15 июня.
На скамеечке сидели двое. Двое обычных, городских жителей, которых полно в любом закоулке пыльного города. Они лазят по свалкам, заходят и выходят из подъездов, занимаются сексом на кровати, на полу, на столе и под столом. А кто-то, возможно, перепил и вызывает жалость своими позывами к рвоте в туалете.
Но эти двое просто сидели и даже не мелкопакостничали, выписывая на скамейке свои имена.
"Хм," подумал парень " а если я сейчас положу ей руку на колено, она подумает, что я извращенец? А, если на плечо? Тоже не вариант, подумает, что я от неё что-то хочу."
"А если он мне положит руку на колено, что мне делать - улыбнуться, так как в сериальчике, или же пощечину дать, так как в сериальчике? А вдруг он подумает, что я блядь какая-то или ещё хуже, монашка в трусах верности!" - пугливо думала девушка.
В итоге паренёк не решился положить руку ни на колено, ни на плечо, а девушка так и не решила диспут кем быть лучше: блядью или монашкой.
7 июля.
Тот же самый, знакомый нам уже выше, обыкновенный парень сидел у той же самой, знакомой нам выше, обыкновенной девушки дома и потягивал кофе из какого-то дорогого маминого сервизика. Девушка сидела рядышком, облокотившись на него и нервно хихикала, иногда заправляя за уши прядки волос, которые тут же выпускала обратно.
"Если я её сейчас завалю и начну целовать, она будет считать меня насильником? Или может вообще никакого секса до свадьбы? А вдруг она вообще фригидна? Что же делать-то?" - размышлял паренёк, перебирая волосы девушки в руке.
"Есть ли у него с собой презервативы?" - раздумывала девушка. "А что, если мама узнает, что я уже с ним спала? А вдруг она меня посчитает неприличной девушкой? Может лучше до свадьбы подождать?"
В тот момент у девушки зазвонил мобильный, в котором родители сообщали, что приедут через минут 40. После долгого засоса и пересчитывания языком всех зубов партнера, парочка разбежалась по домам, так и не решив проблему сексуального харакера.
19 июля
Парень, без пяти минут мужчина, обнимал девушку за тонкокостное плечо, безуспешно пытаясь дотянуться пальцами до соска.
"Интересно, а если я ей предложу мастурбировать передо мной, она согласится? Или решит, что я извращенец? А если убежит без оглядки? Слишком стрёмно все таки прямо спрашивать."
"Показать ему мои анальные шарики, что ли" размышляла тем временем девушка."Но скорее всего он от меня сбежит. Подумает, что я девушка грязная, с извращенными мыслями! Стыд-то какой, ещё друзьям расскажет. Нет, лучше промолчать."
30 лет спустя.
Та самая девушка, уже постаревшая, с вяленькими животиком на котором красовался рубец от кесаревого сечения стояла абсолютно голая перед зеркалом и втирала крем для декольте между грудей.
В дверь без предупреждения зашла её уже взрослая дочь и в ужасе остановилась на пороге.
-Мама! Ты что это голая тут бегаешь?! А если дети тебя увидят! Спрячь свои старческие кости немедленно или уйди в ванную хотя бы! Это же неприлично! - дочка скривила хорошенький носик, от чего сразу перестала быть симпатичной.
Мать повернулась к ней и наклонила голову, так что волосы со стальным отливом седины упали на бледные, растянутые кормлением соски.
-Ты знаешь, доченька, - отчетливо произнесла она. Только на пороге старости, ты понимаешь, что прилично и неприлично - не имеет никакого значения. Что осторожная любовь ранит намного больше безумной. А один день вдвоем, но так, чтобы забывать дышать и думать, чтобы каждый мускул дрожал от напряжения, истомы и адреналина, запоминается лучше, чем век хождения на цыпочках.
Я всю жизнь боялась быть кем-то не тем. Но только сейчас поняла, что убежать от себя не получиться. Я была всем тем, что ожидали от меня. А где я потеряли желания, я уже и забыла.
С этими словами женщина развернулась к зеркалу и начала ласкать себя между ног, под взглядом застывшей в ужасе дочери.
