Ничего. Ни криков боли, ни агонии, ни блеска ужаса в глазах. Он просто умер.Пока он умирал, большинство больных убежало и растворилась дебрях соседних микрорайонов. Те немногие. вроде меня, накаченные всякими целебными препаратами, лежали в палатах, и каждый беседовал со своими персональными богами. Мы не заметили, как Дурдом умер.
Мы увидели пустоту коридоров много позже, когда ветер начал наметать нам в палаты комья пыли и паутину. Мы ходили по мёртвому зданию, оставляя следы в толстом пыльном слое, как первые космонавты оставляли следы на Луне. Мы не кричали: Is anybody up here?", не спрашивали у изредка встречающихся других пациентов: "Ты кого-нибудь видел?" Мы были удивлены, но не боялись. Одинокие призраки в грязных, не свежих пижамах медленно пересекали коридоры и холлы, крутя головой и, чуть заметно. шевеля губами.
Это было царство смерти, а мы - его свидетели.
Странное дело, но все повстречавшиеся мне психи старательно не смотрели в окна, забранные решётками. Я же подошёл. Там был город.Я давно уже не видел его, и он в моём наверняка больном мозгу превратился в некую мифическую страну, с Гудвинным, Вальгаллой, Хороном и всем прочим. Было солнечно, но я никак не мог понять, жив ли сам город или он тоже мёртв. Я не видел пешеходов, пробок на дорогах, не слышал шума этого железо-бетонного муравейника. Однако он выглядел ярким, чистым и вполне дееспособным.
Я спустился по лестнице, лифт не работал, на первый этаж и с выдохом толкнул заржавевшие двери.
Свет обжог глаза, а когда глаза привыкли я увидел улицу, пустую и залитую солнцем.. Я оглянулся назад, в полумрак, где угадывались серые черты гардероба и окна справки. Где-то в глубине мелькнул и исчез силует другого нищего духом. Я прокричал в темную пустоту:
- Между жизнью и смертью
Падает, падает снег!

Затем отвернулся, гадая, хватит ли смелости мне сделать тот самый первый шаг...