в завязке. Джеймс, эта заноза, ему постоянно названивал.
Дейв, Шелдон и я очень хорошо ладили. Нам всегда было очень весело. У нас дома всегда была отличная еда. Мы покупали стейки и жарили их, шли в магазин и покупали шесть видов мороженого с десятью разными начинками. Дейв не давал нам долго торчать дома, и Шелдон и я очень уставали. Он был для меня как младший брат. Я звал Шелдона "Мо Мэлли." Однажды, мы пели песенку про имена, и мне достался момент про Мо Мэлли: " Shelly, Shelly, Mo Melly, banana-fana, bo-belly, fee-fie-fo-Felly. Shelly." Мы были готовы смеяться без остановки. Я будил его, в 5 утра вскакивая на его кровать с криком: "Просыпайся, Мо Мэлли! Просыпайся, Мо Мэлли! Пошли кататься на лыжах!"

       У нас были Харлеи еще до того, как у всех поголовно появились Харлеи, мы любили на них кататься. Помню, как мы приехали на инх на тренировку – все были просто в шоке: "Ребят, вы совсем спятили?" Мы выделялись среди остальных, будто мы были такими "плохими парнями." Но нам всего-лишь нравилось кататься. Мы любили прокатиться до Альпены, штат Мичиган – четыре часа в седле. Однажды был просто сумасшедший ливень, и мы обгоняли фуры. Из-под них вылетало море брызг, и мы не могли ничего видеть, так что обгоняли их наугад. Так мы и жили своей жизнью. Мы жили сурово, и мы играли сурово, на льду и вне льда.

        На харлеях очень сложно ездить на заднем колесе, поскольку они очень тяжелые. Я мог поднять свой ненадолго, и то благодаря конструкции. У меня была Nostalgia. Я называл её "Корова Му-му." Она была черного цвета, и на ней было кожаное седло. Байк Мо Мэлли был невероятно тяжелый. Он гонял на бирюзовом Fat Boy. Кроме этого, я купил себе черно-серую Yamaha V-Max, быстрейший байк из разрешенных для дорог общего пользования. Сейчас таких уже не выпускают. Если на нем хорошенько газануть и не держаться – тут же окажешься лежать спиной на земле. Сумасшедший байк. Также у нас были два внедорожника WR500, созданных для мотокросса. Они были довольно высокими, так что Мо Мэлли приходилось наклонять мотоцикл, чтобы достать ногами до земли. Мы рисовали ими круги на асфальте, ездили только на заднем колесе, а иногда загружали их в мой фургон и выезжали за город, на север от Флинта. Там всегда было полно грязи и холмов, достигавших 5 метров в высоту. Мы катались в ковбойских сапогах, джинсах и, в зависимости от погоды, в футболках или без, при этом всегда были в шлемах и защитных очках.
          Мы парили по воздуху, словно дети смеялись и шутили. То были чистые и безалкогольные моменты. По-настоящему веселые моменты. Мы смеялись до колик в животе, наблюдая за кувырканием друг друга в грязи.
           Мне нравилось так проводить время. Мы катались так, что все посторонние мысли нас покидали, мы были сосредоточены только на байках. Так мы могли хотя бы временно не думать обо всем том дерьме, которое происходило с нами.
Нам приходилось все это скрывать, поскольку неприятности от руководства команды были бы обеспечены, попадись мы им на байках. Как- то раз после такой поездки, нам позвонили из команды: "Где вы были, ребята?", - они заподозрили, что мы были на вечеринке. Мо Мэлли и я окинули друг друга взглядом и, покрытые грязью с ног до головы, рассмеялись.
Каких только аппаратов у нас не было – мотоциклы, водные байки, тачки. Окружающим нравится наблюдать, как нхловцы развлекаются на своей технике, за такие развлечения денег не берут.
Шелдон получил повреждение на второй год своего контракта. Он ехал по парковке Lafayette к выезду, где нужно вставлять карту в приемник, и, слишком близко прижавшись к бетонному столбу, сломал себе левый локоть, торчавший из окна. У него было раздроблено предплечье от запястья до локтя. От кости ничего не осталось – она была полностью раздроблена. Врачи даже собирались ампутировать ему руку, но затем имплантировали ему пластину на девятнадцати саморезах. Ему дополнительно пришлось носить корсет как у парня из рыбки по имени Ванда. Мо Мэлли посещал тренировки и мог управлять моим катером, не снимая своего корсета. Боль была на столько сильной, что он постоянно принимал обезболивающие.
             

      1 декабря 1990 года мы играли против Чикаго, когда Эдди Белфор задел меня коньком, сломав мне левое запястье. Я выбыл на месяц, но операция не потребовалась, поскольку все зажило само.
Иногда мы выбирались немного поразвлечься, тщательно скрываясь от всех. Шелдон впервые попробовал кокс вместе со мной, когда я был травмирован – 23 декабря 1990 года. Мы вместе снимали комнату в течение четырех месяцев. У меня было немного порошка, а на улице был невероятный снегопад. Нам совершенно не хотелось быть застуканными, так что мы решили прокатиться. Я спросил, пробовал ли он когда-нибудь, и он ответил отрицательно.
"Ну что, хочешь попробовать, Mo Мэлли?" – он был непротив. Меня чересчур беспокоило пристальное внимание со стороны команды, федералов, а также некоторых служащих тюрьмы. Нам приходилось многое делать скрытно, поскольку за нами все следили, а попадаться в поле видимости радаров нам было нельзя.
           

          Однажды ночью Мо Мэлли немного посвирепствовал в баре. Он немного перебрал, и не хотел уходить из бара, так что нам пришлось его забирать оттуда. Утром он отвратительно себя чувствовал, был подавлен и замкнут. Он заперся в своей комнате и просидел там два дня до следующего вечера. В конце-концов, Дэйв зашел к нему и сел на краешек кровати. Шелдон лежал, уткнувшись лицом в подушку, всем видом показывая, что ему похуй на всех. Дэйв попытался его успокоить: "Братан, все в порядке. С кем не бывает? Не переживай ты так." Потом Дэйв положил свою руку ему на плечо, но Шелдон резко дернулся, отсбросив её. Тогда никто из нас не мог понять, чем же так Шелдона зацепил рассказ Джеймса. Шелдон пришел в себя только через несколько дней.
 

          Когда кому-то из нас было хреново на душе, Мо Мэлли предлагал: "Бобби, давай развеемся на катере, прогоним нервозность." Как-то ночью, мы катались во время шторма. Волны захлестывали катер, полностью лишая нас видимости. Трюмные насосы качали на всю катушку. Я старался хоть как-то обруливать волны. Мне кажется, что это была самая страшная ситуация, в которой нам доводилось бывать в своей жизни. У нас не было уверенности, что мы сможем выбраться оттуда. Я был немногословен, просто следил за компасом.
Не думал, что когда-нибудь мне придется надевать спасательный жилет, но деваться было некуда. Второй надел Шелдон. Взглянув на меня, Шелдон начал хохотать вповалку: "Эй, Крошка Хью! Бля, если ты упадешь в воду, то он тебя не удержит!" Мы там чуть не сдохли, а он не переставал смеяться. "Заткнись, Мо Мэлли!" – крикнул я. Но было и правда смешно.
 

          Мы любили поразвлечься на воде. Это не значит, что мы всегда были пьяные или уделанные, просто умели хорошо провести время. Как-то мы взяли с собой на прогулку Супи, купались и катались голышом на лыжах. У меня тогда был красно-белый катер Sea Ray Ski Ray с движком Mercury и с колонками над головой. У него еще были огромные прожекторы. Когда один катается на лыжах, то другой светил на воду, чтобы катающийся мог видеть путь. Но в основном, мы катались при лунном свете. Как-то ночью, Мо Мэлли катился сзади и оказался посреди стаи лебедей – среди перьев, говнища и прочего мусора. Его едва не стошнило, но к счастью, все остались живы. Нам нравилось творить всякие безумные вещи вроде этой.

            Также мы любили порыбачить. Я слышал, что если взять четверть палки динамита с запалом, подпалить и бросить в воду, то можно оглушить рыбу, и она всплывет на поверхность. Так мы и поступили, рванув такую бомбочку. Рыба стала всплывать, только не оглушенная, а дохлая.
Шелдон и я были страшными гольфистами. Мы оба могли выстрелить по сотне мячей. Мы любили запускать мяч куда подальше, но только ради развлечения. Мы постоянно соревновались, кто дальше запустит мячик. Никаких правил. Если мы загонялм мяч в дерево, то просто доставали новый или вытаскивали на свободное место. Это тоже самое, что гоняться на тачках – как сильно, как далеко и как быстро полетит твой мяч. Мы даже делали ставки по нескольку сот баксов, ящиков пива или пачек сигарет.
Как-то раз мой адвокат Гарольд Фрид пригласил Тома Мюллена, Мо Мэлли и меня поиграть в гольф во Franklin Hills Country Club, расположенном в получасе езды от Детройта. Franklin очень престижный клуб, в основном его членами являются евреи. Они все старые, богатые и вышедшие в отставку. Мы с Mo Мэлли приехали в расстегнутых рубашках. Гарольд ругался и кричал на нас, чтобы мы вели себя достойно. Я ему парировал: "Эй, клубок, не надо нам грубить, договорились?" Гарольд постоянно висел на телефоне, так что когда Гарольд брался за клюшку, я вытаскивал из его трубы батарейку. Это невероятно злило его, а мы довольно посмеивались. Мне нравилось подшучивать над ним.
 

          Также нам нравилось погонять на тачках. У меня был черный 'Vette, а у Мо Мэлли черный Сonvertible с коричневым салоном. Потом он купил себе синий с золотистой крышей и деревянной приборной доской. Я называл его Pimpmobile (сутенерской тачкой). Но из всех его тачек мне нравился его красный 'Vette с белым салоном.
Башни Lafayette стоят на Orleans, а Joe Louis Arena (где мы тренировались) находится на 600 Civic Center Drive. Между ними примерно четыре километра, и если не превышать скорость, то добраться можно за 8 минут. Кто-то сказал Мо Мэлли, что если проехать от башен Lafayette до стадиона не превышая скорости, то это будет всего примерно на полторы минуты медленнее, если нестись на всей скорости. Мы в это сразу не поверили. Поэтому мы целую неделю засекали время. Сначала мы неслись на 180 км/ч, а потом не превышая. И знаете, что мы выяснили? Разница во времени примерно полторы минуты.